На колени, мистер Малфой!

      На улице была чудесная летняя погода, которую редко встретишь в Англии. Даже в теплые дни солнце не часто светило настолько ярко. Гермиона решила не упускать эту возможность, тем более в свой выходной, и засесть в парке Малфой-мэнора с любимым мольбертом. И хотя в саду ничего нового давно не сажали, к сожалению, но за кустами и деревьями по-прежнему ухаживали. Парк был величественных размеров, со своим небольшим прудом, лабиринтом и статуями, а вдалеке из окна спальни она даже, кажется, видела качели.       Гермиона направилась к очень высокому элегантному дереву, с ветками, что величественно раскинулись над центром парка. На нем то тут, то там мелькали красные вкрапления, небольшие цветы, незнакомые девушке. Она присела на рядом стоящую скамейку, а из-под пространственного кармана достала принадлежности для рисования. Миона предпочитала рисовать только карандашом. Изредка она делала картины цветными с помощью акварельных красок, но все же ей больше нравился монохромный рисунок из теней, света и темных линий. С помощью одного из карандашей она собрала длинные волосы в незатейливый пучок на макушке. Мольберт Гермиона поставила левее от себя, чтобы он не закрывал ей обзор на это потрясающее дерево, и приступила к наброску.       Было так чудесно сидеть в тишине, наслаждаться пением птиц и шепотом ветра в листве. Все проблемы на работе и в личной жизни отошли на второй план. Она так давно не рисовала! Даже успела забыть это чувство спокойствия и счастья. Девушка на несколько часов полностью сосредоточилась на своем увлечении. За это время она сгрызла часть карандаша от усердия, а некоторые пряди выбились из прически, нежно обрамляя её лицо.

***

      Люциус, как и обычно, большую часть дня проводил в своем кабинете. Чем еще ему было заняться, как не делами рода и бизнесом? Хотя за почти месяц одинаковых дней, слившихся воедино, ему всё опостылело. Хотелось выйти в город, зайти в какой нибудь магловский бар или встретиться с бизнес-партнерами. Да хотя бы просто прогуляться за пределами мэнора. Стены начинали давить на него. После того приятного, но все же неоднозначного инцидента в гостиной, они с Гермионой почти не пересекались. Она не вызывала его, не наказывала и более ничего с ним не делала. Совместными оставались лишь ужины.       Если честно признать, ему хотелось уже даже любого мало-мальского действия с её стороны. Чего угодно, чтобы прервать эту скуку смертную. Он отодвинул бумаги от себя и, тяжело вздохнув, положил голову на руки. Люциус протер глаза, которые уже болели от усталости, и взглянул в окно. Его кабинет находился на первом этаже особняка, немного левее от выхода в парк, но все же обзор у него был отличный. Было приятно дать отдохнуть глазам от мелкого шрифта в документах, смотря в даль и любуясь природой. Через пару минут он заметил что-то не то в этой картинке, которую наблюдал изо дня в день. Гермиона! Точно, в центре парка, если приглядеться, можно было увидеть силуэт девушки. Но он никак не мог рассмотреть, чем же она занималась. Немного подумав, Люциус решил прогуляться. Да, все-таки он засиделся тут, и природа сегодня чудесная, почему бы не подышать свежим воздухом? А заодно удовлетворить интерес.       Оставшись в своих неизменных классических брюках и белой рубашке, он прошел, минуя сад, сразу по направлению к девушке. Он не спешил и шел тихо, положив руки в карманы, чтобы Гермиона не заметила его раньше времени. Ему хотелось сначала немного понаблюдать за ней. Выглядела она необычно, по сравнению с тем, какой он привык её видеть каждый день. Нежно-розовая шелковая юбка в мелкий цветочек, длиной ниже колена, и простая футболка ей в тон. Правда, казалось, что футболка ей великовата, та постоянно сползала с одного плеча, чего девушка почти не замечала, полностью погрузившись в процесс. Казалось, сама невинность. И выглядела еще моложе, совсем девочкой, не обремененной заботами. Как в ней умещались настолько разные образы? Люциус последний месяц видел Гермиону строгую, величественную, игривую и невероятно сексуальную. Но вот такой, легкой, простой — он видел её впервые с её школьных годов.       «О, она рисует. Я не видел, чтобы она рисовала до этого». Он выбрал нужный угол обзора и удивился еще больше, когда заметил насколько её картина прекрасна. На полотне не было ни единого цветного штриха, только черное и белое, но все же рисунок прекрасно передавал настроение и теплоту этого летнего дня.       Люциус хотел подойти еще немного ближе, чтобы получше рассмотреть, но вот именно в этот момент ему попалась веточка, что хрустнула под его ногой. Гермиона, испугавшись, резко обернулась и выронила карандаш. — Мерлин, Люциус, ты меня напугал! — прикрикнула девушка, судорожно проведя рукой по лицу. — Прошу прощения, я этого не хотел. — склонил голову в легком кивке Люциус. — Меня заинтересовала ваша картина, у вас отлично получается. — неожиданно сделал комплимент мужчина. — Спасибо. — девушка даже немного засмущалась. Она не знала почему, но никто не знал, что она любила рисовать. Делала она это нечасто, да и мало что из нарисованного хранила как память. Поэтому было странным знать, что теперь Люциус был единственным, кто знал про это.       Он подошел к ней довольно близко и, наклонившись, поднял карандаш, протянув его ей. — Спасибо. — снова повторила Миона, на этот раз немного тише. Он застал её врасплох этой встречей. Она взяла предложенный карандаш, слегка коснувшись своими пальцами его руки. Лицо мужчины ничего особо не выражало, он сохранял маску, но и враждебно не выглядел, что уже было неплохим знаком. — Не против, если я составлю компанию? — спросил Малфой, на что девушка все еще заторможено кивнула. Он присел с ней рядом на скамейку и снова задал вопрос: — Вы давно занимаетесь этим хобби, как любят говорить маглы?       Гермиона отвернулась к картине, что-то на ней едва заметно поправив, и ответила, не смотря на Люциуса: — После войны начала. Сначала просто попробовала, втянулась. И вот спустя какое-то время даже стало получаться что-то неплохое.       На некоторое время они оба замолчали, а девушка продолжила добавлять рисунку деталей и выразительности. На картине было запечатлено то самое дерево, такое необычное, с тонкими ветками, но твердым стволом и будто неземными цветами. — Это Жакаранда. Дерево, что вы рисуете. Обычно оно сиреневого, фиолетового оттенка, и растет там, где тепло. Но это — уникальное. Встретить его с красными цветками редкость. И сейчас оно только начинает цвести, через неделю-две дерево будет полностью красным, самым ярким элементом этого сада. Оно подпитывается магией земли, на которой построен Малфой-мэнор. Именно поэтому, хоть ему и не подходит лондонский климат, здесь оно цветет минимум 2 раза в год, независимо от погоды.       «Какой-то удивительный день», — подумала Гермиона. — «Я не могу и двух слов связать, а Люциуса наоборот понесло в длинные речи». — Интересно, — она слегка улыбнулась мужчине. — И давно оно тут? — поддержала Гермиона беседу. — Сложно сказать, оно цвело, когда я был ребенком, и портрет деда говорил, что и при нем также. Может, всегда? Существует легенда, что Малфой-мэнор построили тут именно из-за этого дерева. Что оно придает сил магии нашей семьи и защищает. В истории, что рассказывал мне отец, это была женщина, первая и единственная из Малфоев, младшая дочь Арманда Малфоя. Она вышла замуж очень молодой, то ли за сквиба, то ли за магла, хоть и родовитого аристократа. Семья отговаривала её от этого брака, но она была ослеплена своей влюбленностью. Вскоре родила ребенка, девочку. Но её супруг был жестоким и оказался настолько недоволен, что жена не подарила ему наследника, что отнес ребенка в поле, там и оставив. Узнав про это, девушка, еще не окрепнув, в холод выбежала на улицу за ней, но девочка уже была мертва. Мать ушла вслед за ней.       Миона внимательно слушала Люциуса, ей было интересно узнать как можно больше про него, чтобы лучше понимать, что им движет. — На этом месте выросло кровавое, но прекрасное дерево. И оно излучало вселенскую печаль. — продолжил мужчина. — Арманд Малфой в следствии вырезал весь дом мужа его любимой погибшей дочери и захватил эти земли, а король Англии Вильгельм I, его друг, подтвердил право на участок. Арманд узнал у дерева энергию своего ребенка и не хотел бросать её тут одну. Он построил Малфой-мэнор на этих землях. Девушка была отмщена и стала защитницей земли. Но, видимо, чтобы больше в нашей семье ни с кем подобного не произошло, отныне рождались одни только мальчики. — У Малфоев за века не родилось ни одной девочки? — была очень удивлена Гермиона. — Да, так и есть. — подтвердил Люциус. — В этом можно убедиться, прочитав книгу с древом нашего рода, оно пишется с самого первого Малфоя. — Надо же, а я знаю максимум имена своих прабабушки и прадедушки. В этом, конечно, минус маглов, мало кто отслеживает историю своих предков. Мне этого не хватает. Ведь, вполне возможно, что мы пересекаемся с волшебниками, и именно во мне снова дали о себе знать гены магов. — Да, случается так, что рождаются сквибы, либо после проклятий волшебники теряют свои силы, и уходят из мира магии туда, где им будет комфортнее жить. — Мне кажется таким сложным представить, что кто-то добровольно согласится покинуть весь этот волшебный мир. Даже я после всех этих событий в итоге вернулась обратно. Мне сложно постоянно находится среди маглов, даже родители не всегда меня понимают, хоть я и очень их люблю, а они меня. — откровенно поделилась девушка. — Вы покидали Магическую Британию? — удивился Малфой. Он об этом не знал. — После войны мне было тяжело тут, все эти воспоминания давили на меня. Но, прожив почти год без магии, я поняла, насколько сильно соскучилась по всему этим. И что не представляю себя без всех этих котлов, палочек, сов-почтальонов. Казалось бы, это детали — но такие весомые. — Понимаю вас. Именно поэтому я против скрещивания наших культур. Признаю, и маглы есть выдающиеся, но я не хочу, чтобы что-то менялось здесь, в месте, где я вырос. — это тема была не простой, особенно, если обсуждать её с Гермионой. — Я не стремился к насилию, что воплощал в себе Воландеморт, но и когда он был молод, взгляды его были несколько другими. Их разделял мой отец, и метку пришлось принять и мне. — он сделал паузу и признался. — И об этом я очень жалею. После этого не выполнять приказы Темного Лорда было невозможно.       Девушка внимательно смотрела на Люциуса, считывая всего его эмоции, что нет-нет, но прорывались сквозь маску. Она верила ему. И принимала их разность взглядов, хотя ей и больно было вспоминать прошлое и особенно то, что Люциус к тем тяжелым воспоминаниям тоже приложил руку.       Они оба притихли после этого, Гермиона и правда не знала, что ему ответить. Решив, не терять время зря, она вернулась к своему рисунку. Люциус всё это время сидел рядом, молча наблюдая, как появляются новые элементы — девушка в развевающемся платье с младенцем на руках, что очень лаконично дополнили картину. Гермиона будто дала героине счастливый финал: было видно, что настроение на холсте не трагичное, а скорее спокойное и умиротворённое.       Синие глаза мужчины мимохом зацепились за выбившиеся пряди из хрупкой прически Мионы. Спустившись взглядом чуть ниже, он заметил, как Гермиона, снова увлекшись рисунком, немного приоткрыла рот от усердия. Он не мог отвести взгляда от её мягких, слегка припухлых, губ. Вдруг девушка, совсем забывшись, облизнула языком верхнюю губу, отчего Люциус шумно втянул воздух.       Услышав его вздох, Гермиона резко обернулась, вспоминая, что она тут не одна. Их лица оказались так близко, что казалось вот-вот столкнутся. Люциус смотрел в глаза шоколадного цвета, примечая, как контрастно меняется цвет ближе к радужке. Затем он снова опустил глаза вниз, остановившись на губах. Гермиона же не могла отвести взгляда от его бездонных синих, льдистых глаз, в которых отражалось небо и она сама. Повинуясь сиюминутному желанию, Люциус слегка приблизился, желая почувствовать вкус этих манящих губ, а Гермиона, заметив его движение, поняла, что вовсе не против. Она хотела большего, чем просто игры пару раз в неделю и молчаливые ужины. Всё-таки Люциус Малфой был красив, и что-то в нём сильно привлекало её.       Вдруг подул резкий порыв ветра, который привел в чувства обоих. Люциус моргнул, будто рассеивая туман, и отодвинулся назад. — Я пойду, мне нужно закончить дела с бумагами. — немного хриплым голосом проговорил мужчина, желая остаться один и обдумать происходящее. Желание? Да. Возбуждение? Тоже да. Но нежность… по отношению к ней? Люциус не был уверен, что это и правда было ему нужно. — Конечно. — ответила Гермиона, находясь в растерянности. Малфой тихо встал и скрылся за зеленой листвой, а Гермиона продолжала смотреть ему вслед, наблюдая за его поспешным бегством.