Если ты папа, то ты навсегда папа. Ты не можешь перестать быть папой потому, что случилось что-нибудь глупое или плохое!
Гарри неловко сел на диван в личных покоях профессора Поттера. Профессор Поттер велел ему сесть и устроиться поудобнее, прежде чем покинуть комнату. Однако Гарри никак не мог устроиться поудобнее. Он все гадал, чего хочет профессор. О чем они могли бы сейчас поговорить? Гарри про смотрел свои воспоминания, пытаясь найти что-то, о чем профессор Поттер хотел бы с ним поговорить, но ничего не нашел. Конечно, он не хотел снова говорить о Римусе из своего мира… Не так ли? Или, может быть, различия между их мирами? Он поднял глаза, когда профессор вернулся в комнату. На этот раз профессор держал в руках что-то грязное. Гарри попытался рассмотреть получше, но профессор Поттер сел и положил предмет с другой стороны от себя, загораживая Гарри обзор. — Мы пришли к выводу, что график изменился, когда Волдеморт решил напасть во время ужина, а не после, верно? — спросил профессор ЗОТИ. Гарри кивнул. — Это означало, что все до обеда было одинаково в обоих мирах. Гарри кивнул, хотя это не было вопросом. — Да, сэр. Я полагаю, так оно и было, сэр. — Итак, все, чем владел мой мальчик, принадлежало тебе. — Он не сказал этого в форме вопроса, но Гарри все равно кивнул. Профессор потянулся за предметом, и Гарри впервые по-настоящему взглянул на него. Это было дикое животное, олень. Игрушка была очень грязной и выглядела так, словно ее вытащили из огня. Она почернела от пепла. — Я думаю, это твоё, — тихо сказал профессор Поттер, поглаживая большим пальцем грязное лицо оленя. — Это, в некотором смысле, твое. — Профессор протянул животное Гарри. Гарри автоматически покачал головой, отрицая это. — Нет, сэр. Я не могу её взять. Он может сказать, как сильно это, казалось, ранило профессора ЗОТИ. Выражение его лица было напряженным, как будто это было самое трудное, что он когда-либо делал. Было бы неправильно брать его. — Что у тебя есть, Гарри, о времени до смерти твоих…родителей? — Ну… — задумчиво произнес Гарри. — У меня есть фотографии и…и голубое детское одеяло, которое было со мной, когда меня оставили у тетиного порога. — Тогда возьми это. Он протянул оленя Гарри, чтобы тот взял его снова, но Гарри продолжал качать головой. — Нет, сэр, я не мог. Я… — Она бы хотела, чтобы он был у тебя, — резко перебил профессор Поттер. — Лили хотела бы, чтобы он был у тебя, — сказал Он более спокойно. Только тогда Гарри медленно потянулся вперед, чтобы взять это животное. — Спасибо, сэр. — пробормотал он. Это было единственное, что он мог сказать в тот момент. Гарри изучал оленя в своих руках, чувствуя грубую ткань, которая, как знал Гарри, была мягкой. Он едва мог разглядеть намек на золотистый цвет. Он положил животное себе на колени и посмотрел вверх. — Это все, для чего я вам нужен, сэр? Он съежился. Вопрос прозвучал для него грубо, но он не хотел, чтобы это было так. Профессор Поттер кивнул. — Да, мистер Джеймсон. Вам пора идти заканчивать свою домашнюю работу — Он сказал профессионально. Гарри покинул личные покои профессора, надежно держа оленя в руках. Он чувствовал, что только что сделал БОЛЬШОЙ шаг на пути к своим отношениям с профессором Поттером. Конечно, это был не первый раз, когда он так думал. Сейчас ему следовало бы знать лучше. К завтрашнему дню он вернется на круги своя. Из ниоткуда Гарри почувствовал, как кто-то схватил его за руку, когда он проходил мимо, и потащил в неиспользуемый класс. — Что…? Он споткнулся, прежде чем обернуться, чтобы посмотреть, кто это был. К его удивлению, Рора Уизли стояла перед закрытой дверью. Она заерзала под его пристальным взглядом и нервно переступила с ноги на ногу. — Была ли причина для того, чтобы затащить меня в класс? — Он спросил. Она шагнула вперед и быстро, нервно опустила глаза на землю. — Там, откуда ты…ты… — Она подняла глаза, и ее глаз нервно дернулся. — …мои родители вместе? — Что…? Я…что?.. О чем ты говоришь? — Гарри наконец удалось твердо спросить. Она ведь не знала, не так ли? Откуда она могла знать? Теперь он был тем, кто нервно переступал с ноги на ногу. — Я подслушала, как ты говорил Гермионе Грейнджер в библиотеке. — Она ответила. Уизли взглянула на него с надеждой. — Мои родители счастливы? Гарри мысленно выругал себя за то, что не наложил заклинание тишины, когда сказал об этом Гермионе. Что, если бы их подслушал кто-то другой? Если бы Министерство пронюхало о путешественнике по измерениям, Гарри не хотел думать, что бы они сделали. Путешествовать во времени без разрешения было незаконно…каковы были законы о путешествиях по измерениям? — Что из этого разговора ты слышала? — спросил он, даже не собираясь пытаться это отрицать. Какой был бы смысл, если бы он это сделал? Она знала, а он не знал, что ей сказать, чтобы заставить ее поверить в обратное. Была причина, по которой его не приняли в Слизерин. Он, конечно, не был достаточно хитер и не умел обращаться со словами, как Люциус Малфой. — Все это. Я искала время побыть одной, вдали от своих властных братьев и сестер, и я был там до того, как вы, ребята, туда приехали. — Она ответила. — Мои родители вместе в твоем мире? — Она повторила еще раз. — Они счастливы? Не зная, что делать или сказать, Гарри честно ответил. — Ну… Да, я думаю, они были умеренно счастливы вместе. Ээ… Я был в шоке, когда услышал, что они не поженились здесь. Рора выглядела довольной этой новостью. Гарри не мог не задаться вопросом, о чем говорил Римус. Единственный раз Гарри видел, как Рора вела себя очень грубо, когда они впервые встретились. С тех пор Гарри не слышал от нее ни одного оскорбления. Она определенно не казалась человеком того типа, который не понравился бы даже Римусу Люпину. Она либо очень хорошая актриса, либо сильно изменилась с тех пор, как Римус видел ее в последний раз. Гарри, тем не менее, ничуть не возражал. Ему не нравилась мысль о том, что кто-то из Уизли был испорчен и груб с другими. Они были как его семья в его мире. Рора прикусила нижнюю губу. — А как насчет меня? Нравится ли…нравлюсь ли я моим старшим братьям и сестре? Делает ли мой… — Она посмотрела себе под ноги, как будто смутилась, и понизила голос до шепота. — …я нравлюсь своему отцу? — Она с надеждой посмотрела на него, и Гарри не знал, как сказать ей, что она не существует в его мире. Вместо этого он решил переключить ее внимание. — Рора, конечно, ты нравишься своему отцу. Как ты думаешь, почему он этого не делает? Он твой отец! — Гарри вдруг почувствовал себя лицемером. Он сам беспокоился, что его отец здесь недолюбливал его очень долго. Однако ему хотелось бы верить, что обстоятельства сложились иначе. Отец Роры действительно ее отец, Артур Уизли из этого мира, участвовал в действии, которое привело ее сюда. Джеймс Поттер не участвовал в акте, который дал Гарри жизнь…он участвовал в акте, давшем жизнь другому Гарри. — Если я достаточно хорошо знаю Артура Уизли в обоих мирах, то он любит всех своих детей. То же самое с твоей матерью. Твои родители могут быть разлучены, но они оба все еще любят всех своих детей. — Тогда почему он не оставил меня у себя? — огорченно воскликнула Рора. — Я пришла к нему после нападения на мой дом. — К этому времени она уже говорила сквозь слезы. — Я думала… Я думала, он знает…но…но вместо этого я возвращаюсь к маме на Рождество и лето… О, Мерлин! — пробормотала она, чувствуя себя неловко из-за слез. Она подняла глаза к потолку и быстро вытерла слезы рукавом. Гарри нервно оглядел комнату, чувствуя себя неуютно в своей ситуации. В последний раз, когда он был рядом с девушкой, которая плакала, это было с Чжоу Чанг, и это не сработало так хорошо. Он понятия не имел, что делать. Должен ли он попытаться утешить ее или позволить ей выплакаться? Должен ли он попытаться поговорить с ней или просто постоять здесь и подождать? — Ммм…ты…ты сказала ему, что хочешь жить с ним? — спросил Гарри. — Нет, но я не знаю, как мне следует поступить. — Она обхватила себя руками, как будто ей было холодно. — Это разобьет сердце матери, если я оставлю ее ради Отца, а я всегда вела себя грубо с отцом. Он бы не захотел меня. — печально добавила она. Гарри слегка удивился, как он оказался посредником между сверстниками. Он не умел давать советы как по крайней мере, он так не думал. — Конечно, мистер Уизли хотел бы тебя видеть. Как ты сказала, в критический момент ты пошла к нему, и он был рядом. Так что, конечно, он хочет тебя. Может быть, он просто не знает, что ты хочешь его? — Он поморщился. Последнее утверждение больше походило на вопрос. Он действительно не был так хорош в этом трогательном разговоре с кем-то, кого он не знал. — Может быть. — с сомнением спросила она. — Ты можешь…ты можешь поговорить с ним за меня? Это прозвучало не очень по-гриффиндорски с ее стороны — просить кого-то сделать что-то для нее, но Гарри мог понять. В то же время он не хотел быть втянутым в другую проблему. У него сейчас было так много дел. — Почему бы тебе не… Я не знаю… написать письмо или что-то в этом роде? Я уверен, что твой отец примет тебя так, как ты его попросишь. — Гарри сделал паузу, прокручивая в уме последнее предложение, задаваясь вопросом, имело ли оно какой-либо смысл. — Что я имел в виду что это неважно, как ты спросишь его, можешь ли ты жить с ним, он примет тебя. Я уверен, что он так и сделает. — Он посмотрел в ее умоляющие глаза и вздохнул. — Хорошо, я упомяну об этом… Просто упомяну ему, — заверил он ее. Она широко улыбнулась ему. — О, спасибо тебе, Гарри! Если тебе что-нибудь понадобится взамен, я буду рад помочь. Он пожал плечами. — Пожалуйста, и спасибо, но мне сейчас ничего не нужно — Ну, если ты когда-нибудь это сделаешь, просто поговори со мной. Пока и еще раз спасибо. — сказала она, бросив ему последнюю облегченную улыбку, прежде чем покинуть класс.***
Джеймс уставился на камин. Он не двигался со своего места с тех пор, как сел и отдал оленя Гарри. В то время это казалось правильным поступком, но теперь он жалел, что сделал это. Этот олень был связан с его Гарри, тем, который умер. Дверь в его кабинет открылась, и он мельком взглянул вверх. — Привет, Сири… Римус. — Он снова повернулся к камину. — Потребуется некоторое время, чтобы привыкнуть к этому, — пробормотал он, быстро взглянув на тело Сириуса. Римус кивнул. — Надеюсь, тебе не придется привыкать к этому. Он подошел и встал за спинкой дивана и посмотрел на своего друга. — Я пришел сказать тебе, что Альбус попытается поменять Сириуса и меня обратно, но я думаю, что это может подождать еще некоторое время. Джеймс, что случилось? Джеймс на секунду взглянул на Римуса, прежде чем отвернуться. — Ничего. Когда Альбус ожидает нас? — Джеймс. — Римус подошел к другой стороне дивана и сел рядом с ним. — Что случилось? Я не уйду, пока ты мне не скажешь. На мгновение воцарилась тишина, пока Джеймс обдумывал свой выбор. Он вздохнул. — Как я могу когда-нибудь полностью принять его, Римус? — тихо сказал он, не отрывая взгляда от камина. — Я стараюсь. Я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО стараюсь, но потом…потом я ожидаю, что Лили войдет прямо сейчас и… Потом я вспоминаю, что она умерла вместе с моим мальчиком и что этот мальчик передо мной…он жив, когда мой мальчик нет. Он похож на него, у него то же имя… В общем, он должен был быть МОИМ маленьким Гарри. Но все, что у меня есть передо мной просто чтобы подразнить. — Что, если бы у тебя был еще один сын, кроме Гарри, который выжил в ту ночь? У тебя были бы те же проблемы? — спросил Римус. — Что? — рявкнул Джеймс. Он вопросительно посмотрел на своего друга. — Если бы у тебя был еще один выживший сын, ты бы сказал: «Он жив, когда мой другой мальчик не выжил», и представь, что если бы он был идентичным близнецом Гарри, ты бы посмотрели на него и сказали, что он тоже был дразнить? — Нет! Нет, я бы не стал. — Если подумать, то наш Гарри и этот Гарри — совершенно разные мальчики. Если бы наш Гарри был жив и ты тоже, ты бы растил его вместе со мной и Сириусом, чтобы помочь. Его личность была бы другой. Он был бы совершенно другим мальчиком, чем тот Гарри, которого мы сейчас узнаем. — Римус встал. — Просто думай о нем как о другом мальчике, а не как о том же самом. Я направляюсь в кабинет Альбуса. Я скажу им, что ты не придешь. — Римус направился к двери, бросив через плечо: — Надеюсь, в следующий раз, когда мы увидимся, я вернусь в свое собственное тело. Джеймс едва услышал, как за Люпином закрылась дверь. Он снова посмотрел на камин, глубоко задумавшись. На этот раз, однако, он обдумывал то, что сказал Римус.