Табак Ваниль

      Дэвис опять показывал ей изнанку Нью-Йорка. Это уже становилось их своеобразным ритуалом. Когда Элизабет сама предложила поехать в игорный клуб, Эд искренне обрадовался, что ему все же удалось вытащить ее из той унылой тоски, в которой девушка пребывала так долго. Он пытался ее удивить, а Элизабет…       Элизабет часто задумывалась, что она пропустила, корпя над учебниками в университете, в то время как богатые однокурсники веселились и вкушали радости взрослой жизни.       На первых курсах учеба давалась ей нелегко. Она была способной, но базы, которую дала ее мелкая провинциальная школа отчаянно не хватало, и приходилось буквально выгрызать знания. К середине обучения за Колвин прочно закрепилась репутация заучки, и никто уже не звал на посиделки и студенческие сборища. Она ходила в закусочные и кино с такими же непопулярными девчонками как она сама, но все это было не то.       Только начав работать репортёром она поняла, как мало знала о городе, в котором прожила последние шесть лет. Общение с Дэвисом и другими коллегами, поиск новых тем для статей, встречи с интересными людьми и власть имущими сильно расширили ее горизонты, позволив Элизабет беззлобно смеяться теперь над теми, кто предсказывал ей, что она так и умрет старой девой в обнимку с учебниками.       Открыв пассажирскую дверь роллс-ройса, Эд подал ей руку. Элизабет сделала шаг из автомобиля, умудрившись ступить на клочок чистого асфальта, не покрытого хрустящим снегом. Розовые атласные туфли с ажурной вышивкой смотрелись несколько инфантильно на фоне мрачного переулка.       Три удара в неприметную дверь, заученная фраза в качестве пароля, и вот они уже шли по прокуренной комнате с низким потолком, чтобы занять своё место за столом. Дэвис улыбался и кивал знакомым, поглядывая на девушку. После стриптиз-бара и бойцовского клуба место казалось спокойным. Но воздух тут был приправлен некоторой опасностью.       Мужчина легко сжал руку Элизабет.       — Не смотри в тот угол, сегодня там играет самый вспыльчивый мафиози, которого я знаю.       Элизабет, намеренно проигнорировав предупреждение, с интересом уставилась в указанном направлении.       — И многих ты знаешь? — Разглядев человека маленького росточка, она разочарованно протянула, — и это мафиози? Он же меньше меня.       — Слышала про комплекс Наполеона? — Дэвис усмехнулся и уселся за игорный стол.       Раздающий кивнул ему как старому знакомому. Поприветствовав того, Эдмунд снова повернулся к девушке.       — Сказать по секрету, — Эдмунд понизил голос, таинственно глядя на неё. Элизабет пришлось наклониться ещё ближе, чтобы расслышать его. — Я и сам в мафии, мафии твоих обожателей.       — Слишком много мафиози вокруг, — она выпрямилась и нарочито оглядела зал, — нормальные мужчины вообще остались?       Стоя за спиной Дэвиса, Элизабет наблюдала за игроками. Их серьёзные лица больше подошли бы для деловой встречи, чем для азартной игры.       Соперников были трое — элегантный старик в круглом пенсне, худой как жердь итальянец и мужчина, о котором ничего нельзя было сказать определённо. Русые волосы, не запоминающееся лицо, неприметный костюм. Будет забавно, если именно он выиграет, думала Элизабет.       Спустя пару минут ставки были сделаны, карты розданы. Девушка пригубила напиток, который взяла с подноса официанта. Изящный широкий бокал с матовой жидкостью мягко светился в грязно-желтом тусклом свете игорного зала. Язык обожгло ярким взрывным вкусом лимона, напомнившем о лете. Она ощутила на лице тёплые солнечные лучи, почти почувствовала запах дерева, нагретого за день.       Довольный выкрик Дэвиса вернул к действительности, она снова сосредоточила взгляд на картах. Его полностью поглотила игра, и Элизабет решила, что настал тот самый момент, когда можно было незаметно улизнуть в поисках мистера Пьюзо.       Она с волнением вспомнила их встречу в бойцовском клубе. Наверное, не стоило им тогда так долго разговаривать, но Витторио ее совершенно обаял. Внутри порхали бабочки, когда девушка вспоминала его комплименты, бархатный смех, мягкий взгляд. Между ними определенно что-то зарождалось, что-то ещё совсем эфемерное, зыбкое, но уже заставлявшее думать о нем чаще, чем о ком бы то ни было.       Решив поискать Витторио в зале, Элизабет провела ладонью по плечу Дэвиса и прошептала на ухо, склонившись над мужчиной.       — Я осмотрюсь.       Тот был настолько поглощён игрой, что, похоже, даже не заметил этого.       Элизабет медленно шла по залу, на языке все ещё держался свежий вкус коктейля. «Белую леди» тут делали шикарную. Негромкий гул голосов, стук фишек и висящий сигаретный дым создавали расслабленное настроение. Она погрузилась в мысли о темноглазом итальянце. На губах девушки играла мечтательная улыбка.

***

      Небольшая комната освещалась лишь несколькими настольными светильниками под красными абажурами. Бордовые обои, багровый ковёр в тон им и мебель тёмного дерева оттеняли стол, покрытый белоснежной скатертью.       Граммофон, негромко проигрывающий модную мелодию, расположился среди богатого ассортимента пузатых бутылок. Вышколенный официант на вытяжку стоял возле двери, ожидая малейшего жеста, чтобы тут же подскочить и выполнить заказ.       Трое мужчин вальяжно расположились за столом. Они давно знали друг друга, знали уловки и выражение лиц, которыми каждый оценивал свои карты. Все они были итальянцами примерно одного возраста.       — Повышаю ставку, — негромко произнес один, выкладывая на стол пачку банкнот.       Второй из них сделали тоже самое, третий остался неподвижным.       Играющие выглядели расслабленными, это была далеко не первая их игра в таком составе. Но быстрый взгляд, которым обменялись двое из них, заставил третьего насторожиться. Его рука непроизвольно дёрнулась в направлении кобуры, но он тут же подавил порыв, вспомнив, что по правилам казино все оружие оставлялось за его пределами. Он был уверен, что его соперники так же безоружны. И всё равно, всё в нем завибрировало от напряжения и звериного чувства надвигающейся опасности. Что-то было не так.       Узкая ладонь легла на тяжёлый стакан с виски, чья прохлада слегка уняла ноющее покалывание в кончиках пальцев. Он пригубил напиток, создав скорее видимость, что пьёт. Сейчас нужно было оставаться трезвым. Губы мужчины напротив едва заметно дрогнули, подтвердив его догадки. Игра продолжалась в полном молчании, лишь женский голос с хрипотцой, лившийся из граммофона, разбавлял тишину.       Напряжение, разлитое в воздухе, уже можно было ощутить кожей. Нужна была небольшая искра, чтобы игроки вспыхнули и сбросили маски. Но пока ещё все трое лишь молча перебрасывались картами.       Внезапно один из них не смог совладать с собой и бросил короткий взгляд куда-то за спину соперника, на дверь. Неприятная догадка вспышкой пронзила мозг, волосы на руках мгновенно встали дыбом.       Витторио быстро повернул голову к официанту и увидел ствол револьвера, направленого ему в лицо.

***

      Элизабет вышла в боковой коридор, где было не так накурено. Она не совсем поняла, где оказалась. В длинном коридоре не было ни души, стояла полная тишина. Свет тусклой лампы отражался от ряда тяжелых дверей, расположенных в шахматном порядке, толстый ворс синей ковровой дорожки скрадывал стук каблучков. Любопытство заставило девушку сделать несколько шагов вглубь коридора, дальний конец которого, казалось, отъезжал вперёд с каждым ее шагом, и оттого выглядел бесконечным.       Дойдя до середины, она услышала мужские голоса, доносившиеся из-за одной из дверей. Чем ближе она подходила, тем яснее становилось, что разговор шёл на повышенных тонах. На выкрики двоих отвечал спокойный голос третьего, который она тут же узнала. В груди вдруг стало тесно, чувство тревоги быстро охватило девушку.       Элизабет остановилась и прислушалась. Она не улавливала суть разговора, слова казались незнакомыми. Внезапно раздался громкий вскрик, и что-то сильно ударило о дверь. Колвин инстинктивно отшатнулась и замерла. Тревога мгновенно уступила место страху. Она слышала звуки борьбы и короткие вскрики. Спустя несколько секунд оцепенение спало, и девичьи пальцы с силой сжали ручку двери. Замешкавшись на мгновение, во время которого она пыталась перебороть свой страх, Элизабет все же распахнула дверь и сделала шаг внутрь.       Глазам предстал перевёрнутый столик с напитками. Карты и денежные банкноты в беспорядке валялись на полу, усеянному осколками разбитых графинов и бутылок. Тут же лежали уцелевшие бокалы. В воздухе стоял густой запах разлитого алкоголя.       Мощный мужчина с растрёпанными волосами растянулся в отключке на полу, на нем верхом сидел мистер Пьюзо, на чьём горле сомкнулись пальцы третьего мужчины. Щуплого, но его расчерченное шрамом лицо выражало такую ненависть, что у Элизабет кровь мгновенно застыла в жилах.       На её неожиданное вторжение щуплый повернул голову, ослабив хватку. Она смотрела только на Витторио, который узнав ее, смог прошептать одними губами:       — Уходи.       Элизабет мотнула коротко головой и краем глаза ухватила пистолет, лежащий практически у ее ног. Дверь с резким стуком захлопнулась у неё за спиной.       Все, что происходило дальше, Элизабет запомнила отдельными кадрами кинохроники, словно происходило это совсем не с ней. Вот девушка в дверях поднимает пистолет, вот вскидывает руки, и тут же раздаётся грохот выстрела, от которого щуплый мужчина отшатывается, а затем оседает на пол.       Она видела, как её собственные руки задрожали, и пистолет выскользнул из похолодевших пальцев. Видела, как Витторио схватил тяжёлую статуэтку, валявшуюся рядом, и начал методично опускать ее на голову лежащего громилы. Кровь летела на белоснежную рубашку, на сосредоточенное лицо. Манжеты пропитались красным, прежде чем он смог остановиться.       Элизабет не шевелилась, расширенными глазами, в которых застыл ужас, она пыталась охватить всю картину происходящего.       Витторио сидел, опустив голову на грудь, тяжело опираясь коленями на пол. Он держал окровавленные руки перед собой, не сводя с них глаз. В комнате стоял отчетливый запах пороха и железа, перекрывавший даже резкий запах виски.       Элизабет почувствовала внезапный приступ тошноты. Она сделала маленький шаг в сторону мужчины. Стекло под подошвой оглушительно хрустнуло. Витторио очнулся и перевёл взгляд на розовые туфельки. Их нежный цвет, белая вязь затронула что-то в глубине души. Обладательница таких туфель не должна быть здесь, видеть все это и, тем более, принимать в этом участие.       Он быстро поднялся с колен, вытер руки о белое сукно игрального стола и подошёл вплотную к девушке.       — Зачем ты вмешалась? Я бы справился.       — Меня тошнит.       Витторио молча открыл дверь, и прежде, чем они вышли, Элизабет успела заметить ещё одно тело, судя по одежде это был официант.       Мужчина повёл ее по коридору к маленькой двери в дальнем конце, противоположном главному игорному залу. Толчком он распахнул её, и они оказались на заснеженной улице.       Элизабет едва успела отвернуться, как её начало выворачивать прямо на белоснежный покров. Когда всё закончилось, Витторио обхватил девушку за плечи и довёл до своего автомобиля, где их уже ждал Нино. Усадив её на заднее сиденье рядом с собой, он взял платок из рук Нино и принялся вытирать заплаканное лицо.       Машина быстро двигалась по улицам, засыпанным снегом.       Элизабет пригляделась к Нино и тут же вспомнила, где и при каких обстоятельствах она встречала этого невысокого молодого мужчину. Именно ему Росси передавал алкоголь в ночь смерти Уайта.       — Что там случилось, босс? — подал голос Нино, молчавший все это время.       — Позже.       Риччи поджал губы.       — К сожалению, мисс Колвин стала свидетелем смерти братьев Ренцо.       Элизабет сквозь слёзы бросила на него выразительный взгляд. Свидетелем?       — Значит, простой бизнесмен? — Судя по тону, девушка была близка к истерике. — Господи, какая я дура.       Витторио убрал прилипшие к её лбу волосы. Элизабет резко откинула его руку.       — Не трогайте меня!       Витторио, словно не заметив этого, тихо спросил:       — Так зачем ты вмешалась?       — Да не знаю я! Они бы убили вас. Чистый инстинкт, — она устало откинулась на спинку сиденья и прикрыла глаза. Силы внезапно закончились. — Отвезите меня домой.       Она назвала адрес. Перед закрытыми веками, среди бешеной пляски световых пятен стояли размозжённый череп и простреленное лицо. По щекам безостановочно струились слёзы вперемешку с потёкшей тушью, она прижимала платок к глазам, пытаясь остановить поток.       Нино вопросительно взглянул на босса и после одобрительного кивка свернул в сторону дома Элизабет. Никто больше не произнес ни слова.       Она вышла из машины, не оглянувшись и не простившись. Пошатываясь, дошла до входной двери. Витторио смотрел, как она ступает по лежалому снегу своими потемневшими от влаги изящными туфлями. Мужчина тяжело выдохнул, в груди болело едва ли меньше, чем болели раны и ссадины на теле.