Медвежонок

Чонгук сразу усаживает Бэкхёна на себя и целует его в лоб. Он смотрит такими красными глазами, а Чонгук подозревает, что видит он такие же в ответ. Семейное, так сказал бы Тэхён. Он, кстати, даже не комментирует, что Чонгук едет с сыном на руках, хотя по правилам это опасно. Тэхён подозрительно много молчит, но у Чонгука не хватает сил заговорить самому — обычно после приступов паники он отрубался на день и ночь, пропуская работу и учебу. А сейчас сидит лишь с упадком сил. Догадавшись, что это Тэхён ему как-то помогает, он ведь глубже разбирается в их связи, Чонгук мысленно благодарит, касается его души, словно чуть сжимает руку. Мужчина не реагирует физически, но ментально отвечает. Там Чонгук окрестил бы Тэхёна собакой, очень большой собакой: то она напрыгнет на тебя и повалит, укутав в собственное тепло; то ласково трётся о ноги или руки; то исчезает так внезапно, что мерещится за каждым углом. — Я позвоню Чимину, — Тэхён выруливает на двухполосную трассу, — они должны быть уже на подъезде к Сеулу. — Давай я наберу, не отвлекайся, — Чонгук только сейчас замечает, как Тэхён часто стреляет глазами во все три зеркала, будто выискивает в них что-то, например, погоню. — Поставь на громкую. Согласно угукнув, Чонгук берет его телефон и Тэхён, всего на секунду отняв руку от руля, снимает блокировку. Телефон Чимина он легко находит, Тэхён не из тех, вот делает странные подписи своим контактам, и не увидев истории до этого, набирает. — Чонгук? — Чимин откликается очень громким голосом, отчего Чонгук морщится и делает потише в машине. Она передаёт звук телефона через колонки и не будь Чонгук в таком разбитом состоянии, восхитился бы этим вслух. — Да, это я, — видимо, номер Тэхёна у Чимина не записан. — Мы выбрались, все в порядке, едем в Сеул. Как Юнги, где вы? — На трассе, где ещё, — он пыхтит как будто прямо в динамик, и так активно, словно бежал марафон. — Юнги, он… — Сейчас подумают, что я мертв, — Юнги очень вовремя прерывает Чимина, потому что Чонгук и правда начал холодеть изнутри. Но всё же голос Юнги очень слабый, особенно в сравнении с эмоциональным Чимином. — Я вскрыл себе одну вену, чтобы снизить концентрацию в организме. — Из него кровь течет в пакет, — а у Чимина голоса дрожит, но всё ещё режет звонкостью, — как мы выехали, он сразу так сделал, там уже литра два! — На каком вы километре? — Я без понятия, Тэхён! — Чимин даже срывается на крик, но после слышно как он сбито дышит, будто сидит прямо позади Тэхёна. Чонгуку очень жаль его. — Я впервые сижу за рулём. Мне пришлось обогнать три фуры подряд, а ещё стемнело. Я не представляю, как буду ехать по городу со знаками, переходами и другими машинами… — В городе комендантский час. Улицы будут пустые, — после его слов в салоне повисает тишина. Все трое молчат, пытаясь понять, насколько изменился остальной мир, пока их сосредоточился в лагере. Тэхён оборачивается ненадолго на Чонгука, а вернув внимание к дороге, ускоряет их машину. — В Сеул ввели две недели назад армию из-за митингов и забастовок. Начался хаос, мародёрство, ополчение было услышано людьми. — Там безопасно сейчас? — Чонгук хмурится, не сразу замечает, что крепче обнимает Бэкхёна, и сразу расслабляет руки, чтобы не разбудить его. — Да. Режим не восстановлен, но в целом всё нормально. Многие, хоть и сомневаются во власти, склонны верить ей, а не кому-то, кто собрал пару десятков тысяч единомышленников и обосновался за городом. — Подожди, — Чимин, судя по его голосу, немного успокоился, да и дыхания не слышно, — ведь будут проблемы, если в комендантский час нас поймают на улице? — Вы внесены к моему имени. Так что у вас иммунитет на все ограничения. — Вот как, — Чонгук, как и его друг на той стороне, несколько тормозит, наблюдая за картинками с бойнями, давками прямо на знакомых ему улицах. — Спасибо, Тэхён. Правда, спасибо тебе. — В конечном счёте, бо́льшая часть ответственности за происходящее лежит на мне, — Тэхён ударяется макушкой о подставку под голову, когда резко откидывается назад. Он смотрит на дорогу из-под полуприкрытых век, а Чонгук не может отвести от него взгляда. Он не думал, что именно Тэхён ощущает, какой груз взвалил себе на плечи. — Позвони, как будете въезжать в город. Я постараюсь выжать и догнать вас до этого момента, буду сопровождать тебя по дороге. — Я уже привык, водить в общем-то не так и сложно. Но следующей машиной, дорогой, покупаешь нам теслу, чтобы сама нас возила. — Я вам подарю, не нагружай Юнги такими денежными обязательствами, — Тэхён едва улыбается, но Чонгук чувствует, что он очень устал. А ещё у него сильно ноет рана на руке. — Чим, позвони всё равно на въезде, чтобы мы не волновались. И в больницу мы тоже приедем, мало ли там нужны будут доноры?.. — Хорошо, позвоню, но вы едьте домой, не нужна будет помощь, вы ж не врачи или биологи, или кто там ему жизнь спасет. — Договорились. Я напишу тебе, когда мы доберёмся, чтобы ты тоже не беспокоился. — Чимин-а, — Чонгук берет телефон в руки и отключает громкую связь, почему-то решив сделать разговор чуть интимные. — Он справится. Юнги очень сильный и умный. — У него снижается пульс, Гук. И ему плохо, по-настоящему плохо, он заснул сейчас, мы даже не мешаем ему. Не думаю, что он умрет, но если что-то серьезное случится, там его сердце или нервы… — Не случится, — Чонгук старается придать голосу стали, как обычно это делает Тэхён. Его самого ведь успокаивает спокойствие в Тэхёне, хочется передать это же чувство Чимину. — Всё, что ты можешь сейчас сделать — привезти его в больницу, не угодив в аварию. Остальное от тебя не зависит и тратить на это силы нельзя. Будь сосредоточен ради него. Чимин молчит долгие секунды, но Чонгук терпеливо ждёт его, повернув голову к Тэхёну. Тот улыбается себе под нос, и младшего тянет закатить глаза — Тэхён как будто гордится им, но не показывает этого, чтобы не зазнался. — Спасибо. Я очень постараюсь. — Вот и всё. Едь, смотри по сторонам и если что звони. — Да, до связи. — Отключаюсь, капитан. После короткой усмешки друга, Чонгук сбрасывает звонок и откладывает телефон в нишу под магнитолой. Тэхён почему-то ничего не говорит и не спрашивает про их разговор, а Чонгук и не хочет больше обсуждать друзей. Никто не может им помочь сейчас, остаётся лишь ждать. Усталость слепляет Чонгуку веки, но всё же заснуть у него не получается. Возможно, сказывается адреналин после атаки. — Тэхён? — Чонгук зовёт его, когда Тэхён, всё так же уставше откинувшись на сиденье, обгоняет дальнобойный грузовик. — Да? — Он отвечает так просто, словно не едет почти в два раза больше разрезаемой скорости. — А ты водил раньше так быстро? — Я проходил курсы экстремального вождения, если ты об этом. Но пригодились они впервые. — За нами же нет погони? Отвечает Тэхён не сразу, он моргает с десяток раз и, кажется, делает это чаще. Тоже, как и Чонгук, хочет спать. — Перед тем, как вывезти вас, я отправил сигнал с местонахождением лагеря. Они должны были выслать спецотряд для захвата всех, кто имел доступ к данным о разработке препарата генной мутации. — То есть… — То, что было там при нас — мелочь в сравнении с тем, какая бойня происходит сейчас. — Но что если Сонпё поедет следом за нами? Он ведь сбежал, ты не попал в него? — Пуля задела его бедро, но это не опаснее моей руки, — на секунду Тэхён смотрит на свои бинты и тяжело вздыхает. — Око за око. — У нас точно есть обезболивающие, выпьешь, как будем дома. Поджав жалостливо губы, Чонгук мягко касается его ноги, чтобы немного поддержать. Ему бы хотелось просто лечь рядом, обнять и смотреть на город с высоты птичьего полета на любимом диване. — Спрашивай до конца. — Ты понимаешь мои мысли? — Нахмурившись, Чонгук легонько хлопает его по бедру, чем вызывает улыбку мужчины. — И да, и нет. — И что это значит? — Чонгук, ты как открытая книга. Мне не нужно слышать, что твой голос в голове говорит, по лицу многое ясно. — Да, разве? То есть ты знаешь, что я хотел сказать тебе на улице? Парень победно умхыляется, потому что уверен, что Тэхён не знает. Иногда приятно указать на его слабости, но, пожалуй, Чонгук никогда и никому не расскажет, что сумел такие найти. Для него Тэхён будет не всесильным, а для остального мира пусть остаётся таковым. — Этого не знаю, ты прав, — Тэхён, чувствуя детское озорство Чонгука, слабо улыбается. — Но почувствовал, как ты вспыхнул, когда я сказал, что на мне ответственность за случившееся. — Ты правда веришь в это? Что ты виноват во всем происходящем сейчас в Корее? — Снова услышав про это, Чонгук теряет всю игривость и уже абсолютно серьезно смотрит на Тэхёна. Ему не нужно слышать его голос, чтобы понять — да, Тэхён правда верит в это. Хватает разливающийся в груди его грусти. — Тэ- — Не говори, я знаю. В большей мере это стечение обстоятельств и, если бы не я, был бы кто-то другой. И всё же, — Тэхён ненадолго прерывается, так, словно собирается с силами, — не займись я этим, твой сын был бы здоров. Чонгук не находит, что ему ответить. Он всё ещё не считает Тэхёна виноватым во всём происходящем и уж тем более в потенциальной болезни Бэкхёна, но всё же мужчина прав. А вдруг Тэхён жил бы себе мирно, занимаясь только бизнесом, вдруг тогда бы всё сложилось иначе: их отношения с Чонгуком были бы естественнее, не было бы перестрелок, доводящих до паники, раны на руке Тэхёна, больного ребенка в объятиях? — Знаешь, всё равно! — Чонгук в большей мере пытается убедить в словах самого себя. — Уже не изменить прошлого, есть, какое есть. — Я сделаю всё для вас, Чонгук, чтобы исправить последствия моих решений. — Не только для нас, это нечестно. — Да, можно открыть или финансировать фонд, — Тэхён тяжело вздыхает и едва заметно кивает. Он почти не двигается, лишь следит глазами за дорогой и, когда им кто-то попадается на пути, немного двигает кистями руль, чтобы быстро обогнать. — Но сперва — моя семья. — Ты сделаешь больше, чем кто-либо смог бы, — мягко коснувшись его плеча, Чонгук немного сжимает его и устраивается удобнее в своем кресле. Он, как и Тэхён, следит за дорогой из-под опущенных век. Не то чтобы Чонгук не доверяет ему и контролирует, чтобы тот не заснул, вовсе нет, но всё же оставлять Тэхёна одного не хочется. И заснуть хочется уже дома, в своей кровати, чтобы надолго и без беспокойств. Через десяток минут Тэхён начинает тормозить перед очередной машиной. На указателе пару километров назад Чонгук заметил, что до Сеула осталось всего пять километров. — Это машина Юнги, — Тэхён касается сенсорного экрана магнитолы и через нее набирает Чимина. Всего два гудка и голос друга вновь заполняет их машину. — Сзади тебя черная ауди, это мы. — Хорошие новости! Юнги в отключке, но дышит. Он минут пятнадцать назад перевязал жгутом себе руку, кровь больше не идёт. — В больницу к одиннадцати будем, — Чонгук смотрит на время и едва справляется с задачей первоклассника: ещё восемь минут пути. — Я буду держаться позади, если перед тобой что-то появится, скажи и подвинься к обочине, чтобы я мог проехать. — Ладно. — Я обгоню на съезде в город, поезжай до больницы прямо за мной. В той же полосе, с такой же скоростью. Чонгук переводит взгляд на темное стекло машины впереди. Тэхён что-то ещё объясняет Чимину, а Чонгук замечает, что тот кивает ему. Юнги совсем не видно. Тэхён ловко ведёт уже почти две машины: стоит Чимину притормаживать или двигаться, мужчина сразу показывается из-за него и контролирует ситуацию. Временами он говорит что-то для Чимина, а Чонгук уже едва справляется с болью в голове. Ему нравится голос Тэхёна, но сейчас он вызывает только разряды боли в висках. Сеул встречает их привычным светом. Панорама города с трассы очень похожа на ту, что открывается из окна пентхауса: они съезжают вниз с горы и весь город почти как на ладони. Он всё также сияет в каждом окне светом, местами цветными вывесками. Сеул настолько яркий, что даже черные облака над ним кажутся золотыми. И не скажешь, что в городе сейчас войска. Но стоит им въехать глубже, всего на пару кварталов, начинают появляться последние события. На улицах лежит мусор, его столько, словно вокруг перевернули все урны и высыпали его на улицу. Бумаги летают по тротуарам, объедки скатились к стенам или забили решетки, Чонгук видит местами пробегающих крыс. Большая часть дороги загромождена сваленными коробками или большим мусором: шкафами, холодильниками. Полностью очищена лишь одна полоса в каждую сторону, по которой Тэхён везет их на небольшой скорости. — Здесь будто прошло сражение, — боль в голове немного отступила, стоило Чонгуку увидеться царящий хаос вокруг. Он садится ровнее, удобнее перехватив Бэкхёна в руках. — Чем беднее район, тем хуже он выглядит сейчас. Несчастные люди всегда поддаются провокациям и манипуляциям, — Тэхён тоже навострил внимание, только он смотрит не на округу, а ровно на дорогу. Чонгук бегает глазами по абсолютно пустым улицам и содрогается внутри от их пустоты. В это время обычно заканчивались встречи-знакомства соулмейтов и на улицах всегда было достаточно людно: куда ни глянь, а хотя бы два человека увидишь. И машины, они кажется никогда не спят. У них не играет радио, как и у Чимина, поэтому Чонгук отчётливо слышит — ничего. В городе, на проспекте не громче, чем в лесу — как бы обычно не бесил шум, без него оказывается по-настоящему страшно. После поворота перед ними появляется кордон. Две машины стоят поперек проезда и, завидев ауди, из них сразу же выходят четыре человека с большими автоматами наперевес и черными жилетами на груди. — Все сидите в машинах, — Тэхён глушит свою, когда мужчины встают прямо напротив них, и, уже выходя, кидает Чонгуку. — Особенно ты. Услышав такое, Чонгук следит за ним уже с нахмуренными бровями. — Это было резко, даже для него, — вздыхает из колонок Чимин, видимо тоже ощутивший злость в голосе Тэхёна. — Как вы выбрались? — Я почти вырвался, началась потасовка и Сонпё сбежал. А потом началась перестрелка, Тэхён сам стрелял, пока нас выводил, — сказать что-то большее не хватает никаких сил. Чонгук следит, как Тэхён подходит к шеренге мужчин, говорит что-то крайнему и после отходит с тем к полицейской машине, теряясь из виду. Но почему-то он совсем не переживает за соулмейта — здесь, в опустошенном, оцепленном и тихом Сеуле, Чонгук чувствует себя безопаснее всего за последние дни. — Мне жаль, — единственное, что говорит ему такой же уставший Чимин. Чонгук благодарен до самой души хотя бы за эти два слова: они показывают, что Чимин помнит и понимает чувства друга. — Спасибо, — Чонгук отвечает с такой же усталостью и теплом. — Всё будет хорошо. — Ещё бы. Он прикрывает глаза всего на секунду и распахивает их от резкой тревоги. Чонгук дёргается так сильно, что Бэкхён что-то лепечет сквозь сон, а Чимин спрашивает, всё ли в порядке. — Тэхён, — шепчет Чонгук, стараясь заглянуть за машины и людей, чтобы увидеть его. — Он сильно насторожился. — Чонгук, не выходи. Сейчас же убери руку с двери! — Чимин говорит напряжённо, даже повышенным голосом, и Чонгук по инерции слушается его, но не перестает вглядываться в темноту в поисках Тэхёна. Мужчина показывается через минуту, за которую напряжённая спина юноши начала сильно ныть. Он расслабленно падает в сиденье и не сводит взгляда с Тэхёна, который почему-то не в духе. И у него снова сильно болит рука. Молча сев на водительское, Тэхён заводит машину и газует, когда полицейские раздвигают свои. Чимин едет следом за ними, и почему-то все молчат. Чонгуку страшно говорить с Тэхёном сейчас, слишком уж он напряжен, а о чем думает Чимин — загадка, но всё же Чонгук благодарен за его усмиренное любопытство. Больница показывается через пару поворотов. В ее районе значительно чище, но всё же габаритный мусор есть — только проезжая мимо очередной свалки, Чонгук понимает, что это были баррикады. — Я позвоню господину Мину, чтобы нас встретили, — несколько сухих слов от Тэхёна, и он, не дождавшись ответа Чимина, сбрасывает его звонок. Чонгук не комментирует, не хочет сейчас тревожить его — всё-таки Тэхён переживает за друга, но то, что он перестал чувствовать Тэхёна внутри гложит. Он закрылся, ничего не сказав Чонгуку. Даже не послушав пару фраз Тэхёна и отца Юнги, Чонгук медленно моргает. Боль в голове стала ещё сильнее, должно быть от переживаний за Тэхёна, за его состояние. В очередной раз едва разлепив веки, Чонгук наблюдает, как из больницы выбегает целая свора врачей с каталкой. Стоит им остановиться за ними, Тэхён молча выходит, а Чонгук немного теряется, не уверенный, можно ли ему теперь выйти. Всё же решив хотя бы обнять Чимина, Чонгук осторожно выходит на улицу с ребенком на руках, а после укладывает того на задние сидения. Вот кто умеет справляться со стрессом — так это Бэкхён. Просто впадает в спячку. Настоящий медвежонок. Чонгук вслепую закрывает дверь машины, уже всматриваясь в обстановку: Тэхён открывает пассажирскую дверь, Чимин, до ужаса бледный, просто стоит рядом, а мужчина пожилых лет, должно быть отец Юнги, наклоняется в проем и касается шеи сына. Решив не мешаться им, Чонгук подходит к стоящему перед капотом другу и мягко касается его плеча — Чимин же подпрыгивает на месте от неожиданности и начинает шумно сопеть. — Ты как? — Аккуратно проведя по его плечам, Чонгук тянет податливое тело к себе, легко отнимая, давая наблюдать. — Плохо, но Юнги действительно хуже. Чонгук хлопает его по толстовке и смотрит, как Тэхён, господин Мин и ещё двое мужчин-врачей достают Юнги из машины и перекладывают на каталку. Стоит им тронуться в сторону больницы, Чимин и Чонгук в одну ногу шагают следом. Они идут хвостиком до лифтов, но там их останавливает Тэхён, схвативший Чонгука за предплечье. — Дальше они в реанимацию. — А вам бы домой, — вздыхает Чимин и оглядывается, словно только очнулся и понял, что он уже не в машине. — А тебе бы тоже. Может переночуешь у нас? — Господин Мин выделил Юнги вип-палату, иди в нее, — Тэхён не обращает внимания на слова Чонгука. Младшему хотелось бы возмутиться, ведь впервые за их отношения Тэхён стал таким холодным. Но он всё ещё не чувствует его внутри, Тэхён не даёт своим чувствам перетечь в Чонгука — и это пугает в разы больше его холода. Возможно то, что Чонгук испытал во время панической атаки, было для Тэхёна слишком, и он решил ослабить их связь, чтобы не чувствовать больше такого. Чонгук ведь открытая книга, он смотрит на Тэхёна неотрывно, но тот игнорирует взгляд и вопрос, который точно понял по лицу. — Да, пожалуй, ты прав, попрошу кого-нибудь меня отвести туда… — Если тебе что-то потребуется, напиши мне, я пришлю помощника. — Чим, ты звони если что, — Чонгук с трудом переводит взгляд на друга, сразу же испытывая вину за себя. У его друга любимый человек, друг самого Чонгука и его сына, при смерти, а он, Чонгук, вот мается из-за странного поведения Тэхёна. Эгоист, не иначе. — Мы можем приехать, я оставлю звук включенным. — Спасибо, — Чимин тяжело улыбается ему и обнимает уже сам, зарывшись лицом в плечо. Обычно так делал Чонгук, когда приходил после суточной смены повидать Бэкхёна в детский дом. — Я не справлюсь… Тэхён даже не смотрит в их сторону — стоило Чимину потянуться к младшему, мужчина пошел к посту и подозвал к себе одну из медсестер. — Ты уже. Остальное сделают профессионалы, ты просто отдохни, — Чонгук поглаживает его спину ладонями, надеясь немного успокоить, и следит за Тэхёном. Тот устало упирается плечом в стену и прикрывает глаза, даже не уделяя должного внимания девушке, которая что-то ему говорит. Чимин отстраняется первым, хотя Чонгук бы постоял ещё так — лишь бы не идти в свои проблемы. Но всё же к ним подходит Тэхён, заметивший, что время поддержки закончилось, и рушит все мечты Чонгука сбежать от него. — Десятый этаж, палата шесть, налево из лифта. — Спасибо, Тэхён, — Чимин сдержанно улыбается ему и, прежде чем отвернуться к лифту, смотрит на Чонгука с явным “держись” в глазах. Чонгук то постарается, но живот всё равно неприятно скручивает от волнения.

•••

Тэхён молчит, когда замечает одиноко лежащего на сидениях ребенка. Молчит, когда накрывает того своей курткой. Молчит, выехав на дорогу в сторону их небоскрёба. Это касается не только его голоса. Чонгук же с каждой секундой боится всё больше. Очевидно, что причина такого поведения Тэхёна кроется в нем — но не может понять, что сделал не так. После приступа паники Тэхён вполне искренне его обнимал, обещал, что сделает для них с Бэкхёном всё. Холод прорезался, когда Тэхён пошел к полицейским — вот тогда он грубо бросил Чонгуку слова, чтобы тот сидел на месте. Возможно, Тэхён всего лишь сильно устал, и беспокоиться о Чонгуке у него нет сил — отсюда отстранённость и холодность. Улицы становятся все более знакомыми. Чонгук даже узнает ту, по которой они с Бэкхёном будто в другой жизни ходили в офис Тэхёна с обедом для него. Тэхён был прав, в богатом районе нет никаких следов беспорядков на улицах, Чонгук уверен, дело не в том, что всё убрали максимально быстро, а в том, что люди, живущие здесь, не поддаются манипуляциям и действуют всегда с осторожностью. Для них нет волшебного решения любой проблемы, они всегда рациональны. Когда Тэхён сворачивает в подземную парковку, у Чонгука в груди разливается тепло. Не так давно Тэхён привез его сюда в первый раз, и тогда всё вокруг казалось до ужаса чужим и незнакомым, но сейчас совсем нет. Они дома. Наконец. Тэхён подъезжает максимально близко к лифту, даже не заботясь о порядке и ровном ряде машин, как он обычно делает. Всё так же молча он глушит машину и первым выходит, пока Чонгук немного медлит — он правда ждал, что Тэхён хотя бы слово скажет ему. Когда младший вываливается на едва держащие от усталости ноги, Тэхён уже подходит к лифту с Бэкхёном на руках. — Давай я заберу, у тебя ведь рана, — мягко предлагает Чонгук, приблизившись к ним и легонько коснувшись плеча Тэхёна. — Не стоит. Тэхён даже не поворачивается к нему, так что Чонгук, обведя его профиль взглядом, тяжело вздыхает и заходит следом. Тэхён боится подпустить его к Бэкхёну — отчего-то эта мысль пугает в разы сильнее всех других. Как и всегда, лифт будто едва едет. Проходит словно десять минут, когда он наконец замирает и плавно открывает двери в темную квартиру. В десятках метрах перед ними всё тот же головокружительный небесный вид, к которому Чонгук идёт, словно зачарованный. Дома даже пахнет иначе, вкуснее. Замерев около дивана и рассеяв взгляд о стекло, Чонгук слышит тихие шаги Тэхёна по лестнице. Им нужно поговорить, очень нужно именно сегодня — Чонгук просто не сможет спокойно жить со своими мыслями и сомнениями. Он внимательно вслушивается в происходящее наверху, какой-то себя частью надеющийся, что Тэхён не спустится, примет душ прямо там и ляжет спать вместе с Бэкхёном — ничего тогда не поделать, придется поговорить уже завтра. Но снова едва слышные шаги разрушают мнимую надежду, Тэхён спускается вниз. Так и не повернувшись к нему, Чонгук закрывает глаза и вслушивается. Тэхён не приближается к нему, напротив, отделяется вбок, должно быть на кухню. Он не включает света, но захлопывает дверцу гарнитура, Чонгук понимает это по стуку. Даже не придумав, с чего начать и что вообще следует сказать, Чонгук поворачивается на звук и приоткрывает тяжёлые веки. Тэхён стоит около обеденного стола и открывает бутылку чего-то крепкого судя по низкому стакану на столу. — Тебе не стоит сейчас пить алкоголь, всё-таки у тебя же рана, — Чонгук старается говорить осторожно, мягко, чтобы Тэхён не чувствовал в его словах упрёков, которых там и нет. Он должен понять, что Чонгук просто беспокоится. — Тебе тоже многое не стоит делать, но ты делаешь, — Тэхён говорит тем самым, безразличным голосом из-под маски. Когда он наливает себе в бокал, у него абсолютно каменное лицо, хотя возможно Чонгуку так кажется из-за темноты вокруг. — В чем ты меня упрекаешь? — Юноша обнимает себя руками, потому что опять чувствует эту злость направленную на него, от которой жутко не по себе. Тэхён и правда умеет быть в ярости, тихой и смертельной. — Ты чуть не умер, — Тэхён поднимает стакан и залпом опустошает его. Ударив им о столешницу, он вдруг идёт в сторону Чонгука, и тот наконец понимает, что такое настоящий ужас. Страх — это видеть, как на тебя идёт любимый человек в полной ярости. — Ты какого вообще чёрта забираешь мою вину на себя?! — Тэхён, сверкая глазами, впервые повышает голос. Он остаётся низким и пробирающим душу, но леденящим ее. Чонгук отступает назад пока не упирается спиной в стекло, а Тэхён неумолимо приближается. — Что за “его прошлое — это мое прошлое”? Тэхён замирает в шаге от Чонгука, но молчит. Он дышит тяжело, но всё ещё не даёт их связи передать чувства. — Разве, — у Чонгука зато голос дрожит. Тэхён правильно сказал, им не нужна связь, чтобы Тэхён понимал все о Чонгуке. — Это не так? По лицу Тэхёна впервые пробегают эмоции. Он скалится, словно животное готовое рычать, но потом резко разворачивается на пятках и идёт обратно на кухню. В этот раз Чонгук срывается сразу же за ним — чувство опасности прошло. Как бы Тэхён ни злился, это же его Тэхён, он не тронет ни за что. Как Чонгук и ожидал, мужчина снова берет в руку бутылку и собирается то ли отпить прямо из нее, то ли налить в стакан, но этого Чонгук уже не узнает — он крепко цепляется пальцами за ее донышко и не даёт Тэхёну вырвать. — Чонг- У Тэхёна голос по-настоящему рычащий. Настолько низким Чонгук никогда ещё не слышал, ему становится не по себе, всё тело мелко подрагивает, но отступать он уже не собирается. — Алкоголь — это не выход. Тебе плохо, Тэхён, и легче не станет от виски, только хуже, — Чонгук аккуратно тянет бутылку на себя и вдруг она легко выскальзывает из пальцев Тэхёна. Юноша мелко улыбается своей победе, пока не замечает, что пальцы Тэхёна, повисшие в воздухе, сильно трясутся. — Он убил бы тебя, — почему-то после его крика, шепот пугает куда сильнее. Чонгук всматривается в профиль мужчины и неожиданно понимает — Тэхён испуган, а не зол. Сам Ким Тэхён может бояться. — Но даже не навредил, — Чонгук даже со стороны слышит, как его голос потеплел, стоило только понять настоящую причину такого Тэхёна. Он ставит бутылку на стол, подальше от мужчины, чтобы не дотянулся, и подходит к нему, мягко накрывая руку своими двумя. — Это был его кабинет. На столе, в верхнем ящике он хранил пистолет, — Тэхён поднимает на Чонгука глаза и наконец позволяет их связи работать. На младшего обрушивается такая волна страха, какую он никогда в жизни не испытывал. Чонгук старается перебороть его, укутать Тэхёна спокойствием, но выходит у него плохо. — Могла случиться тысяча разных вариантов, — Чонгук немного толкает Тэхёна собой, когда протискивается между мужчиной и столом. А встав ровно напротив него, Чонгук слабо улыбается, как только может в таком состоянии. — Но всё кончилось хорошо. Какая теперь разница, как могло бы быть? — Он хочет убить тебя, — Тэхён выпутывает руку из Чонгуковых и обнимает его, притягивая плотную к себе. — И он убьет тебя, — шепчет, уперевшись лбом Чонгуку в плечо. — Не сможет. Тут ведь абсолютно безопасно, а если я выйду, ты позаботишься. Наймешь там громил, да? — Наконец полностью отпустив волнение, Чонгук прикрывает глаза и поглаживает Тэхёна по волосам, постепенно отгоняя его страх. Уж в Тэхёне Чонгук уверен. Он точно не даст в обиду и сделает всё, что сможет, для защиты. А может он что-угодно, поэтому Чонгук даже не допускает сотой процента, что может быть вариант, в котором он пострадает. — В них нет никакого смысла, если ты так и будешь подставляться под удар. — Господи, один раз такое было, и то потому что он угрожал Юнги! — Ты не помог. Юнги всё равно в реанимации. Чонгук молчит на это, лишь пробирается пальцами к коже головы, массируя ее. В некотором роде Тэхён прав — если бы Чонгук не вмешался, возможно всё кончилось бы лучше для Юнги. — Пообещай больше не делать так. Не ставить себя под удар, Чонгук. Никогда и ни при каких обстоятельствах, — Тэхён даже выпрямляется и заглядывает ему в глаза. — Я разберусь. Всегда. Только ты не рискуй. — Тэ, — Чонгук улыбается и переводит ладони на его лицо. Впервые на его памяти Тэхён выглядит таким разбитым и чувствует себя внутри ещё хуже. Чонгук и правда сглупил, подставив его самое сокровенное и слабое место — себя — под удар. — Даже если это будет касаться Бэкхёна. Я сделаю всё необходимое. Но ты не рискуй, доверь это мне. — Да. Хорошо. Я обещаю, обещаю больше не рисковать и быть всегда за твоей спиной, — Чонгук слабо улыбается, когда в Тэхёне перестает фонтаном бить тревога. Его эмоции схожи на море. В большинстве случаев волны в нём едва плещутся о берег, но иногда накрывает жутким штормом. — Даже если это будет касаться Бэкхёна, обещаю. — Спасибо… Тэхён не целует его, но снова крепко притягивает к себе. Словно прямо сейчас Чонгука пытаются вырвать из его рук и забрать навсегда. — Я люблю тебя, Тэхён, — шепчет ему Чонгук, удобно умостив голову на плече. — Не волнуйся, ты сможешь защитить меня лучше кого-угодно. — Надеюсь, — Тэхён не отвечает на признание Чонгука, но тот не торопит. Ему было важно сказать об этом, а не получить ответ. — Ладно, я едва держусь на ногах, — Чонгук вымученно улыбается, оторвавшись от плеча мужчины. Тэхён выглядит не лучше, да и чувствует себя так же. Но немного улыбается ему в ответ. — Мне всё ещё важно знать причину твоей истерики в машине. — А то сегодня было мало причин для истерик, — Чонгук мягко, насколько возможно, закатывает глаза, и чмокает его в губы. — Это была паническая атака. И у Бэкхёна тоже. — Не напоминай. Это было хуже твоей, — Чонгук ласково проводит большими пальцами, когда у Тэхёна сводятся брови. — Пойдем в душ? — Жизнь почти похожа на ад, но лечь в постель грязным даже там я бы тебе не позволил, — Тэхён улыбается совсем слабо, почти тут же роняя улыбку с губ, и видно, что нехотя, он выпускает Чонгука из кольца рук. — Перфекционист. — Предпочитаю педант. Закатив глаза, Чонгук первым отталкивается от стола и тянет Тэхёна за руку к лестнице. В этот раз он лишь мимоходом бросает взгляд на окно — все еще пленительно завораживает, но он едва держится на ногах. Лечь бы в постель прямо так, все-таки мышцы ощущаются ватными, как и у Тэхёна, но его педант предпочитает спать только чистыми. Чонгуку хочется сострить. Совсем краем своего сознания он уже почти придумал, какие бы едкости сказать Тэхёну, чтобы самому посмеяться над ними, но все эти мысли так быстро ускользают под покровом усталости. Он просто идет по ступенькам наверх, просто поднимает и просто опускает свинцовые ноги с оглушительной тишиной, от которой изнутри трещит голова. В ванной комнате он чисто на автомате снимает через голову толстовку, стягивает джинсы и белье. Кинув спокойный взгляд на такого же раздетого Тэхёна, Чонгук первым забирается в ванную и открывает воду, подставив под струи руку, пока Тэхён задергивает шторку. Каждое их действие кажется таким обыденным, хотя они моются вместе кажется всего второй раз в жизни. И нагими, честно говоря, тоже предстают в тот же раз. И никакой неловкости Чонгук не чувствует. Может дело в том, что у них души слились? После такого уже ничего постыдным не будет. А может Чонгук просто слишком устал, чтобы смущаться. Только почувствовав нормальную температуру воды, Тэхён вытягивает лейку из пальцев Чонгука, обливает того и возвращает. Младший даже не хочет возмущаться, а теплые руки, тут же принявшиеся мылить его тело, еще сильнее убирают желание быть человеком — растечься бы тут на всю ночь теплой лужей. Слишком уж ловко Тэхён омывает его, быстро смывает пену, за какие-то пять минут неплохо вымыв тело Чонгука. — Возьми из шкафа спальную одежду и ложись в кровать. — Давай я помогу тебе, будет быстрее? — Чонгук еле моргает, но честно не хочет уходить от Тэхёна. Обернувшись, Чонгук получает лёгкий поцелуй и толчок в сторону шторки. — Иди в кровать. И снова юноша уступает своей усталости, послушно оставив Тэхёна одного, немного вытирается и накидывает полотенце на плечи. В небольшом шкафу прямо в ванной комнате Чонгук находит идеально сложенный костюм, который любит Тэхён: наверняка из натурального шелка, брюки и рубашка. Впрочем, как и всегда. Второго Чонгук не находит и, плюнув на всё и особенно на спуск в гардеробную на первом этаже, он надевает рубашку, что из-за разницы в росте едва прикрывает интимные места и, оставив Тэхёну только брюки, вваливается в спальню. Бэкхён сладко спит прямо посреди кровати, а Чонгук, блаженно улыбнувшись, наконец падает на тёплые простыни, пусть и осторожно, чтобы его не разбудить. Тело сразу же отдается гудением, в голове будто лопает шарик, и счастливо выдохнув, он закрывает глаза. Свет абсолютно не мешает, Чонгук уже проваливается в темноту расслабления и сна, но... Но он вспоминает, как ощущалось жжение в своей руке. Веки сразу же распахиваются, пусть и ощущаются просто свинцовыми. Даже не споря со своей совестью, Чонгук медленно, едва сдерживаясь от усталых стонов, поднимается на ноги и обводит комнату взглядом — где Тэхён хранится аптечку? Не найдя ответа в себе, Чонгук решает пойти по короткой тропе — молча заходит в напаренную ванную комнату и спрашивает у Тэхёна: — Где у тебя антисептик и бинты? И только после вопроса уже замечает, что Тэхён-то выбрался уже из ванны и стоит над раковиной, левой рукой ковыряя повязку на правой. Он сразу оборачивается на голос и даже вздрагивает, тоже безумно уставший, что буквально написано на его лице. Впервые Тэхён настолько открыт и абсолютно не контролирует себя — отчего-то Чонгуку захотелось обнять его и поддержать. Но даже через их связь он едва шевелится, как и Тэхён, — слишком устали. — Ложись, я скоро приду к вам, — Тэхён отмирает первым и лениво машет Чонгуку на дверь, прогоняя. — Я помогу, — а тот улыбается едва заметно и проходит глубже в комнатку, вставая под боком мужчины. Он мягко сжимает ладонь Тэхёна и ловко разматывает мокрые бинты, уложив их прямо в раковину. Тэхён сам подаёт ему небольшую бутылочку, уже открытую, и Чонгук хорошенько поливает из нее рану. Края достаточно аккуратно сшитые, как-то нехорошо красные и будто надутые, постепенно отдают краснотой на несколько сантиметров дальше от раны. — Завтра надо показаться врачу, — серьезно говорит парень, уже готовый утихомиривать сопротивляющегося Тэхёна, но тот лишь устало кивает. — Думаю, нужны будут антибиотики. — Нужно найти специалистов для Бэкхёна, — когда Чонгук откладывает бутылочку, мужчина протягивает ему бинты, но младший недовольно цокает и потягивает к себе всю аптечку. — Надо помазать чем-нибудь антибактериальным, — он вытягивает по очереди все, что там лежит, учиняя жуткий беспорядок, но в итоге находит небольшой тюбик как раз для бытовых ран. Чонгук пальцем аккуратно распределяет жирную мазью всю рану, но Тэхёну, кажется, это боль совсем не приносит. Правда шершавые стежки под подушечкой кажутся очень горячими — это ведь плохо, так что Чонгук делает пометку, что в больницу поедут сразу после завтрака. — Завтра придет ДОМОУПРАВИТЕЛЬНИЦА? —Теперь уже он забирает из рук Тэхёна бинт и аккуратно обматывает им предплечье, стараясь не перетянуть. — Нет. Я отпустил ее к родным в Пусан, когда всё началось. Но могу позвать помощника из офиса, если нужно. — Справимся, — Чонгук разрывает конец бинта, чтобы получилось две ленточки, и под тихую усмешку завязывает кончики в бантик. — Всё, спать. — Ложись, зашторю. Тэхён подталкивает Чонгука к кровати, стоило им выйти из ванной, и мельком кидает взгляд на Бэкхёна. Это снова трогает сердце Чонгука, он послушно забирается в кровать и следит, как Тэхён в одних спальных брюках подходит к окну и делает стекло темнее, щелкает свет в ванной и после замирает у кровати — Чонгук чувствует, что он хочет лечь рядом, обнять, но из-за Бэкхёна посередине около Чонгука места не хватает, только с другой стороны от ребенка осталось. — Иди ко мне, — Чонгук подкатывается ближе к Бэкхёну и без зазрения совести перекладывает ребенка на другой край кровати: он настолько сильно устал, что вряд ли даже пошевелится за весь остаток ночи. Когда Тэхён послушно укладывается за Чонгуком и обнимает, стоило юноше повернуться к нему, в груди теплеет. Так по-домашнему приятно, когда такой человек, как Тэхён, слушается такого, как Чонгук. — Я люблю тебя, — выдыхает ему Тэхён, смотря, кажется в глаза. Чонгук смотрит в ответ в темноту, откуда идёт его голос и тепло дыхания. На губы просится улыбка, пусть глаза уже тяжелеют и сами закрываются. — Спасибо, что сказал, — шепчет Чонгук и, чувствуя губы Тэхёна на переносице, наконец засыпает.