«...он был тем, что составляло мою жизнь, он был моим нутром, моей судьбой и моим демоном».
— Я в порядке, — утверждает Чимин, принимая сидячее положение. Процесс регенерации закончился около часа назад. Поскольку раны были глубокие, а тело — истощённым, на восстановление ушло гораздо больше времени, чем обычно. Зато теперь он чувствует себя намного лучше. Когда в последний раз ему удавалось поспать? Благодаря снотворному, что дал Сокджин, он впервые за долгие годы по-настоящему отдохнул. Успокаивающую тишину нарушил грохот на первом этаже. Открыв глаза, Чимин несколько минут лежал неподвижно, пытаясь понять, в чём дело. Сознание было ещё сонным, поэтому не сразу его посетила беспокойная мысль. Юнги пришёл быстрее, чем он успел одеться и привести себя в порядок. Чужое лицо привычно отражало собранность и безразличие, однако в глазах Чимин разглядел не присущее Юнги волнение. — Что случилось? — Нужно уходить. Юнги помогает встать с кровати, прося опереться на его плечо. Этого не требуется. Чимин полностью здоров, если только растерян ситуацией. — Можете не торопиться. Хосок вряд ли вернётся. — На пороге возникает Сокджин. Во всём доме тихо, словно здесь никто никогда не жил. Из-за серых облаков, грузно плывущих по небу, солнечного света совсем не видно. Комнаты погрузились во мрак. Крупные хлопья снега плавно ложатся на землю, притягивая взгляд на некоторое время. Сокджин смотрит на обломки стены, на хаос, что оставил после себя Хосок, и понимает, что буря подобралась к ним неожиданно. Накрывая тёплым пледом Джихёна, который до сих пор не может прийти в себя после случившегося, охотник поднимает голову. Успокоить мальчишку больше некому — единственный, кому это удавалось, находится теперь слишком далеко. У него даже нет никаких догадок, куда демон мог утащить Чонгука. Что будет дальше, волнует всех присутствующих. Одно становится понятно: как раньше уже не будет, и о прошлой жизни можно смело забыть. Как ни странно, Сокджин не чувствует смятения в груди. Его лицо спокойно, а руки, пускай и дрожат, обнимают Джихёна крепче, передавая частичку своего тепла. Он с самого начала догадывался, что людям в этом доме не место, и теперь сильно жалеет о том, что не выгнал Чонгука ещё тогда, когда тот впервые появился на пороге. — Зачем ему человек? — прерывая звенящую тишину, спрашивает Чимин. Он сжимает пальцами ладонь молчаливого Юнги, который полностью погрузился в свои мысли. О том, что они находятся в доме самого демона, он узнал только несколько минут назад. Юнги не хотел, чтобы он лишний раз беспокоился, поэтому ничего не рассказал. Думал, так будет лучше, — одно из самых больших заблуждений. Чимин был серьёзно ранен, вернуться на небеса они не могли, так что пришлось пойти на риск. Юнги не мог смотреть на умирающего ангела в своих руках. Он был готов умереть вместо него, лишь бы тот продолжил жить, и Чимин об этом прекрасно знал. Пойти было больше некуда. Юнги понимал: если кровотечение сейчас же не остановить, он потеряет Чимина. Зная об охотнике, который в прошлом был врачом, а теперь живёт на окраине города с демоном, он принял решение быстро. Даже не догадывался, что судьба приведёт их обратно в прошлое. — Чонгук заключил с ним сделку ещё пару лет назад, чтобы найти пристанище, ведь в мире людей ему не нашлось бы места, — рассказывает Сокджин неторопливо, поглядывая на Джихёна. Скрывать правду больше не имеет смысла — он услышал то, что не должен был. Мальчишка и так напуган всем происходящим. К тому же выдумывать правдоподобную историю нет времени. Юнги сделал так, чтобы он и Чимин стали видимы человеческому глазу, — для подобного нужна большая сила. Хосок, являясь высшим демоном, ей обладает. Да и скрываться от людей он никогда не любил, потому что их ни капли не боялся. — Думаю, пришло время платить по счетам. — Каковы были условия? Сокджин пожимает плечами. Хосок ему ничего не рассказывал, — если только однажды обронил фразу, что Чонгук должен выполнить своё предназначение, — а вот в чём то заключается, знает только сам демон. С трудом верится, что Хосок пожертвует чужой жизнью, хотя Сокджин уже ни в чём не уверен. Если тот принял истинное обличие, значит, отступать от надуманного не намерен. Вспомнив кое-что важное, охотник слегка хмурится. — Недавно Хосок говорил, что за ним должны прийти прислужники Дьявола, потому что он не подчиняется Его воле уже долгое время. Юнги тягостно вздыхает, начиная понимать, что происходит. Они с Чимином могли бы давно уйти, но чувство долга перед Сокджином велело задержаться. К тому же, так или иначе, и он, и Чимин имеют непосредственное отношение ко всей этой ситуации. Если бы тогда, семнадцать лет назад, он доложил Хранителям об ангеле, который ведёт себя несвойственно своей сущности, всё бы закончилось в одночасье. Чонгук бы разбился, его ангел-хранитель погиб вместе с ним, а Джихён — жил обычной жизнью. — Демона может убить только человек, — говорит Юнги очевидное. — Значит, Хосок забрал Чонгука, чтобы тот помог ему избежать наказания. — Он замолкает на пару минут, чувствуя тяжесть в груди. Надвигается буря, и спастись удастся далеко не всем. — Не нравится мне всё это, — качает головой Юнги и осторожно вытаскивает ладонь из чужой, укладывая её на своё бедро. Сокджин не оставляет это действие без внимания. — В нашей Вселенной есть чёткие законы, нарушать которые никто не имеет права. Уже тысячи лет за порядком следит Верховный хранитель. Чаши весов мироздания не должны терять равновесие. Сотни людей погибают ежедневно, пока в это время зарождаются новые жизни. Два мира, что существуют неотделимо друг от друга, не должны пересекаться. Ангелы-хранители сопровождают людей на протяжении всей жизни, но в последний путь их провожают тёмные ангелы. Душа бессмертна, она способна перерождаться бесконечное количество раз, но за пределы своей реальности ей не суждено выбраться. Это один из главных законов Вселенной, который вопреки всем известным правилам, был нарушен. — Что ты имеешь в виду, учитель? — подаёт настороженный голос Чимин, сидящий от него по правую руку. Взгляд Юнги замирает вместе с ним. Он смотрит неотрывно в воздушную точку перед собой, а после — поворачивает голову, разглядывая мальчика. — Посмотри на него внимательно, Чимин, — просит Юнги, дотягиваясь рукой до подростка. — Может, в тот день ты не запомнил лицо ангела, который истошно кричал и просился к своему человеку, но у меня оно осталось в памяти навечно. Тот, кому чужды эмоции, лил хрустальные слёзы на пол, а после — обрёл смирение. Не потому что в нём это было заложено самой природой, а потому что он так решил, понимаешь? — Юнги невольно сглатывает. — Никогда прежде я не видел столь удивительную и одновременно с тем печальную картину. Казалось, сама душа рвалась к другой, и я уверен, она была готова преодолеть любое препятствие на своём пути. Так не бывает, о подобном нам даже не рассказывали, но что-то заставило меня быть безучастным. До сих пор не понимаю, почему вместо того, чтобы доложить Хранителям, я ушёл, сделав вид, что ничего не произошло. А ведь прямо на моих глазах случилось нечто невероятное. Прости, Чимин, что не поверил твоим словам, — повернувшись к нему, Юнги… улыбается. Искренне, по-настоящему, вкладывая эмоции. Сокджин замирает, даже не зная, как реагировать. — Ангелы действительно способны что-то чувствовать. И каждый, кто этого желает всей душой, тоже. — Он накрывает ладони Чимина своими, передавая при помощи взгляда «наконец-то я понял, о чём ты мне говорил», и ощутимо сжимает их, впервые позволяя такую вольность в действиях. Кажется, Сокджин догадывается, почему эти двое спустились на землю. Чтобы любить. Прямо как люди. На небесах за такое не прощают, а здесь, напротив, поощряют. Он притягивает заснувшего Джихёна к своей груди и грустно улыбается. Тот пережил слишком большой стресс, ему нужно как следует отдохнуть. Сокджин поглаживает его плечо, мысленно обещая о нём позаботиться. Судьба не подарила ему собственных детей, может поэтому, смотря на спящего мальчишку в своих руках, он чувствует, как в груди постепенно теплеет. — Я не могу быть уверен наверняка, — не отпуская руку Чимина, говорит Юнги после длительной паузы. — Кажется, Тэхён не только нарушил заповедь, данную самим Господом, но и изменил реальность, ибо каждый поступок влечёт за собой последствия. Каким образом он спас своего подопечного, я не знаю, но могу сказать другое: Чонгук, вопреки предначертанной участи, остался жив. Его ангел-хранитель — тоже. Их жизни неотделимы друг от друга, и, как я думаю, дело в родственных душах. — Нам всегда говорили, что соулмейты есть только у людей, — припоминает Чимин, и Юнги кивает в подтверждение этих слов. — Это и кажется невообразимым. Потому что родственной душой Чонгука стала душа его ангела. — Не в силах сдерживать эмоций, Юнги прикрывает рот рукой, — в такое слишком сложно поверить. А вот Сокджин издаёт смешок. После того, как неизвестные люди схватили его и наделили способностью забирать жизни у падших ангелов, помогая им обрести покой в другом теле, он уже ничему не удивляется. Как только он узнал историю Чонгука, посчитал того сумасшедшим. Как можно столько лет лелеять надежду увидеться со своим ангелом? Он ведь даже не знал, жив Тэхён или нет, но, несмотря на это, продолжал искать. На подобное способен либо обезумевший, либо… бесконечно влюблённый человек. Раньше Сокджин не видел разницы между этими двумя понятиями, а теперь её понял. — Не знаю, как там у вас заведено на небесах, — усмехается охотник, — а здесь, на земле, нас ещё в школе учат тому, что в каждом правиле есть исключение. Чонгук, по всей видимости, оказался тем ещё счастливчиком. Я только одного не понял, — снижая громкость голоса, чтобы не разбудить Джихёна, говорит Сокджин, — как так получилось, что Чонгук нашёл похожего на Тэхёна человека? Я, конечно, знаком с теорией, что существуют несколько людей, которые имеют такую же внешность, как у тебя, но не уверен, что этот тот самый случай. Мы предполагали, что Тэхён умер и давно переродился. Но если он до сих пор жив… — договорить не хватает смелости. Этого и не требуется. — Тэхён не перерождался, — с уверенностью заявляет Юнги. — Он погибнет только в том случае, если погибнет его человек. Поскольку Чонгуку удалось выжить, Тэхён тоже избежал смерти. — Он тяжело вздыхает, прежде чем продолжить говорить. — В этой реальности они оба должны были попрощаться с жизнью ещё семнадцать лет назад. Такова была их судьба. А они её обманули. — Душе не суждено выбраться за пределы своей реальности, — понимая, что хочет сказать Юнги, к разговору подключается Чимин, повторяя ранее озвученную фразу. — Вселенной было предусмотрено, что Чонгук и Тэхён, достигнув определённого возраста, погибнут и переродятся. Они не погибли, но механизм уже запущен, его не остановить, поэтому на свет появились новые Чонгук и Тэхён, говоря простым языком. Если небеса узнают, что всё перепуталось… — …они заберут две жизни, чтобы равновесие весов мироздания не нарушилось, — договаривает за него Юнги. — Неужели параллельные миры всё-таки существуют? — неверяще спрашивает Сокджин. — Да, — совершенно спокойно отвечает ангел. — Эта реальность — Тэхёна и Чонгука. Их души будут перерождаться бесконечное количество раз и иметь одну и ту же физическую оболочку. У них могут быть разные имена и разные судьбы, но они всегда будут жить в одно и то же время, потому что являются соулмейтами. Поэтому Джихён так похож на Тэхёна — у них общая душа, однако это не одно целое. — Заметив непонимание на лице охотника, Юнги решает на этом остановиться. — Для того, чтобы понять правила Вселенной мне потребовался целый век, так что не перегружай свой мозг. В нём и так много лишней информации. Сокджин и правда чувствует, как у него усиливается головная боль. Чимин незаметно хмыкает. Он тоже не перестаёт удивляться чужим знаниям. Они долго сидят в тишине. Каждый думает о своём: Сокджин — о том, как уберечь Джихёна от ещё больших потрясений, Юнги — о своём наказании, которое его ждёт. Возвращаться на небеса нельзя ни в коем случае, и дело не только в том, что он умолчал насчёт Тэхёна… — Всё будет хорошо, — шепчет Чимин, сплетая их пальцы рук. Надвигается буря. Остаётся молиться Господу, чтобы никто не пострадал.𓆃𓆃𓆃
Входная дверь чуть слышно хлопает, когда Сокджин, возвращаясь домой поздним вечером, закрывает её после себя и проходит в коридор. Тяжёлые ботинки он ставит на полку, длинное пальто отправляет на вешалку, стряхивая с дорогой ткани влагу, оставшуюся после улицы. На дорогах творится безобразие уже третий день: грязь липнет к брюкам и обуви, большие лужи приходится перешагивать, а от промозглого ветра и проливного дождя — прятаться за зонтом и высоким воротником. В любом случае непогода остаётся за стенами здания. Квартира встречает долгожданным теплом. Пройдя на кухню, Сокджин мягко улыбается, склоняя голову к плечу. Накопленная усталость не позволяет делать резкие движения, — будь он менее уставшим, обязательно бы подобрался к Джихёну со спины и опустил большие ладони на плечи. Сил совсем не осталось, так что он только и может, разве что просто наблюдать за школьником со стороны. Когда Джихён поднимает голову, заметив его в дверном проёме, Сокджин не сдерживает усмешки, ведь тот вскакивает со стула и подлетает к нему, вытягивая длинные руки, чтобы крепко обнять. — Почему так поздно? — с недовольством звучит от него. Сокджин переводит взгляд на настенные часы и поджимает губы. Снова задержался. Работать в одиночку оказалось гораздо сложнее, чем он думал. В груди сразу же тяжелеет. Прошло уже четыре месяца с тех пор, как в последний раз он видел Хосока и Чонгука. Время бежало вперёд, дни сменялись, а вестей как не было, так и нет. Он правильно предполагал: Хосок не планировал возвращаться домой. Проводив Юнги и Чимина в дальний путь, Сокджин понял, что оставаться им не имеет смысла. Феликса он отпустил, наказав быть осторожнее, а сам принял решение двигаться дальше. Оставлять Джихёна не хотелось. Позаботиться о нём было некому, поэтому Сокджин предложил пожить в своей старой квартире. Вдвоём было не так страшно, как в одиночку. Со временем они привыкли проводить вечера вместе, выпивая по кружке какао перед сном. Обстоятельства сблизили, а душевные тревоги, так или иначе, ослабились. Сокджин чувствовал ответственность на своих плечах. Он не умел успокаивать одним своим присутствием, как делал это Чонгук, да и объятия первое время его смущали, однако Джихён всё равно был благодарен за заботу. Раньше он не понимал мужчину, считая его занудным и холодным, зато сейчас, находясь рядом, отыскивает в нём необходимое утешение. В чём-то они были даже похожи. Два одиноких человека, прячущие свои печали в глубине сердца, старались жить дальше, несмотря на всю тяжесть судьбы. Сокджину вдруг вспомнилось, что он мечтал вернуться к своей прежней жизни. И пускай надеть белый халат не было возможности и ему приходилось заниматься делами другого мира, он испытывал облегчение, когда сидел на кухне с Джихёном и слушал его рассказы о школе. Что-то тёплое согревало его изнутри в такие моменты. Он отдалённо чувствовал себя умиротворённо и расслабленно; иногда даже представлял, что он обременён земными проблемами и живёт как все нормальные люди. Ходит за покупками в магазин, старается не пересолить ужин, протирает пыль с верхних полок и изредка просит помочь с уборкой. Джихён ещё ни разу не отказывал в просьбе. Каждое воскресенье по возможности они выбирались из дома и гуляли вдоль набережной. Время будто замедлялось. Сокджин наблюдал за прохожими и, замечая их понуренные головы, думал о том, что людям не свойственно ценить то, что они имеют. Будь у него хоть маленькая возможность перестать видеть странных существ вокруг себя, он бы держался за неё изо всех сил. После — его внимание переключалось на парня, шагающего рядом, и губы непроизвольно растягивались в слабой улыбке. Джихён привнёс в его жизнь что-то человеческое и такое необходимое. Живя под одной крышей с Хосоком, он и забыл, каково это — просыпаться в тишине. Точно так же позабылись приёмы пищи за общим столом и разговоры на повседневные темы. Сокджин будто вспомнил, что он ещё жив, он человек, несмотря на свалившуюся на него ношу. Он может смеяться, сидя у телевизора и смотря вечернюю передачу, может спать до обеда, а после этого подолгу стоять под горячим душем; может завести домашнее животное и уделять ему всё свободное время. Он может чувствовать вкус своей жизни, наполняя её различными красками, а не корить судьбу за несправедливость. И почему раньше ему не приходило это в голову? Какая-то часть его была рада попрощаться с Хосоком и прежними привычками. Ему нравилось жить как все нормальные люди, и самое главное — он был счастлив возвращаться туда, где его ждали. Наверное, иметь дом, в котором тебя ждут, очень важно для каждого человека. Ведь в таком случае тебя греет мысль о том, что у тебя есть своё место. Снимая чайник с плиты, Сокджин осознаёт — потихоньку всё приходит в норму. Никаких демонов поблизости, запутанных историй и извечного беспокойства. Может, нужно было давно вернуться в город? Не хочется признавать, но он даже рад, что всё обернулось таким образом. Время от времени он вспоминает Хосока. Такое ощущение, словно они были знакомы много лет назад. За последние четыре месяца изменилось немало, однако отголоски прошлого не перестают напоминать о себе. Он старался отгородить Джихёна от ужаса, который тот пережил, и если поначалу казалось, что школьник постепенно отпускает ту ситуацию, то сейчас Сокджин знает — забыть о случившемся никогда не получится. Чонгук и Хосок не появлялись долгое время, но это не значит, что они исчезли бесследно. Новость о смерти отчима Джихёна оказалась совершенно неожиданной. Бездыханное тело мужчины обнаружили в его доме, в луже собственной крови. Количество порезов было не сосчитать. Сокджину хватило одного взгляда, чтобы понять — следы принадлежат дикому зверю или же демону. Стал ли мужчина чьей-то жертвой по стечению обстоятельств, или убийство было спланировано — непонятно. Однажды Чонгук сказал, что тот попал под влияние низших демонов. Но те не способны на подобное. Зато способен человек, заключивший сделку с самим демоном и испытывающий жгучую ненависть за испорченную жизнь одного мальчишки. Говорить об истинной причине смерти Сокджин не стал. Отчим злоупотреблял спиртным, поэтому Джихён без труда поверил в другую историю. Не хотелось травмировать ещё больше. В его памяти Чонгук остался добрым и понимающим мужчиной, ставшим ему другом, и рушить этот образ Сокджин не осмелился. К тому же, он не мог с точностью сказать, что чужая смерть как-то связана с Хосоком. Много сил и времени ушло на то, чтобы оформить опекунство над несовершеннолетним Джихёном. Он не жалеет, что взял мальчика под своё крыло. Единственное, что его волновало — само отношение Джихёна к данному решению. Но тот не был против. Видеть его грустное лицо расстраивало. Пускай Джихён не был близок с отчимом, утрата далась ему тяжело. Он мало разговаривал после похорон, толком не ел и отказывался ходить в школу. И как же было больно слышать, как ночью он тихо всхлипывал, смотря на небо и обращаясь к матери, которая оставила его ещё несколько лет назад. Сокджин старался быть рядом. Поддерживать он не умел, поэтому просто сидел возле него и гладил по плечу, обещая, что он никогда не оставит его одного. Когда-то Чонгук пообещал то же самое и, несмотря на свои слова, ушёл, так и не вернувшись. Время было тяжелое как для Джихёна, так и для Сокджина. Только недавно квартира наполнилась разговорами и редким смехом. Они пережили бурю, но она, кажется, ещё даже не началась. — Я скучаю по нему, — говорит Джихён этим же вечером, укладывая голову на свои вытянутые руки. На кухне горит тусклый свет. Сокджин ставит две кружки на стол и занимает свободный стул, бросая грустный взгляд на подростка. Джихён не слышал большую часть разговора с Юнги, поэтому до сих пор не знает многие детали. Сокджин посчитал нужным не рассказывать ему всё в полном объёме. Он надеялся, что рано или поздно Джихён вернётся к нормальной жизни и забудет Чонгука как дурной сон. К сожалению, этого не произошло. Джихён не перестаёт вспоминать Чонгука и искать с ним встречи. Единственное, о чём он знает, это о демонической сущности Хосока, — видел своими глазами, так что поверил, пускай и с трудом, в существование другого мира. Опять же, Сокджину не нравилось, что они втянули Джихёна во всю эту историю, поэтому он старался не говорить на данную тему. Если бы школьник не упоминал Чонгука так часто, всем было бы проще. — Да, — кивает мужчина, — я тоже. Едва ли это признание чем-то поможет. Джихён отворачивает голову к окну, за которым давно стемнело, и шумно вздыхает. — Я волнуюсь за него. Столько времени прошло, а он ни разу не объявился… — Не думай о плохом, — прерывает Сокджин, хоть и знает, что к его просьбе не прислушаются. — Как думаешь, они где-то далеко? «Нет». — Скорее всего. — Так будет лучше. Джихёну надо выкинуть Чонгука из головы, и чем раньше это произойдёт, тем быстрее он начнёт напоминать себя прежнего. — Вряд ли они вообще вернутся. — Не говори так. — Джихён хмурится и добавляет значительно тише: — Пожалуйста. Сокджин прикрывает глаза. Если бы он только мог что-нибудь сделать для него… Уберечь от тревожных мыслей не в силах, зато может подарить надежду. Видеть его грустные глаза уже невыносимо. — Я обязательно найду Чонгука, — заявляет с уверенностью в голосе, пускай обещать подобное он не имеет права. Джихён поднимает голову, смотря на него с удивлением. И разве что-то другое может иметь значение, помимо промелькнувшего блеска в его глазах? — Обещаешь? — Обещаю. А в ответ — благодарная улыбка и крепкие объятия. Они стоят так несколько минут, пока Джихён не вспоминает, ради чего он не ложился спать и ждал его возвращения. Переминаясь с ноги на ногу, он чувствует себя неловко, но всё же говорит: — Можно завтра после школы ко мне придёт одноклассник? — И тут же объясняет, чтобы не возникло лишних вопросов: — Нам надо сделать совместный проект, а атмосфера библиотеки меня угнетает, так что я подумал, что лучше уж посидеть дома. Добираться к нему на автобусе как-то лень… Сокджин не сдерживает усмешки. — Тебе, значит, лень, а ему — нет? Джихён прищуривается. — Он из богатеньких, его со школы водитель забирает. Вот и пусть катается на своей дорогой тачке, — скрестив руки на груди, говорит он. Не завидует, но по какой-то причине презирает. — А это не тот, с кем ты приезжал в прошлый раз? — улыбается Сокджин, и подросток нехотя кивает. — Неужели у тебя появился друг? Я рад за тебя. Джихён не разделяет радости. Подумаешь, пару раз согласился подбросить себя до дома… Это ещё ничего не значит! И то, что иногда они болтают на перемене — тоже. Он вздыхает. — Мне кажется, он уже всё сделал и чисто из вежливости предложил посмотреть на готовое. Я вот даже не удивлюсь, если так оно и есть. Родился с серебряной ложкой во рту, ещё и умник... Всем везёт, кроме меня. Как-то раз он рассказывал Чонгуку об этом однокласснике. Они тогда сидели на крыльце его дома и впервые говорили на личные темы. Этот разговор он запомнил на всю жизнь. — Тебе кто-то нравится? — догадывается мужчина, и он вспыхивает как спичка. У Чонгука сейчас скулы сведёт от умиления. — Ну, есть один… Тупой, правда, как пробка, — с раздражением проговаривает Джихён, и Чонгук не сдерживает ухмылки. — Ладно, он не тупой. Наоборот, мозговитый. С математикой мне помогает. Я к нему и с одного бока, и с другого, — он вытягивает руки, направляя их сначала вправо, потом влево. — А он ни в какую! Либо реально узколобый и не понимает намёков, либо… — он поджимает губы. — Ладно, забей. Ему вновь становится грустно. Кажется, только вчера они разговаривали, сидя рядышком, а сейчас от Чонгука остались лишь воспоминания, — он непременно будет беречь их как нечто драгоценное. — В любом случае, пускай приходит. Сделаю вам горячий шоколад, чтобы думалось лучше, — из мыслей вырывает Сокджин. Джихён кивает, пряча опечаленное лицо за ворот пижамы.𓆃𓆃𓆃
Как же хочется, чтобы всё стало как прежде и в груди перестало тянуть тупой болью. Оглядываясь назад, он понимает, насколько сильно скучает по Чонгуку и по неторопливым беседам. Не хватает его тёплых рук и приятного голоса, — Чонгук превратился в воспоминание, которое с каждым днём размывается всё больше и больше. Так страшно забыть его… Вдруг однажды он проснётся и не вспомнит чужого лица? Джихён, лежа на письменном столе, медленно открывает глаза. За окном лениво проплывают серые тучи, — он невольно сравнивает их со своими мыслями. Вокруг тихо; неудивительно, что он задремал, и совсем забыл о присутствии одноклассника. Тот сидит неподвижно, не издавая ни звука, а когда он поворачивается к нему, то вздрагивает и переводит взгляд от тёмных волос к включённому ноутбуку, который принёс с собой. Сколько он так просидел?.. Мог бы похлопать по плечу или хотя бы подать голос, но вместо этого предпочёл не мешать отдыху. Они так и не приступили к работе: из-за того, что Джихён лёг поздно, выспаться не удалось. Уроки отсидел с трудом, напоминая сонную муху, а сейчас и вовсе задремал. Становится как-то неудобно. Помощи от него немного... Дверь плотно закрыта, — Сокджин сказал, что не будет им мешать. Джихён усмехается своим мыслям. Если тот узнает, что он ничего не делал, будет стыдно. Кто же виноват, что он не любит учиться? Вся сосредоточенность давно улетучилась, да и если быть честным, шевелить мозгами совершенно не хочется. Вот бы лечь на кровать, закрыть глаза, представив Чонгука рядом, и заснуть на пару часиков… — Хочешь конфеты? — Джихён вскидывает брови, когда ему протягивают угощение. И всё бы ничего, но подобное происходит слишком часто в последнее время. — Не будешь? — Одноклассник, не получив ответа, теряется. — Это же твои любимые… Джихён, подняв голову, щурится. — Я, конечно, не лучший в классе по успеваемости, но и не тупой. — Ч-что? — Да ладно, можешь не прикидываться дурачком. — Джихён закатывает глаза. И как он раньше не обратил внимание? Одноклассник, с которым он не так давно начал общаться, постоянно старается угостить его чем-нибудь вкусным при встрече. Поначалу это поднимало настроение — тот каким-то образом узнал о его тяге к сладкому, но сейчас… — Решил испробовать на мне метод Павлова? Парень теряется, и, судя по тому, что его щёки густо краснеют, Джихён оказался прав. Этого ещё не хватало… Одноклассник нравился ему какое-то время назад, до встречи с Чонгуком. Может, они бы даже подружились, не влюбись Джихён в мужчину. Так что шанс свой тот упустил. Теперь Джихёну безразлично, что ему хотят понравиться. Поезд ушёл, как говорится, а вот домашнее задание осталось. — Ладно, — он вздыхает, двигаясь к столу и подпирая голову рукой, — какой вклад я должен внести в… — он хмурится. — А какая у нас тема проекта? Быстрее начнут — быстрее закончат, да? — Я уже всё сделал, — признаётся одноклассник тихим голосом. Джихён вскидывает брови. Удивлён ли он? Нет. И всё же растерян. — Недавно были похороны твоего отчима, вот я и подумал, что тебе не до проекта… Прости. — Услышав это, Джихён опускает взгляд на стол. Разговаривать на эту тему хочется меньше всего. Хорошо, что его не расспрашивают о самочувствии. Сглотнув, Джихён тихо благодарит за проделанную работу. Последние события его и правда сильно подкосили, так что он ни капли не злится. Ему даже приятно, что за его состояние переживают. Он откидывается на спинку стула и несколько минут молчит. Усмешка, появившаяся на его губах, привлекает чужое внимание. Словив взгляд одноклассника, Джихён без стеснения смотрит в ответ и замечает ранку на лбу. — У тебя кровь идёт, — говорит он, показывая указательным пальцем в нужное место. От капли крови ещё никто не умирал, поэтому ему становится весело из-за бурной реакции. Тот начинает паниковать, пытаясь нащупать ранку. Какой же этот парень неловкий… — Подожди, не трогай. — Он совершенно спокойно тянется к выдвижному ящику в столе и достаёт оттуда пластырь с рисунком кролика. — Правда, он детский, — усмехается Джихён, снимая защитную плёнку и поворачиваясь к парню лицом, чтобы наклеить на лоб. — Где успел пораниться? Одноклассник поджимает губы. — Подрался, — нехотя признаётся он, а Джихён от удивления аж замирает. — Ты? Да он же и мухи не обидит! Плохо верится, что отличник и тихоня их класса может затеять драку. — Ёнджун опять распускал про тебя слухи. — Тот сжимает пальцами края стула, что не остаётся без внимания. Джихён усмехается. — И что? Этот идиот постоянно всякую чушь несёт. — Закончив, он отодвигается и заглядывает в чужие карие глаза, спрятанные за очками. — Он сказал, что ты и тот мужчина, который раньше забирал тебя из школы… — договаривать нет необходимости. Джихён мгновенно мрачнеет, поняв, о чём идёт речь. — Я и сам могу набить ему морду, но спасибо. — Джихён? — Что? — Я знаю, это сложно, но не обращай внимания на сплетни. Они ничего не значат. — А ты им веришь? — Нет, — в ту же секунду. Джихён слабо улыбается. И давно у него защитник появился?.. — Прости, что проект пришлось делать в одиночку… И спасибо за это, — он бросает взгляд на стол, на котором лежат его любимые шоколадные конфеты. — Только прекращай каждый раз таскать их с собой, ладно? — Мне совсем не сложно… А ты хотя бы улыбаешься. Джихён, почувствовав себя неловко, закрывает половину лица ладонью. Даже сказать ничего не успевает, как одноклассник, наклонившись к нему, невесомо целует в щёку и вскакивает со стула. Это настолько неожиданно, что он сидит истуканом несколько минут. — У тебя красивая улыбка, Джихён. И ты... ты мне нравишься. Пожалуйста, улыбайся чаще. Сокджин как раз ставит кружки с горячим шоколадом на поднос, собираясь заглянуть в комнату, как дверь перед ним распахивается и в коридор вылетает взъерошенный парень с сумкой наперевес. Следом за ним на ватных ногах выходит потерянный Джихён. Что успело произойти между ними? — Уже уходишь? — удивлённо протягивает мужчина. — А как же напитки? — Обойдётся, — вместо него отвечает Джихён, растирая щёку до красноты. Выглядит он недовольно. Пока его друг не убежал, Сокджин спрашивает: — Как тебя зовут-то? — Чон Чонвон. — Он делает поклон, благодаря за гостеприимство, а когда выпрямляется, поправляет круглые очки, смотря по-настоящему умными глазами. Сокджин замирает. Извинившись перед Джихёном, Чонвон уходит, оставляя после себя тёплое чувство. Джихёну до сих пор кажется, что у него горит щека. И с чего вдруг его поцеловали? Да он завтра этого Чонвона к стенке прижмёт и наваляет ему как следует, чтобы было неповадно лезть без спроса! — Кого-то он мне напоминает, — говорит Сокджин чуть позже. Он не сдерживает доброй улыбки, прокручивая слова Юнги в голове. — Вы давно общаетесь? Джихён, отпивая горячий шоколад, щурится. — Мы не общаемся, — поправляет раздражённо. — Могли бы, не будь кое-кто слепым. — Его возмущению нет предела. Значит, несколько месяцев назад он убивался по этому Чонвону, который дальше своих книг ничего не видел и не мог связать двух слов, находясь рядом, а сейчас, когда он смирился с отсутствием внимания к своей персоне, тот смелости набрался? Это нечестно как минимум. — Присмотрись к нему, — советует Сокджин. — Сдался мне этот очкарик, — фыркает Джихён, отворачиваясь, а в глубине души злится на себя за то, что даже сказать ничего не смог на прощание. Сокджин, пряча улыбку, ничего не отвечает. Кажется, Юнги был прав: Чонгук не имеет никакого отношения к Джихёну — у того своя судьба, свой человек, который станет для него всем миром. Но пока что этого ещё не произошло и Джихён не разглядел в скромном парне, влюблённом в него уже долгое время, ничего особенного. Что ж, торопиться некуда — повзрослеть всегда успеется.𓆃𓆃𓆃
Про своё обещание он не забывал. Пришлось прибегнуть к не совсем законным способам, зато ему удалось выяснить, что за последнюю неделю кредитка Хосока практически опустела. Круглая сумма была оставлена в клубе, расположенном на другом конце города, — Сокджин ни разу там не был. И зачем демону тратить последние деньги на развлечения? Липкий комок страха подкатывал к горлу всякий раз, когда он думал о Хосоке. Неужели всё это время они были где-то поблизости? Что стало с Чонгуком? Жив ли он? Столько вопросов крутилось в голове, но искать ответы он не торопился. Какая-то часть его не хотела расставаться с тем, что он имеет на данный момент. Наконец всё начало постепенно налаживаться. Джихён всё-таки подружился со своим одноклассником, найдя себе друга, начал больше улыбаться и проводить время со своими ровесниками, как и должен был изначально. Сокджин нарочно ничего не рассказывал о другом мире, чтобы у него была обычная жизнь семнадцатилетнего парня. Никаких ангелов, демонов и прочих существ, — пускай сосредоточит своё внимание на окружающих, найдёт хороших друзей, снова влюбится, и, быть может, со временем обо всём забудет. Сокджин не хочет лишать его возможности быть беззаботным подростком. Поэтому в один из вечеров он тихо собирается, забирает телефон с прикроватной тумбочки и уходит. Нужно убедиться, что с Чонгуком всё в порядке, и тогда он окончательно успокоится. Рано или поздно Джихён смирится с расставанием. Пройдёт несколько лет, и он даже не вспомнит, кто такой Чон Чонгук, и Сокджин сделает всё возможное, чтобы он был счастлив. Остановившись напротив ночного клуба, он делает глубокий вдох, прежде чем шагнуть к неоновой вывеске. Пальцы дрожат от волнения; плохое предчувствие не покидает его целый день. От встречи с Хосоком можно ожидать чего угодно. Если тот до сих пор находится в обличие демона, то на полноценный разговор рассчитывать не стоит. Скорее всего, его даже слушать не станут, но попытаться всё же стоит. Он спускается по лестнице в подвал и тут же замирает, заметив движение на периферии. Выжидает несколько секунд, а затем резко оборачивается, хватая мальчишку за рукав куртки. — Какого чёрта? Джихён смотрит на него испуганными глазами. И зачем он увязался за ним? Сокджин поджимает губы. Слишком поздно заметил за собой хвост, хотя мог бы догадаться, что подросток будет за ним следить. — Это опасно. Поезжай домой, — вздыхает мужчина, потирая переносицу. Знает ведь, что бесполезно… Джихён упрямый как баран. — Хочу посмотреть ему в глаза, — голос обиженный, даже злой. Чонгук не сдержал своё обещание, и ему очень хочется сказать об этом лично, прямо в лицо, чтобы увидеть реакцию на свои слова. — Пожалуйста, хён, я буду осторожен, обещаю! Сокджин мотает головой в отрицательном жесте, однако понимает, что от подростка теперь не избавишься. Просит хотя бы подождать на улице некоторое время — нужно убедиться, что внутри безопасно. Джихён, вроде как, соглашается постоять у входа. Попасть в здание — то ещё испытание. Охрана настроена не особо дружелюбно. Уговоры не срабатывают, угрожать не имеет смысла, поэтому вся решительность быстро улетучивается. Если бы не Джихён, подталкивающий его обратно, Сокджин давно бы уехал домой. — Позовите Чон Хосока, — стараясь звучать уверенно, просит он у одного из охранников. Как ни странно, это срабатывает: мужчина, услышав имя, на секунду теряется, а после — уходит в неизвестном направлении. Несколько минут кажутся мучительно долгими, растягиваясь как резина. Он уже и не надеется увидеть старого знакомого, однако Хосок не изменяет себе — каждый раз удивляет. Его весёлый голос слышится издалека. Неуклюже покачиваясь из стороны в сторону, демон, придерживая длинноногую красавицу свободной рукой, пьяно улыбается и подносит полупустую бутылку виски к губам. Сокджин даже не знает, как реагировать на происходящее. Хосок выглядит как и прежде: облик человеческий, тёмные волосы взъерошены, брендовая одежда сидит по фигуре. Если только глаза красные, — наверняка от большого количества алкоголя, который тот влил в себя. Сокджин немного расслабляется. Видеть пьяного Хосока куда приятнее, чем обозлённого демона. — Какие люди! — Тот расплывается в кривой улыбке, показывая жестом пропустить его внутрь. Джихён, незаметно прошмыгнув следом за ними, старается не привлекать внимания. В клубе шумно и… пусто. Громкая музыка, отдающаяся в голове глухими ударами, заставляет поморщиться. Он ожидал увидеть толпу танцующих людей, но вокруг никого нет. Кожаные диванчики красного цвета стоят по разным углам; в середине находится сцена, похожая на подиум. Заметив шест, прикреплённый к полу, на котором рассыпаны конфетти, Джихён хмурится. И где все? Глаза быстро начинают болеть от яркого света. Десятки ламп, создающие ломаные разноцветные линии по всему периметру, мигают не переставая. Такое ощущение, будто несколько дней назад здесь проходила вечеринка. Все гости уже давно разошлись, остались только пара человек. Маленькие столы круглой формы заставлены различными коктейлями и закусками, — Сокджин, проходя мимо них, понимает, что они, скорее всего, предназначены для девушек. Одну из них Хосок сейчас приобнимает за талию. Из одежды на ней лишь короткая юбка и бюстгальтер, — возможно, это танцовщица, которая развлекала единственных посетителей клуба несколько часов подряд. Словно почувствовав взгляд на себе, та оборачивается и неестественно улыбается. Её зрачки кажутся стеклянными. Сокджин резко останавливается, понимая, что перед ним находится не человек. — Хочешь повеселиться с нами? — спрашивает Хосок, опускаясь на диван. Он мотает головой. — Сколько мы не виделись? Месяц? Ты всё такой же скучный! Месяц? Он совсем потерял счёт времени? Да что с ним такое? — Где Чонгук? — решая не задерживаться, задаёт вопрос Сокджин. Эта обстановка его угнетает, поскорее бы выйти на улицу и подышать свежим воздухом. — Чонгук? — удивлённо переспрашивает Хосок. — Кто такой Чонгук? — Он хмурит брови, поворачиваясь к своей спутнице. — Милая, ты знаешь Чонгука? — Нет, — улыбается та. — Вот и я не знаю, — хохочет Хосок. — Что за представление ты тут устроил? — Сокджину ни капли не весело. Он подходит ближе, вставая вплотную, и смотрит строго. — Где он? — пробует ещё раз и вытягивает руку, цепляясь пальцами за рубашку. Хосок сразу же меняется в лице: отбросив маску весельчака, демон заглядывает в глаза, а в них — полное безразличие ко всему происходящему. Со своей участью он уже давно смирился. Если умирать, так с музыкой, да? — Решил повеселиться напоследок, — рассказывает он, фальшиво улыбаясь. Одного его взгляда хватает, чтобы убрать руку на место и отодвинуться. — Что с тобой произошло? — Сокджин сглатывает, стараясь не показывать свой страх. Он делает это ради Джихёна: смотрит в глаза самому демону, который может убить его за пару секунд. Приглядевшись, он понимает, что от прежнего Хосока ничего не осталось. В его глазах слишком много отчаяния и боли — словно он беззвучно кричит, прося о помощи, а на деле лишь усмехается, скрывая истинные эмоции за мнимым весельем. Сокджину тяжело видеть его в таком виде. Помочь он мало чем может, да и плохо верится, что Хосок его послушает. — Там, — всё, что он говорит, показывая рукой нужное направление. Разворачиваясь, Сокджин произносит тихое «прости», зная, что его услышат. Только они вдвоём понимают, за что он извиняется. И Хосок его прощает. Первое, что хочется сделать, увидев Чонгука в компании полуголых девушек, это немедленно подойти к нему, взять за грудки и спросить, какого чёрта он творит. Второе — для начала проехаться кулаком по лицу и уже затем накричать. Ни то, ни другое Сокджин не успевает сделать — Джихён оказывается быстрее. Он впервые видит его таким злым: лицо покраснело, ладони сжимаются в кулаки, а взгляд, наполненный жгучей обидой, словно прошивает насквозь. — Ты издеваешься?! — кричит Джихён, смотря на застывшего Чонгука. Обнажённая грудь, вывалившаяся из декольте одной из танцовщиц, его совершенно не смущает. Он часто дышит, пытаясь совладать с эмоциями, а Чонгук… …Чонгук никак не реагирует. Даже не двигается, остановив пустой взгляд на стене. Словно неживая кукла, ожидающая, что кто-то провернёт ключик в его спине. И даже не моргает. В уголках глаз скапливаются слёзы. Джихён, не узнавая Чонгука, медленно разжимает пальцы. — Ну что ты молчишь? — не теряет надежды подросток. — Скажи хоть что-нибудь! — В ответ — молчание. — Чонгук! — он кричит изо всех сил, надрывая голос, но толка никакого. Сокджин тяжело вздыхает. Музыка прекращает играть. Помещение погружается в немую тишину, — ещё никогда она не была такой громкой. — Отпусти его, — говорит вполголоса охотник. — Нет… — Джихён болезненно хмурится, не переставая смотреть на безжизненного Чонгука и ждать от него действий. — Мы не можем просто уйти и оставить его здесь! — Он хватает мужчину за плечи и встряхивает как тряпичную куклу. — Что с тобой, хён? Ты меня слышишь? — Приходится прикусить нижнюю губу, чтобы не расплакаться от отчаяния. — Это всё неправда. Так не бывает, — шепчет себе под нос и укладывает ладони на щёки. Если они тёплые, значит, ещё не всё потерянно, верно? — Джихён, — холодно говорит Сокджин, подходя ближе. — Он тебя не слышит. — Но почему? — Из-за подступивших слёз обзор размывается. Джихён вытирает влажные щёки, не переставая смотреть в глаза, напоминающие хрусталь. — Его душа больше не принадлежит ему, — с горечью произносит Сокджин. Хосок, наблюдающий за происходящим издалека, поджимает губы. Сделка есть сделка. Он выполнил часть своего уговора, приютив Чонгука в своём доме, — теперь его очередь. — Это несправедливо! — вертит головой Джихён, не собираясь мириться с такой реальностью. Найдя Хосока взглядом, он плотно смыкает губы. — Ты… Это ты сделал! Глаза наполняются злобой. Подросток успевает сделать ровно один шаг, прежде чем его хватают за горло. Он издаёт болезненный вздох, цепляясь за чужие руки, что сдавливают ему шею, и с трудом поворачивает голову. Кожа моментально краснеет. Сокджин подрывается с места, пытаясь оттолкнуть Чонгука в сторону, но теряет равновесие из-за сильного удара, отшатываясь назад и валясь на пол. Джихён не может отвести взгляда от чужих глаз — те по-прежнему пустые и холодные. Это точно не Чонгук, которого он когда-то знал. — Что ты с ним сделал?! — упираясь на руку, кричит Сокджин. Хосок, пребывая глубоко в своих раздумьях, запоздало моргает. — Он всего лишь защищает меня, как ему велено, — спокойно объясняет он, продолжая наблюдать за тем, как пальцы Чонгука сдавливают горло сильнее. — Поразительно… Я дал ему совсем немного своей силы, и ты только посмотри, на что он теперь способен, — с искренним восхищением произносит демон. — Чонгук… — хрипит Джихён. Лёгкие начинают гореть адским пламенем. Лицо стремительно бледнеет; он с трудом держит глаза открытыми, — так и хочется провалиться в спасительную темноту, чтобы всё наконец закончилось. Сокджин собирает последние силы и встаёт с пола, вытаскивая из-под рукава припрятанный кинжал, — Джихён, увидев это, опускает влажные ресницы. Горячие слёзы катятся по его щекам, срываясь с острого подбородка на чужие руки. Дышать уже нечем, голова кружится — ещё немного, и он потеряет сознание, поэтому даже не сопротивляется. — Не советую этого делать. — Хосок вздрагивает, когда понимает, что охотник настроен решительно. — Сокджин, — пытается остановить, но тот только ускоряет шаг. Силы не равны — оба это понимают. Он умрёт сразу же, даже кинжал не успеет поднять, и, несмотря на это, всё равно заносит руку над головой. Хосок прикрывает глаза. Холодное оружие падает на пол с характерным стуком. Сокджин не дышит, широко распахнув глаза от удивления. Белое свечение длится всего мгновение, после — перед ним появляется ангел невиданной красоты. Небесное создание с большими мощными крыльями за спиной преграждает путь, смотря ровно и совершенно спокойно. Отступать он ни за что не станет — спасёт Чонгука любой ценой.♫ Amber Run — I Found ♫