Табак Ваниль

      За дверями комнаты, где настенные часы тихо отмеряли ход времени, нестройно гудел бар. Типичный спик изи, где разливали убойные коктейли из смеси контрафакта и добавок, призванных скрыть вкус дрянного алкоголя. Для буднего дня клиентов было даже много, но все равно недостаточно, чтобы отвлечь бармена от по-настоящему важного дела — протирки стаканов.       Неприметная дверь, возле которой сидел человек в чёрном, обманчиво расслабленный, но с цепким взглядом, скрывала четверых мужчин, расположившихся за покерным столом.       Высокий, с застывшим выражением на печальном лице, сидел напротив Витторио. Звали его Моисей. Витто забавлял контраст между библейским именем и тем, кем на самом деле являлся этот человек. Он был правой рукой чикагского босса, жестокий и не знающий никаких моральных принципов.       Двое других были давними знакомыми Витторио, тот самый директор больницы святого Луки, мистер Вудсон, который помог внучке синьоры Луккезе получить лечение и спортивный менеджер, взращивающий новых звёзд бокса, Пол Гетти.       Все они имели разные стили игры, отличавшиеся один от другого как день и ночь.       Мистер Вудсон выбирал не рисковать и блефовал только в том случае, если ничего другого не оставалось. Витто не жаловал его в качестве партнёра, игра с ним часто бывала слишком предсказуемой. Пол вообще не задумывался о тактике, играя хаотично, не имея определённой тактики. С ним было интереснее, потому что в дело часто вступал его величество случай.       Но вот Моисей… этот человек был тёмной лошадкой. Вычислить, когда он блефует, оказалось нелёгкой задачей. Он делал это мастерски, заставляя соперников поверить в самые невозможные расклады, которых у него просто не могло быть.       В этот вечер, после нескольких изнурительных партий с двумя проигрышами, Витто всё же одолел соперников. Получив свой выигрыш от Гетти и мистера Вудсона, он взглянул на Моисея. Тот постукивал пальцами по сукну, не спеша выкладывать деньги.       — У меня для тебя есть кое-что поценнее денег, мистер Пьюзо, — его прокуренный голос словно скреб по дну души. Все присутствующие ощущали явный дискомфорт, настолько сильной была его тёмная аура.       Витто заинтересовался. Услышь он эти слова от любого другого его реакция была бы совсем иной. Он сделал приглашающий жест рукой.       — Говори, если есть что.       — Выйдем на улицу.       Декабрьский вечер встретил их лёгким морозом. За спинами резко хлопнула дверь, отрезая от тепла и шума бара.       Моисей зашарил по карманам в поисках сигарет. Витторио молча протянул ему свой портсигар.       — Твоя игра в покер однажды закончилась тремя трупами, — мужчина закашлялся, сделав первую затяжку.       Витто молчал.       — Так вот один из этих трупов ожил и жаждет отмщения.       Когда Моисей ушёл, из темноты вынырнул Нино.       — О чем ты с ним говорил? — Нино с презрением относился к таким людям как Моисей.       — Выясни всё о том официанте из игорного клуба. Похоже, нас обманули насчёт его смерти. — Риччи коротко кивнул. — И ещё, завтра я еду с тобой. Встречу первую партию сам.       — В этом нет необходимости, но если такого твоё желание…       Мужчины закурили, звуки их медленных шагов гулко отскакивали от стен узкого переулка.       — Езжай домой, Нино, я прогуляюсь. Завтра в семь утра мне нужна машина на угол Ривингтон и Форсайт.       Риччи проглотил возникший было вопрос, вспомнив, что в двух улицах от бара жила мисс Колвин.       Витторио медленно шёл по Форсайт стрит. Ещё минут десять, и он выйдет на Дэланси, где жила Элизабет. Морозный воздух благотворно влиял на его мысли.       Не было сомнений, что братья Ренцо мертвы. Значит, оставался официант. После той ночи его доставили в больницу, где, по сведениям его людей, он умер, так и не придя в сознание.       Мужчина вызвал в памяти картину той комнаты. Официант лежал за перевёрнутым стулом, откуда не мог видеть лица Элизабет. Максимум, что могло быть в его поле зрения — это её ноги в тех изящных розовых туфельках. Успокоившись на этот счёт, Витторио ускорил шаг.       Он постучал несколько раз в её дверь. Разумеется, у него были ключи от квартиры, но Элизабет об этом знать было совсем не обязательно. Любая попытка контроля с его стороны вызывала бурный протест.       Стоило только Элизабет открыть дверь как Витторио тут же заключил её в объятия. Она тихо рассмеялась.       — От тебя пахнет морозом.       А от неё пахло уютом и тёплой постелью. Витто зарылся пальцами в волосы, склонил к ней голову.       — Я разбудил тебя?       Она сонно потянулась и потерлась словно кошка о холодную щёку.       — Я только рада.       Его поцелуи были невыносимо нежными, касания бережными, ласковыми. Она согревала его, обвивала руками, дышала с ним в унисон. Рядом с ней он забывал всё.       Он пил её вздохи, ловил любое её движение, жаждал её стонов. Каждое его движение выдавало желание обладать ею целиком, доказывать, что она только его. И всё же ему было отчаянно мало этих украденных встреч, этих рваных свиданий.       Едва они смогли унять дыхание, как Элизабет вскочила с кровати и скрылась в ванной. Витто поднялся и, найдя сигареты, вышел в гостиную. Элизабет не любила, когда он курил в спальне.       Она вернулась, закутанная в халат. Лунный свет обрисовывал высокую фигуру. Он стоял возле раскрытого окна, кончик сигареты мерцал в морозном воздухе, проникающим с улицы. Элизабет обняла Витторио за талию, прижалась щекой к обнаженной спине. Как он не мёрз? Он склонил голову в сторону.       — Ты всегда убегаешь сразу после секса. — Его спокойный тон говорил о том, что он не ждёт ответа. Констатация факта, не более того. — Не думай, что я не догадываюсь зачем.       Элизабет густо покраснела, не зная что сказать, слишком неожиданными были его слова.       Мужчина выпустил дым, который заклубился в морозном воздухе, чтобы тут же рассеяться, и выбросил окурок в окно. Он развернулся, обнял Элизабет, глядя на неё сверху вниз. Странно, но рядом с ним она не ощущала холодного дыхания улицы.       — Когда мы с тобой встретились впервые?       — У Бозман на допросе, — непонимающе ответила она. Резкая смена темы сбивала с толку.       Витто улыбнулся своим мыслям.       — Однажды я пришёл в больницу, навестить свою сестру.       Элизабет изумлённо смотрела на мужчину. Она и не подозревала, что у него есть сестра.       — И там на меня налетела хорошенькая девушка, прикинувшаяся медсестрой…       В глаза мелькнула тень узнавания.       — Боже мой, я вспомнила!       — Она только вспомнила, — проворчал он, чтобы потом тихо рассмеяться.       — Почему твоя сестра в психиатрической лечебнице? Да ещё в такой…       — С ней хорошо обращаются, об этом я позаботился. Поместить Стеллу туда оказалось единственным выходом. Она всегда отличалась слабым здоровьем и странностями в поведении, на которые я часто закрывал глаза. У неё родилась дочь, но это повлияло на неё не так, как рождение детей влияет на мать. Она стала агрессивной, пыталась навредить себе и ребёнку. — Витто надолго замолчал, и Элизабет тоже молчала, ожидая продолжения. Мужские лицо застыло, превратившись в привычную непроницаемую маску. После паузы он нашёл в себе силы продолжить. — Я не мог быть рядом всегда, но старался дать им всё. Я любил малышку как отец любит своё дитя. Со временем и Стелла примирилась с материнством.       — Любил?.. — её хриплый шепот болью отозвался в его сердце.       — Она умерла от инфлюэнцы два года назад… ей было всего пять. Стелла винила во всём себя и так и не смогла оправиться.       Элизабет не могла отвести взгляд от его лица. Спокойное, оно не выдавало никаких эмоций. Так глубоко он ещё не был готов её впустить, хоть и рассказал о самом сокровенном. Она прижалась к широкой груди, обняла покрепче. Как много она ещё не знала об этом мужчине.       — Мне нравилась роль отца, Лиз. Я хочу семью.       — Семью? — она покачала головой. — Но что ждёт наших детей, Витто? Какая жизнь?       — Лучше, чем ты себе представляешь.       Элизабет отстранилась от мужчины, облокотилась о подоконник, глядя на тёмную улицу. В глазах вдруг защипало. То ли от жалости к бедной племяннице Витто, то ли ещё от чего-то. Витторио положил руки на её вздрагивающие плечи.       — Лиз… — она всхлипнула.       — Ты ставишь меня перед невозможным выбором. Это жестоко, Витто!       Он обнимал её, стоя за спиной, готовый защитить от всех невзгод этого мира, но не от себя самого.       За окном холодно сияла Луна, омывая светом скелеты деревьев. Внезапно с ближайшей ветки слетели две птицы и устремились в ночное небо бок о бок. Их полёт напоминал танец. Внезапно одна из птиц отстала, а затем и вовсе развернулась в другую сторону. Витто, усмехнувшись, перестал следить за ними. Он никогда не верил в предзнаменования, знаки и подобную чушь, только если они не сулили ему удачу.       Он подхватил затихшую Элизабет и отнёс её в постель. Она почти уснула, когда он произнес:       — Завтра я не приеду.       Элизабет развернулась к нему. Она уже давно научилась не задавать вопросов, если его планы вдруг менялись, но сегодня что-то заставило её спросить.       — Почему? Мы же договаривались.       — У меня дела в порту.       Элизабет согласна промычала что-то ему в плечо и окончательно провалилась в сон.       Следующим утром Витто высадил Элизабет неподалёку от редакции. Вынырнув из тёплого салона, она быстро зашагала по холодным улицам, стремясь побыстрее оказаться в помещении.       — Цветы, купите цветы!       Впереди стоял маленький торговец цветами с тяжёлым лотком, на котором были разложены маленькие фиолетовые букеты. Элизабет притормозила возле него. Почему бы и нет? Приятно скрасить зимний денёк букетиком фиалок.       — Этот букет так же прекрасен как и вы! — Цветочник бойко пытался продать свой товар. — Я уверен, что у такой красавицы уже есть планы на вечер!       Элизабет рассмеялась и полезла в сумочку за кошельком, когда из-за её спины показалась мужская рука в кожаной перчатке, протягивающая монеты цветочнику.       — Привет, Лиззи.       — Дэвис, — девушка расплылась в улыбке. — Доброе утро!       Забрав букетик, она повернулась к мужчине. Тот, как впрочем и всегда, был невозможно элегантен. Одобрительно оглядев коллегу, Элизабет подхватила его под руку.       — У меня к тебе предложение, которого ты давно ждал. Идём сегодня в новый джаз-клуб, на Юнион сквер?       Девушка бережно прижала цветы к себе, стремясь укрыть их от холода, и коллеги направились в сторону редакции. Торговец, согнутый под тяжестью лотка с цветами, семенил позади.       — Ты будешь с ухажёром?       — Нет, он сегодня будет в порту. Я свободна весь вечер.       — Тогда идём.       Пара зашла в здание Готэм-таймс, а продавец цветов медленно заковылял в противоположную сторону.