***
— Луи, Лу, пожалуйста, открой глаза, — даже с окрасом тревоги голос Гарри звучал успокаивающе приятно, заставляя желать еще задержаться в этом сладком состоянии небытия, — Прошу, посмотри на меня, — ох, как же Луи мечтал посмотреть на него, но где-то внутри он понимал, что стоит ему открыть глаза, как прекрасный образ парня исчезнет из его головы, возвращая его в одинокую реальность, — Пожалуйста, Лу, милый, открой глаза, ты пугаешь меня, — как бы сильно он не цеплялся за темноту, наполненную любимым голосом, мягко-резкие хлопки по щекам и все более громкие звуки вырвали его из нее, заставляя разлепить глаза. Словно через темную линзу на него смотрело испуганное лицо, обрамленное кудряшками, подсвечиваемыми ярким светом. — Слава богу, Луи, как ты? — удивительно, что его мозг продолжал твердить голосом Гарри, награждая им взволнованного Новенького, — Прошу, скажи хоть что-нибудь. Шатен часто моргал, осматриваясь по сторонам. Судя по всему, он был в кофейне. Работники и посетители заинтересованно-взволнованно столпились вокруг него. Обмякшее тело было на полу, а тяжелая голова лежала на чужих коленях. — Голова не болит? Ты не ударился? — Луи сел, не обращая внимания на свои слуховые галлюцинации, чувствуя бешеную слабость, — Тебя не тошнит? — в какой-то момент он понял, что слова были не в его голове, а доносились откуда-то сбоку, — Лу, скажи, как ты себя чувствуешь. Это было странно. Рядом с ним сидел Новенький и определенно точно стопроцентно неоспоримо говорил голосом Гарри. Говорил с его интонацией. Обращался к Луи, как он. — Гарри? — чувствуя себя полным идиотом, спросил он. Ладно, если что, спишет ошибку на свое самочувствие. Вместо ожидаемого удивления, на лице парня появилось нечто, похожее на испуг, и он прижал руку к губам, будто сказал что-то плохое, — Гарри, — сам для себя ответил Луи, потому что ответ уже был очевиден. Но ведь это совершенно не имело смысла. Почему Гарри не заговорил с ним, когда все понял? И вообще, когда он все понял? У него было столько возможностей заговорить с Луи вживую, но он не воспользовался ни одной? Все это время он знал, как Луи выглядит, во сколько забегает в кофейню каждый вечер, какой кофе он покупает, но не сказал ни слова? Слабость и недомогание ушли на второй план — все внутренности сдавливало обидой. Слегка покачиваясь, он встал и, двигаясь через людей, которые непонимающе расплывались в стороны, вышел на улицу. Прохладный воздух ударил в лицо, наполняя легкие и мозги свежестью. Ветер пробирался под кофту, жадно царапая нежную кожу, и Луи обнял сам себя, словно это могло помочь. Колокольчик сзади него коротко звякнул, оповещая об открывании двери. — Луи, пожалуйста, зайди внутрь — тут очень холодно, — голос Гарри звучал негромко и немного иначе от того, что он привык слышать из динамиков телефона. Если закрыть глаза и сильно-сильно постараться поверить, можно было представить, что это все неправда и Гарри просто говорит с ним по громкой связи, находясь на другом конце города или, может, даже на другом конце планеты. И тогда ему не нужно будет искать никакие ответы, не нужно будет пытаться понять, и он будет продолжать дышать своим кислородом, имеющим глубокий голос, через маленькие трубочки в носу. Этого недостаточно, но зато не так страшно. И все же, это не выход. Именно поэтому Луи резко развернулся на пятках, направляясь обратно в помещение и стараясь не смотреть на Гарри. Злобными маленькими шажками он дошел до своего столика, так и не убрав руки с груди, и уселся на один из стульев, дожидаясь, пока младший сядет напротив, давая ему возможность внимательнее рассмотреть себя. Конечно, Луи мог, как минимум, раз сто разглядеть Гарри в достаточно мелких подробностях, и он, возможно, даже делал это, но раньше он смотрел на очередного симпатичного работника кофейни. Сейчас он смотрел на Хаззу. Где-то он слышал, что многие наши качества отражаются в наших внешних особенностях, и сейчас, глядя на человека, которого он знал лучше, чем самого себя, эта теория казалась вполне реальной: шоколадные кудряшки, торчащие из-под кепки с эмблемой кофейни, — символ детской очарованности, с которой младший смотрел на мир; длинные пальцы — умение найти выход из любой ситуации; большие изумрудные глаза — вездесущее любопытство; высокое худощавое тело — неуклюжесть, на которую он всегда жаловался; ямочки, появляющиеся на щеках от напряжения — доброта ко всем вокруг. Гарри явно было некомфортно от такого пристального разглядывания, и он бегал глазами по столу и стенам кофейни, заправляя непослушные волосы за уши, почесывая нос и смущенно морщась. — Стайлс, ты чего уселся? — Луи никогда не нравился менеджер, который сейчас обращался к Гарри. Но тут было важно другое. Значит, Стайлс. Миленько. Вместо ответа младший указал руками на часы, намекая, что его смена уже окончена. Это хорошо. — Тебе стоит съесть что-нибудь, — наконец сказал Гарри, в очередной раз напоминая Луи, что человек, сидящий перед ним, и есть тот, кто знает о всех его самых страшных тайнах и самых чистых мечтах, — Ты совсем перестал не только спать, но и есть, — не вопрос — утверждение. — Когда ты понял, что я — это… я? — проигнорировал его Луи, не отрывая глаз от мягких черт лица напротив. — Сразу. Я впервые вышел на вечернюю смену, и ты зашел за своим средним латте, что-то эмоционально говоря Мэнди, — Гарри говорил тихо, медленно двигая губами, зачаровывающими Луи. — Значит, ты не забыл мой голос, — шатен знал, что звучал слишком резко, но от того, что они не говорили о случившемся, его обида и боль не прошли, а лишь сильнее проросли внутрь, периодически напоминая о себе. — Луи, я… — Гарри смотрел на него широко-распахнутыми глазами, полными вины. — Почему ты исчез? — прошептал Луи, удивляя не только Гарри, но и самого себя. Он не планировал говорить об этом. Уж точно не сейчас. Но неугомонный монстр раздирал его изнутри своими огромными когтями, требуя ответов и объяснений, — Почему однажды ты просто поменял номер и забыл о моем существовании? Ты не думал о том, как мне будет больно? Как мне будет страшно? Я боялся даже представить, что с тобой могло случиться, — Луи трясло от эмоций, и с каждым словом он говорил все громче, — Все из-за того, что я предложил тебе встретиться, ведь так? Но я все равно не понимаю. Чего ты боялся? Что я буду каким-нибудь уродом? Боже, ты же мог просто сказать, что не хочешь, я бы- — В том то и дело, что нет, — тихий голос младшего перебил град его слов, — Мне было совершенно плевать, как ты выглядишь. И это меня пугало, — Гарри вертел в руках свой бейджик, боясь поднять глаза, — Я всегда был вне любви, понимаешь? Я никогда не влюблялся. Я семнадцать лет жил с мыслью, что это не для меня, что волшебная повелительница розовых соплей и страсти вычеркнула меня из списка кандидатов, что я счастлив и без любви. — Настолько счастлив, что собирался спрыгнуть с крыши? — Луи пожалел о сказанном в ту же секунду, но Хазза лишь фыркнул, натягивая полуулыбку. — Я бы не прыгнул. Мы оба это знаем. Но да, очевидно, я не был полностью счастлив. Пока не появился ты, — Гарри посмотрел на него своими огромными зелеными глазами, отчего щеки Луи обдало жаром, — Я не мог перестать думать о тебе, мечтать о том, чтобы увидеть тебя, обнять, взять за руку, я боялся пропустить твой звонок, потому что без дозы твоего голоса я, казалось, не протянул бы и дня, — глаза младшего искрились, а руки слегка тряслись, — И это пугало меня до чертиков, Лу. Я боялся того, что чувствовал, — отголоски разума стали пробиваться в его голову с осознанием того, что Хазза — самый настоящий, живой, такой невероятно красивый — сидит сейчас прямо перед ним, что это то, о чем он мечтал чуть ли ни с самого их знакомства, — А встретиться с тобой в реальной жизни означало признать это, признать, что я- — Встань, пожалуйста, — он звучал на удивление спокойно и тихо по сравнению со своим внутренним состоянием. Чувствуя удивление Гарри от такой просьбы, Луи сам поднялся со своего места, вставая справа от их столика, и стоило младшему повторить его действия, оказываясь напротив него, шатен обвил его шею своими руками, касаясь носом мягких кудряшек и стараясь не обращать внимания на то, что для этого ему пришлось привстать на цыпочки. Он боялся думать о том, как Гарри среагирует на его действия, но, видимо, всевышние сжалились над ним, потому что еще через мгновение Луи почувствовал обжигающие руки младшего на своей спине. Могло ли быть что-то более правильное? Что-то более приятное и чистое, чем прижиматься так близко к своему самому дорогому человеку, вдыхать его аромат, представляющий собой смесь цветов, выпечки и свежего кофе, греться своим холодным носом об его теплую щеку и чувствовать его дыхание, бегающее в своих волосах? — Мне так жаль, Лу, — он слышал слезы в любимом голосе, отчего хотелось еще крепче обнять младшего, но вместо этого он отстранился, обхватывая лицо Гарри своими неожиданно маленькими ладошками и вынуждая посмотреть себе в глаза. — Все хорошо, Хазза. Мы все чего-то боимся и все совершаем ошибки из-за этого. Будь все иначе, мир был бы слишком простым, — мокрые дорожки продолжали оставлять следы на красивом лице, но Луи упорно пробегался пальцами по нежной коже, пытаясь стереть с нее соленые осадки эмоций, — Главное, что сейчас ты здесь. Больше мне ничего и не надо. Гарри улыбнулся от его слов, отчего на слегка красных щечках появились маленькие кратеры и Луи, не удержавшись, завороженно уткнулся в них своими большими пальцами. Кудрявый неотрывно смотрел в его глаза, создавая между ними практически видимое, ласковое напряжение и дыша воздухом Луи. Хаз был прекрасен. Каким бы шатен его не представлял, реальность превзошла все ожидания, даря ему огненно-нежное произведение искусства, рожденное древнегреческими богами. — Гарри, я… — Луи сам не был уверен, что собирался сказать, но в любом случае у него не было возможности договорить, потому что его прервал озадаченный незнакомый голос: — Эйч? Обладателем голоса был высокий шатен, прячущий под темным бомбером явно не один килограмм мышц. Он непонимающе смотрел на парней из-под сведенных бровей, слегка приоткрыв рот. — Лиам? Что ты- Ох, мы же договорились встретиться после смены, — Гарри быстро подошел к другу и обнял его, отводя немного в сторону и что-то смущенно объясняя. Это породило странное чувство внутри Луи, окей? Конечно, он не мог ни на что претендовать или чего-то требовать, но большие руки на спине Гарри и мягкая улыбка младшего, адресованная не ему, подогревали шатена изнутри сильнее, чем шоты текилы. Да, возможно, он был немного собственником. Или не немного. Не важно. И схватил свою куртку и выбежал из кафе он явно не потому, что не хотел больше смотреть на мило общающихся парней, а просто потому, что не хотел им мешать своим присутствием. Луи быстро шел по улице, сжимая куртку в руки и пытаясь найти сигареты в карманах, запоздало вспоминая, что вообще-то пытается бросить по просьбе Гарри. Плевать. Он давно не курил. Сейчас можно. Пальцы машинально сделали всю работу за него, и уже через пару мгновений едкий дым заполнил его легкие, принося мимолетную отстраненность. — Луи! — вместо ответа, шатен завернул в первый попавшийся переулок, убеждая Гарри и самого себя, что не услышал достаточно близкий голос, — Луи, подожди. Осторожное, но сильное движение развернуло его на сто восемьдесят градусов, вынуждая врезаться взглядом в взволнованные зеленые глаза. Слишком, блять, красивые глаза. — Почему ты… — Гарри осекся, внимательно смотря на медленно тлеющую сигарету в зубах старшего, — Ты не куришь уже почти месяц, — все-то он знает! — А сейчас закурил, и что? Мои легкие как-нибудь справятся, — где-то в глубине души Луи понимал, что ведет себя, как маленькая истеричка, но что уж поделать — у него эмоции всегда брали верх над содержимым черепной коробки. Недоумевающий Гарри посмотрел на то, как он театрально делает еще пару тяжек, а потом резко выхватил сигарету из тонких пальцев и, поднесся к своим пухлым губам, сделал глубокий вдох ядовитой гадости. — Ты совсем сдурел? — поздно среагировав, Луи вырвал сигарету и бросил на землю, придерживая закашливающегося Гарри. — Куда ты, туда и я, — слегка охрипшим голосом сказал младший, натягивая улыбку. Ну что за идиот? Луи поздно понял, что все еще держит руки на боках Гарри, сжимая тонкую рабочую форму, и отстранился, набрасывая на подрагивающие плечи свою куртку. Конечно же, младший попытался сопротивляться, но одного строгого взгляда шатена хватило, чтобы он покорно опустил руки, запахивая на себе куртку. Возможно, Луи уловил, как Хаз едва заметно втянул ноздрями запах старшего, утыкаясь носом в воротник его куртки и мягко прикрывая глаза. Возможно. — Ты чего убежал то? — словно очнувшись ото сна, спросил Гарри, снова прокашливаясь. — Ничего, — Луи сморгнул все необузданные мысли, родившиеся в его голове от увиденного, и снова почувствовал под ребрами неприятный укол чего-то, что, очевидно, не было ревностью, — Не хотел мешать вашему милому общению. Эмоции на лице кудрявого менялись четко по секундам, как кадры в старом кино: первая — удивление, вторая — озадаченность, третья — озарение, четвертая — слащавое самодовольство. — Ты ревнуешь! — практически запищал он, из-за чего к лицу Томлинсона прилила кровь. — Что за бред ты несешь? — Луи скрестил руки на груди, стараясь скрыться от догоняющей его правды, и хмуро посмотрел на младшего. — Божечки, Лу, ты ревнуешь! — с каждым словом Гарри делал шаг вперед, вжимая старшего в кирпичную стену, — Ревнуешь, ревнуешь, ревнуешь… — Я не имею права ревновать тебя! — закричал Луи, желая остановить кудрявого дьяволенка и осознавая, что может детально рассмотреть радужки больших глаз из-за их близости. От его слов Гарри замолчал и нежность в его лице сместила веселость на второй план. Он невесомо прикоснулся необъяснимо горячими пальцами к груди Луи, выдыхая едва заметные клубы пара ему в лицо. — Разве? — прошептал Хазза, и Луи уже не мог держать себя — его губы сами нашли губы Гарри, которые так манили к себе все это время, а руки пустились изучать спину и шею, слегка подрагивающие то ли от холода, то ли от эмоций, останавливаясь в пушистых кудряшках. Каким бы целомудренным человеком вы ни были, вы не можете винить Луи за то, что он так бессовестно целует парня, который еще полчаса назад был для него обычным работником кофейни, за то, что он так нуждается в этом, за то, что из его горла вырываются жалобные всхлипы и стоны от каждого прикосновения обжигающих рук и языка со вкусом шоколада. — Я уже могу требовать свидание в парке аттракционов? — задыхаясь, спросил Гарри, отстраняясь от Луи на еле заметные пару сантиметров. — Хаз, ты живешь в моей голове уже почти три года, не платя и гроша за ренту, имей совесть, — шатен не мог стереть улыбку со своего лица, которая увеличилась еще больше, когда младший провел носом по его скуле, тоже улыбаясь. — Это значит нет? — Это значит все, что только взбредет в эту кудрявую голову, — Луи ни за что не поверит, что на свете есть что-то прекраснее и важнее этого смущенно хихикающего малыша в его руках.***
— Серьезно? — Найл удивленно улыбался, крадя чипсы из пачки Зейна, — Просто проводил его до дома и ничего? — А что я должен был сделать? — Луи наигранно злился на ирландца, но в душе был безумно счастлив, что друзья адекватно приняли новости о неожиданно свалившемся из ниоткуда Гарри. — Он живет один. В собственной квартире, — ирландец загибал пальцы, покрытые солеными крошками, — А еще, как я понял, он невероятно красивый и горячий. Ты точно хочешь, чтобы я произнес вслух то, что ты мог бы с ним сделать? Луи уперся в друга возмущенным взглядом, стараясь скрыть румянец на щеках от такой деликатной темы. Конечно, вчера вечером ему совершенно не хотелось отпускать Гарри, который все продолжал хихикать своим заражающим смехом и сжимать пальцы Луи в своей руки. Но это было бы неправильно, ведь так? Потому что они мало были знакомы? Нет, уже около трех лет. Потому что только вчера впервые встретились? Нет, вообще-то они постоянно виделись уже примерно два с половиной месяца. Но все же. Они и так слишком быстро перешли к стадии поцелуев. Или нет? В любом случае, Луи не хотел торопиться, надеясь, что у него еще будет много возможностей сделать все то, что бесконтрольно создавало его воображение. — Не слушай его, — Зейн радостно улыбнулся, подходя к нему и хлопая по плечу, — Я очень рад за тебя. — Вообще-то я тоже рад за тебя, — возмущенно воскликнул Найл, подбегая к Луи и заточая его в мягкие объятия, — И когда ты познакомишь нас со своим старым-новым парнем? — да, возможно, Хоран был абсолютно нетактичным человек, но Луи все равно его очень любил. — Он не мой парень, — простонал Луи, получая на это сомнительные взгляд с обеих сторон, — Ну или да… Я еще пока не знаю… Сегодня, — вместо того, чтобы ответить на свой вопрос, Луи ответил на вопрос друга, — Мы решили, что вам всем давно пора познакомиться, поэтому Хаз с Лиамом придут через, — он бросил быстрый взгляд на кухонные часы, — Минут пятнадцать. Луи специально не стал предупреждать их заранее, потому что Найлу было все равно, что подтверждала его веселая улыбка, появившаяся после услышанного, а Зейну — слишком не все равно, что привело бы к долгим сборам, расспросам и всякой другой ерунде, которая была совершенно ненужной. Малик смотрел на него с испугом и злостью, которые увеличились в разы, когда в дверь раздался протяжный звонок. — Ну или немного раньше, — натянув неловкую улыбку, Луи побежал в прихожую, открывая дверь, — Привет, — еле слышно выдохнул он. Перед ним стоял его Хазза — самый настоящий и такой чертовски красивый в своем светлом пальто, покрытым легким снежком, и с немного влажным шоколадными кудряшками. Ангел. — Привет, Луи, — после затянувшейся паузу сказал Лиам, который, оказывется, все это время стоял рядом с Гарри, — Мы так толком и не познакомились. Я Лиам, очень рад знакомству с тобой. — Эм, да, привет, — смаргивая оцепенение, сказал Луи, пожимая парню протянутую руку, — Проходи, не стесняйся. Мои друзья уже тут. Лиам быстро разулся, скрываясь из виду и оставляя Луи наедине с так и не зашедшим в квартиру Гарри. — Может, зайдешь? — спросил Томлинсон, прикусывая нижнюю губу, что не осталось без внимания младшего, который резко пересек порог, хватаясь руками за ворот футболки Луи и притягивая его к себе, чтобы оставить нежный поцелуй на его губах. — Прости, — его глаза бегали по лицу Луи, словно маленькие сканеры, — Твои губы сводили меня с ума каждый день на протяжении последних нескольких месяцев, — шатен смущенно улыбнулся, еще раз чмокая Гарри в губы и снимая с него пальто. Прежде чем идти в комнату Луи, он взял Гарри за руку, сплетая их пальцы. Тот был не против. — Парни, познакомьтесь, это Гарри, — громко сказал Луи, привлекая внимание медленно разговаривающих Зейна и Лиама и задумчиво смотрящего на них Найла, — Хаз, разреши представить тебе моих чокнутых друзей: вот эта темноволосая модель — это Зейн, а блондинистый ребенок-переросток — Найл. Ну, а этот чувак, похожий на полицейского, твой лучший друг Лиам. Все тихо засмеялись, после чего последовали долгие обнимания и обмен любезностями. Все это время Зейн как-то странно смотрел на Луи, словно моля его о разговоре с глазу на глаз. — Рассаживайтесь, скоро должны привезти пиццу, а я пока схожу за тарелками и стаканами. Зи, не поможешь мне? — Малик облегченно выдохнул, быстро идя за ним на кухню, — Что произошло? — зашипел Луи, стоило им только оказаться вне всеобщей досягаемости. — Во-первых, я точно не натурал, — затараторил шепотом брюнет, — Во-вторых, я нашел свой типаж. И в-третьих, прошу, скажи, что он гей, — голова Луи не была готова воспринимать такой бешеный поток информации, потому что мысленно он все еще держал Гарри за руку, засматриваясь на его милые ямочки. — Кто? Гарри? — Да при чем тут твой Гарри? — прорычал Зейн, нервно собирая в руки стаканы с верхней полки, — Лиам. — Лиам? — Луи вновь забыл об этом парне, полностью поглощенный только одним человеком, — Ну да. Гарри говорил, что он недавно вышел из шкафа. Погоди, а тебе то какое дело? Стоп, — только в этот момент до шатена дошел смысл всех этих расспросов, — Ты на него запал? — Не кричи ты так, — Зейн расширил глаза, затыкая Луи своей рукой, — Конечно, я на него запал. Ты его видел вообще? Эти глаза, эти плечи, эти руки в татуировках и ох, эти бедра, — Томлинсону показалось или Малик только что облизнулся? — Ладно, все, хватит, — Луи убрал его руку от себя, беря со стола салфетки и купленное заранее пиво, — Я не хочу этого слышать. И да, у тебя есть все шансы, — шатен представил, как эти двое смотрелись бы вместе, решая, что это было бы неплохим вариантом, — И, кажется, идея с папочкой оказалась не такой уж и провальной, да? — он хитро подмигнул Зейну, скрываясь за дверью раньше, чем тот успел бы ему что-нибудь сделать.***
За окном уже давно стемнело, и атмосфера стала еще более комфортной то ли от тусклого освещения, то ли от быстро наладившегося общения. Луи сидел на кровати рядом с Лиамом и Зейном, даже не замечая их постоянные «случайные» прикосновения друг к другу, потому что все его внимание захватывал сидящий напротив Гарри, глаза которого слегка блестели от выпитого пива. — Думаю, мне пора, — подскочил Зейн, в очередной раз поправляя свои волосы — он делал это слишком часто за этот вечер. — Да, мне тоже, — тут же встал Лиам, не переставая смотреть на изящные движения парня, — Я могу проводить тебя, мне как раз по пути. — Но ты ведь не знаешь, где он живет, — вмешался в разговор Гарри, вскидывая брови. В отличии от Луи, младший, сидевший напротив парней, подмечал все проявления их магнитного притяжения. — Ох, точно, — Лиам растерянно хлопал глазами, что совершенно не соответствовало его суровому внешнему виду, — Ну, я уверен, что нам в одну сторону, — Малик улыбнулся от его слов, и Луи решил, что нисколько бы не удивился, если бы квартира Зейна стала конечной станцией для Пейна на сегодня. — Хорошо, что мне в другую сторону, потому что моя детская психика больше не выдержит градус сексуального напряжения, исходящего от вас всех, — любой другой человек уже давно смутился бы, чувствуя себя лишним, но не Найл, который сделал последний глоток пива, ставя пустую бутылку на пол, и, взяв еще один кусок пиццы, направился к выходу, — Я дорогу до дверей знаю, можете не провожать. Люблю, целую вас всех, ведите себя хорошо. Ну или не очень хорошо, — он напоследок подмигнул Луи, скрываясь за дверью. Зейн с Лиамом поспешили последовать его примеру и уже через пару минут покинули квартиру Луи, начиная эмоциональную болтовню. У шатена чесалось все тело от того, насколько сильно он хотел снова прикоснуться к Гарри, но от его прожигающего насквозь взгляда становилось неловко, поэтому он подхватил пустые стаканы и тарелки со стола, направляясь на кухню. — Поможешь мне с посудой? — он не был уверен, что хотел, чтобы Гарри помогал ему. Но Хаз тут же оказался рядом с ним — чуть ближе, чем это требовалось — беря в руки полотенце и готовясь вытирать мокрую посуду. — Думаешь, из них получится хорошая пара? — Гарри стоял рядом с Луи, опираясь спиной о столешницу и ловко забирая у него чистые тарелки. — Не знаю, — Луи старался сосредоточиться на успокаивающем шуме воды, а не на будоражащем голосе всего в нескольких сантиметрах от его уха, — Они оба чудесные люди, так что вполне возможно. — Надеюсь, — выдохнул младший, словно это действительно очень волновало его, — Я имею в виду… Зейн — твой лучший друг, Лиам — мой, и если они вдруг рассорятся и превратятся в ненавидящих друг друга бывших, то нам это создаст некоторые проблемы, — даже достаточно быстрые рассуждения у Гарри получались плавными и медлительными, — Ведь я тебя люблю и не хочу, чтобы такое- — Что? — Луи замер, медленно переводя взгляд на зеленоглазого, который смотрел на него с непониманием и удивлением, — Хаз, что ты сейчас сказал? — Что я люблю тебя? — после недолгой паузы спросил он, тут же продолжая облегченно говорить, — Ну, это, вроде как, очевидно, я не пони- — Гарри! — шатен выключил воду, вцепляясь руками в полотенце в руках младшего, — Ты не можешь так просто говорить такие вещи! Это ведь очень серьезно и все такое. — Я знаю, — Гарри смотрел в его глаза, и только сейчас Луи заметил, насколько невелико расстояние между ними, — Я знаю, что серьезно. И я все еще говорю это, потому что это правда — я люблю тебя, Луи Томлинсон. Ты можешь не говорить мне это в ответ, все в порядке, я понима- — Я люблю тебя, — прошептал Луи, накрывая губы кудрявого своими, ведь, как сказал Гарри, это правда, а больше ничего и не надо — его мальчик прямо здесь, в его руках, они оба любят друг друга и оба сознаются самим себе и друг другу в этом, — Люблю, люблю, люблю… Его руки зарылись в кудрявые локоны, а губы перешли на шею — Луи считал поцелуи в это место наиболее интимными, потому что, позволяя человеку прикасаться к своему самому беззащитному участку, ты проявляешь наибольшее доверие. Тяжелые вздохи Гарри больше напоминал стоны, из-за которых температура в комнате накалялась, а горячие руки, блуждающие по спине шатена, грозили ему верной гибелью. — Прошу тебя, сделай что-нибудь, — прошептал младший, прижимаясь пахом к Луи, чтобы тот почувствовал уровень его возбуждения. Это было невыносимо. Невыносимо приятно. — Ты хочешь пойти в спальню? — твердый член, упирающийся в его бедро, вроде как, был достаточным ответом, но Томлинсону было необходимо услышать это. — Я тебя убью когда-нибудь, — прорычал Гарри, неожиданно легко подхватывая Луи на руки, ноги которого машинально обвились вокруг крепкого торса, и направляясь вместе с ним в основную комнату. И это вообще-то было нечестно, потому что это Луи был старше, это он был «альфой» в их отношениях и это, определенно, он должен был быть активом, но, как оказалось, они неплохо могли меняться ролями, что было очень возбуждающим бонусом. Кудрявый одновременно резко и мягко опустил его на кровать, нависая сверху с голодным взглядом. Луи неотрывно смотрел, как горящие в темноте глаза хищнически изучают его тело, пуская нечто гораздо большее, чем обычные мурашки. Возможно, Гарри не такой уж и ангел. — Прошу тебя, сделай что-нибудь, — шатен умоляюще повторил слова Гарри, реакция которого не заставила себя долго ждать — он буквально сорвал с себя футболку и штаны, помогая Луи избавиться от лишней одежды — а в данном случае лишней была вся одежда. Ладно, он оставил на нем боксеры, хотя казалось, что он сделал это специально, словно оставляя их «на десерт». Перед глазами Луи было много кожи. Очень много искрящейся кожи, с чернильными пятнами тут и там. Он сел на кровати, чтобы лучше рассмотреть татуировки, раскиданные по всему телу, и прикоснуться к ним — еще одна очень интимная деталь, по его мнению. Бабочка чуть ниже солнечного сплетения. Лавровые листья в области паха, к которым он не осмелился прикоснуться. Пока что не осмелился. Ласточки, которые казались достаточно свежей татуировкой. — Это мы, — тихо произнес Хазза, который все это время спокойно наблюдал за Луи, изучающим его тело, — Та, которая чуть меньше — ты. Видишь, у нее брови, как у тебя? — Луи удивленно взглянул на него, понимая, что сейчас его брови находятся именно в таком же положении, как и у птицы, — Прости, но я не мог не наблюдать за тобой, когда ты приходил в кофейню. — А это ты, — Луи медленно провел пальцами по татуировке, повторяя все изгибы ее линий и сравнивая брови птицы с бровями парня, — Похоже, — тихо улыбнулся он, чувствуя, как начинают гореть щеки. На руках Гарри было настоящее сумасшествие: гвозди, надписи, вешалка, корабль, русалка (кхм, с вагиной?), сердце. — Интересно. У тебя есть сердце, а у меня стрела и- — Я знаю, — прервал его Гарри, словно это должно было что-то объяснить Луи, — Ты рассказывал, как набил ее: тебе понравилась метафора — «для того, чтобы стрела полетела далеко вперед, ее нужно как можно сильнее оттянуть назад», — это была одна из первых наиболее серьезных его татуировок, и, конечно же, младший был первым, кому он рассказал о своей идее еще два с половиной года назад, — Твоя стрела попала в мое сердце. — Ты дополнил мою татуировку своей? — прошептал Луи, потому что весь мир вокруг них был слишком незначительным, чтобы услышать это. Гарри медленно кивнул, словно боясь его реакции, и шатен оставил на его губах нежный поцелуй, который казался самым сокровенным из всех, что они разделили до этого момента, — А я дополнил твою своей. Глаза младшего наполнились непонимание, из-за чего Томлинсон неудержимо улыбнулся, чмокая его в уголок губ, и протянул ему свою руку, показывая кинжал. Он набил ее той далекой весной, когда узнал о том, что Гарри сделал себе татуировку розы. — Кинжал и роза — идеальное сочетание отваги и мягкости, — Луи наблюдал за тем, как кудрявый внимательно изучает татуировку, невесомо прикасаясь к ней, будто не веря, что она настоящая, — Символ истинной любви. — Ох, черт, Лу, я так сильно люблю тебя, — Гарри впился в его губы, тут же прорываясь языком в его рот и вновь возвращая в воздух электрическое напряжение. Младший устроился на животе Луи, прижимая свои бесконечно длинные ноги к бокам шатена. Томлинсон блуждал по голому телу руками, и, стоило ему прикоснуться к мягким волосам, Гарри застонал, впиваясь в нижнюю губу старшего. Вот оно. — Ты собираешься меня трахнуть или что-нибудь в этом роде? — его собственный голос звучал как-то незнакомо, словно Гарри пробудил в нем то, о существовании чего он даже не знал. Вероятно, так оно и было. — Однажды я обязательно это сделаю, — младший схватил его за подбородок, заставляя смотреть себе в сверкающие как у хищника глаза, — Но я слишком долго мечтал о том, чтобы почувствовать тебя внутри себя, — Гарри прикусил линию его челюсти, отчего изо рта Луи вырвались животные звуки, и поцелуями, больше похожими на укусы, стал двигаться до уха, — Так что сегодня ты сделаешь это. От этих слов мозг Луи переключился на режим альфы, и он резко подхватил Гарри, меняя их позиции и укладывая его на кровать. Судя по восхищенному выражению лица младшего, именно этого он и ожидал. Именно этого он и хотел. Шатен целовал кожу везде, где мог дотянуться, медленно спускаясь вниз до тех пор, пока не дошел до слегка влажной от пота полоски ткани. — Подожди, — Луи резко выпрямился, слыша тихую просьбу, — Сними их, — не просьба, а приказ, черт возьми. Томлинсон одним быстрым движением стянул с себя трусы до колен, — Блять, — Гарри резко придвинулся, касаясь языком чувствительной головки. Действительно, блять! — Мы оставим это на потом, — Луи повалил его обратно на кровать, боясь, что не продержится и минуты, если Гарри будет вести себя так. Он бросил на младшего еще один взгляд, чтобы убедиться в правильности своих действий, прежде чем аккуратно стянуть боксеры с тела парня, отбрасывая их куда-то на пол. Да, Гарри обязательно должен когда-нибудь трахнуть его. Луи необходимо это. Луи мягко прикоснулся губами к члену, ведя ими вверх-вниз. — Мы оставим это на потом, помнишь? — младший схватил его за волосы, сжимая у самых корней, — Уверен, твои минеты еще не раз заставят меня позабыть собственное имя, но сейчас мне нужен уровень босса. Луи усмехнулся. Он так сильно любил этого мальчика. — Я люблю тебя, — прошептал он, целуя Гарри в кончик лаврового листа и вставая с кровати, — Нам кое-что понадобится, сейчас вернусь. — У меня в пальто. Возьми ее. Пожалуйста, — младший шипел, извиваясь на кровати, словно у него чесалось все тело и только прикосновения Луи могли снять зуд. И Томлинсон понимал его, потому что ему самому уже неимоверно сильно хотелось прикасаться к этому прекрасному телу везде, везде, везде. И хотя у него самого было все необходимое (упустим тот факт, что сегодня утром он забежал в аптеку, храня горячую надежду внутри), Луи все же добежал до прихожей, чувствуя небольшую неловкость из-за своей наготы, и достал из кармана Гарри смазку и презервативы. — С запахом карамели? — удивленно спросил старший, возвращаясь в комнату. — Для меня это официально твой запах, — глаза Гарри были прикрыт, и он медленно водил руками по своему торсу. На обработку полученной информации у Луи ушло примерно полторы секунды, пока он не понял, о чем именно говорил кудрявый. Дело в том, что в самые плохие или же наоборот в самые радостные дни шатен раскошеливался на добавку в свой кофе. Карамель. Он всегда брал карамель. — Хаз, ты же знаешь, что это крипово? — и сексуально. Особенно учитывая тот факт, что бутылочка было неполной, а значит Гарри пользовался ей. Он засовывал в себя пальцы, думая о Луи? И снова же блять. — Да, — парень резко сел на кровати, смотря в голубые глаза, — Я помешан на тебе, Луи. Все, что я вижу, слышу, чувствую, пробую, делаю, возвращает мои мысли к тебе. Но что я могу поделать, если ты такой чудесный ворвался в мою жизнь? Чтобы спасти меня или разрушить? Мне плевать, потому что я люблю тебя и случаем судьбы я, нерешительный идиот, наконец-то могу быть рядом с тобой не только морально, но и физически. Гарри тяжело дышал, превышая допустимую скорость своей речи, а Луи лишь тихо улыбался, смотря в его бесконечно-зеленые глаза. — Я уже говорил, что люблю тебя? — младший довольно фыркнул, улыбаясь и оголяя эти свои привлекательные ямочки, — Но ты так много болтаешь во время секса, — шатен резко уложил его обратно на кровать, нависая сверху. — Тебе не нравится? — Гарри казался слегка смущенным, и Луи не понимал, отчего именно его щеки были такими насыщенно-розовыми, — Я могу перестать. — Даже не смей, — Луи поцеловал его с напором, будто подтверждая правдивость своих слов, после чего отстраняясь и спускаясь вниз. Он выдавил слишком много лубриканта себе на пальце и сжатую дырочку Гарри, отчего тот вздрогнул, — Все хорошо? — Все замечательно, — прошептал кудрявый, уверенно двигая бедрами навстречу подрагивающим пальцам. Луи медленно ввел указательный палец, надеясь причинить как можно меньшую боль. Веки Гарри дрогнули и закрылись, и старший стал нежно целовать его кожу в разных местах, словно рассыпая семена цветов по полю. Только спустя некоторое время Луи смог добавить второй палец, а потом наконец и третий. К этому моменту изо рта Гарри начали доноситься неимоверные звуки, сводившие шатена с ума. Он и так всегда плыл от этого голоса, а в таком контексте его мозг улетал дальше Северного полюса. Когда у Луи получилось найти простату, младший резко выгнулся на кровати, издавая особенно громкий стон. — Давай уже дальше, иначе мне придется краснеть из-за того, что я кончил от одних только пальцев, — Гарри рычал, напоминая разъярившегося котенка, отчего Луи вспомнил о Хэллоуинской ночи, пробегаясь кончиками пальцев по нежной шее. И словно прочитав его мысли, младший прошептал, — Жаль, что сегодня я без ошейника. — Ты помнишь? — его щеки обдало жаром, что, к счастью, вряд ли было видно в темноте. — Я бы не простил себя, если бы забыл, — Гарри прищурился, хватая его за шею и притягивая к себе, — И кстати, Лу, я был не так сильно пьян, как ты думаешь, — младший впился в его губы, быстро находя рукой презерватив, открывая его и легким движением надевая на болезненно твердый член Луи. Гарри точно не ангел. Он дьявол. Томлинсон приставил головку к растянутому колечку мышц, покрывая все карамельной смазкой. Он входил медленно и плавно, давая младшему время привыкнуть, потому что последнее, чего ему хотелось в этой жизни, это сделать больному этому человеческому воплощению солнца. — Двигайся, — еле слышно произнес Гарри, и Луи стал постепенно набирать темп, стараясь не спешить. Очевидно, это было не так просто, ведь они оба уже буквально пылали, поэтому всего через несколько секунд шатен двигался уже с практически бешеной скоростью, впиваясь ногтями в бедра кудрявого, обвивавшими его талию, и наслаждаясь звуками, срывающимися с покрасневших от поцелуев губ. Голоса Луи и Гарри создавали идеальное сочетание: высокий и низкий, карамельный и медовый, шелковый и бархатный. Нескольких точных ударов по простате младшего хватило, чтобы он кончил, даже не прикоснувшись к себе и срываясь на крик, от которого Луи и сам продержался всего пару мгновений, изливаясь в презерватив. Они оба зашипели от чувствительности, когда Луи вышел из него, вытирая себя и Гарри валявшейся на полу футболкой, после чего ложась рядом и зарываясь носом во влажные кудри. Так немыслимо хорошо. — Какой же я идиот, — прошептал Гарри, — Я почти три месяца любовался тобой практически каждый день, боясь заговорить. И чем я только думал? Надо было сделать это в первый же день. — Тшш, Хаз, все в порядке, — Луи нежно улыбался, гладя его спину. Конечно, младший порой совершал некоторые необдуманные поступки и не совершал другие поступки, потому что они были слишком обдуманными, но Томлинсон мог его понять — у каждого свои страхи, — Ты мог испугаться и убежать, но ты поймал меня. Ты оказался рядом именно тогда, когда это было больше всего необходимо, — Луи много думал о вчерашнем дне, который, казалось, был целую вечность назад. Если бы Гарри не заметил, как ему плохо, и не успел подхватить его падающее тело, голове шатена явно пришлось бы несладко, — Оказывается, даже в обморок можно упасть удачно. — Глупый, — младший хихикнул, двигаясь еще ближе, хотя куда уж ближе? — В следующий раз, когда тебе нужно будет мое внимание, просто скажи, окей? Я могу даже носить тебя на руках, если ты хочешь. Но только, пожалуйста, больше никаких обмороков — у меня чуть сердце не остановилось, когда это случилось. — Тогда тебе очень часто придется носить меня на руках, — Луи укутал их одеялом, пряча от холода всего мира. — С радостью, — он улыбался, и старший, не сдержавшись, положил большой палец в ямочку на его щечке. — Осторожнее, а то еще надорвешься, — Гарри фыркнул с его слов: — Ты вообще себя видел? Ты же крохотный, — он протянул последнее слово, будто говорил о маленьком котенке. — Сам ты крохотный, — противореча своему обиженному тону, Луи крепко обнял малыша — потому что именно кудрявый тут малыш. — Согласен с Найлом — ты кактус, — Хазза хихикнул, водя пальцами по груди шатена, отчего тот чувствовал, как внутри тихо потрескивает огонь. — А ты тогда цветочек, — словно в подтверждение своим словам, Луи уловил запах роз, исходящий от волос Гарри. — Да, Лу, ты прав, — младший слегка отстранился, нежно заглядывая ему в глаза, — Кактус и цветочек. Кинжал и роза. Стрела и сердце. Голубой и зеленый. Луи и Гарри. Придумай хоть миллион разных названий, а я все еще буду слышать только одно слово. Любовь.