Замечаем ли мы течение времени? Очевидно, это зависит от ситуации и испытываемых эмоций. Но что, если тебе одновременно очень хорошо и очень плохо? Если, с одной стороны, ты счастлив от того, что самый драгоценный человек вернулся в твою жизнь, а с другой, ты не понимаешь, почему однажды он ушел, и обида, острыми крючками зацепившаяся за тонкие фибры души, не дает покоя? Происходит то же, что иногда бывает, когда едешь в поезде: смотря в одно окно, ты думаешь, что мчишься очень быстро, смотря в другое — что пешком было бы гораздо быстрее.
С момента возвращения Гарри прошло полтора месяца.
Это были долгие полтора месяца.
Это были мимолетные полтора месяца.
— Томмо, — всем нам время от времени нужен тот, кто отвлечет нас от мыслей, способных утопить в своих глубинах. Сегодня таким человеком для Луи стал Зейн, — Привет. Прости, что задержался.
— Все нормально, — Луи мягко улыбнулся брюнету, обнимая его и чувствуя аромат дорогого, щекочущего нос, парфюма, — Рад видеть тебя.
— Получается, это та самая чудесная кофейня, откуда ты постоянно приносишь мне кофе, — Малик блуждал глазами по уютному интерьеру, удобнее устраиваясь в мягком кресле, — Уже успел сделать заказ?
— Честно говоря, нет, — Луи почувствовал себя глупым из-за того, что не сделал этого раньше.
— Тогда я сегодня угощаю, — Зейн подмигнул ему, создавая ветер своими километровыми ресницами, и ушел в сторону кассы, даже не спросив, чего хочет шатен — он был слишком внимательным, чтобы не знать этого.
Луи же стал мысленно настраивать себя на то, чтобы не думать о Гарри, а то это уже начинало походить на одержимость. Одержимость солнцем. Сравнение своих возлюбленных с главным небесным светилом уже так старо и изъезжено, но в случае Луи оно было самым правильным: Гарри давал ему тепло. Он давал ему всю свою нежность и энергию, вдохновляя каждый день чувствовать себя чуточку лучше. И вся ирония в том, что так же, как человек не может толком посмотреть на солнце, Луи не может увидеть свое Солнце.
— Ваш кофе, — Зейн снова ворвался в его мысли, ставя перед ним дымящийся стаканчик, — Я рад, что мы смогли встретиться в такой обстановке.
Луи очень любил Зейна. Это был человек, с которым можно было поговорить обо всем на свете, чувствуя взаимный интерес и понимание, но у них крайне редко получалось встретиться где-то помимо центра, где не особо было время для личных разговоров.
— Ты сказал, что хочешь поговорить о чем-то? — Малик выглядел очень необычно, когда подошел к Луи вчерашним вечером и попросил о встрече, и шатен, возможно, понял бы, что это было смущение, если бы хоть раз видел его у брюнета ранее.
— Да… — и вот опять. Это точно смущение, — В общем… Я давно стал замечать кое-что за собой, — он вертел в руках свой стаканчик, норовя вылить его содержимое на деревянную поверхность стола, — Сложно свыкнуться с этой мыслью, когда ты растешь в достаточно консервативной и религиозной семье, но эти ощущения преследуют меня уже несколько лет, — Зейн смотрел четко в одну абстрактную точку, время от времени поднимая брови и вводя Луи во все большее непонимание, — А пару дней назад, когда я был на вечеринке у знакомого, кое-что произошло, и это, наверное, кое о чем говорит, но я, конечно, не уверен-
— Зи, — Луи мягко перебил его, кладя свою руку на руку друга, — Успокойся. Все хорошо. Ты же знаешь, что можешь сказать мне все как есть.
— Ладно, — Малик тихо выдохнул, смотря в глаза шатена, — Думаю, я не совсем гетеросексуал.
С одной стороны, это было неожиданно. С другой, вообще нет. Зейн же до смерти притягательный, причем не только для девушек, но и для парней. Луи не раз видел, как все вокруг начинают облизываться, стоит только брюнету надеть более обтягивающие джинсы или натянуть довольную ухмылку. Чего уж таить, Луи и сам не смог удержаться от заинтересованного взгляда на подкаченные бедра при их первой встрече. Но ведь магнит работает в обе стороны.
— Подожди-ка, — в голове Томлинсона начало зарождаться необычное предположение, отчего его глаза становились все больше и больше с каждым мгновением, — Ты же не пытаешься сказать, что…
— Что? — темные глаза смотрели на него с полным непонимаем.
— Ну… Ты говоришь мне о том, что тебе нравятся парни, и я, вроде как, отношусь к этой категории, так что можно предположить…
— Что ты мне нравишься? — практически воскликнул Зейн, после чего заливаясь смехом.
— Эй, — Луи обиженно надул губы, чувствуя облегчение от того, что с ними не случилась такая неловкая ситуация, — В меня вообще-то очень просто влюбиться.
— Да, конечно, — Малик продолжал хихикать, отчего Луи закатил глаза, — Прости, но ты совсем не в моем вкусе, — он замолк, погружаясь в только ему известные размышления, и постепенно улыбка ушла с его лица, — Если честно, я не знаю, какой он — «мой вкус», — Луи внимательно посмотрел на него, давая возможность высказать свои мысли, — Если мне кто и нравился, я блокировал эти чувства, а потому не очень понимаю, какие люди привлекают меня больше всего.
— Тогда мы должны это выяснить, — шатен хитро улыбнулся, садясь в пол-оборота и начиная рассматривать посетителей кофейни.
Народу было довольно много, потому что это был вечер пятницы и слякотная октябрьская погода практически настаивала на том, чтобы спрятаться в теплом уютном местечке подобно этому. В противоположном углу от них сидел светловолосый паренек лет двадцати. Он бегал глазами по страницам старенькой книжки, то и дело поправляя круглые очки.
— Что насчет вот того? «Мозги — это сексуально» и все такое, — Луи наблюдал за эмоциями Зейна, изучающего парнишку через легкий прищур.
— Он, конечно, милый, но уж слишком мягкий.
— Вот оно что, — протянул Луи, принимаясь выбирать нового кандидата. Его глаза быстро нашли высокого мужчину лет тридцати, стоящего в очереди. Его широкие плечи были обрамлены дорогим пальто, из-под которого виднелся темный костюм. Зейн проследил за его взглядом, тоже рассматривая претендента, после чего слегка сморщился.
— Уже лучше, но, Томмо, мне не нужен
папочка, — это слово так сладко звучало из уст брюнета, что Луи даже расстроился, что Малику такое не нравится — это был бы, определенно, самый горячий пейринг в жизни Томлинсона.
— Жаль, — выдохнул Луи, и тут его взгляд наткнулся на работника кофейни, вытирающего стол в паре метров от них. Новенький. Шатен видел его здесь практически каждый день на протяжении последних нескольких недель, но у парня так и не появилось бейджика с именем, поэтому «Новенький» стало его именем в голове Луи. Он был примерно их ровесником и достаточно симпатичным, поэтому Томлинсон вопросительно посмотрел на Малика, указывая головой на парня.
— Он очаровашка, но-
— Опять «но»? — возмутился Луи, хмуря брови, — Какое тут может быть «но»? Не слишком молодой, не слишком старый, не похож на заучку, но и на тупого качка не смахивает. Что не так?
— Не думаю, что я ему интересен, — спокойно пояснил Зейн, но, так как Луи совершенно не понял смысл этой фразы, продолжил, — Он все это время на тебя пялится, — шатен удивленно уставился на него, потом на Новенького, потом снова на него и снова на Новенького, — Ты не заметил? Он с тебя глаз не сводит. Может, попробуешь поговорить с ним? — Зейн игриво улыбнулся ему, ожидая ответа.
«Почему бы и нет? Он, оказывается, привлек внимание красивого молодого парня. Почему бы не попробовать пообщаться с ним? Вдруг из этого что-нибудь выйдет?»
Но Луи не подумал вот так, потому что один человек, о внешности которого он не знал ровным счетом ничего, уже занял апартаменты в его голове, удобно устроившись и не давая ему даже шанса думать о ком-либо другом. Да, это, определенно, помешательство. Ну и плевать.
— Я не могу, — тихо сказал он, не желая объясняться, что и не требовалось, потому что Зейн сразу сам все понял.
— Это из-за Гарри, да? — он говорил еле слышно и очень мягко, будто боясь спугнуть Луи, — Я пойму, если ты не захочешь отвечать, но… Почему вы не видитесь в реальной жизни.
Луи никогда не говорил никому о случившемся. Его семья и Найл, конечно же, знали, что у него есть друг, с которым он вечно общается по телефону, но он никогда не говорил им, почему это общение резко прекратилось. Отчасти потому, что он не хотел, чтобы его жалели. Отчасти потому, что он не хотел, чтобы они плохо думали о его мальчике. Но Зейн не стал бы плохо о нем думать. Он мог понять.
— Я работал в центре недели две от силы, когда мне позвонил старшеклассник, стоящий на краю крыши под мокрым февральским снегом. По правилам, я должен был перенаправить его кому-нибудь более опытному, но я чувствовал, что он не захочет говорить ни с кем другим. И я оказался прав, — Луи казалось, что все вокруг него постепенно размывалось и исчезало, перенося его в день, который кардинально изменил его жизнь, — Гарри почти сразу ушел от края крыши, потому что он не хотел покончить с собой. Он просто хотел с кем-нибудь поговорить. По этой же причине я дал ему свой номер.
Зейн молча слушал его, не прикасаясь к своему кофе, словно это могло нарушить установившееся доверие. Возможно, поэтому Луи продолжил. Возможно, потому что он тоже просто хотел с кем-нибудь поговорить.
— Начиная с того момента, каждый мой день был полон самых интересных, самых приятных и самых честных разговоров. Боже, это были чудесные несколько месяцев, — он улыбнулся, возвращаясь на два с половиной года назад, — И вот я, очарованный глупец, решил предложить Гарри встретиться, и сразу понял, что это была ошибка. Но было уже поздно.
Мимо него пробежало двое детей, радостно пища и наперегонки усаживаясь за большой стол у искусственного камина, а следом за ними медленно прошла молодая женщина, довольно улыбаясь и мягко поправляя свои длинные волосы.
— Что произошло? — спросил Зейн, потому что Луи, по всей видимости, немного отвлекся от своей истории.
— Он исчез. Номер был недоступен, а никаких других его контактов у меня не было, — внутри всполохнуло бешеное волнение, которое он испытывал в тот момент, — Я боялся, что что-то случилось. На самом деле, я думал, что рехнусь, когда бесконечное количество вариантов страшных событий продолжало рождаться в моей голове. Но я надеялся, что Хазза просто не захотел этого, по каким-то причинам, и с ним все хорошо. Это было главным.
По спине пошли мурашки, когда Луи вспомнил то время. Он был разбит. Ему повезло, что годовые экзамены к тому времени уже закончились, потому что он не смог бы сдать ни один из них. Целыми днями он изводил себя, не вытаскивая телефона из рук. Хотелось кричать, биться головой об стену, рыдать навзрыд — ему так хотелось, чтобы Гарри успокоил его, но ведь если бы Гарри был рядом, его и не нужно было бы успокаивать. Ему просто нужен был его Хазза.
— Но он вернулся, да? — Луи понял, что смотрит на Зейна сквозь пелену слез, а потому быстро сморгнул их, вытирая глаза мягкими рукавами толстовки.
— Да. Он позвонил в центр, и я сразу узнал его. Иронично, не правда ли? — шатен тихо усмехнулся, пытаясь понять, что же думает Малик, — Знаю, ты можешь подумать, что это неправильно, вот так легко простить его-
— Честно говоря, я так не думаю, — Зейн задумчиво сдвинул брови, смотря куда-то за Луи, — Я имею в виду… Томмо, ты, определенно разбираешься в людях, а значит этот парень действительно хороший человек и у его действий есть объяснение.
Луи почувствовал невероятное облегчение от слов друга, ведь это было тем, во что он сам верил. У Гарри должна была быть причина. Может, он боялся, что не понравится Луи или что Луи не понравится ему. Или, может быть, у него есть какие-то проблемы, о которых он никогда не рассказывал старшему и боялся признаться. Причина должна была быть. Луи знал это.
— Тем более, главное то, что сейчас ты светишься, как новогодняя елка, стоит тебе только подумать о нем, и я очень счастлив за тебя, — щеки Луи слегка порозовели от смешанного чувства смущения и сентиментальности. Возможно, Зейн ошибался насчет того, что Луи хорошо разбирался в людях, но с этим человеком он точно не прогадал.
***
— Конечно, я иду на Хэллоуин, — Гарри возмущался так же, как это делают маленькие сестры Луи, когда он называет их малышками, — Я третьекурсник, ходить на вечеринки — моя обязанность.
— Ох, эти детские забавы, — шатен закатил глаза, как будто сам не ошивался постоянно на подобных тусовках еще в прошлом году, — Может, наконец расскажешь, какой у тебя костюм?
— Обещаешь, что не будешь смеяться? — и снова эта интонация девятилетней девочки, выжидающей утвердительного ответа, — Ну смотри, на мне черные обтягивающие джинсы и такая же футболка, — Луи строил в голове образ, примеряя одежду на свой любимый типаж мужской фигуры — слегка подкаченные, широкие плечи, может, немного выше, — А еще у меня хвост. И ушки. И…
— И что еще? — несколькими минутами ранее Гарри долго пытался что-то надеть на себя, что получилось, только когда он отложил телефон в сторону, освобождая обе руки и плечи, — Что еще, Хаз?
— Ошейник, — тихий голос дрогнул на этом слове, вызывая необъяснимую реакцию по телу шатена.
— Получается, ты кот, — как Гарри вообще мог подумать, что Луи будет смеяться? Ему сейчас было совсем не до смеха. Он ничего не знал о внешности младшего, но был уверен, что она у него отпадная, а прибавить сюда еще и достаточно вызывающий костюм… Ох, где-то внутри зародилось неприятное чувство от того, что у него нет возможности увидеть это…
— Я не хотел сильно заморачиваться, — Гарри говорил чуть быстрее обычного, что означало только одно — он смущается и оправдывается, — Но, кажется, выглядит неплохо.
— Я уверен, что так оно и есть, — Томлинсон боролся с желанием начать поиски парня в костюме кота по всему городу, — Тебе уже пора идти, не так ли? Повеселись там хорошенько. И передай Лиаму, что он сегодня за тебя в ответе.
— Хорошо, — Гарри даже не пытался возразить, потому что знал, что Луи просто очень волнуется за него, — Я позвоню тебе завтра, ладно?
— Окей. Пока,
котенок, — Луи резко сбросил трубку, не давая Гарри возможности что-либо ответить на эту маленькую дерзость, произнесенную нарочито игривым тоном.
***
Сигнал телефона надоедливо прорывался через границы его сна, размывая картинки, которые тут же исчезали из памяти, и Луи машинально снял трубку, прикладывая телефон к уху с недовольным мычанием вместо ответа.
— О боже, Лу, наконец-то, — голос младшего звучал немного непривычно, хотя, возможно, в этом была виновата еще не прошедшая после сна раскоординация.
— Хазза? Что-то случилось? — шатен сел в кровати, все больше переходя в команду «бодрствующих», и оторвал телефон от уха, смотря на время — 3:47, — Ты в порядке? Тебе плохо?
— Нет… То есть, да, — Гарри выдыхал каждое слово, будто до этого он пробежал марафон и теперь ему критически не хватало воздуха, — Мне хорошо, но было бы гораздо лучше, если бы ты был здесь…
— Где? Гарри, что происходит? Лиам с тобой? Где ты? — Луи умел моментально превращаться в бочку волнения, стоит только появиться малюсенькой причине для этого.
— Я дома… У себя в кровати… А ты нет… Лу, ааах…
И вот в этот момент Томлинсон понял. Ну, сложно было не понять, что происходит, когда по ту сторону телефонной линии слышишь практически
гортанный стон. Только вот вместо предполагаемого облегчения Луи почувствовал сумасшедшую дрожь по всему телу, пробирающуюся в самые неожиданные уголки.
— Мне было так хорошо танцевать там, среди всех этих тел, — Гарри был пьян.
Очень пьян, — Они шептали мне настолько грязные вещи… Но я не хочу, чтобы это делали они… Я хочу, чтобы ты шептал мне такие слова…
— Про то, какой ты красивый, — Луи сам быстро пьянел от откровенного шепота Гарри, теряя контроль над собственными словами и действиями, — Про то, какой ты горячий. Все вокруг хотят только тебя-
— Но я твой, — Гарри простонал последнее слово, отчего член шатена заинтересованно дернулся, — Я только твой… Твои руки медленно скользят по моим волосам… А потом переходят на шею, слегка обхватывая и забираясь пальчиками под черную кожаную полоску, — Луи знал, что младший делает все то, что говорит, мысленно представляя в своих руках горячую шею, которую он бы исцеловывал до потери сознания. Это было слишком, но он подумает об этом когда-нибудь позже. Точно не сейчас.
— Твоя шея прекрасна, малыш, но я знаю, что есть еще одна часть твоего тела, которая сейчас нуждается в моем внимании намного больше, — Луи медленно опустился на подушку, запуская руку под резинку мягких пижамных штанов, — Я срываю с тебя всю одежду, потому что не хочу, чтобы хоть что-то мешало мне видеть твою сияющую кожу…
— Ты касаешься меня так мягко и так жестко… Твои руки прожигают меня насквозь… Ах, как же хорошо…
Луи продолжал шептать ему о том, какой он невероятный, слыша в ответ лишь вздохи и стоны и самостоятельно приближая себя к разрядке. Как же ему хотелось навсегда отпечатать в памяти то, как Гарри простонал его имя, кончая несколькими минутами позже и доводя его самого до одного из самых ярких оргазмов в его жизни. Ему очень хотелось знать, ограничились ли прикасания младшего к самому себе только членом или он зашел немного дальше, но здравый смысл и осознания случившегося постепенно стали брать на себя руководство удовлетворенного тела.
У него только что был секс по телефону.
У него только что был секс по телефону
с Хаззой.
Блять.
— Я так сильно хочу, чтобы ты обнял меня сейчас, — прошептал Гарри, уже проваливаясь в сон.
— Я тоже, малыш, — Луи было физически больно от того, что он не мог этого сделать, — Я тоже…
***
Луи проснулся, находя телефон на подушке прямо перед своим лицом. Первые пару мгновений он никак на это не реагировал, потому что засыпать с телефон у уха для него было нормой, но потом в голову быстро вернулись воспоминания этого самого звонка. Шатен резко сел в кровати, смотря шокированными глазами на покосившуюся фотку, висящую на стене.
Может, ему это приснилось? Засохшее пятнышко очевидного содержимого на его штанах говорило об обратном.
Может, кто-то пустил ему наркотический газ в комнату, заставляя делать все эти вещи? Ну конечно. Люди могут напиться, надышаться, нанюхаться, а он наслушался. Голос Хаззы был его наркотиком, опьяняющим его сознание. Вполне себе разумное объяснение, нет? Интересно, в суде это приняли бы за разумное объяснение, снимая с него обвинения?
Но гораздо важнее сейчас было то, помнит ли младший о случившемся. Как Луи должен спокойно разговаривать с ним после
этого?
Телефон неожиданно зажужжал, оповещая о новом сообщении, заставляя шатена чуть ли не подпрыгнуть на кровати. Он трясущимися руками разблокировал экран, боясь увидеть имя отправителя.
На удивление, это был не Гарри. Это была Джун. И это очень странно. Очень.
***
Луи провел весь выходной день без дела слоняясь по квартире и проклиная свою эмоциональность. Ему было необходимо поделиться с кем-нибудь последними новостями, но единственным, кому он мог бы рассказать такое, был Гарри, с которым шатен все еще боялся разговаривать.
На очередной мелодраме с Джулией Робертс, с помощью которой Луи пытался отвлечься, зазвонил его телефон.
«Хаз» мигало на экране.
— Привет, — неуверенно выдохнул Луи, ответив почти сразу же. Они не говорили весь день, он больше не мог ждать!
— Привет, Лу, — Гарри звучал немного сонно, — Моя голова грозила взорваться, поэтому я весь день провел в кровати. Весь, — Луи услышал громкий зевок по ту сторону линии, — Напомни мне никогда больше не пить.
— Договорились,
— Тогда больше никакого секса по телефону? Луи! Радуйся, что он ничего не помнит.
— Как прошло твое воскресенье? — голос младшего был уставший, и Томлинсону захотелось прижать его к себе, снимая слабость своими объятиями.
— На самом деле, у меня есть новости, — шатен снова почувствовал волну эмоций от одной только мысли, что он сейчас расскажет Гарри, — Помнишь Джун?
— Везде успевающая Гермиона Грейнджер? Так что она выбрала — психологию или бизнес? — Луи нравилось то, как Гарри помнил абсолютно каждую рассказанную ему деталь. Это заставляло почувствовать себя важным.
— Двойную специализацию, — выдохнул старший, вспоминая, как буквально заставлял девушку есть, когда она защищала сразу два диплома, совершенно забывая о таких мелочах, как сон и пища. Сам Луи тогда был только на третьем курсе, а потому у него было достаточно свободного времени, чтобы присматривать за целеустремленной подругой, — Те еще были деньки…
— Так что с ней? — младший звучал взволновано, искренне переживая за друзей Луи.
— Все хорошо, — Томлинсон резко вспомнил, почему вообще заговорил про нее, — Честно говоря, очень хорошо. Весь этот год, после окончания универа, она моталась по всевозможным конференциям, разрабатывая свой бизнес-проект, и вот наконец нашла спонсора, представляешь? — Луи чувствовал дикую гордость и радость за девушку, которая понравилась ему еще при их самой первой встречи.
— И что же это за проект? — Гарри звучал немного бодрее, и шатену нравилось думать, что он был тому причиной.
— Центр психологического развития для детей. Развивающие занятия в сочетании с психологическими консультациями. Концепция просто чудесная, — Луи слышал слова одобрения Гарри, крутя в руках провод от зарядника, — И ей нужно было найти парочку «молодых и устремленных психологов», — он повторил младшему слова девушки, которые та с изысканным блеском сказала ему несколькими часами ранее.
— Она позвала тебя? — Томлинсон хмыкнул, скрывая свое бушующее предвкушение от будущих возможностей. Несколько секунд Гарри молчал, и Луи даже подумал, что связь прервалась, решая спросить, тут ли младший, но был прерван неожиданно быстрым поток слов, — Лу, это просто невероятно. Я так рад, что ты наконец-то сможешь реализовать свой потенциал, потому что я то знаю, что ты просто шикарен в этой сфере, и у этих малышей будет невероятный психолог, педагог или кем ты там еще будешь, — Хазза звучал так, словно Луи выиграл Оскар или нашел лекарство от неизлечимой болезни, — Ты действительно заслуживаешь этого.
— Спасибо, Хаз, — шатену хотелось плакать от такой неподдельной радости, — Надеюсь, у меня получится.
— Конечно, получится, — Гарри сердился, из-за чего Луи пришлось сдерживать улыбку, — Это же
ты. Если у тебя не получится, то мне даже надеяться не на что. Джун, определенно, сделала правильный выбор.
— Не говори так, ты заставляешь меня краснеть! — шатен начал хихикать и никак не мог остановить себя. Точно как влюбленная школьница. Какой позор.
