«Я всегда хотела свободы с самого своего заточения.
Не зависеть от его решений, не внушать его мысли, не следовать его указаниям.
Не быть должной.
Управлять своей жизнью самостоятельно.
Желать чего-то от всего сердца,
стремиться к этому и не боятся услышать отказа.»
Белый снег мягко оседал на красные фонари прогнивших кварталов Йокогамы, наполненных едким дымом дешёвых сигарет и запятнанной честью юных дев. Декабрь. Два месяца спустя. Рене поднималась на третий этаж борделя под фоновую музыку выстрелов и болезненных ударов, которые приглушённо доносились с первого этажа. Напарник не упускал возможности оторваться этой ночью и разносил первый этаж кирпичик за кирпичиком. — Сумашедший, — Рене усмехнулась своим мыслям, представляя взбудораженный образ Чуи, что погружался в месиво тел и в резкий запах пороха, как в тёплую ванну с душистой пенкой. Последний этаж был чист. Люди, охраняющие это здание, уже были мертвы, а те, кто был более натренирован из-за своего господина и принадлежности к высшему слою мафии, ещё боролись за свою жизнь. — Тск-тск, — тихо прицокнула девушка, покачивая головой. — Как же шумно. В обеих руках по длинному кинжалу от глефы, которые сверкают в мягких огнях японских фонарей, и несмотря на то, что руки были заняты, Рене осторожно приоткрыла дверь в одну из комнат и не ошиблась. На дубовых диванах, выкрашенных в красный, сидели полуголые мужчины в солидных штанах и туфлях. В смеси табачного дыма и спиртовых напитков витал запах дорогого мужского парфюма, а женщины, что были вместе с ними и обслуживали их, выглядели, по крайней мере, как качественный и недешёвый товар. То есть, они обладали красотой тел и лиц. — Извините за вторжение, — никто не заметил, что в комнате стало на одну женщину больше, ведь часть коллектива была в нетрезвом состоянии и могла только перевести скучающий вгляд на размытый силуэт. — Мне нужен человек по фамилии Ли. Молодые девушки боролись с желанием уснуть, сонно прикрывая глаза, в ногах своих клиентов, в неглиже. Кто-то из них бесстыдно зевнул. — Я же предупредил, — возмущённый мужчина, который ещё оставался в сознание из-за тревожных чувств, что никак не давали ему расслабиться, подорвался с места, натягивая первую попавшуюся рубашку, и, спотыкаясь об тело какой-то женщины, которая тут же недовольно простонала, подошёл к Рене и начал разговаривать чуть потухшим и ослабленным голосом. — Я заплачу за наше удовольствие завтра. Моя визитка у главного менеджера. По тому как была одета Китамура её ложно посчитали за работника, отвечающего за оплату и комфорт гостей. Одетая во всё чёрное, кроме хаори, с зализанными светлыми назад волосами, на которые продолжительное время падал снег и поэтому они стали мокрыми. Рене выглядела строго и по-деловому с этой вежливой манерой улыбаться уголками губ. По взгляду Мистера Ли было ясно, что он хотел выгнать её взашей. — Ах, простите, Господин, но, — помедлила Рене, держа руки за спиной, и сконфуженно улыбаясь. — Появилась кое-какая проблема с вашей визитной карточкой и небольшим залогом. Не могли бы вы спустится на авеню и дать какое-то удостоверение своей личности или банковский номер? Главный менеджер мне все мозги прожужжал о том, какие вы подозрительные и, возможно, не сможете оплатить полную сумму. Прошу, поймите. Я не хочу лишаться работы. Это был самый элитный район и анонимно никто зайти сюда не мог. Если что-то произойдёт и человек, который сделал что-то, что было неприемлемо даже для мира похоти, исчезнет безнаказанным – авторитет публичного дома падёт. Персонал, что покрывал преступника или взял взятку так же может понести наказание. Могут вычесть эту же сумму или уволить. Женщины в таких домах не вещи, а люди, однако, многие «клиенты» об этом забывают и делают всё что им вздумается. Мужчина глубоко вздохнул, попровляя волосы назад. — Быстрее давай, уши тухнут от твоей болтовни, — китаец грубо отодвинул с порога Рене и вылетел в коридор на лёгкой ноге. Алкоголь давно ударил ему в голову и замедлял работу мозга, процессы, которые отвечали за чёткую картинку перед глазами. — Директор Ли. Когда дверь за ним захлопнулась, он услышал ещё какие-то посторонние звуки. Стены борделя были звуконепроницаемые и, по этому, заходя в комнату, клиенты могли отключиться от мира и сконцентрироваться только на своём ублажении. Мужчина не сразу понял, что происходит на нижних этажах, но когда к его шее приставили что-то холодное, то разум мгновенно протрезвел. Лезвие. Он знал это чувство. И звук палящего огня, который врезается в человеческие тела или застревает в стенах здания, когда не достигает цели. — Ваша империя разрушается, — мелодично пропела девушка сзади. — Вы покрываете этот факт. Притворяетесь, что всё хорошо, но в то же время вас сковывает страх. Вы боитесь, что в любой момент банк заморозит ваши сбережения, полиция выйдет на вас и ваши секреты вскроются. Как думаете, есть ли у вас время, чтобы вот так наслаждаться жизнью, когда ваша голова на прицеле? —...ты из Портовой мафии? — осторожно спросил мужчина средних лет. — Или... Рене перебила его, раздражённо вздохнув: — Вам нужно было как можно скорее покидать Японию, после встречи с боссом. Ваша приморская компания, нелегальные поставки прямо перед носом Портовой Мафии и на её территории – как кость в горле. Вы должны были это понимать, раз такой смышлёный. И бояться. Конечно, у Айи Сато были свои личные счёты с этим человеком, но она решила отбросить бесполезную месть. Лишние чувства сейчас ни к чему. Они бессмысленны. Да и Рене не держит на него зла. Зачем мстить за короткий пережиток прошлого, когда настоящее даёт больше?Адвокатура на протяжении двадцати лет
не могла дать того, что сейчас даёт ей мафия.
Можно легко снять стресс, пристрелив кого-нибудь.
Волк всегда будет голоден.
Рене легонько пнула мужчину в ногу, подталкивая к лестнице. Второй кинжал впился в бок, полностью контролируя его движения и дыхание. — Да иду я! — шикнул мужчина, морщась от колкой боли. Его подбородок подрагивал. — Чёрт бы вас всех побрал, ублюдки... Китамура лишь закатила глаза. Они медленно спускались на первый этаж и вели непринуждённую беседу: — Ваши охранники уже мертвы. — Слышу...выстрелы стихают. — Если бы вам дали выбор: тюрьма или смерть. Чтобы вы выбрали? — Тюрьма, конечно же, — выпалил мужчина не задумываясь ни на секунду. — Ну да, с вашим влиянием вы бы быстро оттуда выбрались. — Я просто хочу жить. — Такие, как вы, не должны желать подобного, — утверждала девушка в фиолетовой хаори холодным тоном. — Ты тоже убийца, но в мафии наши статусы разные. Смеешь судить меня, паршивка? — Закройте рот, месье, — предупредила Рене. — В этот час я судья и палач, вы не смеете мне возражать. Ли хотел ещё что-то сказать, но его рот закрылся, когда он увидел, как его подчинённые без признаков жизни разлеглись на полу, а парень с рыжими волосами, перепачканный в чужой крови, приветливо ему улыбается, будто бы они давние друзья и встретились после долгой разлуки. — Давненько я так не разминался, — признался Чуя будничным тоном, как после хорошей зарядки. Мужчины в костюмах, что стояли рядом с членом Исполнительного Комитета, как охрана и показная сила, крепко сжали свои пистолеты при виде врага Портовой Мафии. — Наверху ещё десять человек из его компании, — сказала Рене, опуская Директора на колени и убирая свои кинжалы в ножны, которые были на бёдрах. Несколько пешек окружили китайца, приставляя к поседевшим вискам огнестрельное оружие. — И? — не понял Чуя, скидывая рыжую бровь, тяжело дыша. — На мне Директор, на тебе всё остальное, забыл? Я не собираюсь работать в шуме и заниматься твоей работой, — брезгливо поморщилась Аморен, доставая телефон и делая несколько фото-отчётов, которые после скинула боссу с надписью:«Хороший ракурс, да? Только Директор Ли не улыбается. Как печально.»
Тут же пришел ответ.«Тебе весело? Я рад:)»
Накахара был очень доволен. Правда. Чуе очень нравилось, что она оставляла всё самое интересное ему, где он мог, цитирую: «Набить кому-нибудь ебучку». У Рене даже пару раз проскочила мысль, что драки для него сроду вдохновению, внутреннему порыву, который достигает до крови в его венах и хаоса в его душе. — Иногда я правда думаю, что в тебе сидит первоклассный убийца, — отшучивался Чуя, приближаясь к лестнице. — Я очень внимательно слушаю о новом задании, вот и всё, —спокойно ответила Рене. — И шум снижает работоспособность, это факт. Несколько людей последовали за Чуей наверх, половина осталась с его напарницей. — Да-да, конечно, в каком номере багаж? Парень в чёрных очках и с серьёзным выражением лица протянул Китамуре небольшую связку белой верёвки, пока его второй босс мило с ней болтал и остановился около лестницы, дожидаясь её ответа.Так как Китамура Хироми являлась напарником члена Исполнительного Комитета, то её ступень в иерархии мафии, конечно же, превышала уровень тех, кто был в массовке и выполнял мелкую работу. Партизанский отряд, состоящий из Акутагавы Рюноскэ и Хигучи Ичиë, — так же был на ступенькую ниже.
Она прославилась, как «свой человек на стороне». Так сказал Мори Огай, когда созвал совет и рассказал всë, что его «информатор» ему передал об конкуренте.
Позже, когда информация перестала быть такой секретной, как это обычно бывает в этих кругах, то многие, кто не был обделён умом, могли догадаться, что появление такой леди не было принято спонтанно. Тем более, смотря на тёплые отношения между ней и верхушкой, эти не многие начали остерегаться молодую косатку.
— Багаж в 61 люксовом номере, третий этаж, — сказала Рене, завязывая мужчине руки. — Женщины, конечно же, спят, а мужчин я оставила в сознание, — она быстро работала руками, перекручивая верёвку между запястьями директора. — Мой голос не усыпил их, но они в состоянии «транса», то есть оторваны от реальности. Не спят и не бодрствуют. Накахара, наблюдая за тем, как его напарница связывает человека, ощутил какую-то слабость и замер, чтобы перевести дыхание, параллельно восхищаясь мастерством Китамуры. «Я раньше не видел подобный узел. Где она этому научилась?» Рене подняла голову и тут же встретилась с голубыми глазами, которые были наполненный чистым любопытством и интересом. Они восхищённо разглядывали её, будто бы Чуя узнал что-то новое. — Не потревожь сон девушек, ладно? — игнорируя его взгляд, сказала Рене. — А подчинённых директора можно разбудить хлопком, — она подняла ладони и бесшумно соединила их. —...мне никогда не понять как это работает, — пробурчал рыжеволосый мужчина, устремляя свои глаза на крепкие деревянные ступеньки. — Как ты распределяешь дар...как же сложно и невозможно. Рене улыбнулась такому знакомому бормотанию, которое могла услышать только она из-за своего обострённого слуха. Она ненадолго ушла в свои мысли, обдумывая то, что уже привыкла к этому: «Часто ворчит себе под нос, когда с чем-то не согласен или не понимает, а когда точка его кипения доходит до границ, то, кажется, в нём взрывается бомба. Он вспыльчивый человек, но в остальное время рационален и внимателен. Скорее всего Чуя был эмоциональным подростком. В этом мы схожи.» Однако, ничего сложного и невозможного нет в способности Рене. На самом деле всё было очень просто. Когда она зашла в комнату и начала говорить, то женщины, не осознавая этого, отреагировали на её голос так, будто были младенцами, которые услышали убаюкивание матери. Сирены или русалки манили моряков в море, заманивали их своими сладкими речами, а очень красивых девушек могли свести с ума, спев им чарующую песню, которая без воды топила их сознания, душила и разрывала на части их души и тела. Дело в намерениях и желании. Парни в чёрных костюмах с интересом вслушивались в детали, которые иногда могла сказать Китамура, но этой информации и на палец не намазать. Они мало что могли узнать, однако следить за отношениями между членом Исполнительного Комитета Портовой Мафии и его напарницы – занятное дело в мирные минутки миссии.По сравнению с Расёмоном Акутагавы Рюноскэ дар Китамуры не так полезен в быстрой расправе, которая весьма подходит к стилю японской мафии, но когда ситуация требует особых мер, то многие вздыхают с облегчением. Миссия не прошла бы так спокойно и успешно, если бы улица не погрузилась в сон. Люди, которые были в соседних домах, могли поднять тревогу из-за перестрелки, но вместо этого спокойно спят, не зная тревог.
Рене не долго провожала спину Накахары взглядом, задумываясь о том, как они слаженно работают и её напарник, забывая про свой статус, прислушивается к ней. Странное чувство. Она перевела взгляд на молчаливого директора, который подозрительно притих. Девушка ожидала несколько попыток от него что-либо предпринять. Он либо не понимает в каком положении оказался и уверен, что выйдет сухим из воды. Ну и был ещё один вариант. Он просто идиот. «Мы скоро приступим к пыткам. Время мариновать ужин.» — Вы тоже не шумите, мистер Ли, — в её глазах промелькнуло что-то подавляющее. — Иначе, первое что я сделаю – отрежу вам язык. — Тебе мало того, что Я стою на коленях? — в окружении трупов, прислушиваясь к тому, как по лужам крови, которые окрасили пол в алый, кто-то проходит и отвратительный звук похлюпывания воды пронизывает уши...бывший мафиозник выглядел беззащитно и униженно. — Мне мало? — с вызывом переспросила девушка, сдерживая смех. Её волчий взгляд упёрся в глаза несчастного человека, который и понятия не имел, что для неё мало, а что много. — Ты скоро и на коленях стоять не сможешь. Ей не нужна была вторая верёвка, чтобы связать ему ноги. Ей не нужен был стул для пыток или инструменты, чтобы причинить боль. Рене отдала безмолвный приказ юноше, что стоял рядом. Дожидаясь, пока мужчину поднимут с колен, расслабленно сказала: — Говорят, когда собака голодна – она воет. — И что это значит? — спросил мужчина, избегая её тёмных глаз, даже тогда, когда встал в полный рост. Ощущение, что его поглощают пропитаным холодом взглядом, проходило по затылку неприятным ознобом. — Когда человеку ломают ноги – он кричит, — Аморен сделала пол шага назад, встала полубоком, а после того, как напрягла бёдра, нанесла удар с разворота в нижнюю часть ног, вкладывая чуть больше своей силы. Хруст. Первая коленная чашечка была разбита, подобно фарфоровой, а кость, что соединяла суставы, выглянула в мягкой задней части колен, где располагались все связки. Крик. Он заполнил этот публичный дом, который даже не вздрогнул в пробуждение. — Директор Ли, а у вас громкий голос, — в ушах звенело, девушка неловко закрыла уши и невинно улыбнулась, как ребёнок, подчинённым. Парни, что держали директора, напряглись, осознавая, что сейчас будет второй удар и нужно сделать так, чтобы невысокий каблук Китамуры так же ровно попал в колено мужчины, как и в прошлое. Аморен повторила свои действия и теперь лицезрела как взрослый мужчина, у которого своя компания, жена, дети, любовницы, скулит, лёжа на полу, извиваясь как только может и рыдает, пытаясь ухватиться дрожащими и связанными руками до своих ног. «Могу представить в каком он ужасе от вида своих костей, но даже так, сочувствуя, я не могу заставить себя сожалеть», — прошло не так уж много времени, прежде чем Рене подняла свои ореховые глаза, наполненые красным светом ламп, к лестнице, услышав шаги. «Кто так громко орал?... А, ясно. Значит, это был директор.» Рыжая голова в шляпе медленно спускается и оглядывается по сторонам, а когда находит лицо Аморен, то не сводит с неё глаз. Она, как любитель посоревноваться, принимает этот реванш от Накахары и, не сводя с него глаз, достаёт пачку сигарет, шаркает зажигалкой и закуривает. — Составишь компанию? — протягивает ему сигарету, когда он подходит к ней. — Ты ведь ещё не закончила, — Чуя протянул руку к сигарете в её тонких и изящных пальцах. Он давно уловил эту её привычку – курить после окончания чего-то стоящего и волнительного. — Да, я продолжу в штабе, но здесь моя работа окончена. Я считаю, что место захоронения должно соответствовать умершему, — пальцы Накахары вздрогнули, когда он дотронулся до сигареты и её оголенной холодной кожи, которую почуствовал даже через ткань перчаток. — А он не проститутка, — озвучил свои мысли рыжеволосый, скрывая смущение. — Он крыса и умрёт подобно крысе. — Верно, — кивнула Китамура, ухмыляясь. — Зачем же человеку с теплой кровью сидеть подобно мраморному предку? — Агх, опять ты говоришь на сложном языке, — почти что взвыл Чуя. Единственное, что ему надоедает в ней, – это её бесконечные фразы из поэм, которые она вставляет в любой удобный момент. — На языке Шекспира, бро, на языке Шекспира. Парни загрузили Директора в багажник машины, предворительно заклеив ему рот. Когда мафиозныки вышли из здания, то лицезрели пустынные и налитые тишиной улицы, которые замерли в дыхании спящих людей. Чуя был восхищён, как в первый раз. Развернувшись к напарнице, которая стояла возле машины лицом к публичному дому, где недавно прошла миссия, уловил на её лице тень отвращения. — Что-то не так? — поинтересовался Накахара тихим голосом, держась за дверцу её авто. Глаза девушки были наполнены воспоминаниями, хрупкими маленькими телами, чьи белоснежные волосы пропитались запахом разврата. «Мы нашли их в подобном месте. Полуголыми, без надежды, с багровыми отпечатками чьих-то рук на шее. Их глаза были опустошены и даже я подумала, что эти дети уже мертвы, не прожив и лет шести. Неестественный цвет волос и хрустальные, до чистоты прекрасные глаза, привлекали жадных и порочных людей, которым нравилось что-то красивое и дорогое, которые хотели иметь красоту в любом её лице... Бездушные ублюдки.» Перемена в глазах Рене, которые недавно смотрели задумчиво и хмуро на красивый дизайн дома, сверкнули в страшном гневе, заставляя Накахару вздрогнуть. Напарница не услышала его вопроса и, растоптав носочком туфель окурок сигареты, глубоко вздохнула, расслабляя лицо. Садясь за руль, она была спокойна. Настораживали только непонимающие взгляды от Чуи, которые были замечены, но не поняты. — Я так хочу домой, — призналась Рене, когда они оба уселись на передних местах. — Но что-то мне подсказывает, что только к утру я вернусь к Сэмми... Эх, мой бедный кот, не повезло ему с хозяйкой. — Ты говорила, что он дьявол в чистом воплощении. Может, всё в точности наоборот?...И что ты планируешь сделать с Директором? Мори тебе что-то уже посоветовал? Конечно, Чуи было интересно, но по его тону нельзя было сказать, что он так жаждет услышать подробности про её отдельное задание. Он пытался скрывать свои эмоции, но ключевым словом остаётся «пытался». — Нет, он дал мне полную свободу в этом деле, — улыбнулась Аморен, сверкая глазами и ещё больше интригуя, испытывая его честно признаться в том, что он тоже заинтересован в будущих пытках и сам бы принял участие в них. Сам бы пытал того ублюдка. Чуя недовольство фыркнул и замолчал, не услышав ничего более. Обидно на самом деле ему было, но своë угрюмое молчание он долго хранить не смог. Даже если бы хотел. До прибытия в штаб эти двое долго разговаривали, замечая, как тускнеет небо. Рене поделилась планами на эту ночь, Чуя тоже, но после его слов о том, что он планирует прийти и сразу лечь спать, девушка начала завидовать и дуть губы, говоря какой он счастливчик. 1:1.***
Тихие шаги Мори приближались. И так, мы снова возвращаемся к подвалу штаба Портовой Мафии. Два месяца назад это место было подобно аду. Грязь, смешанная с кровью, оставалась на обуви, стены, пропитаные запахом металла и сырости, оставляли после себя лёгкий шлейф смерти. Спускаясь вниз по лестнице, возникало ощущение, что идёшь прямиком в преисподнюю, где сотни душ были жестоко вымучены и беспечно захоронены. Сейчас же это место стало пригодным для прибывания, а всё благодаря одной женщине. Белый потолок, мраморные плиты на полу и стенах, сохраняющие прохладу. Кровь можно сразу же смыть, ведь в одном из углом присутствует клапан слива. Однако, впредь ожиданиям Рене, это место стало похоже на морг, а не на камеру пыток. Это тоже было неплохо, ведь во всём надо искать плюсы: «Подвал для пыток, звучит как место, где ещё можно выжить, но теперь название идёт в разрез с реальностью. Это место – последняя отправная точка в мир мёртвых. Её двери.» – к такому выводу пришла Аморен. Босс одобрил эту задумку с любопытством в глазах, но теперь по его коже проходил холодок. — Я думала, — безэмоциональный голос Китамуры ударился об стены и эхом достиг его ушей, — что сделать с человеком, который из-за своего эго загубил столько жизней. И потрепал вам нервы, босс. Директор Ли, известный Мори Огаю, как конкурент и скрытый враг, висел вниз головой, подвешенный за больные ноги, без сознания. — Что ты делаешь? — спросил спокойно Мори. — Я действую согласно логике и давлю на больное, — просто сказала Китамура, рассматривая, как смуглая кожа на ногах китайца заливается фиолетовыми и синими цветами, которые на фоне белых костей и засохшей крови стеснённо блекнут. — Сломать ноги и подвешать верх ногами, — это лучший вариант для такого человека, как наш враг, да, Мори-сан? Мори кивнул, а после сказал то, что его терзало долгое время: — Скажи честно, — открыл рот мужчина, поглядывая на созданную из человеческого тела картину и на художника, который её сотворил. — Ты из мафиозного клана? Бежишь от отца-тирана? Если скажешь, что занимаешься подобным с детства – я тебе поверю. «А вы...недалеки от истины.» Рене натянула холодную улыбку на губы и изрекла: — Я же сказала, не копайте под меня, Месье. Вам ничего не найти, даже если вы очень постараетесь – результатов не будет. Я просто удивительная и очень способная. На этом всё, — пожала плечами и скинула белые перчатки, которые почернели от крови, в урну. Эти часы она потратила, чтобы изрезать ноги директора, шатаясь на тонком канате, следя за тем, чтобы он не умер и вместе с ней наблюдал, как его нижняя часть тела превращается в фарш. Мори понял, что заходить дальше не стоит и поэтому перевёл диалог в другое русло: — Он узнал тебя? — задал сам себе вопрос мужчина, а после повысил голос. — Всё же вы должны были пересекаться, когда шло расследование. — Нет, не узнал. Он еле дышит. Я с каждым часом поражаюсь как он ещё держится за жизнь. Удивительно, — скрестила руки на груди и встала рядом с боссом, занимая место зрителя, осматривая свой шедевр и невольно улыбаясь. Однако, любование длилось не долго. В белых руках Мори появился серебряный скальпель. Его лезвие остро сверкнуло в холодном свете лампочек, чьи блики падали на бело-голубой мрамор. Мужчина подошёл к своей жертве, на которую охотился долгие месяца, и, сделав тонкий разрез на его шее, мгновенно пробудил человека от шокового обморока. — Многие хотят перейти вам дорогу, босс, — голос Китамуры был громче хрипов задыхающегося мужчины, по чей шеи и лицу стекала кровь, заливая глаза. — Не боитесь, что однажды и вашу глотку перережут? Аморен опустила взгляд в пол, прикрывая ресницами и веками свои тёмные глаза, переполненные поглощаемым желанием. Мгновенным и ещё долго прибываемым где-то в пустом желудке. Мори вспомнил, как не почувствовал постороннего присутствия за своей спиной, и тут же развернулся, встречаясь с чистыми зелёно-карими зеркалами души. Он не видел в них угрозы. Не ощущал ненависти или опасности. В них было доверие и беспокойство. — Если ты на моей стороне, то нет, не боюсь. С улыбкой на лицах они расстались друг с другом, когда рассвет проник в окна зданий мафии и раннее солнце начало слепить. Стоя на пустой парковке, в голову Рене проникли простые мысли, лёгкие и не навязчивые:«Этот ослепляющий свет раздражает. Кажется, я вот-вот ослепну. Да, к моему возрасту не хватает только слепоты и правнуков.» Небо было чистым, снежные дороги обещали долгую поезду по льду, а мороз этим утром холодил нос и щёки. Китамура поскорее села в нагретое авто, закутываясь в своё хаори, как в пальто:«А может дело не в этом? Солнце больше напоминает мне о мирных днях, которые уже не вернуть. О упущенном счастье, о людях, которые теперь уже не придут в мою жизнь. Мне просто грустно?..»***
Столица Франции.
Парижское утро, осыпанное тонким слоем снега, встретило Жана с яркой и солнечной улыбкой. Только вот сам юноша не обрадовался тёплому ветерку, что дул из приоткрытого окна, и беловолосой женщине, которая поставила на журнальный стол его завтрак блинчики с голубикой, а сама попивала кофе с молоком и хлебом с ореховым джемом. Они близнецы, но предпочтения разные. Жан присел. Белёсые волосы, которые доросли до глаз, блеснули под лучами солнца, защищая чувствительные глаза. — Не хмурься, — голос старшей сестры звучал строго, но парень не обратил на это внимание и продолжил хмуриться, показывая всем своим видом, что сегодняшний день пройдёт так же как и все остальные. Он не успевает проснуться и уже устаёт, будто бы отработал целый день и только прилёг поспать, хотя на самом деле всё в точности наоборот. — Сегодня тот самый день? — недовольство так и сквозило через него, тая в себе предвкушение. Он свесил ноги с кровати и посмотрел на сестру. На её лице не было улыбки или каких-то эмоций. Равнодушные глаза, что цветом подобны засохшей траве и спокойное лицо, не выражающее ни одной мысли. Волосы уложены на бок, чёрный брючный костюм. — Я встала пораньше и пришла к тебе только по этому поводу. Ты же знаешь, что каждый год– — Мне кажется, что всё это сон, — перебил её юноша. — Я хочу проснуться. Как мне проснуться? Джулия сдержала вздох и поставила чашку с кофе на маленькую тарелочку. — Карл не сможет сегодня прийти, его рейс задержали. Руи и Генри прибыли вчера вечером. Хочешь их поприветствовать? — Старшие братья и сестра уже сдались, да? — мальчишка поднял голову к окну, лицезрея, как кружится в неспешном вальсе снег. — Не понимаю о чём ты, — Джулия хотела игнорировать брата. Все силы уходили на то, чтобы держать себя в руках, но после того, что он сказал, её глаза задрожали. — «Я обещаю, что всегда буду присматривать за вами,» — пятки коснулись холодного пола. Этот холод освежал, но не тронул его улыбки. Она была тепла, но отчего-то грустна. — Ты ведь ещё зла на Рене, я знаю. Все мы злы и обижены. Джулия закусила губу, поднимая глаза к верху. Сдержала свои чувства в последний момент. — Хватит, Жан, прекрати всё это и одевайся... Сегодня был тот день, когда самый дорогой человек покинул их. Сегодня был тот день, когда они разъехались в поисках этого человека. Однако, спустя 21 год, она так и не была найдена. —...надо почтить память умершего, — закончила старшая сестра, Джулия. — Я не пойду, можешь меня не ждать, — спокойной заявил юноша, подбирая с пола белую мятую рубашку и одевая её. Глаза Джулии сверкнули в гневе. Она сжала кулаки, сдерживая себя от крика: — Да как ты смеешь... —...я всё ещё не верю, — с такой же горечью и злыми глазами произнёс юноша. — Ты правда думаешь, что женщина, которая в тайне искала способы освободиться, будет ещё жива? Ты правда думаешь, что она не добилась своего!? Не будь глупцом, Жан, хватит ждать, хватит верить, что это иллюзия и когда-нибудь, — девушка вдруг замолкла, осознавая, что на нижних веках скопились слёзы и удерживали их только длинные белые ресницы. Она зажмурила глаза, смахивая их, и выкрикнула осевшим голосом: — Когда-нибудь мы вновь встретимся! «Это пустая мечта, брат. Почему же ты ещё веришь...?» Свист ветра достиг их ушей. Комната, утонувшая в печали и криках, стала в один миг тихой и пустой, хотя в ней находились двое. — Давай поедем в Японию? — начал Жан своим обычным мягким голосом. — З-зачем? — губы девушки подрагивали. — Я слышал, что там есть человек, способный разгадать любую загадку. Он детектив и работает в детективном агентстве. Мы – его будущие клиенты. Джулия замерла в удивлении. Голос брата был лёгок, но улыбался он так, будто бы это было последнее за что он мог ухватиться. Она думала, что её Жан впал в безумство, хотя на самом деле отчаялся больше всех. — Так вот... откуда у тебя надежда.