Самое сильное

Есть правда светлая, Есть правда темная, Есть на мгновенье И на времена Бывает добрая, Бывает твердая И только истина всегда одна Л. Дербенёв, "Да только истина одна" В детстве у сэра Осберта была одна мечта - чтоб его не гнали спать вечером, а позволили бы подольше просидеть за столом, со взрослыми. Как-то, когда к отцу приехали важные гости, шестилетний Осберт улизнул от няньки и спрятался в погребе, за большим кувшином вина, в надежде потом выскользнуть и незаметно прокрасться в большой зал. Конечно, он уснул там же, где и спрятался, а когда хватившаяся прислуга прочесала весь отцовский замок, его нашли и разбудили. Почесываясь и ежась от ночной прохлады, он с недоумением и страхом глядел на сердитого отца, испуганную мать и плачущую служанку. Но больше всех нотаций и порки его пугало другое. Когда он проснулся в подвале, открыл глаза и понял, что остался один, темнота показалось ему живой. Что-то дышащее пряталось в углах, ворочалось там в неудобной позе, облизывалось. Что-то неуловимое, неосязаемое, но вместе с тем, угрожающее. Сейчас, глядя на темный проем открытой двери, рыцарь вспомнил то далёкое ощущение живой тьмы, которое так поразило его много лет назад. Времени не было. Оно как будто не двигалось, меж тем, каждая клеточка его тела кричала: Жить! Бежать, туда, там нет чудовищ, там убежище! Он первым вбежал внутрь, сломя голову, но факел не потерял, что и помогло ему не столкнуться с тем, кто ждал его за дверью. Старик! Высокий и худой, судя по выбритой тонзуре - монах, одетый в грязную и поношенную рясу. Он казался испуганным и удивленным, но разбираться было некогда - в раскрытую дверь мигом забежали все остальные. Хамон тащил за собой Доминику, сэр Этьен - Мабель, а толстенькая Бланш, совсем уж выпучив глаза, бежала следом. Джослин и Андрэ придержали дверь, пока Сен Клер не удостоверился, что все внутри. Бросив последний взгляд на упыристого бывшего соратника, тамплиер поспешно захлопнул за собой тяжёлую дверь, выдохнул и обернулся. Члены маленького отряда жались к стене. Осберт с факелом в руке стоял напротив какого-то старика в рясе. Судя по всему, оба не рассчитывали на эту встречу. Затянувшееся молчание прервал радостный возглас Доминики. - Отец Варфоломей! Вы живы! - она подбежала к старику. - Доминика! Девочка, как ты здесь очутилась?! А где остальные? - Здесь только сэр Осберт и я. Ну и Хамон, конечно. Старик слабо улыбнулся. - Конечно, как я мог забыть, - он сощурился, пытаясь слабым зрением найти шута. Хамон махнул рукой, привлекая его внимание. - Что там происходит? - старик с недоумением смотрел на грязных и запыхавшихся пришельцев, покрытых кровью и синяками. Послушница очень коротко описала творившийся снаружи кошмар. Священник только охал и истово крестился. Храмовник, меж тем, внимательно осматривался по сторонам. Они находились в небольшом помещении, площадью примерно пятьдесят квадратных футов, сыром и прохладном. Оно было слабо освещено, да и на стенах были подставки для факелов, а в одном из углов виднелась их солидная вязанка. Пол был земляной, хорошо утрамбованный. Стены темные, осклизлые, местами заросшие каким-то грибком. В подземелье было так тихо, что слышно было, как откуда-то капает вода. - Ну, милая, - старый священник покровительственно похлопал девушку по плечу. - Вы в безопасности. Все будет хорошо, девочка. - Отец Варфоломей, объясните нам, пожалуйста, откуда вы здесь взялись? - взмолилась послушница, подождав, пока все немного успокоилось. - Меня бросил сюда барон. Он отбил нас у отряда разбойников, напавших, когда мы возвращались с турнира. Де Макон ужасный человек… - отец Варфоломей содрогнулся при воспоминании о том, что обещал ему жестокий хозяин замка. - Но погодите, благородные дамы и господа. Вы бледны, покрыты кровью, девушки же и вовсе едва держатся на ногах. Пойдёмте за мной, я накормлю вас и все расскажу. Вы сможете умыться и отдохнуть. Слуги как завороженные, качнулись вслед за священником, но сэр Этьен и сэр Амори недоверчиво смотрели на старика. Сэр Осберт же остался стоять и на лице его проглядывало понимание. - Погодите, отец Варфоломей. Откуда вам известно это место? - Сэр Осберт, вы сами хорошо знаете, за чем охотился барон. Полагаю, что он получил-таки искомое, но управлять им не смог. Я прав? - Откуда вы знаете? - Доминика закусила губу, лицо ее выражало искреннее недоумение и даже ужас. - Про амулет? Девочка моя, я много что знаю, но почему бы нам не обсудить это в более спокойной обстановке? - Я никуда не пойду, - пробурчал сэр Этьен, хватая Мабель за руку повыше локтя. Та, занятая разглаживанием складок на обтрепавшемся и пришедшем в негодность платье, возмущённо пискнула. - Пока этот древний скелет не расскажет мне всего, я с места не сдвинусь. Ещё и подумаю, стоит ли ему доверять. В его годы не по подвалам шастают, а тихонько сидят в монастырском саду, да бородой трясут. Взгляды всех присутствующих почему-то устремились на храмовника. Тот нехорошо ухмыльнулся. - А и в самом деле, отче, - он поднес факел к самому лицу старика, - вы как-то слишком к месту появились. Как джинн в восточных сказках. По мановению руки открыли дверь, спасли нас, при этом просидев внутри достаточно долго, чтоб барон успел отдать концы. А теперь что? Исполните нам три желания? Это как же интересно получается - совершенно случайно нас выручает единственный человек, кроме нас, который знает об этой колдовской дряни! Не доверяю я такому везению, уважаемый. - Как ты смеешь?! Это святой человек, настоятель монастыря святого Кондратия, отец Варфоломей! - послушница решительно встала между храмовникомв и священником, словно желая защитить последнего. -- Да он...он… - от возмущения ей было трудно подобрать слова - он больше людей окрестил, чем от тебя родилось!!! Эта нелепая фраза неожиданно разрядила обстановку. Сэр Этьен, сэр Осберт, сэр Амори и даже сам священник дико расхохотались. Сказались нервное напряжение и усталость прошедшего дня. Слуги тихо подхихикивали, а Доминика, поняв, что она сморозила, покраснела и спрятала лицо в ладонях. - Воистину, девица, - Сен Клер вытер смешливую слезинку в уголке глаза, - со сказанным сложно спорить. Неужели ты не знаешь, что рыцари Храма Сионского обречены на безбрачие? - Знаю, конечно,.- сконфуженно ответила девушка. Тут проказливые огоньки зажглись в ее глазах и она добавила: - Знаю также то, что вовсе необязательно мужчине состоять с дамой в браке, чтобы зачать дитя. - Ой, госпожа, стыд-то какой, не слушайте вы её, глупая девка, уж и не знает, что мелет со страху, - разохалась Бланш. - Полно тебе, милочка - Мабель понимающе улыбнулась - я уже не та девочка, которая верила, будто детей приносит аист. - Ага, болван, придумавший эту легенду, никогда не видел аиста, - пробурчал Этьен, но выпустил ее руку. - От соседа, тамплиера, совратит - и не заметит ! - тихонько пропел Хамон. Сен Клер только рукой махнул. Отец Варфоломей робко улыбнулся и, вытащив из мешочка на поясе кремень и кресало, зажёг ещё один факел. - Господа, право слово, пойдёмте. Клянусь вам своим монастырем и всем его хозяйством, что не покушаюсь ни на ваши жизни, ни на ваши души. К тому же, мне очень много нужно вам поведать. С этими словами он решительно пошел вперёд, не оглядываясь на своих невольных спутников. Смежный подвал, куда привёл священник своих невольных подопечных, был полной копией предыдущего, разве что там было посветлее и около одной из стен стояло нечто вроде большого ларя. Вдоль остальных стен были скамьи, длинные и довольно широкие. Они не пострадали от сырости и, несмотря на грубую простоту, казались крепкими. В дальней стене была крепкая дверь, запертая на большой засов. Около нее стояли друг на друге бочки - по словам священника, там была вода. - Однако ж, каким затейником был наш покойный барон! - поражённо присвистнул сэр Осберт, намекая на известный непристойный анекдот. - Очень возможно, что его предусмотрительность спасла нам жизнь, а может, и кое-что ещё. - Проворчал де Баже, озираясь по сторонам. - Да, пожалуй, - храмовник тщательно обошел комнату, проверил все углы и пространства под скамейками, даже в ларь заглянул. - Еда?! Одеяла? Это место не перестает меня удивлять. Ничего подозрительного не обнаружив, он кивнул остальным и те, словно по команде, расселись по скамьям. Старик заторопился, раздавая беглецам еду - солонину, сухари и твердый, как камень, сыр. Только вот вина не было - неприкосновенный запас в виде фляги Джослина тамплиер категорически запретил трогать, к разочарованию оруженосца. По словам священника, за дверью даже был небольшой коридор, где находилось отхожее место. Воздух был затхлым, но в стенах имелись маленькие окошечки, забранные решеткой, правда, непонятно было, куда они выходят. По всему видно было, что барон постарался на славу, готовя для себя это убежище. Пища и питье, вкупе с отдыхом и ощущением безопасности, заставили всех немного расслабиться. Насытившись, Хамон тихонько перебирал струны лютни. - Зачем ты, болван, вообще потащил с собой эту рухлядь? На кой черт она тебе так нужна?! - Невольно удивился де Баже. Он-то видел, какие усилия прилагал шут, для того, чтоб уберечь ценный инструмент во всей сумятице. Хамон нахмурился, струны тренькнули громче и жалобнее. Он, словно проверяя, есть ли голос, пропел: - Я не видел людей уже несколько лет. Думал, после войны их нигде уже нет. Но сегодняшним утром... Я нашёл след! В мире мало воды, и её нельзя пить, Заражённая плоть всюду брошена гнить. Вам нужна катастрофа, чтоб оценить: Что есть мусор, а где Свет Жизни?! (Павел Пламенев, "Вне смерти") - Ну и глуп же ты, де Баже. - Осберт дожевал кусок солонины, рыгнул. - Прошу прощения, дамы. Я же вам с этим вот недорыцарем-перемонахом, - он кивнул в сторону Сен Клера, нахмурившегося при насмешке, - и покойным бароном все подробно объяснил. Ему без нее просто нельзя. - Постойте, сэр рыцарь, - отец Варфоломей повернул к ним седую голову. - Осмелюсь попросить вас повторить то, что вы, очевидно, уже сказали ранее. Это очень важно для того, чтоб картина была более целостной. - Это не для женских ушей, - нахмурился сэр Осберт. - Да и слугам всего знать не обязательно. - Полегче на поворотах, Осберт. Эк ты расхрабрился-то за крепкой дверью,. - тамплиер сложил руки на груди и откинулся на холодную стену, не спуская с ле Дюка глаз. - Как минимум, вы двое, - он указал на рыцаря и его шута, - обязаны мне жизнью. И можешь поверить мне на слово, я не удовольствуюсь откупом от твоего папаши. - Что, Сен Клер, как хозяин-то окочурился, так ты сразу голос подал? - Осберт ядовито усмехнулся. - Я хорошо запомнил намеки барона. Это как же тебя угораздило так бедняге насолить? - он издевательски- сочувственным голосом передразнил умершего де Макона: - "Род мой ты истребил…" сестру, значит. А ещё рыцарь славного Сионского храма! Вам же вроде вообще запрещено к женщинам приближаться, даже матерей своих целовать не дозволяется. Прямо и не знаю, что думать, как быть - прославленный тамплиер до смерти залюбил сестру могущественного барона! Сколько ж ты уставов и заповедей нарушил, племенной жеребец? Ах, да, какое уж тут племя... Сен Клер с шипением выдохнул, встал и медленно направился к Осберту, чувствуя, как в его теле разгорается давняя ярость. Ощущение упавшего забрала, даже перед глазами потемнело. И в то же время - всколыхнулись скорбь и тоска, вроде уже перегоревшие. - Надо же! Обиделся наш зануда-любовник, - ле Дюк и не подумал сбавлять обороты. - Господа, - голос Доминики звучал встревоженно, - сэр Осберт, почему бы вам не… Успокоиться? - последнее слово потонуло в рыке тамплиера, дошедшего-таки до насмешника. - Сию же секунду возьми свои слова обратно, мерзавец! - Этьен вскочил, с огромным трудом удерживая друга, ухватив его за пояс. Храмовник же, словно и не почувствовал преграды, дотянулся до ле Дюка, сгреб того за плечо и притянул его к себе. - Ты подавишься этой правдой, сопляк!! - прохрипел он в лицо рыцаря. - Заставь меня, неутомимое копьё будуаров! - придушенно хихикнул тот, потеряв, очевидно, всякое чувство самосохранения. Тамплиер отвесил Осберту звонкую пощечину и они сцепились, упав на пол подземелья. Этьен почел за лучшее отползти. Соперники били друг друга почти молча, слышны были только удары, шлепки и тяжёлое дыхание. Мабель закусила губу, оруженосец и Андрэ спорили, явно делая ставки, старик встревоженно наблюдал за дракой. Шут тоже не остался в стороне, наигрывая на лютне быструю легкомысленную мелодийку. - Хватит! - громовой рев, которого уж точно никто не ожидал от скромной послушницы, не охладил пыл дерущихся. Но Доминика не растерялась и плеснула на драчунов питьевой водой из ведра, стоявшего неподалеку. - Если сию же секунду благородные рыцари не успокоятся, - рявкнула она, изо всех сил сдерживая предательскую дрожь в голосе, - то я не потрачу более ни капли драгоценной воды, но полью на вас из иного источника! Где там у нас отхожее место, отец Варфоломей?! Старец только рукой махнул. Нелепость ситуации заставила противников с пыхтением разойтись по разным углам. Сен Клер украдкой потирал потемневшую скулу. Под левым глазом сэра Осберта наливался полновесный синяк. Послушница ловко приложила к синяку Осберта арнику, дала тамплиеру прижать к скуле холодный компресс и продолжила; в голосе ее звучала сталь: - А вот теперь, когда все угомонились, я, как лицо заинтересованное, хотела бы понять, что здесь, в конце-то концов, происходит? Сэр Амори смотрел на девушку в немом изумлении. Он догадался, что она была одной из послушниц, отправившихся в Палестину при помощи ордена Иоаннитов, дабы помогать братьям в госпиталях. Благословение на это паломничество давал сам великий магистр ордена Госпитальеров. Таких женщин было крайне мало, они отбирались по весьма строгим критериям, а ещё меньше возвращались домой. Послушницы, юные и не очень, часто становились жертвами сарацинов, диких зверей, лихорадки, тифа и чего греха таить, своих же единоверцев, кои вдали от дома теряли человеческий облик. Некоторые женщины гибли, другие оставались в Палестине, правда, в несколько ином статусе. "Как она посмела вмешаться в выяснение отношений между двумя мужчинами, оба намного выше и сильнее ее? Да не просто мужчинами, а цветом рыцарства. Ее могли задеть, сбить с ног, ненамеренно отбросить в стену и Бог весть что ещё. Хрупкая и слабая, она не побоялась сделать то, на что не решились другие! Какая неукротимая решимость! Какое упорство в достижении цели! Воистину, эта девушка более достойна рыцарских шпор, чем некоторые именитые мужчины". Кажется, теперь он понял, как именно ей удалось остаться в живых, да ещё и приплыть назад, в Англию. Красота девушки, на которую он с самого начала обратил внимание, совместно с ее твердостью, несомненным умом и силой духа, произвела на него неотразимое впечатление. Внезапный стон раздался с одной из скамьей. Мабель, сила духа которой и так подверглась сегодня жестокому испытанию, не выдержала и забилась в истерике, хохоча и плача одновременно. Бланш засуетилась, взяла из рук Доминики пузырек с нюхательный солью, едва не уронила его, не зная, за что ей хвататься. - Милостивые господа, - лепетала служанка, с трудом удерживая мечущуюся госпожу, - заклинаю вас, ради господа бога нашего, помогите же мне!! - Спокойствие, только спокойствие, как завещал нам Гуго де Пайен, первый магистр тамплиеров, - с этими словами храмовник отложил компресс и встал. Он снял перчатки, крепко взял Мабель за плечо, и внезапно несильно ударил ее по лицу, так быстро, что никто не сумел этому помешать. Бланш ахнула и попыталась оттолкнуть рыцаря, но тот крепко держал девушку, пока истеричные рыдания не перешли в тяжёлые вздохи и слезы. После чего Сен Клер спокойно передал госпожу на попечение служанки, которая уложила ее на лавку и укрыла одеялом. - Спасибо, друг мой, - учтиво произнес де Баже, садясь на лавку подле девушки,. - Я мало чего не люблю так, как женские слезы. Вот истинная власть леди над нашим братом. Успокойтесь, душа моя, - обратился он к все ещё плачущей Мабель, крепко обняв ее, закутав в одеяло наподобие рулона ветчины. Бланш сделала слабое движение, словно намереваясь помешать рыцарю, но остановилась, увидев, что усмирение подействовало на девушку весьма благоприятно - та притихла и только всхлипывала, безотчетно прижавшись к мужчине. В наступившей тишине отец Варфоломей тяжело вздохнул. - Да, дети мои, трудно вам пришлось. И все же, - глаза его с укором скользнули по храмовнику, - вам следует держаться вместе. Только сообща вы сможете противостоять напасти. - Для того, чтоб чему-то противостоять, хорошо бы знать, о чём идёт речь. По всем недомолвкам и намеком, при всем уважении, нельзя понять главного. Рассказывайте, отец Варфоломей, мы впитываем каждое ваше слово, как губка, - послушница дрожала от холода, но стояла прямая, как копьё, сложив руки на груди, ожидая ответа. Хамон на минуту отложил лютню, взял одно из одеял и с поклоном предложил его девушке. - Благодарю вас, сударь, - она улыбнулась шуту и Сен Клер внезапно ощутил что-то странное в груди. Давно забытое чувство, он и не думал, что способен испытать его вновь. Впрочем, минуту спустя старый священник начал свой рассказ, и тамплиер весь превратился в слух. - Дети мои, мне известно далеко не всё, и в то же время я попытаюсь пролить немного света на происходящее. Итак, несколько месяцев назад ко мне прибыл посыльный от уважаемого господина, сэра Адальберта ле Дюка. Он принес тщательно запечатанное письмо, и на словах предписал мне вскрыть его без свидетелей, что я и сделал. В том письме была кратко изложена история некоего амулета. Нужно сказать, что при этом оговаривались чрезвычайно строгие условия. Сэр Адальберт умолял меня о помощи, он боялся, что этот сильнейший артефакт попадет в неправильные руки. Я долго колебался, но господь бог укрепил меня и дал мне силу и знания, чтоб вынести эту ношу. Сама ценная вещь должна была храниться в нашей обители, дабы потом попасть к королеве матери. - Погодите, святой отец, - Осберт не скрывал своего удивления, - отец говорил мне, что я должен просто отдать вам амулет. Он ничего не упоминал о ваших знаниях! - Верно, сын мой. Прошу простить меня, но, возможно, отец утаил от вас часть информации, уж и не знаю, намеренно или нет, - в голосе священника появились лукавые нотки, что не укрылось от слуха рыцаря. - Старый интриган! - вполголоса пробурчал тот. - Его уже фамильный склеп заждался, а туда же! - Простите, на чем я остановился? Ах, да, так вот, я изучил имеющиеся в нашей обители книги, коих оказалось недостаточно. В поисках нужных знаний я исколесил все окрестные прецептории, обители и монастыри, обивал их пороги и умолял о помощи. Наконец, в отдаленной обители мои поиски увенчались успехом. - Так о чем мы говорим? - вмешался де Баже, слушавший долгое вступление с некоторым пренебрежением. Как и вся неграмотная знать тех времён, он считал чтение книг скучным и бесполезным занятием, уделом монахов и слабаков. - При чем тут этот шут и его лютня? Какого дьявола по замку шляются неупокоенные трупы? И как нам все это остановить? Говори, старик, не темни, а то пока ты ходишь вокруг да около, как говорят сарацины, "караван уже ушёл". - Терпение, мой юный друг, - священник, казалось, не слишком удивился грубости капитана наёмников. - Как я имел возможность узнать из старинных рукописей, в древние времена был создан некий артефакт, могущий исполнить любое, но искреннее желание своего владельца. - Любое? - ахнул Джослин, от удивления подавшись вперёд. - То есть, захоти я, к примеру, стать Папой Римским, и нате вам, пожалуйста?! Это ж сколько можно всего наворотить, ежели у тебя такая вещица есть, а?!! - восторг оруженосца не передался остальным. Сен Клер шикнул на паренька, а Хамон тихо сыграл что-то очень мрачное. - Да, мой юный друг, но есть несколько условий. Слышал ли ты сказки о бесах, искушающих честных людей и обещающих им несметные богатства? - дождавшись кивка, отец Варфоломей продолжал: - Любая вещь, которая не от господа бога нашего, суть зло и ересь, оскверняющая сердце того, кто пытается ей управлять. Ибо нет такого искушения, которое не придумает для человечества лев рыкающий, он же дьявол. Осенив себя крёстным знамением и дождавшись, пока слушатели последуют его примеру, старик отпил воды и продолжал: - Сия богомерзкая вещица не действует просто так, подобно волшебным палочкам из побасенок глупых селян. О нет, она требует платы и платы кровавой. Притом, должны быть соблюдены и другие условия. Амулет должен быть напоен кровью, помещен в травы и лишь тогда он исполняет истинное желание своего владельца. - Что значит истинное? - спросила Доминика. Послушница затаила дыхание, как ребенок, слушавший страшную сказку. - Истинное, дочь моя, это то, чего ты в самом деле хочешь всей душой. Не мелкое и суетное желание богатства, счета и иных мирских благ, а то, без чего в данный момент владелец амулета не сможет. - Чего не сможет? - переспросила девушка. - Ничего не сможет, дитя мое. Так вот, поскольку над амулетом нужно было провести сложный обряд, я не слишком боялся, что он попадет в неправильные руки. Сэр Осберт успешно сразился на турнире, а на обратной дороге должен был передать мне амулет и добраться до обители, дабы охранять нас в пути. В общем, дальше вы уже догадались - барон откуда-то узнал про амулет и решил его похитить. Он подкупил лесной сброд, те атаковали меня и братьев, их увели, а меня сочли хранителем ценного артефакта и привезли в Паэнгард, - он опустил голову. - Под страхом пыток я не утаил от барона ничего. Впрочем, сейчас я понимаю, что он и сам знал о силе амулета. Он запер меня здесь, распорядился принести сюда еду и воду, даже какие-то рукописи, факелы. Мне показалось, в своем скудоумии, что он готовит надёжное убежище, на случай предательства. Но я и помыслить не смел, что он разберётся, как именно использовать амулет, да ещё и так страшно его применит…. - Святой отец, не будьте к себе слишком строги, - живо откликнулась послушница,. - Нас захватили в плен примерно так же, - она повернулась к Осберту и гневно сказала: - Теперь я понимаю, что вы вовсе не были столь больны и беспомощны, сэр рыцарь! Вы умело воспользовались моим состраданием, чтоб спрятать амулет среди моих лекарственных трав. Так же вы использовали своего преданного шута, не так ли? - она повернулась к Хамону, который с отсутствующим видом смотрел куда-то за спину священнику. Осберт кашлянул, будто в смущении. - Сударыня, нет смысла так кричать. Да, я поместил амулет в вашу сумку, дабы он не достался сумасброду, взявшему нас в плен! - Да если бы вы, сэр рыцарь, не напились, как свинья, на пиру после турнира, никто бы вас в плен не захватил!! - Сейчас это уже ничего не меняет. И кстати, мой шут, он же мой оруженосец, пострадал по воле нашего монарха, всемилостивейшего короля Ричарда Львиное Сердце! - Это как? - поднял бровь старик, видимо, он не был посвящен в ту часть истории. - Ещё в то время, когда мы были в Палестине, Хамон, будучи моим оруженосцем, умудрился какой-то глупой выходкой разозлить короля. Буквально за несколько дней до того король получил в дар этот трижды проклятый амулет. От кого, не знаю, но подозреваю, что это был "данаец, дары приносящий". К амулету прилагалось короткое письмо, в красках расписывающее его достоинства и возможности, а также призывая соблюдать осторожность и умеренность в своих желаниях. Король заинтересовался и пожелал лично проверить волшебные свойства подарка. Тогда он призвал меня к себе и приказал привести Хамона. Лицо храмовника выражало презрение. - И ты отдал своего оруженосца? Даже не попытавшись предложить иного? Впрочем, чего с тебя взять, избалованный папенькин сынок! - А что бы ты противопоставил прямому приказу своего монарха? - огрызнулся ле Дюк, - Да что угодно, nom de Diue! Пленного, чужого слугу, кровного врага! - сэр Этьен согласно кивнул на эти слова. - Пфф, тебя спросить забыл, как мне было себя вести. А, точно, нужно было предложить одного болтливого тамплиера, - рыцарь мрачно усмехнулся, - Ты дурак, Сен Клер, ни черта не смыслящий в магии. Он поставил меня в такие условия, что участь Хамона была предпочтительнее любой другой. - Я не понимаю… - беспомощно произнесла Доминика. - Нечего понимать. Ричард дал мне амулет и приказал мне окунуть его в травы, потом в чашу с кровью. После этого он поставил моего оруженосца на колени и пригрозил мне, что ему немедленно отрубят голову, если я сейчас не загадаю желание. Хамон закричал "Господин! Простите меня, господин, я был вам верен!", - он оглянулся на шута, которого его рассказ, кажется, не интересовал. Я не знал, что загадать и не понимал, почему именно я должен это делать. И тогда его величество сказал: "Если твой проказник-оруженосец станет шутом и будет лишь петь, я, пожалуй, оставлю его на свою потеху". Я пожелал этого всем сердцем, и когда Хамон открыл рот, он смог лишь петь или читать стихи. - То есть, это не обет?! Он не бесноватый, а просто не способен говорить?! - Сэр Этьен поражённо расхохотался, Сен Клер последовал, правда, гораздо более сдержанно, его примеру. Старый настоятель печально покачивал головой, Мабель тихо слушала, закрыв себе рот ладонью. Осберт опустил глаза. Доминика была в ярости. Никогда она не слыхала о подобной низости и гнусности. Заколдовать человека, пусть и слугу, лишь для проверки! - А что было дальше?? - спросил, отсмеявшись, де Баже. - Хамон стал шутом, именно тогда он и взял себе это имя, как я понимаю, оно было в одной из баллад. Прежде его звали иначе, но это неважно. Король Ричард попал в плен во время возвращения в Англию, к Леопольду Австрийскому. Я сумел сбежать с амулетом. Он наказал мне доставить его Алиеноре Аквитанской, королеве-матери. Оруженосца отпустили, так мы с ним снова оказались вместе. Он давно простил меня, да и кроме этого, какой у меня был выбор?! - Неужели у вас не было искушения использовать амулет? Вы могли бы помочь вашему оруженосцу, накормить голодных, вылечить страждущих! - Я не мог этого сделать, хоть и хотел, не скрою. Кроме крови, которая обязательно должна быть свежей, есть еще травы. Да и истинное желание… Короче, ни черта у меня не вышло. Отец тоже пытался, не добившись хоть какого-то результата. Тогда он написал отцу Варфоломею, который в миру немного знался с алхимией. - Я давно оставил это богомерзкое поприще, но тут был исключительный случай. - Какая же вы скотина, сэр Осберт! - устало сказала Доминика - Ради своих амбиций, вы предали того, кто полностью зависел от вас. Использовали меня, хотя я ничего вам плохого не сделала. - Сударыня, я не собираюсь отвечать на ваши дикие и нелепые обвинения! - надменно произнес ле Дюк. - Очевидно, что вы своим женским умом просто не в силах оценить и принять происходящее целиком. Во все времена великие открытия требовали жертв! - Которые, конечно же, должен был принести кто-нибудь другой, - насмешливо подхватил Сен Клер. - А мне вот другое интересно. С какой радости сам Ричард Да-и-Нет не захотел воспользоваться амулетом? Почему не вызволил себя из темницы, не захватил Иерусалим, да что там Иерусалим, всю Ссвятую Зземлю? И не надо рассказывать мне о том, как его величество любит приключения в стиле какого-то сэра Бэвиса или иных Тристрамов. Одно другому не мешает. Священник пожал плечами, однако от проницательного взора храмовника не скрылись злые огоньки в глубине его глаз. - Не могу знать, - ответил он. - Вероятно, его стесняло то, что амулет исполняет лишь истинное желание владельца. Или для Ричарда важнее было скорее доставить амулет матери, дабы она могла помочь ему достойно управлять страной. Сен Клер мрачно ухмыльнулся. - Алиенора Аквитанская душит простой народ налогами, чтоб собрать выкуп на обожаемого сынка, в очередной раз, жаждой приключений на свою здравницу навлекшего на себя беду. Я не являюсь его подданным, но на месте англичан просто взбунтовался бы. И они ещё считают принца Иоанна бедствием! Да любому ежу в лесу ясно, что монарха хуже, чем Дикон Да-и -Нет, земля не родила! - Сэр храмовник! Хотя бы из приличия, если уж не из осторожности, избегали бы вы вести о богопомазанном короле столь нечестивые речи! - запротестовал священник. - В этом каменном мешке можно вести любые речи. Все равно мы пока не знаем, как выбраться отсюда, - Этьен спустил спорщиков с небес на землю. - Позвольте мне прервать ваши вечные споры, позвольте расшатать скрепы и опоры. Время беспощадно: оно как волчица. Вот мы сидим здесь, а оно мчится (Гребенщиков, "Время Н")- тихонько пропел шут, впервые подав голос после рассказа своего хозяина. Факел догорал, и ни у кого не было сил и желания встать и зажечь новый. Понимание их бедственного положения вдруг предстало перед честной компанией. Молчание нарушалось только дыханием Мабель, уснувшей на скамье, головою у Этьена на коленях. Было душновато, хотя подземелье продувалось, судя по колебанию факела. Сложно было определить время, но судя по ощущениям, давно миновала полночь. Холод проникал в кости и одеяла оказались кстати. - Хамон прав, - голос послушницы нарушил воцарившуюся было тишину. - Нам нужно выйти отсюда и попытаться понять, где амулет. Мы проследили его до момента, когда Айлуфа вытащила его из моей сумки, но далее его следы теряются. - Зачем? Наивная девочка, ты не теряешь надежды вылечить проклятых? Почему бы нам не отсидеться тут, пока они не перебьют друг друга? - спросил Осберт, и в кои-то веки мнение остальных было на его стороне. - Не знаю никого, кто сейчас рискнул бы покинуть этот гостеприимный подвал, даже ради крупного вознаграждения, не то что высоких идеалов. - Заметил де Баже. - А я не знаю, имею ли я здесь право голоса, милостивые господа, но я склонен поддержать сэра Осберта, - священник приоткрыл дверь в отхожее место, чтобы дамы могли пройти туда, "куда и король", по выражению Джослина, "ходил пешком". Джослин и Андрэ промолчали, хотя было заметно, что им не слишком-то нравится идея покидать безопасный подвал. Вернувшаяся в помещение послушница выглядела растерянной. - Однако же, господа, мы не можем позволить чудовищам выбраться из замка. Мы уже видели, что их одержимость распространяется, подобно оспе в осажденном городе. Как вы думаете, насколько быстро эта зараза достигнет города? Разойдется по стране? По миру? Вы хотите, как персонаж детской сказки, быть "Властелинами ничего"? Боюсь, что если мы не найдем способ остановить это бедствие, мы очень скоро будем так же слепо таращиться белым взглядом во тьму и пожирать друг друга. Жаркий призыв девушки пропал втуне, подобно воде, пролившейся на раскаленный металл - зашипело и погасло. Слишком уж уставшими были все присутствующие. Одну из скамьей переместили в первый подвал. Сен Клер распределил между мужчинами, за исключением старого священника, ночные стражи. Конечно, сложно было определиться без временных ориентиров. Постепенно все уснули, кроме караульных. Храмовник и его оруженосец взяли на себя первую стражу, после них должны были дежурить сэр Осберт и сэр Этьен, а потом - Андрэ и Хамон.