(с)Нежный эльф

      Мужчина размеренно дышал, привалившись к стеклу и провалившись то ли в алкогольную кому, то ли просто наслаждался теплом из включённой на полную печки.       Анна Сергеевна помалкивала, внезапно заробев и не решаясь нарушить затянувшееся молчание.              Когда же незнакомец, неожиданно резко выпрямившись на сиденье, произнёс глубоким грудным голосом, задумчиво глядя в окно: «Как дивно изменился Валинор!», Аня от испуга чуть не выпустила руль.       «Мерс» вильнул, едва не врезавшись в ограждение моста, который как раз проезжали, а вслед понеслись вопли автомобильных клаксонов и замысловатые ругательства.       — А ты, оказывается, говорящий! – отреагировала Аня, чуть успокаивая бешено забившееся сердце и выравнивая машину, но мужчина уже снова отключился, откинувшись назад и вытянув длинные ноги, насколько позволяла ширина салон.       Консьержи в доме, где находилась её квартира, были вышколенные и неразговорчивые. За моментально исчезнувшую в недрах кармана брюк хрусткую купюру улыбчивый мальчик, сгибаясь, словно муравьишка под грузом вдвое больше собственного веса, с готовностью транспортировал дылду сначала до лифта, потом – до входной двери, а потом и до белоснежного кожаного дивана посреди бескрайних просторов лофта.       Закрыв за консьержем дверь, Анна Сергеевна швырнула манто мимо вешалки и, не разуваясь, прошла к дивану, марая снежной грязью идеально чистые полы.       Тело «подкидыша» торжественно покоилось на многочисленных подушках, вольготно вытянувшись во всю длину итальянской дизайнерской гробины.       «И что мне с тобой прикажешь делать?» – кажется, этот вопрос она подумала вслух. Потому что голос отдался эхом в по-модному пустой квартире, а мужчина на диване сначала вздрогнул, потом, рывком сбросив ноги на персидский ковёр, резко встал, распрямившись и сразу приняв боевую стойку.       Правая рука рванула сначала к поясу, потом цепанула по воздуху за плечами – видимо, ища оружие и не обнаруживая его на привычных местах. И так правдоподобно-привычны были эти действия, что Анечке, с визгом забившейся вглубь кресла, возвышавшегося напротив дивана, всей душой поверилось, что оружие в этих самых руках бывало, причём довольно часто.       Короче, большой мальчик либо заигрался, слишком глубоко войдя в роль фэнтезийного воина, либо, как с тоской решила бывалая Анна Сергеевна, окончательно поехал крышей на фоне белой горячки.       — Валар, что за тёмное колдовство? Где я? – пророкотал красавец, озираясь по сторонам. Светлые, словно выбеленные от соприкосновения со снегом волосы взметнулись волной вправо, влево. Широкие плечи расправились, спина выпрямилась, гордая посадка головы делала странного незнакомца похожим… Нет, не на манекенщика, а на, как минимум, особу королевских кровей, а как максимум – на бесценную мраморную статуя какого-нибудь античного Давида.       «Вот это порода! Вот это – генофонд!» – восхищение на долю секунды пересилило страх за собственную жизнь – а как же не бояться? С буйно помешанным-то!       Помешанный же, тем временем, шарахнулся к окну – Анна Сергеевна, пожалевшая, что оставила монтировку в машине, позавидовала почти женственной грации каждого движения, – отшатнулся, зацепив взглядом крошечных человечков, ползущих по заснеженному тротуару далеко внизу.       «Хорошо, что, хоть, пока не заметил!» – пронеслось в голове Ани.       Но радость была недолгой. По-кошачьи, словно диковинный снежный барс, выгнув спину, незнакомец хищно ощерился, выцепив взглядом сгруппировавшуюся и медленно, червячком, отползающую к входной двери хозяйку лофта.       — Ты-ы-ы! – требовательно зарычал болезный, указывая на Анну Сергеевну перстом, украшенным резным кольцом со здоровенным самоцветом. – Морготова посланница!       Возмутившись до глубины души, Аня, с которой давно уже никто не решался так разговаривать, зло прищурилась, глядя не на хама, а на самым наглым образом тыкающий в неё палец.       — Ты, прислужница Врага! Отвечай: зачем ты заточила меня, сына Орофера, в сию диковинную башню? Ну?       Топнув сапогом с досады, Аня мысленно поставила себе зарубочку: а ну её, эту экзотику! Больше никаких мальчиков-эльфов – хрен их разберёшь, всё ли с крышей в порядке.       — Во-первых, не нукай – не запряг! Во-вторых, хватит «тыкать» – на брудершафт не пили. И, в-третьих, на полтона потише и, вообще, что за манеры? Подобрала его, как шавку блохастую, на улице – а он, вместо спасибо, гавкать!       Подкидыш отшатнулся от уперевшей руки в боки бизнес-вуман, словно получил пощёчину прямо по отмороженной и покрасневшей щеке. Нет, не испугался, как запоздало дошло до тут же пожалевшей о собственной несдержанности Анны Сергеевны – вошёл в самое опасное состояние мужской гневливости: холодное бешенство. В таком состоянии не то что ударить, прихлопнуть бабу как комара вполне себе легко и просто.       И, в самом деле: в углу у окна, где замер сжавший в тонкую линию губы мужчина, казалось, потемнело, как от набежавших на солнце грозовых туч.       «Довела! Прибьёт нафиг!» – истерично завизжал внутренний голос, а мозг заработал в ускоренном режиме, ища возможные пути к отступлению: телефон – нет связи – выскочить в коридор – орать и бежать…       Но тут похолодевшей где-то в районе копчика Анне Сергеевне несказанно повезло. Вот скажи кто про такое везение – никогда бы не поверила! А тут… Кажется, вместо убивания её соизволили проигнорировать. Пока что.       Мужчина, рассудив, по-видимому, что мелкая неприятность женского полу, записанная в «Морготовы» не то посланницы, не то прислужницы (непонятно ещё, что обиднее!), не заслуживает его царственного внимания, а, значит, пусть занимается, чем хочет – а хоть бы отползала в сторону кухни – припал ладонями к кирпичной стене лофта и прикрыл глаза, словно прислушиваясь.       — Как странно! Камень здесь не живой.       Широким хозяйским шагом прошествовав к дверному косяку, опять же прикоснулся к нему ладонями, тут же брезгливо отдёрнув руки:       — И древо это мёртво…       Часто и тревожно задышав, словно борясь с дурнотой, мужчина опять направился к окну, повозился там с оконной ручкой лишь пару секунд, скоро сообразив, как эта шайтан-машина работает, распахнул створку и впустил в комнату закружившиеся снежинки и морозный зимний ветер.       — Здесь в воздухе лишь дым да пепел. Что же это? Гундабад? Дол Гулдур? Мордор?       Сделав пару глубоких вдохов («затяжек», мысленно уточнила подглядывающая из-за дверного косяка Аня), незнакомец схватился за горло – словно и вправду надышался угарным газом или ещё какой гадостью.       Именно этот момент Анна Сергеевна, вооружившаяся сковородой с антипригарным покрытием (нужной скорее для антуража, готовить-то здесь никто и не готовил, еду просто заказывали), сочла подходящим для наступления. С диким криком «А-а-а!», размахивая своим антипригарным оружием, она ворвалась в мгновенно остывающее из-за открытого окна пространство.       Сковорода не пригодилась.       С тихим стоном «Нечем дышать!» мужчина обмяк и опустился на пол, а снежинки, вторгшиеся в лофт, уютно пристроились на его рукаве.