Табак Ваниль

      Дождь шёл весь день, то стихая до редких капель, то снова усиливаясь. Было очень тихо, даже обычный гул города доносился как сквозь вату. Элизабет смотрелась в зеркало в уборной прокуратуры. Придирчиво оглядев прическу, она смочила пальцы и пригладила торчащие волоски. Её весь день преследовало ощущение нереальности, как будто она смотрела немое кино про девушку, отдалённо похожую на неё. «Что за вздор, Колвин!» — разозлилась она на себя, схватила сумку с раковины и толкнула дверь в коридор, где лицом к лицу столкнулась с Рио Росси.       Тот ухмыльнулся, увидев её ошеломлённый взгляд, и, не говоря ни слова, направился к лестнице на первый этаж, чтобы потом выйти из здания прокуратуры. Бозман, стоя в дверях своего кабинета и сложив руки на груди, молча проводила его взглядом.       Элизабет сделала несколько шагов в направлении прокурора. Та заметила девушку и кивнула:       — Зайди.       Прокурор посторонилась, давая проход. Но Элизабет и не думала заходить.       — Что все это значит? Почему он на свободе?       — Зайди, Элизабет, я не собираюсь вести разговор в коридоре.       Пришлось подчиниться. Колвин с абсолютно прямой спиной молча ждала, сидя на краю стула.       — Я его отпустила, потому что он согласился стать информатором. Он пообещал сведения о семьях Франческо Джулиано и Витторио Пьюзо.       — Семьях?       — Так называются итальянские группировки, — Диана усмехнулась. — Для них все их головорезы это семья. В Нью-Йорке их пять, насколько мне известно, и иметь шпиона в двух из них это очень неплохо.       — А как же Уайт?       — Его исчезновение так и останется нераскрытым, я полагаю.       Элизабет молчала, не в силах поверить в услышанное.       — Послушай, посадить глав двух семейств будет гораздо эффективнее, чем засадить одну мелкую сошку.       Колвин покачала головой. Ощущение нереальности стало особенно явным.       — Мисс Бозман… Я не смогу больше с вами работать.       Выбежав из прокуратуры, она сразу же кинулась к телефонной будке, на ходу наткнувшись на прохожего и даже не извинившись. Тот выругался ей вслед, но Элизабет слишком спешила, чтобы обратить на это внимание. Набрав номер, вытесненный на визитке, бережно хранимой в кошельке все это время, она в нетерпении ожидала ответа.       Услышав спокойный голос на том конце, она с силой сжала трубку.       — Слушаю.       — Мистер Пьюзо, это Колвин. Мне срочно нужно встретиться с вами.       Её голос звучал глухо от еле сдерживаемых эмоций. Аккуратная визитка превратилась в ее ладони в помятый кусок картона.       — Элизабет? Срочно? — После секундной паузы он продолжил — Сегодня я никак не могу, как насчёт завтрашнего утра?       — Подойдёт.       — Тогда завтра я пришлю машину, позавтракаем вместе.       — Договорились, — она уже собиралась повесить трубку, когда услышала.       — Элизабет… у тебя всё хорошо?       — Да, — она подавила короткое желание выложить всё прямо сейчас. Если и раскрывать душу, то не перед ним точно.       Едва повесив трубку, она тут же набрала номер Дэвиса. Ей отчаянно нужно было увидеть кого-то близкого, кого-то, кому она доверяла. Ответом были только длинные гудки. Набрав Шарлотту, Элизабет скрестила пальцы. Она звонила ей каждый день, в надежде, что однажды Шарлотта все же ответит. На звонок как всегда ответил дворецкий. На просьбу пригласить мисс Харрис он вежливо уточнил, хотя заранее знал ответ:       — Кто её спрашивает?       — Это Элизабет Колвин.       Без всякой паузы дворецкий все так же вежливо произнёс:       — Мисс Харрис неважно себя чувствует, она приносит свои извинения.       — Передайте ей, что я очень скучаю, — быстро проговорила Колвин, едва успев, прежде чем дворецкий повесил трубку.       Поздним вечером она стояла с чашкой чая у окна и смотрела отсутствующим взглядом на улицу. Дождь прекратился, свежеумытые улицы мерцали в желтом свете фонарей. Из раскрытого окна веяло свежим запахом весенней зелени и озоном. Но Элизабет не трогало то, что происходило во вне, её взгляд был обращен внутрь себя. Бешенство, вызванное поступком Бозман, всё ещё не улеглось. Но, тем не менее, она уже сожалела о своём импульсивном звонке. Она знала себя, знала, что может спасовать завтра.       В голове до сих пор не укладывалось, как прокурор могла отпустить опасного убийцу, пусть и в обмен на информацию. За ним уже числилось подозрение в убийстве полицейского, а теперь добавился ещё и журналист. Росси должен сидеть в тюрьме, а не наслаждаться жизнью на свободе. Она со злостью стиснула зубы. Нет, завтра она ясно изложит свою просьбу Пьюзо. В конце концов, он был прав, когда сказал, что она по уши в делах мафии.       Размышления прервал стук в дверь. Поставив кружку с остывшим чаем на подоконник, она пошла открывать.       Слабая надежда на то, что это Шарлотта была перечеркнута темной фигурой Витторио.       — Добрый вечер, Элизабет, — улыбка коснулась губ, но не взгляда. — Вижу, ты меня не ждала.       Его высокий силуэт, тускло освещённый коридорной лампой, вызвал в ней мучительную радость от встречи с ним, которую она всячески пыталась задавить.       — Мистер Пьюзо.       Она отошла вглубь квартиры, приглашая войти.       — Ты просила о срочной встрече, — короткий взгляд мазнул по лицу.       — Да… И я, вообщем то, рада, что вы не стали дожидаться утра.       Мужчина снял пальто и перчатки и прошел за девушкой в гостиную. Он не стал садиться на предложенное место, вместо этого Витторио медленно прошел вдоль комнаты, остановившись у книжного шкафа. Элизабет застыла у окна, молча наблюдая за ним. Он провёл кончиками пальцев по корешкам книг, изучая названия, взял в руки модель самолётика, стоявшую между ними.       — Подарок мисс Харрис?       Элизабет слабо кивнула. Она не могла понять своего отношения к тому, что он сейчас по сути вторгался в её личное пространство, дотрагивался до любимых вещей, изучал её через них. Никого и никогда она не подпускала так близко. Дом был её убежищем, тем местом, куда не позволено было проникнуть никому. Она не любила гостей, не любила это ощущение чужого в своей обители.       И вот сейчас этот мужчина, с которым её связывала общая кровь на руках, вошёл сюда как хозяин, и она не могла, да и не хотела, если быть честной, ничего с этим поделать.       Усевшись наконец на диван, он поднял вопрошающий взгляд на неподвижную Элизабет, словно вросшую в подоконник.       — Рассказывай.       И Элизабет выложила всё, начиная с той ночи на фабрике и заканчивая сегодняшней встречей с Росси. Он слушал молча, не перебивая и не задавая вопросов.       — Его отпустили в обмен на информацию о вас. — Витторио вскинул брови, услышав от неё эти слова. — Я не знаю, что он успел рассказать и что ещё расскажет.       — Спасибо, Элизабет. Но ты же позвала меня не для того, чтобы сказать только это?       Она поёжилась. Стало неуютно под его холодным взглядом.       — Росси не должен оставаться на свободе, он должен ответить за то, что сделал, — она в упор посмотрела на мужчину.       — Ты понимаешь, что означают твои слова?       — Вполне.       Он прикрыл глаза и потёр переносицу двумя пальцами. Не хватало ещё идти на поводу у её импульсивных решений. Затем устало поднял голову. Девушка нервно грызла ноготь на большом пальце, глядя на него исподлобья.       Он оглядел её всю, без привычного макияжа, в свободном шелковом кимоно, затянутом на талии тонким поясом, в его глазах она была прекрасна. Маленькая родинка на тонкой ключице как будто специально выглядывала из ворота, притягивая его взгляд. Он заставил себя отвести глаза.       — В тебе говорит злость, Элизабет. Сиюминутная эмоция. Завтра на свежую голову ты сильно пожалеешь о своих словах.       — Нет! — Она почти закричала, чувство неправильности происходящего стало невыносимым. — Он должен, должен умереть!       — Я сделаю вид, что не слышал от тебя этих слов.       Она вдруг всхлипнула. Всё складывалось не так, как она хотела. Почему он отказывал, это же должно быть так просто для него?       — Элизабет, ты не в порядке. Тебе нужно отдохнуть.       — Да, я не в порядке! — Она обхватила себя руками, пытаясь успокоиться. Хотелось добавить, что в её состоянии есть и его вина, но она промолчала.       Витторио с жалостью смотрел на девушку. Обстоятельства загнали её в тупик, и он не знал, как помочь, чтобы это не навредило в первую очередь ей самой.       Элизабет наконец поняла, что именно она чувствовала весь день. Дрожь прошла от пяток, поднимаясь к затылку. Надо отпустить ту прежнюю Колвин, идеалистку, верящую в справедливость. В реальности справедливость у каждого своя.       Она вдруг расцепила руки и отделилась от подоконника, подошла вплотную к мужчине, остановившись у его ног. Он следил, как тонкие пальцы развязали узел халата. Гладкая ткань с тихим шелестом упала к ногам, оставляя Элизабет в одной нижней сорочке до колен, которая вместо того, чтобы скрывать девичье тело, лишь мягко обрисовывала его изгибы.       Узкие бретели удерживали холодный персиковый шёлк на белых плечах. V-образный вырез обрамляло ажурное кружево, сквозь которое просвечивала кожа. Витторио глядел на её лицо снизу вверх. Он ровно дышал, и ни за что нельзя было догадаться, что он далеко не так спокоен, как хотел казаться.       — Я не за этим пришёл. — Мужчина покачал головой — Или это последняя попытка получить то, что ты просишь?       Это были обидные слова. Она сжала губы, готовая резко ответить на этот выпад, но желание пересилило. Его небрежная поза, в которой всё равно ощущалась власть, внимательный наклон головы, широко расставленные ноги, изящные для мужчины руки, неподвижно покоящиеся на коленях — всё в его облике сводило с ума. Какого это, быть с ним, с этим опасным мужчиной, полным загадок, быть его, всецело и без остатка?       — Нет, нет, — маленькая ладонь легла на колючую щеку. Если он ей и в этом откажет, как когда-то она отказала ему, это будет вишенка на торте её несчастий. — Мне нужно, нужно…       Как же ему объяснить, что она нуждалась хоть в ком-то, кто согреет, заставит на время забыть обо всём?       — Наверное, мне нужно немного любви.       — Неважно чьей? — Его руки оставались неподвижными, тогда как глаза продолжали изучающе скользить по открытым участкам тела. Этого было так мало. Он бы хотел дотронуться руками, а следом и губами, но не мог, не сейчас, не так.       Элизабет склонилась над мужчиной, уперев ладонь в его плечо.       — Прекрати, — её губы были совсем близко к его. — Ты же знаешь, что нет.       Витто мягко убрал её руки, всё также глядя на неё снизу вверх.       — Тебе совсем необязательно этого делать, чтобы получить от меня помощь, — он сжал её ладони, поцеловал тыльную сторону. Элизабет зажмурилась, он всё неправильно понял. — Я не хочу, чтобы всё было именно так. Я подожду, когда ты захочешь именно меня, а не просто того, с кем можно на время забыть о своих проблемах.       А может и правильно.       Элизабет стряхнула кисти его рук и резко отошла. В ней боролись слёзы разочарования и злость. Где-то в глубине души она признавала, что его слова были справедливы. Ей действительно хотелось забыться в его объятиях, воспользоваться тем, что он мог дать ей. Только она не учла, что он раскусит её.       — На что ты рассчитываешь, Витторио? Что мы будем вместе? Между нами не может быть ничего, кроме постели! Я вынуждена обращаться к тебе, потому что в этом городе по-другому не добиться справедливости. Но мы не будем вместе никогда. — Она выдержала тяжелый взгляд тёмных глаз. — Тебе лучше уйти.       Она направилась к двери, когда мужские руки схватили её и буквально впечатали в стену.       — Хочешь быть одной из тех, с кем я просто трахаюсь, когда я предлагаю тебе нечто большее? — Его лицо застыло, он едва шевелил губами, цедя каждое слово.       И Элизабет испугалась, впервые по-настоящему испугалась его. Непроницаемый взгляд не давал понять, что у него на уме. Резкий переход от нежности к грубости вызывал неконтролируемый страх, цепко сжавший сердце. Мужчина крепко держал её, одной рукой прижимая за плечо, другой фиксируя руки. У неё не было ни малейшего шанса выбраться, о чем они оба прекрасно знали.       Витторио с интересом смотрел на её испуг, она видела как в ставших насмешливыми глазах, в самой их глубине разгорался тёмный огонь.       Элизабет дёрнулась, когда он наклонил лицо ближе. Попробовала освободить руки, но он, словно предвидя, лишь сильнее сжал их.       — Отпусти меня.       Вместо ответа он смял её губы своими, сразу же протолкнув язык в рот, так неожиданно, что она ударилась затылком о стену. Чужие руки бесцеремонно зашарили по телу, задирая сорочку, сжимая ягодицы, бёдра. Она чувствовала его горячие ищущие пальцы везде, на лопатках, спине, внутренней стороне бедра. Он прижал её к своему паху, продолжая терзать рот. Элизабет с силой уперлась руками в грудь, пытаясь отвернуться, оттолкнуть его от себя.       Тяжело дыша, он всё-таки отстранился, вперившись взглядом прямиком в её глаза, проникая им в самые тёмные уголки души. Одна короткая секунда, и Лиз притянула его за затылок, запрокидывая голову, прижимаясь к нему со всей страстью, которая вскипела в крови. Его ласки были резкими, нетерпеливыми, без капли нежности. Пальцы оставляли синяки на белой коже, ей не хватало воздуха от его жадных поцелуев. Обоим хотелось только одного. Он увлёк её на диван. Элизабет чувствовала обжигающие поцелуи на шее, груди, снова на шее. Он целовал её лицо, рот, вызывая короткие стоны, волны желания прокатывались по телу, заставляя сильнее прижиматься к нему, стискивать его плечи, впиваясь в них ногтями.       Тихо звякнула пряжки ремня, и спустя несколько мгновений она почувствовала, как он ведёт членом между её ног. Она давно была готова и непроизвольно подалась навстречу. Через секунду резким движением он вошёл и сразу задвигался быстро, не давая времени опомниться, привыкнуть к нему. Она не поспевала за ним, хватая ртом воздух, жар растекался по телу, выметая все мысли напрочь. Ей срывало крышу от его требовательных губ, от ощущения тяжести его тела. Одной рукой Витто упирался в диван за её головой, вторая все так же неистово исследовала каждый сантиметр её тела. Он и не думал замедлять темп, резко вбиваясь, и Элизабет чувствовала, как острое наслаждение вот-вот накроет. Ещё одно мгновение, ещё один толчок, и она выгнула спину, выдохнув:       — Боже, Витто…       Он ещё продолжал, но через несколько секунд стиснул зубы, закрыл глаза и прижался к её лбу.       …Он так и не снял рубашку, что ей ужасно мешало, хотелось ощутить под пальцами не холодную ткань, а перекаты мышц под гладкой кожей. Она положила ладонь на шею, погладила пальцами. По телу разливалась приятная усталость, а разум был совершенно опустошён, что тоже ей нравилось. Элизабет тихо вздохнула, она получила, что хотела. И теперь не знала, что же ей с этим делать, и что её ждёт дальше. Внутренний жар уже не грел, стылый воздух комнаты постепенно остужал разгоряченное тело.       — Пойдём в постель?       Мужчина молчал. Он устроился на боку, обняв её, всё ещё не готовый выпустить из своих рук.       — Витто… Останься со мной? — она боялась услышать в ответ холодное «нет». Страшно было бы понять, что его отношение к ней изменилось.       — Я останусь, Элизабет. Конечно, я останусь.