•••
— Чонгук-а, — Тэхён, уже собравшись и выпив бегло кофе, стучится к нему. Хочет предупредить, что снова позвал госпожу Хан — в этот раз просто позаботиться о парне, и может спросить, не нужно ли ему чего-то. Почему-то сегодня ему не так не по себе проявить заботу, он уверен в том, что Чонгук все правильно поймет. Но ответа нет. — Если ты себе возьмешь в привычку игнорировать меня, то общения у нас особо не выйдет, — тяжело вздыхает мужчина, но все-таки предупреждает прежде, чем открыть дверь. Вся та же спальня, большая, смятая кровать. Только Чонгук в этот раз упирается на локоть, будто собирался подняться, но не успел. — Всё, — Тэхён обводит его сомнительным взглядом, останавливаясь на слишком больших и почему-то влажных глазах. — Нормально? Вместо ответа Чонгук быстро мотает головой и тут же сильно закашливается. От его судорог потряхивает кровать и, даже не особо знающий его Тэхён, слышит, что голоса у парня уже нет. Под проницательным взглядом, Чонгук падает грудью на постель, не перестает кашлять, и его рвет на пол. Всего через несколько секунд он поднимает полные слез глаза на Тэхёна и безвольно повисает на краю кровати. — Чёрт! Тэхён прогоняет оцепенение и, обойдя испачканный пол, подбирается к Чонгуку. Сперва касается плеча, потом также аккуратно переворачивает его и всматривается в бледное, покрытое испариной лицо. — Чонгук, пойдем в другую комнату, — медленно и разборчиво говорит, хотя сдерживаться стоит огромных усилий. Он чует неприятный запах и вообще Чонгук сейчас далеко не пушистый и приятный, чтобы хотеть его касаться, но Тэхён даже не задумывается об этом. Подхватывает за плечи и стягивает с кровати, уводя в коридор. Чонгук еле волочит ноги и буквально спотыкается о стену, не падая только благодаря хватке Тэхёна. Мужчина поднимает аккуратно и всматривается в глаза, снова, чтобы не испугать, предупреждая. — Я тебя отнесу, — и не встретив сопротивления, он подхватывает Чонгука под коленями и отрывает от пола. Тэхёну думается, что Чонгук не понял его слов, потому что он сильно напрягается в руках, но жмется ближе, цепляясь пальцами за рубашку. Иногда поглядывая на его лицо, Тэхён спускается по лестнице и опускает Чонгука в подушки на диване. Видно, что ему холодно. Тэхён отлучается ненадолго и приносит из комнаты одеяло и термометр с тумбочки. — Вот так, давай, — мягко приговаривает Тэхён, помогая укутать его. — Холодно? — Очень, — сипит Чонгук и закрывает глаза, вжимаясь дрожащим телом в подушки. — И что с тобой такое, — Тэхёна не то чтобы пугает обычная (или не очень) болезнь, он вообще-то прошел многое в своей жизни, чтобы оказаться там, где он сейчас, но если на чистоту ему страшно. Самое ужасное, что мозг в такой ситуации отключается. Будто боясь, что Чонгук умрет, если на него не обращать внимания, Тэхён кладет руку куда-то на его ноги и садится рядом, медленно выдыхая. Сперва Чонгук, потом домоуправительница, работа, уборка. Чуть успокоившись от наличия плана, Тэхён поднимается на ноги и подаёт Чонгуку градусник. Пока он измеряет температуру, Ким звонит Сыльги, приносит извинения и просит ее не приезжать. Поглядывая на Чонгука, он говорит о том, что сам останется с ним сегодня. Младший вскидывает на эти слова голову. Хоть Тэхён его ещё плохо знает, но почему-то он уверен, что Чонгук рад. К моменту, когда проходит семь минут, Тэхён оказывается около него с вытянутой рукой. Он уже успел предупредить своего помощника, что сегодня его не будет и все планы на неделю точно нужно перенести. — Ну что? — Чонгук хрипит, сильно укутываясь в одеяло и смотря на него блестящими глазами. — Больше сорока, — нахмурив брови, говорит Тэхён. — Болел так раньше? — Первый раз лет за семь... — Ничего, — Тэхён переводит на него взгляд и не знает, что сказать. У Чонгука челка влажная, распалась иголочками. Он тяжело дышит и еле держит открытыми глаза, которые нездорово блестят. — Я вызову врача, сиди. Ким уходит на кухню, быстро набирая номер. Он кивает сам себе, пока слушает указания и, сбросив звонок, понимает, что ничего не запомнил. Такая рассеянность, если честно, пугает, потому что она крайне не свойственна Тэхёну и его статусу. Мужчина переводит взгляд на кокон из одеял, отчетливо понимая причину рассеянности. И если вчера он бы еще из-за этого разозлился, то сейчас нет. А вот почему — этого уже не понимает. После того, как уборка закончилась, Тэхён перенес Чонгука обратно в его комнату. Там проветрили, навели порядок и в принципе стало куда приятнее находиться в комнате. Чонгук провалился в какое-то странное состояние, он никак не отреагировал на то, что Тэхён поднял его на руки. Это сильно напугало старшего, отчего следующие семь минут он сидел рядом с ним, поддерживая руку, под которой лежал градусник и одновременно с этим читая статьи о влиянии лихорадки на организм. Вычитал, что Чонгук сейчас может быть совсем не адекватным, может бредить, говорить что-то и забыть, или увидеть то, чего нет. Тэхён убрал от себя телефон с плохим предчувствуем. Что если Чонгук, когда поймет, что Ким настолько близко, что переносил его на руках, что сидел в его кровати — разозлится? Полутора суток назад Тэхёну было бы все равно. Лишь бы не исчез, чтобы не было проблем. Сейчас же он бы расстроился. Он смотрит на грязного, больного, спящего мальчика в, по сути-то, его кровати, в его доме, и в голове вспоминаются слова Чонгука о том, что ему одиноко, и он искал поддержки, заботы. От этой мысли Тэхёну тяжело. Он совсем не привык чувствовать грусть и удручение — из своей жизни вычеркнул эти чувства лет эдак семь назад, с первым предательством на работе. А сейчас вот чувствует настолько ярко, что даже больновато в сердце. Еще бы минута и он пришел к мысли, что соулмейты не выдумка. Потому что не может же он после всего одного разговора так проникнуться к человеку? Не может, конечно. Значит дело не чисто, что-то не так, что-то ломает его изнутри. Все-таки успел об этом подумать. — Выглядишь странно, — констатирует врач, появившись на пороге комнаты. Тэхён усмехается, только сейчас понимая, что сидит на краю кровати и держит Чонгука за горячую руку. Как показывают в слащавых драмах. Что, его жизнь теперь такая будет? — Это мой соулмейт, — на всякий случай, произносит Тэхён. И пока мужчина это осознает, он аккуратно проводит костяшками пальцев по горящему лицу юноши, окликая по имени. На удивление, Чонгук разлепляет глаза, немного шарит ими по потолку и в итоге переводит на Тэхёна. — Привет, — чуть улыбается ему Ким, чувствуя, что он должен поддержать. — Врач приехал, поэтому не пугайся его, ладно? — Меня зовут Юнги, — представляется мужчина, усаживаясь по другую сторону. Чонгук молчит. Просто смотрит на Тэхёна: то немного гуляет по его лицу, то возвращается на пару секунд на глаза. Тэхён думает о том, что у Чонгука красивые глаза — даже в таком состоянии очень большие, будто в них плещется целый космос. — Знаешь, ты такой хуевый друг, — вдруг произносит Мин, заставляя спасть пелену заворожения. Сморгнув наваждение, он переводит взгляд на Юнги. — Что опять не так? — У тебя соулмейт лежит в кровати. А ты мне сказал об этом только когда он тут при смерти? — Он умирает? Юнги закатывает глаза, отдергивая от Чонгука одеяло и принимаясь осматривать его, касаться тела. — Ты вдвойне хуевый друг, — констатирует диагноз Мин. — Рассказывай, что случилось. — Вчера поднялась температура, но было не особо плохо. Сегодня с утра никакой, много кашляет, даже вырвало, температура за сорок, — перечисляет бегло Тэхён, вновь всматриваясь в лицо Чонгука. А он все так и смотрит в ответ, пристально, внимательно, будто боится пропустить что-то очень важное и интересное, словно моргает из-за этого быстрее обычного. — Ты такой красивый, — внезапно, кажется, для всех, шепчет Чонгук. Тэхён задерживает дыхание. Само как-то задерживается, если быть точнее, но какая вообще разница, если Чонгук вот так смотрит и такое говорит? — Ему совсем плохо, — наконец выдавливает из себя старший и переводит взгляд на Мина. На лице привычное спокойствие. В сердце — робость, а в голове — сожаление. Смотря сквозь Юнги, Тэхён хотел бы услышать это не при таких обстоятельствах. — Было бы хорошо, если бы ты соизволил пояснить, — все-таки отвлекает его Юнги, видимо, досчитав пульс. — У нас совсем не такие отношения, — слова комом встают в горле. Тэхён не поворачивается к Чонгуку, боясь увидеть его взгляд. — Просто сожители. — Просто сожители, — повторяет Мин и поглядывает в бок, на Кима. — Ясно. — Что с ним? — Так сложно сказать, возьму анализы, но, думаю, что инфекция. Возможно, грипп или что-то из похожего. Но я не уверен, кашель и рвота — тяжелые признаки. Пьет, ест? Юнги подтягивает ближе свой портфель, выуживая оттуда перчатки, несколько небольших сумок. Из одной он достает пробирки и иглу. — Вчера не знаю, но могу узнать. С десяти вечера не ел и не пил больше. — Я тогда поставлю ему капельницу, будет полегче с обезвоживанием и плавно опустит температуру. Юнги уверенно укладывает рядом с собой руку Чонгука и быстрым движением протирает предплечье салфеткой. Комната тут же наполняется резким запахом спирта. — Хорошо, мне найт- Тэхён замолкает на полуслове, чувствуя как дергается к нему Чонгук. Сердце замирает от неожиданности и испуга за младшего, но он в порядке, лишь отодвигается от Юнги, старается отпихнуть его руку. — Н-не делайте!.. — Тэхён? — Напряженно спрашивает Мин, удерживая руку Чонгука. А Тэхён что? Тэхён испугался. То ли возраст, то ли что другое, ему бы в себя прийти, а не думать, что происходит и что с этим делать. — Подожди, — все-таки командует Ким. Он укладывает руки на щеки Чонгука, мельком представив, как удобно было бы, будто они не впалые, и направляет его лицо от Юнги на себя. Тэхён медлит, вглядывается и понимает: Чонгуку очень страшно. — Нужно сделать, Чонгук, — Тэхён старается смягчить голос, чуть улыбается, знает, что умеет успокаивать своим поведением, но сейчас он хочет не просто успокоить, хочет дать что-то большее. Чонгук, смотря в глаза, мотает головой и все-таки прячет мокрые глаза за веками. — Ты иголок боишься, — у Тэхёна голос сам по себе становится тише, будто он разгадал тайну и не хочет, чтобы Мин знал это. — Будет не сильно больно. Тебе сейчас ведь плохо, а станет легче. Уверен, ты даже не почувствуешь. Тэхён отнимает от лица одну руку и скользит ею к предплечью младшего, надежно прижимая его к матрасу. — Смотри на меня, — подсказывает, кивнув Юнги. Пока врач протирает еще раз место салфеткой, Чонгук ежится, сжимается, но всматривается в глаза Тэхёна. А тот старается улыбнуться ему, поддержать как-то без слов. Чонгук напрягается, когда Юнги вводит катетер, и порывается посмотреть, но Тэхён не дает. Крепко держит за подбородок и, слишком некстати, думает о том, что поцелуй Чонгука бы точно отвлек от происходящего. За такие мысли хочется дать себе пощечину.•••
— Ты все-таки нашел его, — спустя минуту тишины, подает голос Юнги. Они спустились на первый этаж, где в кладовой нашли стойку, которую Юнги оставил вместе с аптечкой и другим необходимым на случай чего, когда Тэхён только переехал сюда. Сейчас, на кухне он готовит смесь, аккуратно заполняя пакет жидкостью из шприца. — Не захотел прогибаться. Думал, что останемся каждый при своем — я бы откупился, но он арендовал, так что переехал ко мне. — И что? Ты сказал, что вы просто сожители? — Да, так и есть, — Тэхён присаживается за стол, смотря за окно. Ему тяжело смотреть на Юнги, потому что он видит, что Мин понимает происходящее получше, чем сам Тэхён. От этого тошно. — В таком состоянии он не соврет, Тэ. Ты вообще видел, как он смотрит на тебя? — Также, как и на тебя. Юнги лишь усмехается, сменяя шприц на новый, чтобы ввести в пакетик другой раствор. — Что суждено — того не миновать. Да и не нужно, — Юнги вздыхает и откладывает от себя пакет. — Я поставлю ему капельницу. Если будет болеть рука, убавь колесиком скорость. Кровь отправлю в лабораторию, как доберусь до больницы, но- — Я заплачу, как за свое лечение. — Понял, тогда будет сегодня вечером. Как станет что-то известно: приеду к вам. А пока просто делайте, что ему хочется: холодно — согревайте, жарко — охлаждайте. Ему можно есть и пить, но если не хочет, то не нужно заставлять. Только не давай ему грелку и слишком горячий душ, это опасно. Пока Юнги подключал капельницу, Тэхён наблюдал за этим из дверного проема. Мин сказал, что можно не провожать его: он уже не первый раз сам приезжает и сам уезжает отсюда, но Тэхён все равно провожает его до лифта и прощается. К Чонгуку хочется вернуться как можно скорее, и поэтому Тэхён медлит. Будто даёт себе прочувствовать, что его тянет, что ему хочется в ту небольшую комнату, но понять причины не может. Пожалуй, Юнги прав. Самое удивительное, что Тэхён спокойно принимает это. Даже хорошо, если все сложится так и дальше: у него появится близкий человек, семья, он поможет Чонгуку. Но единственное, что реально волнует — состояние Чонгука. Он может сейчас весь такой маленький и несчастный, а как поправится снова будет язвить и играть в свои игры. Тэхён не привык жить сегодняшним днём. Он стратег, строит планы на десять лет вперёд, но сейчас согласен отказаться от этого, лишь бы пожить вот в таком хорошем и нежном чувстве хоть немного. Дожили. Вот вам и один из самых влиятельных людей в Корее выбирает самый тёплый плед в доме и боится, что его робкую влюбленность отвергнет подросток.•••
— Чонгук? Тэхён старается перед каждым входом в комнату дать понять, что он здесь. Не хочется застать врасплох, поэтому он хоть что-то говорит или зовёт. Чонгук не откликается, но и не спит: смотрит своими уставшими, потухшими глазами. Свернулся в небольшой калачик и стал ещё сильнее дрожать, чем до прихода Юнги. У Тэхёна сердце сжимается, настолько одиноким и брошенным он выглядит. Сдержав тяжёлый вздох, Тэхён трясет шерстяным пледом перед собой. — Так будет теплее. Хочешь что-нибудь? — Нет, — совсем сипит и, кажется, говорить ему больно. — Тебе станет полегче через минут десять, — Тэхён пробирается к кровати и расстеливает на Чонгуке плед, прямо поверх обычного одеяла. Он ушел бы, Чонгук ждёт, что снова останется один. И это логично, они ведь действительно чужие друг для друга. Но Тэхён почему-то укладывается за спину Чонгука и аккуратно прижимается к нему грудью и ногами, повторяя позу. Младший, кажется, не дышит вовсе, пока Тэхён устраивает руку на его талии, прижимая к себе плотнее. — Так будет ещё теплее, — шепчет, будто под давлением заворожения, Тэхён. Прямо в волосы, едва ли догадываясь о том, что у Чонгука от его тихого голоса побежали мурашки. Немного покивав головой, Чонгук старается дышать. Тэхён чувствует, как он то срывается на быстрые и короткие вдохи, то старается замедлиться. Его бы это развеселило ещё позавчера, ведь Чонгук ведёт себя как неопытный школьник, но сегодня у него снова щемит в груди. Тэхён уверен, что если пожалуется Юнги на боли в сердце, тот снова лишь ухмыльнется и скажет что-то о судьбе.