Сто шестнадцать месяцев назад

      Утро понедельника профессор начал соответствующе своему настроению. Он решил испытать МонФрокмье на прочность и обдал его только что приготовленным кипятком. На удивление, чайник держался достойно и не издавал ни единого визга. Сергей Глебович стоял рядом с кровным врагом несколько минут, прежде чем засыпать в него заварку и приготовить вкусный чай.       Радио приглушенно транслировало интервью неизвестного врача с ведущим. Их разговор казался профессору бессмысленным, и в то же время крайне интересным. Они обсуждали воздействие нового изобретения «Чудо пояс–3», который, по словам доктора, не имел аналогов и излечивал больную поясницу за пару применений. На щекотливые вопросы ведущего о лицензии, врач отвечал уклончиво – этого вполне хватало малограмотным слушателям для скорейшего приобретения поясничной панацеи. Наслаждаясь крепким чаем, профессор с лёгкостью улавливал в каждом слове шарлатанство и тонкий намёк на мошенничество. Он хитро улыбался сказанному бреду и гордился за то, что мог с лёгкостью разоблачать преступников именно по одной, но очень весомой причине – наличию высшего образования. Его научили отделять правду ото лжи, научили понимать элементарные вещи и читать человека по эмоциям, как открытую книгу. С пребыванием знаний жить становилось сложнее, всё отчетливее виднелись пороки общества, что были на слуху почти у каждого. Общество тупело на глазах, превалирование науки над каждодневностью открывало ранее неизведанные границы и обнажало неимоверную глупость в головах казавшихся ранее приличных людей. Примитивность в общении, замена слов упрощенными звуками и всё больший переход к жестам точно определяли обратное эволюции направление развития.       Сергей Глебович устал слушать бессмыслицу и повернул рукоять громкости на радио резко влево. На этот раз он был совершенно спокоен, голову не посещали тревожные мысли, а сердце размеренно трепетало и просило покоя. Профессор решил исполнить прихоть и на мгновение задумался, где ему будет уютно и комфортно. Вариант остаться дома не рассматривался вовсе, вечером закончится действие витамина и сюда набегут представители троицы. Ясная погода за окном выманивала Сергея Глебовича на улицу подышать свежим воздухом и проводить ещё тёплое солнце до следующей весны. Термометр за окном показывал ровно восемь градусов, профессор решил надеть любимую кремовую ветровку. Он достал из шкафа темный шарф и подушил его остатками некогда любимого аромата, который несколько изменился за долгое время. Поношенная кожаная фуражка стала защитой от холодного ветра и сохранением трезвых идей. Хлопок по карману, для проверки наличия кошелька, окончательно убедил хозяина убежища покинуть собственные владения в поисках свободы.       В какой–то момент прогулки вокруг дома приобрели цикличность и перестали приносить удовольствия. Внезапно для себя он решил отправиться в гущу агентов и предстать перед ними в образе безразличия. Профессор хотел показать своё равнодушие к их работе и задеть так старающихся приспешников Носухоротова испортить ему жизнь. Сергей Глебович направился к центру города по дороге в парке, медленно шагая вдоль облетевших лип. Листы прилипали к подошве чёрных ботинок, ненадолго задерживались и без сожаления отрывались, улетая от внезапных порывов ветра на пустынные газоны. Профессор ненадолго остановился рядом с лавкой, на которой он когда–то любил сидеть вместе с Лизой и наслаждаться живописными летними видами. Перекрашенная десятки раз, она до сих пор не могла избавиться от бранных и совсем неприличных слов. Раньше парк был местом отдыха, влюблённые часто гуляли под ручку, дети рисовали разноцветными мелками на асфальте, а пожилые люди любовались прозрачным прудом. За несколько лет с человеком произошли необъяснимые изменения, он ожесточился и ставил в приоритет личное пространство. Живое общение сменилось виртуальным, на улице всё чаще встречались ничем не примечательные пешеходы, что уткнулись в телефоны и наблюдали лишь собственные ноги. Сергей Глебович грустно вздохнул и свернул на вымощенную камнем тропинку. Профессор помнил, как ходил по этой дороге в институт почти каждый день, как встречал по пути студентов и шёл вместе с ними, обсуждая волнующие их темы.       По вторникам ему чаще всего встречался Лебедев, парень всегда опаздывал и практически появлялся из кустов. Его интересовали вопросы исследования вселенных, идея космоцентризма и построение ракет для путешествий по космическим просторам. Вместе с желанием изучения необъятных просторов, он увлекался орнитологией и делился с Сергеем Глебовичем собственными наблюдениями. Лебедев умилялся крошечным воробьям и считал несправедливым тот факт, что в холодную зиму они вынуждены погибнуть из–за отсутствия достаточного пропитания. Студент заботился о птицах, соорудив из пятилитровой пластиковой бутылки кормушку и повесив её на одной липе. Они всегда проходили по утрам мимо того дерева, профессор видел, как Лебедев доставал из сумки половинку батона и крошил её на дно бутылки через вырезанное окошко. Не проходило и минуты, как к кормушке слетались воробьи и увлечённо опустошали пополнившиеся запасы.       По средам Сергея Глебовича обгоняла Перова, её цоканье каблуков всегда узнавалось и несколько выделялось от походки других людей. Поравнявшись, она здоровалась с профессором и обязательно что–нибудь говорила на французском языке, демонстрируя ему продуктивное посещение лингвистического курса. В отличие от Лебедева, девушку мучал вопрос жизни и смерти, бесконечного и замкнутого цикла, трактующегося во всём мире по–разному. Перова оспаривала высказывания Эпикура и Конфуция, полагая, что смерти, всё же, стоит бояться ввиду её абсолютной прозрачности. Человек отчётливо понимает, что вместе с остановкой сердца заканчивается его история, все накопленные знания и тайны уходят под землю, оставляя в мире напоминание о существовании небольшим надгробием. Девушка была знакома со смертью больше, чем остальные. Она числилась в институте волонтёром и ухаживала за пожилыми людьми.       По четвергам компанию по дороге в институт профессору составлял Фирсов. Будучи студентом, он знал гораздо больше положенной программы, мог без затруднений вступить с Сергеем Глебовичем в дискуссию и точно аргументировать мысли и предположения, касательно простых и каверзных вопросов. Парень рассуждал на тему добра и зла, очевидное деление на ангелов и демонов, ставших прообразами этих двух конкурирующих между собой понятий. В самых редких случаях парень цитировал библию, чем крайне удивлял Сергея Глебовича. Его сверстники интересовались девушками, энергетиками и играми на кнопочных телефонах, но никак не доскональным изучением Ветхого и Нового завета. Он выделялся из всей группы отстранённостью от низших потребностей и нестандартным мышлением вкупе с грамотной и ёмкой речью.       Все эти прогулки объединяла обыденность, будто мимолётная встреча двух давних знакомых на улице. Профессор смутно помнил подробности диалога со студентами, и чтобы освежить в памяти хоть один разговор, потребуется немало времени и усилий. Сейчас Сергей Глебович не хотел заниматься ерундой, в первую очередь, он беспокоился о себе.       За главными воротами парка его взору показался центр города. Здешняя обстановка во многом отличалась от размеренной и тихой жизни окраины. Машины толпами останавливались у светофоров, пока пешеходы быстро перебегали переход под писк зелёного человечка и цифр под ним. Сергей Глебович отвык от бурлящего ритма, который не прекращался ни на секунду. Он следовал примеру других людей, вливался в ненавистное общество, не подразумевая возможных последствий. Профессор замечал странную вещь, до которой ранее ему не было никакого дела: люди вокруг имели вполне земные проблемы. Кто-то торопился на работу, кто-то нервничал за разговором по телефону, а кому-то довелось столкнуться с неприятной вестью. Они проходили мимо в заботах, наблюдая себе подобных лишь периферией. Сергей Глебович задумался о том, что все агенты, шпионы и надзиратели могли быть простыми людьми, полных таких же переживаний и чувств, как и он сам. Смакуя только что созданную теорию, ему становилось гораздо легче, а на лице все яснее проглядывалась настоящая улыбка.       Профессор держал руки в карманах ветровки, иногда ему приходилось поправлять фуражку и обнажать их холодному ветру. Он любовался новыми постройками, что выделялись от старых яркостью и причудливым фасадом. Несколько лет назад администрация города приняла решение возвести торговый центр, который с лёгкостью смог бы заменить рынок и восполнять потребности всех возрастов. Сергей Глебович потянул на себя высокую дверь и оказался в просторном холле. Здание насчитывало три этажа, и как полагается архитектурным стандартам, было оснащено эскалаторами. На первом этаже приятно пахло женским парфюмом вперемешку с легким запахом пластика. Отдел парфюмерии и детских игрушек разместились по соседству, рядом с последним стояла большая фигура зелёного мутанта с тонкими ушами и рваным жилетом, он затейливо пританцовывал и привлекал к себе детей для фотографии. В любой другой день профессор подумал бы о пришельцах, обескураживающих облавах и, наконец, беспределе вселенского масштаба. Сейчас он точно знал, что в костюме находился обычный человек, такой же работник, который вынужден развлекать детей и подростков смешными телодвижениями.       Самопроизвольно поднимающиеся вверх ступени повергли профессора в легкий шок, эскалатор представлялся ему диковинным изобретением. Люди вставали на ступень двумя ногами и больше не шевелились, они быстро поднимались на следующий этаж и также быстро опускались. Сергей Глебович решился воспользоваться благами цивилизации, от волнения он схватился за поручень и прижался к правой стороне, пропуская спешащих по делам покупателей. Поездка на такой механической лестнице возрождала в нем поистине детские эмоции, Сергей Глебович облизнулся и быстро перешёл на другую сторону эскалатора, направившись вновь на первый этаж. Люди странно кривились происходящему и явно не понимали, почему взрослый мужчина так радуется обыденным вещам, словно ребёнок. На пару минут профессор вернулся в счастливые годы детства, нескончаемой праздности и веселой беззаботности. Он исколесил лучшее, по его мнению, изобретение человечества пять раз, пока процесс не начал сменяться скукой.       На втором этаже торгового центра, помимо бутиков одежды, разместился ювелирный отдел, магазин продажи электротехники и пышная цветочная лавка. Сергей Глебович вытер ноги об лежащий коврик на входе в лавку и снял фуражку, поражаясь огромному ассортименту различных цветов. У белоснежного прилавка стояла милая девушка, она приветливо улыбнулась посетителю:       – Здравствуйте! Вам что–нибудь подсказать?       – Добрый день! – Сергей Глебович подошёл к холодильнику, за стеклом которого хранились живые цветы. – Я осматриваюсь, знаете ли. У вас очень красивые цветы!       – Спасибо!       Необдуманный, далеко невежливый и совершенно не имеющий шанса на прощение поступок, отдал под сердцем колкой резью. Профессор винил себя за то, что послушал глупого фарфорового провокатора и поступил с лучшим другом подлым образом.       – Простите, вы не могли бы мне помочь? – он подозвал продавца к себе.       – Да, я вас слушаю.       – Видите ли, я поступил очень плохо по отношению к близкому и очень дорогому мне человеку. Как вы думаете, подаренное растение может повлиять на разрешение конфликта?       – Ой, смотря как именно вы поступили, – она закатила глаза, – вы пытались извиниться перед ним?       – Ещё нет, – грустно отвечал Сергей Глебович, – не извинялся. Я хочу пригласить этого человека к себе домой, но боюсь, что он откажет. Для меня очень важны эти отношения, я всё время не ценил, что имел, а как потерял, сразу схватился за голову.       – Ну, хорошо, а какие цветы предпочитает ваш человек?       – Она очень любит овсянку с шоколадом, знаете, такие небольшие печенья с кусочками шоколада! Я понимаю, это не цветы… А может, вы поможете мне выбрать что–то в горшочке, какой–нибудь красивый цветочек, только я, признаться, совсем в них не разбираюсь. Поможете мне, пожалуйста?       Девушка обратила внимание профессора на полку с цветами в горшках:       – Могу посоветовать вам орхидею, очень популярное растение на данный момент, не успеваю делать привоз. Раскупают только в путь, вот, посмотрите, розовенькая. Беленькая, как вам? Жёлтенькая есть.       – Простите, я не располагаю такими деньгами, это очень дорого, – ценник смутил Сергея Глебовича. – Красиво, но дорого, н–да. А есть что–то подешевле?       – Подешевле? – переспросила продавец, надменно обсмотрев гостя лавки с ног до головы. – Не знаю, кактусы могу предложить, только я не думаю, что это именно то растение, за которое можно простить.       – Девушка, дело же не в подарке, а во внимании! – отвечал Сергей Глебович, потянувшись за кошельком в карман. – Любящий вас человек всегда примет подарок, каким бы он не был. Скажите, а есть такой кактус, который с цветочком? Я очень хочу с цветочком.       – Таких не заказываем, – её тон заметно изменился. – Колючка есть колючка…       Из всех кактусов профессору приглянулся только один. Он стоял в небольшом коричневом горшке чуть меньше ладони, и по форме напоминал полусферу с маленькими, но острыми на вид иголками.       – Вот этот, будьте добры.       – Четыреста восемьдесят рублей.       Сергей Глебович загремел мелочью в кошельке, ему пришлось отдать восемьдесят рублей пятаками и десятками. Всю дорогу до дома он шел с приподнятым настроением, бережно держа в руках кактус и мечтая помириться с Лизой. Профессор закрыл входную дверь, спешно разулся и, позабыв о всякой боли в коленях, побежал в зал. Он поставил растение на стол и ещё минуту разглядывал его в тишине.       – Вот и ты, мой новый друг! Поможешь мне помириться с Лизой?       Кактус молчал.       – Как же мне тебя назвать, дружок? Колючка? Нет, слишком грубо. Цветочек? У тебя его нету… Счастье...       Профессор решил довериться чувствам и назвать кактус именно так, как подсказывало ему сердце. Впервые за последние девять лет Сергей Глебович был по–настоящему счастлив.