Аморен — проклятая любовь.
Элис поглядывала в окно, поедая своё малиновое пироженое. Сладкий джем неряшливо размазался по всему рту. И, конечно же, случайно попал на платье. Она всего лишь пару раз вытерла сладкие руки об подол платья, но уже чувствовала невероятное удовольствие. Элис решила таким подлым образом избавиться от нового платья, которое было милым, но ей не нравилось. На другом конце стола «страшная тётя» отвлекает Ринтаро, обсуждая дело какого-то шанхайского магната под чью жопу подложены несколько нефтяных компаний. Элис поняла только то, что этот хитрый китаец нацелен на Йокагаму и питает к Японии неподдельный интерес, а до остального Элис как до лампочки, главное сейчас стать невидимкой и виртуозно провернуть свою пытку, а если посчастливится, то и убийство. — Хи-хи, — пудра от пирожного и джем сегодня были съедены не Элис. Когда Чуя зашёл в просторный конференц-зал, где проходило совещание между боссом и Китамурой Хироми, то застыл от увиденной картины: Босс, внимательно рассматривал какие-то фотографии и поглядывал на белую доску, полностью заполненную информацией, фамилиями, датами и сосредоточено слушал всё, что ему говорила девушка. Хироми, полностью вовлечённая в свой рассказ, не услышала как дверь открылась и закрылась с характерным щелчком. Накахара остался стоять в пороге, наблюдая за их уроком, будто бы муха, которая незаметно влетела в класс и присела на стену. Рене, как учитель, что-то поясняла и своими словами, что проходили монотонно и отчуждённо, будто бы она пересказывает скучную книгу, а не судебное дело, пролившее не мало крови и денег, вливала в голову Огайя объёмный поток информации. Мори изначально всё казалось очень сумбурным, но примерно в середине он понял принцип и формула в его голове сложилась в верную цепочку уравнения. Адвокат перед ним действительно занимался своей работой всерьёз и не пропускал ни одной детали. Все рассуждения имеют логическое начало и конец, действия людей основывались на мотивах, а мотивы выливались из недавно произошедших личных инцидентов или касались прошлого. Месть, деньги, власть, ненависть, выгода, случайность — шестерёнка, рычаг, пусковой моторчик в любом преступлении. «Такое ощущение, будто бы я выкопал чужую могилу.» Мори Огай чувствовал себя очень маленьким и притеснённым в своём большом и удобном кресле, а бесстрастность адвоката, то как она вводит его в суть дела, окунает в самую пучину хаоса — это удивляло до трепещущего и липкого чувства. Почему же Мори испытывал что-то похожее на страх или панику? Китамура Хироми (Сато Айя) — действительно опасный козырь и Мори рад, что эта карта не в чужих руках. Он рад до дрожи и готов рассмеяться как сумашедший своему счастью. Сейчас у него как минимум три пули на своего конкурента, а не пустой магазин пистолета. — Люди, достигшие какого-то успеха, всегда забываю о том, что найдутся те, кто сможет их прижать, спустить с вершины, — Рене взяла красный маркер и очертила самое главное — два имени. Одно пренадлежало женщине, другое мужчине. — Однако, это не всегда кто-то посторонний, а тот кто ближе всего и кому уже давно надое... Мори поднял руку, приостанавливая её объяснения, и вежливо, даже радостно, улыбнулся: — Хорошо, очень хорошо. Ты, Хиро-чан, проделала огромную работу, но сейчас тебе нужно уделить время кое-кому другому, — Чуя пришёл в поставленное время, минута в минуту, и терпеливо простоял ещё десять. Мори знал, что Накахара не из тех, кому нравится ждать. Рене заметила в дверях знакомую фигуру. В небесных глаза умиротворённо рассыпались волны, подымающегося в кристаликах радужки, любопытства. Откровенного и ни чем не прикрытого. — Накахара Чуя, если не забыла, — уверенно сказал Чуя, топя свою растерянность перед чутким взглядом девушки. Она будто бы хотела видеть его насквозь, заглядывая в его глаза, и в душу. — Да как тут забудешь, — хмыкнула девушка, посмотрев на циферблат настенных часов, разрывая тем самым недолгий контакт взглядов. — А, Мори-сан, в документах уделите особенное внимание наёмнику под прозвищем «Штейн», как Эйнштейн, он сыграл ключевую роль и вовсе не убийством, — заправила за ухо прядь волос, завязанных в короткий хвостик на затылке, и в спешке подошла к своей сумке, забросила на плечо. Чуя посмотрел на босса и в его глазах сверкнуло острое лезвие ножа. Гнев, подымающий в лазурных омутах бурю, был направлен на Мори, который протянул несколько листков прямо в руки Хиро. — Я учту это, Хиро-чан, но ты кое-что забыла, — в руки всучили договор на два имени. Айи Сато и Китамуры Хироми. «Какой ведь...предусмотрительный человек,» — подумала девушка и взяла предлагаемую ручку, села в кресло напротив Мори, начала знакомиться со своим трудовым договором. — А нельзя было это сделать раньше? В самом начале, например? — сквозь зубы протянул Чуя, потопывая носком туфель. Ему не приходилось кричать, чтобы его услышали, ведь голос с частичками раздражения эхом раздавался по кабинету. Время переваливало почти что за обед, а ему ещё предстоит проверить утреннюю наводку от босса. Мори всё это знает и специально оттягивает его время, вгоняя миссию в критическое время. Поэтому он вне себя. Проверяет и проверяет, ух, как же бесит. Чуя давно уже вырос из овечьей шкуры короля агнецов. Он набил руку в любом деле, касающегося мафии. — Не получилось раньше разобраться с формальностью, ведь я был так удивлён собранной информации от Хиро-чан, что забыл про всё на свете, — сказал Мори с ухмылкой чеширского кота. Это точно отговорка, но в ней есть доля правды. Рене притворно нахмурила брови, с усердием вчитываясь, когда на самом деле думала о другом и радовалась. «Это всего лишь бумага, на которой моего имени нет... Как же удобно притворяться кем-то другим. Два вписанных имени не изменят ничего. Документ в любом случае недействителен. Ха.» Мори, откинувшись на спинку кресла, отложил кропотливую работу адвоката и, сверкнув хитрой улыбкой, помахал Накахаре: — Ещё пару минут и она твоя, — Чуя раздражённо фыркнул и, поправляя шляпу, потопал к ним. Он остановился на месте, где недавно стояла Рене, спиной к боссу. Его взгляд заскользил по доске и фотографиям, однако они его не интересовали. С этого ракурса и места девушку было видно лучше всего, даже если и краем глаза. Небрежная причёска, передние пряди светлых волос выпадают из общего пучка, такая же ситуация и сзади с очень короткими прядями на затылке. Чуя подметил ещё с первой встречи, что Айя или Хироми, да хер пойми как её называть, вообщем эта девушка, не особый любитель косметики или она есть, но в малых количествах. Тонкая хаори очень насыщенного пурпурного цвета, будто бы матовая, без каких либо рисунков. Тёмно-зелёные брюки и футболка того же цвета, белые кроссовки на низкой подошве. «У неё вообще нет представления куда она зашла.» — Не боитесь замарать руки, Хиро-чан? — внезапный вопрос Мори заставил вздрогнуть Чую и отвернуть голову от Рене. — Вдруг что. Это я так, просто к сведению. Рене на секунду подняла взгляд на босса и невозмутимо сказала: — Я не сломаюсь от чувства вины, если вы об этом. Люди рано или поздно умирают. И в конце концов я вступила не в школьный кружок, не дитя уже малое, чтобы не догадаться о таких очевидных вещах. «...Моя рука дрогнула только один раз. Только раз. Невозможно выжить не жертвуя. Князь сказал мне это в самом начале и был прав,» — полукровка поставила подпись на официальном договоре с боссом Портовой Мафии, где между строк читалось:«Китамура Хироми–раб на пять лет». — Ты ожидала такой вопрос, — понял Мори, забирая несчастные бумажки с подписью новоиспечённой подчинённой. Рене встала, задвигая кресло и задержала взгляд на профиле рыжего наставника; острые черты лица, пламенные волосы, задумчивый взгляд, немного нахмуренные брови. Красавчик же ей достался в напарники, а это значит, что все добрые дела, которые она совершила, окупились. — Конечно ожидала, — произнесла Рене, хитро улыбнувшись. — Я очень дотошна в сохранении своей жизни и по этому — да, я многое обдумываю, ожидаю, проверяю. Это в порядке вещей, Месье Огай. — Тц, а мне показалось что ты подтянула свой японский, пока выполняла моё поручение, — цыкнул с усмешкой на губах. — Босс, — Чуя развернулся на низких каблуках туфель и натянуто улыбнулся, подходя к Рене. — Нам пора. — Ладно, ладно. Я уже достаточно проверил твоё терпение, Чуя, — поставил локти на ручки кресла и взглянул на эсперов, что стояли плечом к плечу, не касаясь друг друга, сохраняли дистанцию, как потерянные зверки на неизведанной территории. Огай заговорил другим голосом, более властным: — Сато Айя мертва. С этого дня ты, Китамура Хироми, член Портовой Мафии. Чуя Накахара — твой наставник, в будущем напарник, если ты справишься. Он будет тебя обучать, тренировать и вскоре, как только будешь готова, получишь настоящее задание. Не разочаруй меня, — его взгляд зацепился за запястья Хиро, на которых красовались чёрные повязки, обматывающие костяшки. Он вручил эти ленты, после того, как увидел её отчёт и начал его бегло изучать. Сомнения уже тогда покинули его. — Вот, держи, — высунул из кармана небольшую коробочку и протянул адвокату. —Подарок от всей души. Прими его великодушно. — Вербовка, — понимающе кивнула Рена. — Настолько впечатлены? В глазах девушки мелькнуло что-то такое глубокое и тихое, даже горькое. Мори удивился как она сдержалась от ядовитой усмешки. — А что? — мужчина мягко взял её за руку и вложил в её ладошку маленькую упаковку боксерских повязок. — Настолько неуверенна в себе? — Вы видите во мне лишь возможность для достижения своей цели, я не могу себя не недооценивать. Пока полезна и удобна, — Китамура улыбнулась уголками губ. Не так как это обычно делают. С натяжечкой, но искренне. — Я нужна. Это простая и гадкая истина, да и в случае чего ваш подарок всего лишь пустышка, чья ценность достигнет дна ада вместе со мной, если я не оправдаю ваши надежды и мечтания, босс. — Твоя правда, — Мори не мог даже посчитать её слова колкостью, ведь ничего колючего в них не было. Не для него. Он пожал плечами и расслабил лицо, мол:«Мне нечего сказать.» Вербовка никогда не происходит в одну сторону. Подчинённые верны своему боссу, а босс заботится об своих верных псах, привязывается к ним, но Рене больше походит на дикого волка. Побитого и отчаянного, чья шерсть стоит дыбом, а зубы так и наровят вгрызться в кожу, но Мори не боится, что ему откусят пальцы, если он протянет руку. Он не двигается, он выбрал гордое ожидание. В древности люди тоже приручали диких волков для охоты и выживания, поэтому Мори Огай уверен, раз у них получилось, то и у него тоже получиться. — Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы не разочаровать вас, — сказала девушка, делая лёгкий поклон. — Месье...Огай. Чувство дежавю, такое знакомое и такое противное подкралось, как змея, оцепеняя только своим присутствием. Чуть было не сорвалось с языка «Месье Арно», — и то верно, ведь такое Аморен произносила только в адрес своего лорда. Я сделаю всë. Я отдам всю себя, ради вас, во благо клана. Чуя тоже поклонился на прощание, но более учтиво, а после, сохраняя молчание, вышел из кабинета со своей коллегой. Как только она переступила порог конференц-зала, Накахара обернулся и сказал: — Ах, да...Элис запачкала платье, —закрывая дверь, он не увидел лица босса, но готов был поклясться, что на голове Мори стало на один седой волос больше, а выражение лица обрело что-то общее с тем, когда останавливается сердце. Этот раунд за Элис.***
Длинные коридоры всегда заставляли Рене подолгу думать, делая неспешные шаги. Поместье, в котором она прожила больше половины своей бессмертной жизни, имело как раз такие волшебные тропинки на которых время замедлялось, приобретало что-то необычно страшное, как временная петля, или вовсе походило на ловушку. Но сейчас всё по-другому. Холодной тьмы, плотно закрытых окон, гробовой тишины, прерываемой постукиванием туфель — этого всего сейчас нет, но тухлое чувство, воротившее желудок не осталось дома, во Франции, где только к концу недели можно было услышать что-то наподобие шума, ведь собирался совет старейшин во главе Князя и господа могли до утра обсуждать насущные проблемы.Цепи, скованные Князем давно спали, однако, сегодня сковали новые. Какой-то замкнутый круг, где Аморен не суждено летать в небе свободной птицей.
Рене бы никогда не признала, что скучает по тому времени. Она бы хотела забыть всё, что там проходило и какие приказы отдавал её господин. Что ей приходилось делать на благо клана. Кем она была.Кем ей предстоит стать на благо
Портовой Мафии.
Хорошо быть кем-то другим. Носить чистое имя. И не важно, что ты в любом случае, стране, городе, окружении остаёшься лжецом, самозванцем. В любом случае запятнаешь чистый лист своими поступками. Рене и Чуя шли в уютном молчание, редко их прерывал кто-то из сотрудников, которые проходили мимо и здоровались с Накахарой, заинтересованно поглядывая за его спину, на девушку. Рене не знала куда её ведут и поэтому цеплялась за однотонный интерьер, пыталась запомнить дорогу. Чуя понял эти взгляды и, когда они остановились у лифта, который катал только важных персон, объяснился: — Мне нужно узнать на что ты способна, — зашёл первый, Рене встала напротив, прислоняясь к боковой стене квадратного ящика, совершенно забывая про официоз. Нагло. Да и Чуя не отставал, ведь как зеркало отразил поведение своей ученицы...или же своё. — Мы спускаемся в тренировочный спортзал. В такое время там никого нет, кроме меня. Вечером, после заданий, приходит молодняк. Губы как-то коварно растянулись в улыбке. Чуя кое-что подметил: когда она улыбается два клыка выглядывают или впиваются в её нижнюю губу, образуя две ямочки. — Чего улыбаешься? — Мы ведь будем драться? — сказала Рене, не скрывая предвкушения. — Нельзя назвать тренировку дракой, — движение остановилось и дверь раскрылась. — Да и шансов у тебя против меня нет. — Мой наставник такой самоуверенный, — пробубнела себе под нос, вылетая из лифта в полутьму. Где-то с боку щелкнул выключатель, а после яркий свет ослепил её. Рене прикрыла глаза, ненавидя всё и вся. — Дело в вашей способности? Она настолько сильна? Накахара, сняв шляпу, прошёлся до боксёрского ринга и остановился около лавочки. Всё это он делал молча. Рене, услышав шуршание ткани, приоткрыла один глаз и пошатываясь подошла ближе. Перед особо чувствительными глазами мелькали тени, но даже так она как-то проковыляла до середины тренировочной площадки, отбросив хаори на ближайшую скамью. Рене взглянула на наставника. Стройное тело, однако если приглядеться, то видны труды упорных тренировок. Ремни от портупеи, облегающие грудь и спину, особенно вырисовывают мускулы, казалось бы такие незаметные, но в то же время очень и очень чарующие. Аморен откровенно пялилась на своего наставника, который складывал свои вещи в стопку: пальто, короткий пиджак, жилетка, шляпа — были аккуратно сложены. — Мы начнём с основ, то есть с боевого искусства и примитивных приёмов, — сказал Чуя, подворачивая рукава рубашки чуть выше локтя, открывая вид на вены. — Мастер, да вы...в хорошей форме. Кончики ушей покраснели, но этого не было видно из-за медных волос. Рене, в отличие от него, даже не залилась румянцем. — Это комплимент? — Накахара минул препятствие в виде натянутых верёвок и оказался на одной площадке с ученицей. — Разумеется, — перстень кольца прокрутила и спрятала внутри руки, пока снаружи сверкнуло только тонкое серебристое колечко, выставила кулаки и встала в стойку, — а теперь мы начнём нашу тренировку? Чуя кивнул, уступая первый удар. Такой неловкий, невесомый, от которого даже не пришлось обороняться. Накахара лишь сделал шаг назад, но, как оказалось, он недооценил своего оппонента. Её борьба заключалась в быстрой реакции и блоке ударов, редко она подбирает время для ответного и, как мог судить Чуя, очень точного. Её движение хаотичны, движется интуитивно и рефлекторно блокирует удары. Она долго терпит и читает, она наблюдает, а только потом уже наступает. — Кто учил тебя...? — спрашивает он, стирая испарину со лба. Рёбра ныли, давно Чуя не испытывал этого чувства. В обычной драке он бы не стал осторожничать и сдерживаться, но бой завязался достаточно, чтобы ему это надоело. Десять процентов его навыков, которые он вкладывал «в лёгкий тренировочный бой», медленно двигались к середине. Чуя уже думал драться в полную силу, но забыл, что его соперник — девушка и она ещё новичок. Парень мог только уходить от ударов, используя гравитацию, обманывать и задействовать всё поле, чтобы нанести урон с «неожиданной» позиции. — Я сама...со временем, — закрыла лицо руками, делая блок. Чуя нанёс ещё один быстрый удар в живот, но и там был заблокирован. Она мягко сжала его запястье, а после завернула его руку за спину. Легко и играючи. — И вы спросили с таким раздражением...что-то не так? Небольшая разница в росте. Дыхание Рене коснулось его лопаток, пробивая дрожью. — Не видел ещё такой стиль боя. Просто интересно, — честно признался он на выдохе и раслабился, заявляя, что сдаётся. — На этом и закончим, ты свободна.«Ты свободна.»
«Ты свободна..»
«Я свободна?»
Чьи-то пальцы в чёрных латексный перчатках щёлкнули перед глазами: — Чего застыла? — Ну и как я вам? — подняла глаза на него. Чуя отошёл за водой к углу ринга. Незаметно пролетел час. Час испытаний. — Не плохо, но есть что доработать, — и именно атаки и удары. Чуя заметил это, когда почти что в десятый раз пытался пробить её щит и рефлексы, при этом не скупясь на ругательства. Его действительно злило, что он не мог к ней подобраться. — Ты зацикливаешься на своём противнике, пытаешься прочесть его и будущий удар. По твоему лицу ясно читалось «я этого ожидала», «как предсказуемо». Что ж, это похвально, но когда на тебя пойдут сразу несколько человек, что будешь делать? Также терпеть пока они не выдохнутся? Тебя не хватит. — Использую всё что под рукой. Не важно чем или как. Главное ведь победа, остальное не важно, — прозвучало так, будто бы он задал самый элементарный вопрос во всём мире, а она ответила с видом первоклассника, который только сегодня побыл в школе. Ореховые глаза и пустошь в них вызвали мурашки, что побежали по затылку. Не важно что. Насколько далеко она может зайти? А сможет ли вообще что либо сделать? — Да...ладно, — растерявшись кинул полотенце прямо ей на голову, следом полетела и бутылка. — Думаешь это сработает? Шанс один на сто что тебе повезёт, — мафиозник положил руку на бедро и начал пить воду из прозрачной бутылочки. — Во мне больше жестокости, чем вам кажется, — заявила Китамура. — Ну конечно, — хмыкнул, вытерая мокрые губы. — Хотя мне что-то подсказывает, что и ты сдерживалась. Хочу спросить ещё раз, кто учил тебя драться. — Много кто, — если начать перечислять всех, то и часа не хватит. Старшие мальчишки из деревни вложили меч и стрелы в её вялые и тонкие руки, заметив с каким любопытством она наблюдает за ними. Они задали этот боевой настрой, пробудили в девушке хищника за что были осуждены взрослыми, когда неумелая девчонка, собиравшая только ягоды недалеко от деревни, сбегала в самую глушь леса вместе с группой охотников. Да, юноши превосходили её по силе и опыту, но отставали в хитрости, ловкости и меткости. Последний удар — точное попадание стрелы — был за Аморен. За женщиной. Спустя время, боевой дух воспрял в уличных драках, которые происходили с пьяными людьми, не имевшими чести, она полагалась на инстинкты. Заламывала руки, ломала пальцы, её колено пролетало между их ног, а несколько раз приходилось садиться сверху и добивать, — это случалось только в порыве гнева, но даже в таком состоянии она могла остановиться и по этому проблем не было. Самый худший исход – это смерть, верно? Становится убийцей никто добровольно не хотел, но не она. Аморен знала чего хочет, знала на что идёт и заранее топила свою совесть, прорабатывала свою психику и, возможно, именно по-этому смогла преуспеть в убийствах. В чувство справедливости сейчас уже никто не верит, да и звучит это не правдоподобно. Её двигала вовсе не справедливость и не злоба или что-то ещё, это был интерес. Чаще всего отвращение. Голос разума, когда нужно было убить свидетелей, ведь хранить секреты могут только — мëртвые. Смешанная кровь человека и вампира приравнивала чашу весов, давала некоторое приемущество. Аморен в равной степени могла ненавидеть, презирать каждого за их аморальность, чудовищность мыслей и действий. Но она была ни чем не лучше, шатаясь между тонких границ чёрного и белого, добра и зла, подлых и честных, мерзких и чистых. — Значит, — протянул Чуя, перепрыгивая через натянутые верёвки, — уличные бои? — Можно и так сказать, — Рене сделала несколько жадных глотков, которые в один присест опустошили бутылку. Пока наставник приводил себя в порядок, Рене подошла к входу лифта, прислонилась к стене и терпеливо ожидала. Она прекрасно понимала, что ему, как одному из исполнителей, нужно держать лицо перед другими сотрудниками. Собранность должна быть везде и уверенность тоже. Китамура вдруг вспомнила заданный вопрос, на который так и не получила ответ. Если учитывать то, что мафиози не вкладывался полностью, значит гравитация это ещё не всё. Что же такое может так поднять самооценку? — И всё же, Накахара-сан, поделитесь со мной, со своей ученицей, секретом своего мастерства и силы, — елейный голос и нахальная улыбка. Чуя хотел уже было вызвать лифт, но его палец остановился в миллиметре, а сам парень зло глянул на Рене, которая несколько минутами ранее почти всухую победила его: — Издеваешься? Или хочешь подлизаться... — Уу, какого вы обо мне мнения...так не честно, — надула щёки и подавила ухмылку. — Я же поделилась своей историей. Уличные бои, звучит круто, да? — Ага, вот именно, что в двух словах, — протянул ей сумку, которую она благополучно забыла на скамейке. — Очень информативно, да и свою сверхспособность ты не использовала. — Вы хотели оглохнуть? Раз так, то дайте пару секунд для разогрева, — потерла ладошки и посмотрела на ошеломленного Накахару. — Эй! — запаниковал Чуя и шлёпнул по её рукам, будто бы родитель отругал нагадившего ребёнка. «Если самые прочные окна в кабинете босса не выдержали еë силу, то этот этаж и подавно, ведь он не так укреплён. Нас просто раздавит.» — Ты вообще соображаешь что творишь?! Здание ведь сложиться, как карточный... Его разыграли, это он понял по радостному выражению её лица. —... домик. Рене подбросила бомбу, а Чуя её поймал. Она, довольная тем, что ей поверили, подняла руки вверх, как при задержании, и прошла в открывшейся лифт, припала к стенке: — Моя способность вам так интересна? В ней нет ничего особенного. — И всё же, мне любопытно, — сказал Чуя, заходя в лифт. Это естественно. Любой бы эспер чувствовал любопытство к силе другого эспера. — Ну, слушайте внимательно...По свисту, хлопку ладоней, щелчку пальцев или если вложу в свой голос, ну, знаете, силу, то могу усыпить. Звуковые колебания, которые я создаю, могут принести вред так и внешне так и внутренне. Человеку или предмету, — Рене, рассказывая всё это, прокручивала большим пальцем кольцо. Её голос был спокоен в отличие от рук. — Только вот после пробуждения способности я не могла говорить. В горле что-то сдавливало каждый раз стоило мне открыть рот, а когда появился способ сдерживать силу, я решила что Бог есть. Это кольцо – тот самый способ. Артефакт. — А мы не знали этого и конфисковали, — сказал Накахара. — По идее здание могло в щепки разлететься? Рене не была сильным эспером, но не зря ведь сирены многих потопили в своих водах. Голос. Когда пробудился дар, он вовсе исчез, а когда вновь пришëл, то пленил многих, убивал. Простое слово, более сильная эмоция — и всë. Лица искажались в болевом шоке, испуге, и так застывали на веки вечные. С вампирами было немного по-другому. — Не всё так...есть и хорошее, даже без кольца я могла как-то, — осознание, что могли погибнуть сотни, стало отрезвляющим. Даже не погибнуть, сойти с ума от странного чувства, подавляющего их сознания, разрывающего уши. А только потом уже схранится в руинах здания. — Всë ведь.. — Понимаю, — ему знакомо это чувство. Нет, он вовсе не хотел утешать Китамуру, скорее сгладить углы в их нелёгком диалоге. — Не нужно оправдываться. — Мне стоит вас поблагодарить за сочувствие или... — Накахара не дал ей закончить свой вопрос или состроить какую-то там улыбку. Он ударил прямо в лоб своими словами, не думая даже как она их расслышит: — Я вообще не человек, как бы сказать, чтобы...— это было сказано слишком обыденно и, когда Чуя поднял взгляд и посмотрел на Рене, то не смог разобрать её эмоций. Страх? Шок? Удивление? Прозрение? Раздался звонок, лифт прибыл на назначенный этаж. —...что? — рваный вдох сорвался с губ и тогда девушка поняла, что не дышала. Значит, они могли быть знакомы. Она могла его видеть. Не человек. Вот откуда его глаза, вот откуда... — Я говорю, Арахабаки – бог огромной разрушительной силы, а я его воплощение. Точнее сосуд, несущий хаос, — Чуя снял шляпу, проводя пальцами по вышивке. «А.» — Вы – бог? Полубог? — Не знаю, но точно не человек. Облегчённый выдох перешёл в непритворный смех с тающими искрами безумства, где-то между привычкой и откатившей тревогой. В неловкий или напряжённых ситуациях она всегда смеётся – это её талант. Любой бы на её месте занервничал или поддался влиянию паники, возможно и сочувствием. Такая сила и ответственность, наверняка, давит. — Простите, — умоляла Аморен, зацепившись за поручень лифта, не переставала посмеиваться. —...ты чего угораешь? — У Чуи задёргался глаз. — Да я тут подумала, — вытерла слёзки и продолжила, — что вы там оборотень или ещё кто. Ну знаете, такая псинка ведь тоже «Не человек.» — Тц, думать это не твоё. Чуя вышел, покидая Катамуру, будто бы отплывая в закат. — Очень странное сравнение. Девушка уже обрадывалась, что здесь они и разойдутся, однако радость продлилась не долго. — Но перед тем как ты уйдёшь нам нужно выбрать тебе оружие. — Чего? Оружие? Они вышли в длинный коридор с несколькими дверями:по бокам и в самом конце. Сами же прошли комнату, что была справа. Кабинет, в котором размещены железные полки с оружием, разная утварь с убийственной аурой. Рене замерла, удивлённая таким обилием вещей, пока Накахара ходил и разводил смуту в идеальном мире перфекциониста, в поисках предмета обороны для своей ученицы. — Так, ты не боишься меня? — его огненная голова мелькала в проёме между полок. — Боюсь? Нет, вы просто меня удивили, — махнула рукой и, оживившись, шагнула к ящику у ног. — Ясно...и тебя не смущает, что твой наставник носит в себе бомбу замедленного действия? Сосуд Бога разрушения. — А вас не смущает, что вы стали наставником сирены? Вдруг утащу вас в воду и сожру? Знаете, мы русалки, между прочим, очень голодные, — она громко клацнула зубами в подтверждение своих слов. Чуя выглянул, чтобы осуждающе притупить глаза. Вот как он звучит со стороны со своими сказками. — Что вы так смотрите? Я серьёзна. Так что там на счёт моего оружия? Я тут ничего стоящего не наблюдаю. — Пистолет тебе бы подошёл, — он глянул, как девушка сжимает в руке огнестрел. — Хах, — Рен нервно усмехнулась, откладывая огнестрельное оружие. — Это...просто попалось под руку. Я больше по мечам и стрелам. — Фу, как старомодно, — поморщил нос. — И всё же...что тебе поможет в бою? Как ты вообще обычно сражаешься? Кулаками? Тем что попадётся под руку? — В воздухе существуют подвижные частички – атомы, они создают для меня особый поток колебаний, течение на котором только я могу устоять и по этому, даже если мне вырвут глаза и уши, я одержу победу. Будто бы рыба в воде. — Так вот почему ты так ловко уходила от моих ударов, — додумал Чуя. — Это ведь не считается жульничеством? — осторожно спросила Рена. — Скорее читерством, — Накахара прокрутил в руках длинную трость. Дубовая палка, покрытая белой краской, крепкая и без набалдашника, может больно ударить, но не убить, а если прокрутить в середине, то на наконечниках, будто бы выдавливаясь, выпрыгнут со свистом кинжалы. Имеет что-то схожее с глефой. — Diable, — прошептала девушка, увидя прекрасное оружие. Чуя не понял, что она сказала, но по восхищённому взгляду, наверное что-то хорошее.