***
Рана, которую, казалось бы, заживил бадьян, самые худшие опасения Гарри все-таки оправдала. Стоило молодой семье аппарировать из разрушенного ими же дома, как Джеймс потерял сознание, рухнув на сырую после дождя землю, как подкошенный. Паника тут же захлестнула Гермиону, которая ещё не была способна принять себя, как Лили. В первые мгновения страх отбил весь здравый смысл, и женщина увидела вместо супруга бездыханный труп, но самоконтроль позволил ей за считанные секунды взять себя в руки. Живой. Джеймс дышал, и его сердце билось, но скромные познания Гермионы в целительстве позволяли девушке осознать, что любимому необходима срочная госпитализация. В голове мелькнули мысли о тяжёлой ЧМТ, поврежденном мозге, «светлом промежутке», но женщина имела опыт и навыки лишь в оказании первой медицинской помощи, а сейчас на теле Гарри не было даже видимых травм. Внезапно вдали на дороге мелькнул характерный свет, ярким пятном выделяющийся на фоне тёмных силуэтов деревьев и ночного неба. Схватив покрепче закутанного в теплый плед Гарри, который вновь тихо захныкал при виде лежащего на земле папы, Гермиона кинулась на проезжую часть, всеми силами привлекая к себе внимание находящегося в салоне авто человека. Когда в свете фар остановившегося с визгом тормозов автомобиля показался водитель, женщина почувствовала, как внутри всё переворачивается, а по щекам начинают течь слёзы, от которых неприятно пощипывало в носу — настолько невозможным было увидеть именно этого человека в такой жуткой ситуации. Казалось, сама судьба посылает на помощь именно того, что был для юной еще Гермионы всем. Папа. Доктор Роберт Грейнджер, ещё совсем молодой, даже без первой седины в тёмных волосах. Ощущение неминуемой катастрофы отступило, и, едва успев напомнить себе о том, что отец ее не знает, женщина кинулась в сторону такого родного человека.***
Мистер Грейнджер возвращался домой после тяжёлого дня в клинике, когда на пустующую проезжую часть откуда-то со стороны леса выскочила перепуганная девушка, несколько старомодно одетая и прижимающая к груди младенца. Срочно остановив машину и выйдя на дорогу, Марк увидел, что рыжеволосая незнакомка заливается слезами и пытается что-то объяснить, указывая свободной рукой куда-то вправо. Кинув взгляд в ту же сторону, мужчина вздрогнул и тут же бросился к лежащему на земле человеку, одежду которого покрывали характерные тёмные следы уже запекшейся крови. — Бандиты… Муж ударился… Без сознания, — отрывистым голосом шептала рыдающая девушка, а доктор уже осматривал пострадавшего, который оказался темноволосым мужчиной… Да не мужчиной, совсем ещё молодым парнем — не старше лет двадцати двух-двадцати трёх на вид. Больше всего состояние незнакомца напоминало контузию, поэтому, не желая терять ни минуты, доктор Грейнджер осторожно погрузил тело в машину, опустив сидения, и, дождавшись, когда девушка с хнычущим ребёнком устроятся рядом, с пробуксовкой рванул в обратном направлении — в сторону родной больницы. Как и многие доктора экстренной медицины, доктор Грейнджер имел в машине радиостанцию УКВ, поэтому, подцепив рукой тангенту, он попытался докричаться на аварийной частоте до коллег. Через полчаса к нему пристроилась полицейская машина, которая, включив проблесковые маячки и завывая сиреной, отправилась расчищать дорогу. — Спокойнее, — бормотал доктор, обращаясь ко всё ещё плачущей незнакомке, укачивающей на руках ребёнка, по-видимому, сына. — Ничего экстремального не происходит, скоро все будет в порядке. — Я успоко-о-ю-ю-юсь… — всхлипывая, шептала девушка, прижимая к груди вновь задремавшего Гарри. Вот, наконец, показалось здание больницы, где их уже ждали встревоженные коллеги Марка. Бессознательного пациента тут же переложили на каталку, а затем повезли в приёмный покой.***
— Что я могу вам сказать, — с задумчивым видом потёр кончик носа невролог, средних лет мужчина с украшающим щёку застарелым рубцом. — Состояние вашего мужа стабильное, сознание мы восстановили, но сотрясение мозга — очень коварное состояние, поэтому недели две пусть полежит у нас. — Ох… — выдохнула женщина, которую потряхивало от нервов. Ребёнок на её руках продолжал спать, согретый маминым теплом и не разбуженный даже царящим в клинике шумом. — Спасибо, доктор! — Вам есть где пожить это время? — вспомнив обстоятельства их встречи, поинтересовался мистер Грейнджер и замер, увидев, как женщина опускает голову. — Я… Я что-нибудь придумаю, — тихо произнесла Гермиона, пытаясь собраться с мыслями. Идти им с сыном действительно было некуда — они с мужем планировали разобраться с ближайшим будущем прямо на месте, но события обернулись не самым приятным образом. — Знаете что? — пару мгновений помедлив, произнёс Марк Грейнджер, который видел Гермиону практически впервые, но которого сама Гермиона знала всю жизнь. — Давайте-ка думать будем завтра, а сегодня переночуете у нас. От этого успокаивающего голоса стало ещё хуже. Папа совсем не изменился за все эти годы. — А ваша жена не будет возражать? — почти шепотом спросила Гермиона, с трудом сдерживая слёзы и чувствуя, как у неё подрагивают руки. — Не будет, она тоже врач. Идёмте, Лили, — спокойно ответил мужчина, а затем положил руку миссис Поттер за плечо, мягко подталкивая её в сторону выхода из больницы.***
Папа сейчас казался точно таким же, каким виделся в детстве — сильным, умным и могучим. В то, что папа может все, Гермиона верила, верила с самого рождения, и то… То, что ей встретился именно Роберт, то, что именно он помог ей тогда и продолжал помогать сейчас… Это был жест судьбы, не иначе. Поэтому Гермиона подчинилась, послушно усаживаясь в машину и заодно пытаясь приучить себя к новому имени — Лили Поттер. Ехали они практически в полной тишине и, кажется, достаточно долго. Гермиона, ставшая Лили, не смогла сдержать грустной улыбки, увидев знакомый с детства дом. Предстояла встреча с мамой… И с маленькой копией себя. Внутри поднималось море эмоций, смешанных с волнением и страхом. Она была просто обязана защитить родителей, пусть они теперь и не ее родители. Вот автомобиль припарковался, и женщина, на руках которой спал маленький ребенок, вымученно улыбнулась мистеру Грейнджеру, открывшему перед ней дверь автомобиля. Следуя жесту папы, Гермиона направилась вслед за ним, надеясь на лучшее и готовясь к худшему, чувствуя согревающую её изнутри робкую надежду… — Дорогая, я тебе гостей привел, — открыв входную дверь, радостным голосом произнёс вместо приветствия мистер Грейнджер, проходя внутрь дома, где было так тепло, где так знакомо пахло ванилью и чем-то ещё очень сладким. — Гости — это всегда хорошо, — негромко ответил ему знакомый с детства мелодичный голос, и в холле показалась улыбающаяся мама, одетая в накинутую поверх домашнего платья тонкую кофту. В этот момент Гермиона просто не выдержала. Она начала опускаться на камни крыльца, беззвучно рыдая и чувствуя, как встревоженный папа тут же оказывается рядом, хватая её за плечи.