«Но каждый человек — это не только он сам, это ещё и та единственная в своём роде, совершенно особенная, в каждом случае важная и замечательная точка, где явления мира скрещиваются именно так, только однажды и никогда больше».
Пальцы сжимают руль крепче. Чонгук чувствует, как в груди планомерно разжигаются эмоции — словно внутренности облили бензином и чиркнули спичкой. Включённые фары помогают разглядеть ленту дороги, ведущую вперёд, — она кажется бесконечной. Поблизости только тёмный лес, а перед глазами — жёлтая луна, повисшая высоко в небе. Колёса беззвучно катятся по асфальту, внушая мнимое спокойствие. Чонгук старается расслабиться. Мысли заполняют голову, отвлекая от гнетущей темноты за окном. Он бросает взгляд на время, понимая, что уже слишком поздно для ночных визитов. Не глупо ли ехать посреди ночи к незнакомому человеку? В тот момент, когда он брал у Сокджина ключи от машины, ему казалось, что поступить иначе он не может. Если сейчас не выяснит, нужен ли ему Тэхён на самом деле, то точно не успокоится. Слова Хосока он принял к сведению. Было не так много времени обдумать его совет. Возможно, всё это и правда смахивает на психическое расстройство. Вбил себе в голову, что ангел, которому он дал имя, это его предназначение, и сходит теперь с ума из-за него. Но ведь он почувствовал, как внутри всё оживает и расцветает, пока ангел смотрел не в глаза — намного глубже, в самую душу, куда сумел отыскать путь сразу же. Такое не случается, о подобном не говорят, считая невозможным, а у него чуть сердце не выпрыгнуло из груди, когда чужие губы коснулись его собственных. Он не может сказать с точностью, являлась ли та встреча настоящей, или же подсознание подкинуло ему картинку с красочными иллюстрациями, чтобы организм справился со стрессом. Однако кулон на шее и повторяющиеся сны убеждают его в обратном. Если он никогда не видел своего ангела, запомнил бы черты его лица? Чувствовал бы, как в кончиках пальцев едва ощутимо покалывает, стоит только подумать о нём? Если это всё чудесный сон, преследующий его долгие годы, то просыпаться он не собирается. — Боже, что ты творишь… — шепчет Чонгук, качая головой. И правда спятил, потому что в мыслях появляется заведомо провальная идея. Это покажется странным, но он уверен в том, что тот Тэхён, к которому он сейчас направляется, не имеет ничего общего с его ангелочком. Рядом с ним он не почувствовал ничего особенного, — так может, он ошибся? И сердце, словно нарочно, ускоряет свой бег — хочет что-то сказать, но понять его невозможно. — Сумасшедший, — делает вывод Чонгук, когда вжимает педаль газа до упора. Достаточно вывернуть руль влево, перелететь металлическое ограждение и оказаться на дне пропасти. Шансы выжить в таком случае мизерны — скорость слишком велика. Захлестнувший адреналин разгоняет сердце сильнее. Глаза вспыхивают неестественным блеском, а губы расползаются в стороны. Станет ли легче? Разобьётся, обретёт новую жизнь, позабыв о боли, что испытывает в этой. Один раз уже осмелился шагнуть в небытие, — что мешает сделать ему это снова? За жизнь цепляются, когда в ней есть хоть какой-то смысл, а у него ничего нет. Совсем. Ни родителей, ни друзей, ни любимого человека, лишь тихий голос в голове, просящий остановиться. Он будто теряет связь с телом. Спрятанный под одеждой кулон начинает нагреваться до такой степени, что он чувствует, как у него горит грудь. Чонгук плотно смыкает губы, игнорируя жгучую боль до последнего, но она настолько сильная, что буквально заставляет прийти в себя. Он видит животное, замершее прямо посреди дороги, и резко даёт по тормозам. Машину заносит, но к счастью, ему удаётся вовремя среагировать и не перевернуться. Тяжёлое дыхание заполняет салон. Его всего трясёт; он сжимает руль крепче, смотря широко распахнутыми глазами на оленя, который смотрит в ответ, а после, испугавшись, бросается прочь и скрывается в темноте леса. Осознав, что он запросто мог погибнуть, Чонгук не может пошевелиться. Проходит несколько минут, прежде чем он убирает руки от руля и прикрывает глаза. Под закрытыми веками в тот же миг возникает облик его ангелочка. Он запрокидывает голову. — Прости… Однажды его уже спасли, уберегли от опасности и в этот раз. Да как он смеет бросаться в лапы смерти? Становится стыдно. Тэхён пожертвовал всем, что у него было, а он так легко готов отказаться от жизни вновь. Чонгук вспоминает про кулон, вытаскивая его из-под футболки. Металл уже остыл, став привычно холодным. Если бы не маленький ожог на коже, он бы подумал, что ему всё померещилось. Чонгук преподносит крестик к губам и сглатывает. Лишь благодаря кулону туманность в голове рассеялась. — Как тебе это удаётся? — подаёт хриплый голос Чонгук, зная, что ему никто не ответит. — Если тебя нет, то кто за мной приглядывает?.. Вопрос тонет в тишине. Он долго сидит, не двигаясь, и вглядывается в темноту, словно в какой-то момент на дороге кто-нибудь появится. Этого не происходит. Ни через минуту, ни через пять. А потому Чонгук заводит двигатель и пытается не обращать внимание на лёгкий мандраж, который его так и не отпустил. Уже думает развернуться и поехать домой, но неведомая сила заставляет доехать до пункта назначения. В маленьком двухэтажном доме горит свет. Электронные часы на панели показывают почти три. Чонгук выходит из машины и понимает, что разговаривать не готов. Ночной воздух отрезвляет сознание. Прислонившись к капоту, он запрокидывает голову и устремляет взгляд на небо, полное звёзд, — пока он ехал сюда, не увидел ни одной звезды, а их, оказывается, целое множество. Сердце уже успокоилось, плечи опущены, а в голове пустота. Он наконец расслабляется и тянется к карману, доставая пачку сигарет. Из-за холода приходится запахнуть пальто. О чём он только думал, пока садился в машину? Тэхён находится через дорогу, а у него ноги приклеились к асфальту. Выпускает сизый дым изо рта, смотрит в сторону дома и хмыкает, понимая, какой же он трус на самом деле. Принять правду не может, вот и цепляется каждый раз за прошлое. Он замирает, когда входная дверь неожиданно распахивается, пропуская дорожку света на улицу. Подросток, выйдя наружу в спортивных штанах и джинсовке, садится на ступени крыльца и опускает лохматую голову. Чёрный автомобиль на другой стороне улицы замечает не сразу — проходит несколько минут, прежде чем он смотрит вперёд, встречаясь взглядом с другим. Чонгук готов поклясться в том, что их внезапная встреча не может быть простым совпадением. Почему Тэхён не спит в столь позднее время? Почему сразу же отворачивается, пряча лицо в темноте? И почему, чёрт возьми, он никуда не уходит? Мог бы из предосторожности зайти обратно в дом, рассказать родителям, что его, кажется, преследует какой-то мужчина, или же вызвать полицию. Ничего из этого школьник не делает. Сидит молча, дышит свежим воздухом и из любопытства смотрит вновь. Чонгук чувствует себя странно. Не похож ли он на сталкера? Приехал ночью, а теперь подходит неторопливым шагом, останавливаясь в нескольких метрах, чтобы не напугать. Тот усмехается. — Снова вы? — Не дождавшись ответа, он продолжает: — Опять проезжали мимо? Чонгук засовывает ладони в карманы и мотает головой. — Нет. Хотел поговорить, — решает сказать правду. Может, ему станет легче от разговора? Отведёт душу и оставит наконец парня в покое. — И о чём же? — любопытствует. Взгляд Чонгука прикован к земле — он не может заставить себя поднять глаза и взглянуть на него. Мозг просто отказывается принимать такую картину. — Почему не спишь? — внезапно спрашивает Чонгук. Получает молчание. Подросток обнимает себя за колени и долго ничего не говорит, не замечая чужого пристального взгляда. Потрёпанные кеды на его ногах вряд ли способны согреть в такую погоду. Чонгук поднимается выше, к тонкой джинсовке, которую уже давно пора сменить на тёплую куртку. Он поджимает губы и, ничего не говоря, уходит к машине. Возвращается с пледом, вытащенным из багажника, и накидывает на озябшие плечи. В благодарности не нуждается, — садится рядом, на прогнившую местами доску, и сцепляет пальцы рук. — Давно так живёшь? — говорит, не смотря в его сторону, чтобы не заставлять чувствовать себя ещё хуже. — Давно, — в темноте раздаётся горькая усмешка. Парень закутывается в плед, переставая дрожать из-за холода, а Чонгук думает о том, как же порой всё-таки несправедлива судьба. — Вы из опеки, да? Чонгук слышит вопрос не сразу — задумался о своём, перестав моргать. — Нет, — говорит он вполголоса и поворачивается к нему лицом. — Сколько тебе лет? — Семнадцать скоро. Ещё несовершеннолетний… — Подросток опускает взгляд. — Если вы не из опеки, то что вам нужно от меня? Чонгук смотрит в его глаза, полные печали, и узнаёт себя. В его возрасте он выглядел точно так же: впалые щёки, тусклый взгляд, искусанные губы. Но если у него были семья и дом, куда он мог вернуться в любой момент, то Тэхён меньше всего на свете хочет оказаться за дверью, находящейся позади него. — Ничего, — честно отвечает Чонгук, закуривая сигарету, чтобы хоть как-то отвлечься. — Сам не знаю, почему я здесь. Расскажешь что-нибудь о себе? — Если поделитесь, — улыбается тот. Нахмурив брови, Чонгук окидывает его непонимающим взглядом, и тогда парень показывает на пачку в его ладони. Он усмехается. Боже, как же это странно. Судьба над ним точно издевается. Сам себе поражается. Сказали бы ему несколько недель назад, что он будет сидеть вот так, на крыльце чужого дома, глубокой ночью и курить вместе со своим ангелочком, он бы рассмеялся. Что ж, жизнь умеет удивлять. — Что вам интересно знать? — Для начала перестань обращаться ко мне на «вы». Чувствую себя стариком. В ответ — ухмылка. — Да ладно, не такой уж ты и старый. Лет тридцать, да? Чонгук кивает. — Надеюсь, в твоём возрасте я буду выглядеть так же. Рассекать на чёрной ауди, носить дорогую одежду и вкусно пахнуть. — Он останавливается, замечая улыбку, играющую на губах мужчины. — Что? — и сам улыбается. — Ты похож на того, кто мочит всякую нечисть голыми руками. Или на того, кто похищает детей и отдаёт их в сексуальное рабство, получая неплохие деньги за это. — Но несмотря на это, ты продолжаешь сидеть рядом. — Чонгук щурит глаза. — А я не боюсь, — гордо заявляет мальчишка. — У меня настолько дерьмовая жизнь, что мне уже всё по барабану. Даже если это моя последняя сигарета и после этого ты засунешь меня в багажник, а потом отвезёшь в лес, я скажу тебе спасибо перед смертью. Ну, знаешь, это куда лучше, чем терпеть тупого отчима, от которого прёт пивом и мочой за километр. — Чонгук сразу же напрягается, услышав что-то личное. Осознав, что он сболтнул лишнее, школьник замолкает на какое-то время. Делает ещё пару затяжек, а после — бросает бычок подальше от дома, чтобы не прилетело ещё и за это. — Если что, органы у меня не в самом лучшем состоянии. — Не нужны мне твои органы, — хмурится Чонгук. — И убивать тебя я тоже не собираюсь. — Тогда я вообще ничего не понимаю. Ты педофил, что ли? Чонгук давится горьким дымом, начиная кашлять. Парень даже не пытается помочь: сидит и смотрит на него, хлопая глазами с длинными ресницами. Почему он с такой лёгкостью говорит о подобных вещах? Прокашлявшись, Чонгук тушит сигарету подошвой ботинка и пару минут раздумывает над тем, что сказать. — Ты похож на одного человека, — рассказывает тихим голосом. — Он многое для меня значит, но его, к сожалению, больше нет. Остались только воспоминания, которые я прокручиваю в голове каждый божий день. Я надеялся, что когда-нибудь мы увидимся снова, пускай это невозможно, а потом повстречал тебя. Сначала обрадовался, но затем испугался. Вы похожи как две капли воды, но… — Чонгук сглатывает, сцепляя пальцы в крепкий замок и устремляя взгляд на небо, — но в то же время у вас нет ничего общего, и сейчас я это понял. Извини за беспокойство, просто я не мог пройти мимо. Как увидел тебя, мозг сразу отключился, — он усмехается, опуская голову. — Иногда мне кажется, что я сошёл с ума. Влюбился в того, кого видел всего один раз, а теперь вижу его во снах и не могу выкинуть из головы. — Да уж… — после минутной тишины говорит подросток. — Я даже не знаю, посочувствовать тебе или дать номер хорошего психолога. Чонгук не сдерживает ухмылки. Как ни странно, на душе стало легче. Намного. Да, рядом с ним не его ангел, но ведь это всё тот же Тэхён, которому он дал имя. Кстати об этом… — Как тебя зовут-то? — Джихён. Кан Джихён. Чонгук поджимает губы. Всё это время называл его Тэхёном в своей голове и забыл, что у того может быть совершенно другое имя. — Приятно познакомиться, Джихён, — с грустью произносит он и заставляет себя улыбнуться. — Неужели мы так похожи? Повернувшись к нему лицом, Чонгук кивает. — Очень. — А его как звали? — А он любопытный. Даже слишком. — Тэхён, — с теплотой отзывается Чонгук, вспоминая их первую встречу. Судя по рту, образовавшему букву «о», Джихён удивлён. — Мама сначала хотела назвать меня так, но отец настоял на Джихёне. — Чонгук даже сказать ничего не может. Это точно он. — Был бы сейчас Ким Тэхёном, если бы мама не вышла замуж за одного мудака. — А отец?.. — Спрашивать о подобном, конечно, некрасиво, но у Чонгука закрадываются смутные сомнения на этот счёт. Джихён, не постеснявшись, ныряет рукой в карман его пальто и выуживает сигареты. — Получил производственную травму и умер, когда я был ещё маленьким, — рассказывает он спокойным голосом, пока чиркает зажигалкой. Поджечь кончик сигареты не успевает — Чонгук выхватывает ту изо рта и бросает на асфальт. — Маленький ещё, чтобы травить себя такой гадостью. Джихён щурит глаза, окидывая его недовольным взглядом. — Совесть взыграла? — Мозги включились, — бесцветно говорит Чонгук и поднимается на ноги. — Познакомишь с родителями? — Он смотрит в сторону окна, в котором горит свет. — Да я бы с радостью, только вот мать собрала вещи и свалила ещё два года назад. Полагаю, она либо мертва, либо воспитывает других детей, потому что за всё это время ни разу не написала. А с отчимом разговаривать бесполезно. Он вряд ли вообще способен разговаривать. — Джихён слегка хмурится, вставая со своего места. Ему не стыдно рассказывать о своей семье, потому что плевать он хотел, что о нём подумают. — Нет, ну ты, конечно, можешь попытаться… Что Чонгук чувствует? Сожаление. Что не нашёл его раньше, не помог, избавив от скверной жизни, а сейчас стоит и совершенно не знает, что ему делать. Джихён усмехается, проходя мимо него. — Что? Я резко стал неинтересен? — в голосе читается обида. Чонгук смотрит на него грустным взглядом и не сдерживается — делает шаг вперёд, хватаясь за плечи, чтобы пододвинуть к себе и обнять. — Прости, — шепчет тихо. Школьник замирает, не ожидав ничего подобного. Шевельнуться не может — настолько сильно его обнимают, будто хотят спрятать в своих объятиях. — За что? — За то, что пришёл только сейчас. — Чонгук прикрывает глаза.𓆃𓆃𓆃
— Вас снова не ждать к ужину? — спрашивает Феликс, увидев Чонгука на первом этаже. — Нет. Сокджин с Хосоком поворачивают головы, провожая его удивлённым взглядом. В последнее время он слишком зачастил к своему новому знакомому. С того разговора прошло уже два месяца, а Чонгук так и не рассказал, что заставило его передумать. Вернувшись домой в ту ночь, он заявил о том, что будет заботиться о мальчике в знак благодарности за свою спасённую жизнь. Сокджин только тяжело вздохнул на такую новость, а Хосок усмехнулся, пожав плечами. Останавливать его было бесполезно. Обычно он привозит пакеты с едой и интересуется делами, наблюдая за Джихёном с доброй улыбкой, пока тот набивает рот вкусностями и параллельно с этим делится планами отмщения. С одноклассниками он не ладит — это Чонгук понял ещё в их первую встречу, а вот по какой причине тот затаил обиду, он не знает. Джихён и впрямь бесстрашный малый. Сказал, что никого не боится и перспектива получить синяки ему не страшна. Чонгук попросил больше не играть в рыцаря, пытаясь в одиночку справиться с целой толпой. На заброшку тоже запретил ездить, на что подросток надул губы. — Ты мне не старший брат, — с недовольством проворчал Джихён. — Если узнаю, что ты там, домой за шкирку притащу. — Чонгук не шутил. Чужая смелость похвальна, но глупости в поступках было намного больше. А потом он случайно увидел шрамы на руке. Джихён сразу же спустил рукава толстовки и отвернулся, не желая разговаривать на эту тему. Его жизнь была не сахар: родная мать бросила, не выдержав тяжести судьбы, отца он не помнит, а отчим не придаёт его присутствию никакого значения, словно его совсем не существует, — доля правды в этом была. Джихён не был ему родным, после ухода супруги из дома он совсем перестал уделять внимание и сказал, что тратить деньги на него не собирается. Поношенную одежду Чонгук заменил на новую. Зима уже была на пороге, а тот щеголял в кедах. И ведь далеко не сразу Джихён согласился обновить гардероб — Чонгук уговаривал его целую неделю, пообещав в противном случае выбрать на свой вкус. Хосок, заметив пропажу своей кредитки, конечно же, не обрадовался. Кричал на весь дом, из-за чего разбудил Сокджина, который в итоге надавал подзатыльников обоим. Чонгук понял, что самое время приобрести свою недвижимость — заработок никогда не будет лишним. Джихёна хотелось порадовать любой мелочью. Он и игрушки пытался ему привезти (их выбросили), и гулять в город отвозил, и ноутбук купил в качестве подарка на день рождения. Джихён поначалу противился, вскидывал подбородок, говоря, что ни в чём не нуждается. Со временем смягчился и начал прятать благодарную улыбку. Даже однажды пошутил, что обзавёлся папочкой, когда Чонгук забирал его после уроков, чтобы он не мёрз в школьном автобусе. Мужчина нахмурил брови. Забота была приятна. Джихёну нравилось внимание со стороны, и всё же он не до конца понимал, почему ему помогают. То ли Чонгук чувствовал себя одиноким за неимением собственных детей, то ли видел в нём своего возлюбленного, который давно погиб. Джихён не знал истинной причины, да и в глубине души не хотел, чтобы их общение заканчивалось, ведь с Чонгуком и правда было здорово. Он ему нравился. Не только как человек, но и как мужчина. Чонгук хорошо одевался, был достаточно красив и ухожен; его спокойный, но твёрдый нрав располагал к себе. Никогда не кричал, не грубил — умел поставить на место другим способом — и в целом относился ко всему с пониманием. Увидев порезы на руках, он не стал расспрашивать, лишь поджал губы и отвернулся. С каждым днём Чонгук всё меньше видел в нём Тэхёна и всё больше — себя самого. Джихён тоже был скрытным, тоже предпочитал прятаться в комнате и ни с кем не разговаривать. И тоже, чёрт возьми, однажды пытался покончить жизнь самоубийством, — от этой мысли леденела кровь. Чонгук ничего не понимал. Почему у них так много общего? Гадалка, с которой он встречался ещё будучи студентом, как-то рассказывала про параллельные реальности. Мол, каждая душа перед своим зарождением связана с другой. Уже после она обретает тело, но всё равно способна чувствовать свою половину. В соулмейтов Чонгук никогда толком не верил. Слышал, конечно, разные истории про то, что у всех есть своя родственная душа, которую можно отыскать, если постараться, но считал их выдумками. По всему миру находились пары, рассказывающие о своей внеземной любви, а он, глядя в телевизор, называл их актёрами погорелого театра. И правда думал, что понятие соулмейта выдумали рекламные компании, чтобы заработать на этом много денег. Существовали специальные сайты для поиска своей родственной души, организовывались отдельные церемонии исключительно для «истинных» пар. Можно было даже обратиться в агентство с просьбой помочь, и за круглую сумму с тобой поделились бы примерным месторасположением твоего соулмейта. И вот никого не напрягало, что вторая половинка может проживать на другом континенте и разговаривать на неизвестном языке. Чонгук не пытался найти своего партнёра, предначертанного самой судьбой. Тот нашёл его сам. Как ему кажется… Поэтому он не почувствовал страха, когда увидел Тэхёна, и его зрачки сверкнули фиолетовым. А ещё было чёткое ощущение того, что они давно знакомы, пускай ни разу друг с другом не говорили. Однако Сокджин не согласился с таким предположением. — Ты его не боялся, потому что он был твоим ангелом-хранителем. Ангел связан со своим человеком, более того, они способны успокоить одним своим присутствием. Это их предназначение — утешать людей и придавать силы двигаться дальше. Но то, что он потянулся к тебе с поцелуем… Впервые о подобном слышу. Тебе точно не показалось? Про поцелуй Чонгуку не поверили. Даже Хосок пожал плечами, не припоминая на своём опыте похожих ситуаций. Лишь падшие ангелы могут соблазнить, а Тэхён, по его словам, лучился светом. Что-то в рассказе Чонгука не состыковывалось. Могло ли быть такое, что Тэхён был не только его ангелом, но и родственной душой? Большинство ангелов в прошлом ведь тоже были людьми. В таком случае это бы объясняло, почему он чувствует с ним связь до сих пор — другая душа пытается с ним связаться. Хотя и тут возникает резонный вопрос. Он ведь нашёл Тэхёна — вернее, его душу. Как тому удалось оказаться в своём теле? Потому что до этого он был не человеком? Голова готова взорваться. Чонгук размышляет об этом на досуге, но вопросов появляется только больше. Слова гадалки он вспомнил в начале зимы. Пока сидел в машине и ждал Джихёна, который почему-то задерживался, почувствовал себя странно. Вышел на улицу, чтобы проверить, и обнаружил подростка, размахивающего кулаками, за школой. В это мгновение он замер, вспомнив их первую встречу. Тогда Джихён чуть не упал в яму: она была достаточно глубокой — разбиться мог запросто. Если бы Чонгук не схватил его за руку, тот бы точно упал либо по своей неосторожности, либо под давлением одноклассников. Он его спас, как когда-то спас его Тэхён. И вдруг пазл собрался воедино. Джихён повторял его судьбу, а это значило, что их души и правда были связаны задолго до их рождения. «Поскольку соулмейты — это две половины целого, они всегда будут существовать в одном мире. Обычно их судьбы похожи, но раз от раза не приходится. В одной жизни они могут родиться по соседству и общаться до самой старости, а в другой — оказаться в разных уголках планеты и никогда не встретиться. Но кое-что неизменно: в каждом мире двое будут существовать вне зависимости от обстоятельств. Таково правило нашей Вселенной». Поэтому Тэхён переродился: его тело погибло, но по необъяснимому закону он должен существовать в том же обличие именно в этом мире. В другой параллельной реальности они могут выглядеть совершенно по-другому, даже иметь противоположный пол, — так сказала ему гадалка, и он поверил в её слова только спустя двенадцать лет. Чонгук не знал, как это называется: магией, волшебством или законом Вселенной. Когда он начинал думать о подобном, голова, по ощущениям, крошилась надвое. Он чувствовал себя крошечным, пылинкой в большом мире, от которой совершенно ничего не зависит. И в то же время его успокаивала мысль о том, что в каждой реальности у него есть свой Тэхён. А это значит, что они всегда будут вместе. Конечно, его до сих пор тяготит осознание, что один раз Тэхёна он уже потерял. С другой стороны — великое счастье, что они встретились снова. И пускай его зовут по-другому, а характер подвергся большим изменениям из-за влияния окружающей среды, в которой он вырос, это ведь всё тот же Тэхён, предназначенный ему самой судьбой. Соулмейт — это ведь не только возлюбленный, но и просто близкий для сердца человек. Чонгук с радостью обретёт хорошего друга.𓆃𓆃𓆃
Остановив машину на обочине, Чонгук отстёгивает ремень безопасности и выходит наружу. Тут же замирает, подняв голову к небу — снежинки, кружась в замысловатом танце, невесомо ложатся на его тёмные волосы. Снег пошёл — первый в этом году. На улице уже поздний вечер, воздух морозный и колючий. Длинное пальто спасает в холодную погоду, а вот ботинки всё равно скользят. У него разъезжаются ноги: асфальт покрылся тонкой корочкой льда, — и как он вообще доехал? С трудом Чонгук переходит дорогу, сохраняя равновесие, и, обнаружив Джихёна на крыльце, тяжело вздыхает. У того покраснели уши и щёки, пол лица спрятано за шарфом, а колени едва заметно дрожат. И сколько он тут просидел? — Ты опоздал, — констатирует тот, не поднимая взгляда. Чонгук поджимает губы. — Прости, задержался на работе. Они должны были съездить в город, на ярмарку, но планы пришлось поменять. Дел было невпроворот с самого утра: Хосок учуял с десяток заблудших душ неподалёку от психбольницы, расположенной на отшибе. Люди с нарушением психики — как лакомый кусочек для демонов и падших ангелов. Они легко поддаются влиянию и нередко сами взывают к себе. Такое количество существ в одном месте Чонгук ещё ни разу не видел. Провозились они целый день. Падшие ангелы безобидны, пока их не разозлишь. Ещё хуже, если в округе есть демоны, подталкивающие их, по сути, к самоубийству. Для них это своего рода развлечение и отвлекающий манёвр для нападения. В этот раз обошлось не только мелкими тварями: среди сгустков чёрной энергии был высший демон в человеческом обличие, так что работёнка нашлась и для Хосока. Он слишком устал, но несмотря на это, не отменил встречу. Приехал к Джихёну, потому что пообещал посетить ярмарку вместе, а в итоге опоздал. Всё уже закрылось, поэтому школьник выглядит обиженным. Знал бы он, что видели глаза Чонгука за сегодня, может быть, и простил. А так — нарочно отворачивает голову, отказываясь разговаривать. Чонгук подходит ближе и, расчистив себе место на первой ступени, опускается рядом. — Сколько здесь сидишь? А в ответ — тишина. Он вздыхает, думая о том, что в жизни существует слишком уж много вещей, независящих от его желаний. Да разве по собственной воле он заставил бы Джихёна мёрзнуть на улице? Смотрит на него с сожалением, видит, что тот весь трясётся, но из вредности не заходит в дом, и устало улыбается, притягивая к себе за плечо. — Отвали, — протестует Джихён, отмахиваясь от его руки. Ещё бы Чонгука это останавливало. — Будешь таким вредным, никогда не заведёшь себе девушку, — усмехается мужчина и всё-таки прижимает того к себе, чтобы хоть немного согреть. — А мне она и не нужна, — фыркает тот. Чонгук вскидывает брови. — Хочешь парня? — хитро улыбается, замечая, как тот занервничал. — Не твоё дело. — Всё с тобой понятно, — говорит Чонгук, отпуская. Он вспоминает себя в школе: тогда нравилась ему одна девчонка. Они даже на свидание ходили, — если обычную прогулку в парке можно назвать свиданием, конечно. До отношений дело не дошло, потому что та начала общаться с парнем из параллели. Поначалу Чонгук злился, считал жизнь несправедливой, пока в один момент не понял, что свой пол привлекает его гораздо больше. Заглядывался на одноклассников, пока те переодевались перед физкультурой, наблюдал за друзьями из любопытства, а те восприняли его интерес неправильно. Дружить с кем-либо он перестал, как и обращать внимание на парней. Пообещал себе держать предпочтения втайне и никогда никому не рассказывать этот секрет. Кривые взгляды не пугали — расстраивало то, что его считали ненормальным. Смущение Джихёна ему понятно. Если он не хочет рассказывать настолько личные вещи, то Чонгук не станет настаивать. Для себя делает пометку в голове больше не говорить на эту тему, однако Джихён в который раз его удивляет. — Ты ведь… из этих, да? Чонгук усмехается. — Из каких это — этих? — Ну… — он щурит глаза, не зная, какое слово подобрать. — Ты же меня понял! Не прикидывайся идиотом. — Даже если и понял, что с того? — весело проговаривает Чонгук. — Сам рассказывал, что я похож на твоего бывшего возлюбленного. — Джихён чувствует себя неловко. Ни с кем не обсуждал подобное, а с Чонгуком, вроде, можно — он человек взрослый, тем более с опытом. Спросить-то больше некого. — Тебе кто-то нравится? — догадывается мужчина, и он вспыхивает как спичка. У Чонгука сейчас скулы сведёт от умиления. — Ну, есть один… Тупой, правда, как пробка, — с раздражением проговаривает тот, и Чонгук не сдерживает ухмылки. — Ладно, он не тупой. Наоборот, мозговитый. С математикой мне помогает. Я к нему и с одного бока, и с другого, — Джихён вытягивает руки, направляя их сначала вправо, потом влево. — А он ни в какую! Либо реально узколобый и не понимает намёков, либо… — он поджимает губы. — Ладно, забей. Чонгук поднимается с места и тянет того за руку, чтобы он встал и перестал морозить задницу. — Если захочешь об этом поговорить, не стесняйся. Я не специалист в чувствах, но могу дать дельный совет, — говорит он с доброй улыбкой. Джихён кивает. — Эй, только не надо строить грустную мордашку, ладно? Ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью. — Я знаю, — бубнит тот, до сих пор чувствуя себя неловко. — Хочешь, поедем к этому парню и отвезём его в лес? Там как раз сейчас красиво. Джихён невольно улыбается на такие слова. — А вот возьму и соглашусь. — Он поднимает карамельные глаза, позволяя разглядеть своё лицо. Чонгук замирает. — Кто это тебя так? Подросток сразу же отворачивается, пряча лицо в пушистый шарф. Веселье вмиг пропадает. — Джихён, — голос Чонгука строгий. — Я спрашиваю: кто это сделал? Опять подрался с одноклассниками? Я же говорил тебе, чтобы ты больше не лез в драку… — Пока ждал тебя, столкнулся с отчимом, — тихо говорит Джихён. Внутри всё закипает от злости. Чонгук поворачивает голову в сторону дома и смыкает челюсть. — Он пьян, не трогай его. — Джихён в последний момент успевает схватить за руку. Однако Чонгук не останавливается. Зайдя в дом, он находит того на диване. В воздухе стоит плотный запах перегара. Чонгук морщится, оглядываясь. Уже давно хотел увидеть эту мразь, что забила на ребёнка, но каждый раз его отговаривал Джихён. Теперь же он жалеет, что не зашёл раньше. Условия, в которых живёт школьник, ужасают. На столе стоит грязная посуда, пол пыльный и холодный, краска на мебели уже облупилась, как и потолок. Теперь понятно, почему Джихён решил, что за ним приехали из опеки. Ладони сжимаются в кулаки — Чонгук еле как заставляет себя разжать их и сделать глубокий вдох. Уже хочет броситься к дивану, на котором спит грузное тело, но замирает, не успев сделать даже шаг. Чёрная дымка витает вокруг спящего мужчины — Джихён её не видит, поэтому не понимает, что заставило Чонгука резко передумать. Убить этих тварей невозможно, если только вместе с хозяином, но жертвой их влияния стал обычный человек. Он не имеет права убивать ни в чём не повинных душ. Потому разворачивается, осознавая, что будет бесполезно взывать того к уму-разуму. — Собирай вещи, — командует Чонгук. Джихён хмурится. — Зачем? — С этого дня ты будешь жить со мной.♫ RHODES — Your Soul ♫