Есть только Норман Озборн.
Только он имеет власть над своим телом и разумом.
Только он сам себе хозяин и впредь никто не посмеет воспользоваться им.
— Норман. Услышав своё имя сквозь шум в ушах и боясь открыть глаза, Озборн опустил голову ещё ниже и, кажется, окончательно потерял контроль над дыханием. Он боялся увидеть перед собой уродливую зелёную маску с жёлтыми глазами, которая снова начнёт склонять его к убийствам, безумствам и хаосу, а затем наглым образом украдёт очередной фрагмент из памяти. Он не хотел снова причинять боль. Не хотел забирать жизни. Чьи-то руки мягко коснулись его запястий и плавно опустили их вниз. — Норман, дыши. Просто дыши. На счёт пять, считай про себя, — Отто не мог приступить к перевязке, пока его друг пребывал в неадекватном состоянии. Он впервые видел его настолько уязвимым. Озборн неуверенно кивнул, дыша медленно и глубоко. Он считал каждый свой хриплый вдох, что отдавал неприятной колющей болью в сломанных рёбрах, однако на удивление это всё же помогло. Октавиус опустил взгляд на сочащуюся из чужой руки кровь, решив, что больше медлить нельзя. Какие-то осколки всё же остались, но Отто быстро избавился от них, обработал раны, на удивление мастерски зашил самые глубокие и вскоре перебинтовал. Октавиус отметил про себя, что шрамов точно не избежать. Пока Отто был занят оказанием медицинской помощи, Норман пристально, даже пугающе смотрел на него маниакальным взглядом. — Ты в порядке? — Октавиус был готов к нападению, скрывая нарастающее внутри напряжение. На секунду ему даже показалось, что в чужих глазах промелькнули зелёные искры. — Да. Спасибо, — Озборн наконец моргнул и посмотрел на перебинтованную руку, словно выходя из транса. — Что ты видел? Или слышал? — Я увидел его в отражении, а потом… услышал и голос. Я видел его, Отто, как сейчас вижу тебя! Антидот не сработал. — Но ведь сейчас со мной Норман? — Да… — Значит, сработал. Давай не будем исключать тот факт, что наше психическое здоровье значительно подорвано. — Намекаешь на то, что у меня развилась шизофрения? — Озборн скептически вскинул бровью. — Не обязательно. Мы долгое время были под воздействием своих альтер эго, но твой случай немного сложнее. В тебе буквально была вторая личность, не исключены последствия. Но это не Гоблин, Норман. — Он забыл добавить, что «возможно, антидот действует постепенно». Твой исправленный дружок пусть и выглядит той ещё занудой, но оптимизма у него хоть отбавляй. Кивнув, Озборн проигнорировал очередную фразу Гоблина и поднялся с кровати, сразу нащупав в кармане пальто недавно найденные в тумбе ключи от личного автомобиля. Октавиус придерживал его за спину, однако Норман пытался убедить, что всё хорошо и теперь можно не беспокоиться. Вот только Отто видел, в каком состоянии находится Озборн. Что-то не так. Вскоре Октавиус остался наедине с собой, прокручивая в голове произошедшее и не зная, чем заняться в огромном доме без намёка на лабораторию или хотя бы небольшую мастерскую.***
Оживлённый Нью-Йорк ничуть не изменился: всё те же нескончаемые потоки куда-то вечно спешащих людей, настоящая паутина из метро и шумных автотрасс, множество магазинов, бутиков и супермаркетов, а также огромное количество мусора и выхлопных газов. Однако судя по погоде сегодня точно не День благодарения. Позже Озборн узнал, что с Нового года прошло уже полтора месяца, а заехав в первую попавшуюся кофейню и купив там газету от Дейли Бьюгл, вычитал очередной заголовок об опасности, исходящей от Человека-паука. Выходит, он всё же жив. Норман выругался от осознания того, что знает, но не помнит личность паука, ведь тогда он мог бы обратиться непосредственно к этому человеку. Поправив капюшон худи и натянув шарф повыше к носу, Озборн запахнул пальто и отправился к своему особняку, — он специально припарковался подальше от него, чтобы не привлечь лишнего внимания. Дорога заняла всего лишь десять минут, однако ключей у Нормана не оказалось. Было непривычно снова стучать в собственную дверь, напряжение внутри росло с каждой секундой и Озборн готовился увидеть чужие лица, как это было в другой вселенной. Через долгие две минуты дверь наконец приоткрылась. — Кто вы? — растрёпанный юноша в домашней одежде растерянно смотрел на Озборна с полностью закрытым лицом, пока не признавая в нём родного человека. — Гарри, — Норман в лёгком шоке приспустил шарф и снял тёмные очки. — Ты стал таким взрослым. — Отец? — Озборн младший открыл дверь шире, внимательно всматриваясь в искалеченное лицо. — Боже, отец! Гарри отчаянно припал к Норману, заключив его в крепкие объятия. Ему было плевать на то, что это, — алкогольный галлюциноз или окончательно поехавшая крыша. Он снова видит своего отца не во снах, а наяву. Отца, которого он давно похоронил и оплакивал по сей день. Озборн, обняв рыдающего сына и успокаивающе похлопывая его по спине, едва сдерживал собственные слёзы. Оказалось, что Гарри также не помнил личности Человека-паука, поэтому в далёком прошлом так и не смог воплотить в жизнь план мести, который в конце-концов привёл бы его к гибели. Погрузившись в долгий траур и заглушая душевную боль алкоголем и беспорядочными половыми связями, Озборн младший, несмотря на явное моральное разложение, умудрялся почти успешно возглавлять компанию отца, а его единственной поддержкой остался лучший и единственный друг в лице Питера Паркера. Всё так, как и должно быть? — Пойдём в дом, — Норман похлопал сына по плечу. — Это правда ты? — Гарри сглотнул вставший в горле ком и запер входную дверь трясущимися руками. — Да. Ты не сошёл с ума, это действительно я. К сожалению или к счастью — пока не знаю, — Озборн окинул гостиную быстрым взглядом и нахмурился при виде собственной коллекции антикварных масок. Почему Гарри не избавился от них? — Но как? — Расскажу — не поверишь. — Не поверю? Перед моими глазами до сих пор тот вечер, когда этот чёртов Человек-паук принёс тебя. Ты был мёртв, отец. Понимаешь? Мёртв! Я просидел с твоим остывшим телом около часа! — Гарри… — Ты… ты и сейчас мёртв. Этого не может быть, — Озборн младший схватился за голову, явно теряя над собой контроль. — Сядь, — Норман указал на кресло и сел в стоящее напротив. Стоило рассказать сыну правду, иначе поход к психотерапевту окажется семейным. — У тебя были колотые ранения в области живота, — Гарри смотрел на Озборна, как на призрака, всё ещё думая, что это очень реалистичная галлюцинация. — Всё так. Я погиб, но не от рук Человека-паука. — Даже не думай признаться ему, идиот! — Что? — Меня убил Зелёный Гоблин. — Я думал, что ты не сможешь разочаровать меня ещё больше, но тебе удалось, Норман! Поскольку Гарри так и не узнал, кто скрывается за маской Человека-паука, в пылу ярости он не бросил кинжал в наваждение в зеркале и не обнаружил лабораторию Зелёного Гоблина со всем имеющимся арсеналом. Она всё ещё была там, — в потайной комнате, и Озборн знал это. Его тянуло туда. Однако на этот раз он решил выложить все карты и рассказать, кто на самом деле был тем злодеем. Если Гарри разочаруется в нём, так тому и быть. — Он исчез сразу после твоей смерти, — боясь услышать страшное, Гарри поджал губы. — Какой сообразительный мальчик. — Заткнись, — Норман нервно провёл по лицу ладонями. — Что? Что с тобой? — Гарри подался вперёд. — Нет, всё хорошо. О чём это мы? Он исчез после моей смерти, потому что Зелёный Гоблин… Зелёный Гоблин являлся моей второй личностью. Побочный эффект от экспериментальной сыворотки, которую я поспешно ввёл себе в страхе потерять финансирование со стороны военных. Мне стыдно за это и за то, что я творил. В том числе и по отношению к тебе. — Врунишка, тебе нравилось. — Ты шутишь. Нет, этого не может быть. — Разве похоже на то, что я шучу? — Выходит, Паук не виновен? — Гарри с подозрением прищурился. — Не виновен. — Но как ты вернулся? — Ох, а эта история гораздо безумнее. Разговор Гарри и Нормана занял порядка часа, поскольку Озборн сам многое не понимал и не помнил. Гоблин забирал важные воспоминания Нормана, буквально вычёркивая отдельные моменты из его жизни. В прошлом из-за этого Озборну даже пришлось начать вести ежедневник, чтобы фиксировать своё психоэмоциональное состояние и понимать, вырывался ли Гоблин, пока он спал. Его рассказ звучал безумно, хоть и был подкреплён старыми научными теориями. Гарри поверил абсолютно каждому слову, искренне удивившись, что Октавиус также жив. — Как он погиб? — Норман скрестил руки на груди. — Во время презентации своего реактора, которую финансировал я. Установку удалось отключить не без помощи Человека-паука, но Октавиус и его жена всё же погибли. — Выходит, в этой вселенной он является погибшим учёным, а не обезумевшим злодеем? — Да, он не делал ничего противозаконного. А должен был? — Это я так, к слову. Норман устало потёр переносицу в попытке переварить полученную информацию. Не хотелось быть вестником плохих новостей, но придётся рассказать Отто о судьбе его жены. Наверняка он надеялся на то, что она хотя бы жива. Примерно в таком же состоянии сидел давно протрезвевший Гарри, не прекращая смотреть на своего отца в необычном для него одеянии. Он никогда не видел подобных расцветок в его сдержанном деловом гардеробе, к тому же все знали, что любимым цветом знаменитого Нормана Озборна был именно чёрный. — Мне нужно идти, — Озборн поднялся, поморщившись от боли в рёбрах и схватившись за них перебинтованной рукой. Повязка также пропиталась практически насквозь. — Постой, куда ты в таком состоянии? — Гарри встал следом, подойдя к отцу. — И правда, Норман, куда ты пополз? — Октавиус в моём загородном доме, мне нужно всё ему рассказать. — Можем метнуться на глайдере. Ты знаешь, где лежит запасной. — Это не потерпит? Я хочу показать тебя доктору, — Гарри взял отца за плечо. — К сожалению, нет. Я сразу же покажусь нашим штатным врачам после того, как привезу сюда Отто. Ты не знаешь, что стало с его домом? — Ушло под распоряжение государства, так как не было никаких наследников. — Выходит, он ещё и бездомный. Тогда тем более первым делом нужно привезти его сюда. — Я поеду с тобой. — Уверен? — Да. Подожди, сейчас переоденусь и вызову машину. — А знаешь, Гарри отлично бы смотрелся на глайдере. — Да заткнись ты уже. Октавиус бездумно переключал каналы, удивляясь, какую ересь нынче показывают по телевизору. Из более-менее сносного были только документальные фильмы о природе и научные программы о космосе. Отто нашёл в чулане множество инструментов и пытался починить кровать, но в конце-концов понял, что столяр из него никакой, и вскоре она частями улетела в окно. Затем от безделья Октавиус протёр пыль на всех поверхностях и даже на люстрах, благо, механические придатки избавили его от надобности искать стремянку или забираться на стул. Следом пошло тотальное опустошение холодильника, безуспешный поиск домашней библиотеки и, собственно, ворчание на все существующие телевизионные каналы. Услышав мотор приближающегося автомобиля, Отто выключил телевизор и взволнованно посмотрел в сторону двери. В дом вошли Озборны, однако младшего Октавиус точно не ожидал увидеть. По крайней мере не так скоро. — Здравствуй, Гарри, — Отто поднялся с дивана и прошёл вперёд. — Чёрт возьми, вы и правда живы! — Озборн младший со счастливой улыбкой пожал руку Октавиуса, бегло рассматривая его на предмет изменений. — Даже не знаю, с чего начать, — Отто перевёл взгляд на помрачневшего Нормана. — Ни с чего, собирайся. Поедем к нам домой. — А что с Рози? Ты узнал? — Давай поговорим об этом позже. В салоне стояла гробовая тишина. У Гарри было очень много вопросов, но все они вихрем крутились у него в голове и не позволяли сложить слова в цельные предложения, поэтому он через зеркало заднего вида молча поглядывал то на своего отца, то на отрешённого Октавиуса. Последний с самого начала поездки уставился в окно, словно впервые видел вечерний Нью-Йорк. Отто думал о Розалии и сразу всё понял, раз Норман ничего не сказал ещё там, в доме. Теперь Октавиус размышлял о том, где её могли похоронить. По приезде заметно оживившийся Гарри отлучился из-за внештатной ситуации в Озкорпе, а Норман сразу показал Октавиусу его комнату, предусмотрительно выбрав ту, что была с самой большой и крепкой кроватью. — Моя Рози мертва, верно? — Отто взглянул на пустую кровать отрешённым взглядом. — А он догадливый. — Верно, — Норман поджал губы, чувствуя вину за эту новость. — Поможешь найти её могилу? — Конечно. — Спасибо тебе, — Октавиус обернулся к Озборну и подумал о том, чтобы предложить ему остаться, но это было бы чересчур. Они близки, но не настолько. — Отдыхай. Ванная за той дверью, она полностью в твоём распоряжении. У меня также есть личная мастерская, если она понадобится тебе, ты только скажи. — Хорошо, в скором времени я приступлю к починке манипулятора. Кивнув, Норман с неохотой вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Одна его часть говорила, что необходимо остаться и поддержать друга, а вторая твердила о том, что это будет неуместным и навязчивым жестом. Он и сам давно являлся вдовцом, прекрасно понимая чувства Отто. Пусть Кэролайн была не такой отзывчивой и понимающей, Озборн всё равно по-своему любил её. Зелёному Гоблину удалось подпортить некоторые хорошие воспоминания, но самые дорогие всё же хранились глубоко в подсознании, напоминая Норману о том, что он ещё способен на светлые чувства.