Тёмная Королева

Катя Калинина, 33 года Утро нового дня сурка. На календаре середина сентября, а по ощущениям я здесь нахожусь уже года два. В целом, если избегать некоторых личностей, а это примерно половины школы, то жить вполне можно. Если коротко отрезюмировать отношение окружающих ко мне, то выйдет приблизительно так: кто нужно мне не верит, и кто не нужно верит. Утром прибежал один из моих воинов и сообщил, что в юго-западной части Старого леса заметили убийцу в нашей форме. Но когда ее окликнули, она бросилась бежать. Быстро сполоснувшись, вызвонила Никиту. И уже через полчаса мы выдвинулись в путь. Еще через пятнадцать минут оставили машины на обочине трассы и пешком пошли к месту, где нас ждали наши люди. Пока шла, смотрела на эти вековые деревья, кроны которых протыкали хмурые облака, и думала, как же иногда хочется сравнять это лес с землей… А это идея. Может быть, так станет проще искать Волкова. Нет леса — нет его убежища. — Что значит, вы ее упустили?! — ходила я перед шеренгой подопечных и отчитывала их за проступок. — Чему мы вас учили столько лет, я спрашиваю? — но ни одна из убийц не подняла головы. Я разговаривала будто со столбами. — Молчите? Ладно. Пойдем по списку, как в школе. Анастасия? — обратилась я к командиру охраны этой части леса. Усыпанная веснушками, рыженькая девчушка Настя появилась в моей свите четыре года назад. Ей тогда было всего шестнадцать. Я научила ее всему, что умею сама, поручаю задания, которые не доверила бы даже самым приближенным воинам. И она никогда меня не подводила. Правда, есть у Насти одна слабость — она человек. Вообще, я редко беру под свое крыло людей, уж слишком они уязвимы. Но ситуация с Настей особенная. Она возвращенный мне долг, как бы жутко это ни звучало. Отец Насти тот самый Микус, которому я когда-то дала второй шанс ради этой девочки. Он сам решил, что так будет правильно, и готовил дочь к этому дню. Не знаю, как бы я поступила на месте Насти, узнав, что вынуждена платить за ошибки отца, но она ни в чем его не винит и, по-моему, очень даже счастлива жить такой жизнью. По крайней мере, так говорит. — Мы почти догнали ее, Госпожа, — выпрямившись по стойке смирно, докладывала Настя, — но в роще она резко вильнула за сосну и исчезла. — Исчезла? Вы упустили ее в роще, где три кривых сосны?! — негодовала я и не находила себе места. Теперь хотя бы понятно, почему мы до сих пор не в состоянии найти Волкова, а про схватить — даже говорить не буду.- Вы не можете поймать одну единственную убийцу! А если завтра война? Как вести вас в бой? — Госпожа, она не выходила из-за той сосны, — защищала себя и своих подчиненных Настя, хотя повторно я ей слова не давала. — Мы даже окружили рощу, но ни ее, ни следов ее пребывания там не было. Совсем не было, — она бросила на меня виноватый взгляд и снова опустила глаза. — Разве я позволила тебе говорить? — прервала я ее оправдания. — Нет, моя Госпожа, — тихо произнесла Настя, еще ниже опустив голову. — Простите, виновата. Несмотря на то что она нарушила существующие правила, я оценила ее выпад. Настя поступила, как настоящий командир, отстаивая честное имя своей команды. — Надеюсь, место, где «исчезла» ваша убийца, вы мне сможете показать? — надежда в моем вопросе умирала последней. — Конечно, Госпожа. Воины вели нас все глубже и глубже в лес, и мне это нравилось все меньше и меньше. Что, если Волков таким образом решил заманить нас в ловушку? А нас тут три калеки. Наконец-то мы вышли к сосновой роще, и Настя указала на место, где они видели убийцу в последний раз. Пока Никита и воины разбрелись по роще в поисках зацепок, я нырнула за одно из деревьев и осмотрелась на наличие потенциальных лазеек, потайных ходов и тому подобное. Прошлась туда-сюда-обратно, но ничего не обнаружила. Роща — она и в Африке роща, самая что ни на есть обыкновенная. Вдруг все засуетились, забегали, громче всех паниковал и орал Никита: — Госпожа! Госпожа, где вы? Катя, твою налево! Ау! Ты — туда, ты — в ту сторону! — раздавал он приказы воинам, размахивая своей секирой. — Ищите! Если Госпожа пострадает, я лично отрублю голову каждому! Я вышла из-за дерева и крикнула: — Что случилось? Но меня будто никто не видел и не слышал. Воины проносились мимо, абсолютно меня не замечая, а Никита не прекращал орать раненным бизоном, что он сделает с каждым, если я не вернусь в рощу живой и здоровой. Никита забежал за мое дерево и остановился напротив меня. Он даже смотрел прямо на меня, но все равно не видел. И тогда я начала понимать, что происходит. Когда-то очень давно, когда еще служила Волкову, я видела у него проект под названием «Зазеркалье». Его суть состояла в том, чтобы при помощи определенных волн и частот создать что-то вроде зеркальной зоны: человек снаружи видит как бы отражение окружающего мира, но в действительности это просто компьютерная графика или даже голография, а человек, находящийся внутри зоны, становится невидимым для тех, кого в ней нет. И, похоже, неслышимым тоже. Значит, у Волкова все же получилось воплотить в реальность проект, который казался ему нежизнеспособным. Недолго думая, я схватила Никиту за куртку и втянула в зеркальный коридор. — Что за… — он смотрел на меня ошалелым взглядом и не находил слов, чтобы выразить свои мысли. — Зазеркалье, — ответила я и вкратце объяснила, что к чему. — А Волков куда опаснее, чем кажется, — задумчиво и с философским пафосом изрек Никита. Он это только сейчас понял, серьезно? — То есть, никто нас не видит здесь и не слышит? Вот как, значит, ушла та убийца. — Нужно изучить Зеркальную зону получше и понять, где она заканчивается, — сказала я, глядя на бедных воинов, что теперь искали нас обоих. — Скорее всего, на том конце мы и найдем Волкова. Пошли, пока наши люди от страха с ума не сошли. Мы собирались выйти, но тут я учуяла кое-что очень любопытное. Или правильнее, кое-кого. Разумеется, не по запаху, — по энергии. — Кажется, у нас гости из великого клана Охотников, — сообщила я Никите, на что он усмехнулся. Пользуясь зеркальным коридором и усиливающимися потоками энергии, мы обошли охотника сзади. Он и пикнуть не успел, как мы уже скрутили его. Никита выволок охотника из его укромного местечка, а я собрала разбредшихся воинов. — Кто ты такой? Шпионишь за нами? — процедила я сквозь зубы, нависнув над охотником. — Я просто проходил мимо, а тут вы… — вполне уверенно проговорил он и получил хлесткую пощечину от Никиты. Очевидно же, что это несчастный лжет. — Рустам отправил следить? Говори! — я и так знала ответ — «да», но почему-то сильно хотела услышать его из уст этого охотника. Возможно, даже надеялась, что ошибаюсь. — Так я же и говорю, что просто шел мимо… — как мантру твердил он. Нет, не ответит. — Может, пошлем его голову хозяину? — чуть наклонив голову вбок, проговорил Никита без интереса и демонстративно замахнулся секирой. Охотник сжался от страха, но даже после этого продолжил бормотать, что «проходил мимо». — Нет, слишком просто, — в том же тоне ответила я Никите, не сводя глаз с несчастного охотника, что весьма смиренно ожидал своей участи. — Возвращаемся в школу. А с этого, — я махнула рукой в сторону пленного, — глаз не спускать. Вперед нас я отправила своего воина с персональным посланием для Рустама. Предвкушаю, как он разозлится: будет рвать и метать. Мы только въехали на территорию школы, как из холла на улицу повалили охотники во главе с разъяренным Рустамом. — По какому праву ты трогаешь охотников?! — рычал он, летя на огненных крыльях гнева нам навстречу. Я со стальным спокойствием подошла к нему ближе, а сзади след в след шел Никита, таща за собой пленного. Обстановка вокруг накалилась. Охотники как обычно скучковались наготове, но в этот раз и нас было не четыре человека. Мы вполне могли дать отпор. Только зачем нам эти кровавые разборки? Долго еще бок о бок вместе жить. — Я уже предупреждала тебя, Рустам, но ты не услышал. А это, — я схватила охотника за шиворот и швырнула его к ногам Рустама, — второе предупреждение. В следующий раз брошу его труп к твоим ногам. — Кто ты такая, чтобы вмешиваться в дела охотников?! Кто такая, чтобы унижать моих людей и угрожать главе касты?! — он чуть ли слюной не брызгал. Нервы ни к черту, сочувствую. — А ты кто такой, чтобы устраивать слежку за главным советником Ее Величества? — парировала я, наблюдая, как одна за другой сменяются эмоции на его лице. — Да сдалась ты мне сто лет! — прыснул он и наигранно помотал головой. — Корона башку придавила и мания преследования развилась? — Рустам снова перекинул стрелки на меня. Хорошая попытка, я оценила. — Лечись! Мир не вокруг тебя вертится. Подошла еще ближе и как можно тише, чтобы слышал только он, проговорила: — Может, и не весь, но твой точно принадлежит мне, — растягивала слова в особом удовольствии, наблюдая, как Рустам весь искрит противоречивыми чувствами. — Не обманывай хотя бы себя. Он нечленораздельно выругался, ткнул в меня указательным пальцем, но, так и не придумав, что ответить, развернулся и направился в школу. Охотники испарились так же быстро, как и их глава.

***

Только дневная стычка не прошла даром. Поздно вечером мне на телефон пришло сообщение от Рустама: «Жду тебя там, где ты убила моего сына и выстрелила в мою дочь. Хочу поговорить наедине.» Ох, Рустам, что же ты опять задумал? Хочешь, чтобы я пришла одна? Я приду. И буду надеяться, что ты не решишь со мной сыграть. Или я тебя проучу. Конечно, довольно глупо идти в одиночку на встречу с тем, кто ненавидит тебя и мечтает избавиться всеми правдами и неправдами. Но по какой-то причине я чувствовала, что опасаться нечего. Поэтому, не взяв охрану и даже не предупредив Никиту (иначе, он бы не отпустил меня одну), поехала к обрыву реки Голь. Неразумно, необдуманно, импульсивно, но если я хорошо знаю Рустама, то мне ничего не угрожает. Он может сколько угодно орать, что убьет, как ему тошно при одном виде и упоминании меня, но его взгляд… Наверное, тяжело, когда сердце и разум не в ладу друг с другом. Ночь выдалась темная, тучи заволокли небо, закрывая собой и звезды, и луну. Но когда вышла из машины, где-то вдалеке за деревьями заметила свет. Фонарь? Откуда ему взяться в лесу. Пожар? А вот это вполне вероятно. Но чем ближе я приближалась к обрыву, тем ярче светилось зарево. Рустам так подготовился, чтобы мне не пришлось идти на ощупь в потемках? Мило. На поляне и правда полыхал высокий костер, а рядом неподвижно, скрестив ноги, сидел Рустам, вглядываясь в огонь. Даже не пошевелился, когда я подошла. Не дождавшись приветствия, я села напротив него, отзеркалив его позу. Рустам продолжал смотреть на огонь и не замечал меня, будто пребывая в трансе. Сквозь искры и дрожащий воздух его задумчивое лицо приобретало оттенки красного и подтон зловещего. Подул ветер, и пламя костра, разделяющее нас, словно река землю на два берега, взвилось еще выше, а сухие ветки, охваченные огнем, затрещали сильнее. — О чем ты хотел поговорить? — не выдержала я и прервала наиувлекательнейшие наблюдения Рустама за кучкой горящих палок. Он прикрыл глаза, а после поднял голову и взгляд на меня. — Уезжай отсюда, — устало бросил со вздохом. Он меня ради этого позвал? Пустая трата времени. Отсюда я уеду только в катафалке. — Кажется, я уже тебе говорила, что не могу. — Если в тебе осталось хоть чуть-чуть той Кати, что знал я, то ты сделаешь это, — напирал Рустам, буравя меня взглядом. Может, огонь и был той стеной, что отделяла нас и не давала накинуться друг на друга, но противостояние взглядов оставляло за собой четкий энергетический след, ломающий напрочь эту стену. Было и что-то еще между нами: необъяснимое, непонятное, из разряда невозможного. Или кое-что хорошо забытое старое?.. Глупости. Я здесь не за этим. — А если нет? — специально испытывала его терпение. Хотелось увидеть, на что он готов ради достижения цели. -Тогда мне придется пойти на крайние меры, — отчеканил Рустам, острым взглядом, как мне казалось, проникая в мой разум. В области груди как-то странно сжалось, словно сердце екнуло от страха. Но разве мне страшно, разве я еще помню, что такое страх? Это стало неожиданностью и неприятно удивляло. — Что, убьешь меня? — усмешкой сорвалось с моих губ, а сама неотрывно следила за малейшими изменениями мимики и жестов Рустама, в попытках понять, блефует он или нет. — Может быть. — Ты так сильно боишься меня? — Вовсе нет. Не так страшен черт, как его малюют, — он пожал плечами и чуть прищурился. — Но там, где есть ты, — покой только снится. И ни своей семьей, ни своими людьми я рисковать не готов. — Думаешь, мне есть до них дело? — снова скрыла я за равнодушием истинные чувства, о которых пока не готова рассказать. — Моя забота — Волков и не более. Не тешь себя пустыми надеждами. — А по-моему, это ты тешишь себя надеждами, — Рустам опять перевел тему на меня. Это выглядело так по-детски. — Правда, до сих пор не могу понять, на что ты рассчитываешь и чего добиваешься. Он так пристально смотрел на меня, будто ожидал, что сейчас я возьму и, все выложив ему, подам на блюдечке с золотой каемочкой. И когда-нибудь ты правда обо всем узнаешь, Рустам, но это будет не сегодня. И лучше бы вообще никогда. — Знаешь, я пойду. Не хочу тратить свое драгоценное время на бессмысленную болтовню, о чьих бы то ни было надеждах, — я поднялась, намереваясь уйти. — И нет, отсюда я никуда не уеду. Я развернулась и сделала несколько шагов к тропинке, как вдруг момент приобрел неожиданный поворот, заставляя меня с тяжелым вздохом остановиться. До жути знакомый щелчок снятого предохранителя и переворачивающие нутро слова в спину от некогда любимого и любящего человека, который теперь ненавидел меня всем сердцем: — Ты уедешь. Или умрешь. Я медленно повернулась. Между нами было не более десяти шагов и пистолет, направленный Рустамом в мою сторону. — Серьезно? — усмехнулась я, пряча волнение. Конечно, я засомневалась: выстрелит или нет? А по взгляду было не похоже, что он шутит или просто хочет напугать. — Разве забыл, что я сказала тебе в первый день? — напомнила я ему, но Рустам даже не дернулся. — Ты только что сказал, что не собираешься подставлять под удар близких. Что изменилось за две минуты? — Я все прекрасно помню, — ровным тоном произнес он. — Ты сказала, что если с тобой что-то случится на территории школы, то твоя Королева спросит об этом с меня, — его губы растянулись в недоброй улыбке. — К счастью, сейчас мы не на территории школы. — А… Ну, раз так, тогда стреляй, — я проговорила это куда более безэмоционально, чем следовало. Возможно, я обманываю себя и Рустам правда выстрелит, но что-то внутри твердило, что он не сможет. — Вот только говорить, что убьешь, и убить — не одно и то же, Рустам. Если я его спровоцирую, то точно смогу убедиться в собственных суждениях. Может, в эту сумрачную беззвездную ночь я пострадаю, а если пули в пистолете Рустама алмазные, то и вовсе умру. Снова. Мне не привыкать. — Сомневаешься, что я это сделаю? — сверкнул он глазами. Надо же, будто мысли мои читает, будто мы на одной волне или между нами до сих пор есть незримая ментальная связь. Как раньше… Впрочем, что было — то прошло. Как там говорят: от любви до ненависти один шаг? Вот и с нами это случилось. — Да, — призналась я и усмехнулась. — Потому что твои принципы запрещают тебе без суда убивать даже виновных. — Ничего, ради тебя один раз ими пренебрегу, — и, припугивая, слегка надавил на курок. — Тогда и говорить нечего, — хмыкнула я и, преодолев разделяющее нас расстояние, уперлась грудью в дуло пистолета. — Стреляй. Я смотрела Рустаму прямо в глаза и все больше убеждалась, что не ошиблась в своих ощущениях. Смятение, что на мгновение промелькнуло в его чуть расширенных зрачках, прямо доказывало мою правоту. Не выстрелит. Наши взгляды вели переговоры, а мысли — бой. И в этом противостоянии либо победителем выйду я, либо победителей не будет вообще. — Чего же ты ждешь? Ну же, стреляй! — снова напомнила я о себе. Его рука едва заметно дрогнула. — Давай! Стреляй! И он выстрелил. Резко вскинул руку вверх и спустил курок. От громкого выстрела недовольно закаркали вороны и взмыли в небо. Рустам опустил руку с оружием и повернул голову влево, избегая моего взгляда. — Уходи, — коротко бросил он, не глядя на меня. Проигнорировав его слова, я подошла к нему вплотную и шепнула на ухо: — Мы оба знали, что ты не сможешь. Он не шелохнулся, с виду не изменился в лице, но задышал чаще. Интересно, как сильно он ненавидит меня. И ненависть ли это? Внутренне ликуя и исполняя гимн победителя, я развернулась и снова попыталась уехать в школу. Но неожиданно яркая искрящая боль в затылке погрузила меня в темноту.

***

(От лица автора)

— Ты что творишь, Софи?! — Рустам склонился над лежащей на земле Катей, проверяя, есть ли пульс. — Делаю то, что ты не смог, — хладнокровно проговорила Софья Алексеевна и кинула в затухающий костер небольшой, но увесистый сук, который она две минуты назад метнула Кате в голову. — Ты же хотел знать правду. — Мы так не договаривались! — процедил Рустам сквозь зубы, осматривая затылок Кати на наличие повреждений. Ничего не найдя, он немного выдохнул. — Ты же понимаешь, что если она вдруг умрет, Королева сотрет с лица земли и нас, и школу? — Если она убийца, то с ней ничего не случится. Максимум голова пару часов потрещит, — скривилась Софья Алексеевна и закатила глаза. — Кстати, поздравляю, это действительно твоя Екатерина, никто не прячется в ее шкуре, — она снисходительно улыбнулась, прекрасно понимая, как важно Рустаму было услышать это, но не удержалась, чтобы не уколоть: — Хотя, наверно, это сомнительный повод для радости. — Во-первых, она не моя, — он бросил пронзительный взгляд на Софью Алексеевну. — А во-вторых, могла хотя бы предупредить, что собираешься сделать нечто подобное, — он выпрямился и почесал макушку. — Но раз уж так получилось, то какой план действий ты предлагаешь теперь? — Просто ждать, пока она очухается, — развела она руками. Рустам подумал о том, что можно бы было проверить кровь Кати, пока она без сознания, но потом вспомнил слова Софьи Алексеевны о «волшебных» таблетках Волкова и отмел пришедшую в голову мысль. — А если… — Рустам запнулся, осознавая, какие серьезные последствия грозят, если его слова окажутся правдой. — Если она не убийца? Но Софья Алексеевна не успела ничего ему ответить, так как главная виновница всего сыр-бора пришла в себя. — Зараза… — простонала Катя, кривясь и держась за голову. — Вот видишь, она все-таки убийца, — констатировала со вздохом факт Софья Алексеевна. Рустам на автомате подал Кате руку, но та оттолкнула ее и поднялась самостоятельно. — А что, кто-то сомневался? — злобно прошипела она и одарила Рустама испепеляющим взглядом. — Мог бы просто попросить обратиться. Спелись, значит? — она мутным взглядом посмотрела сначала на Софью Алексеевну, а затем на Рустама. — Вы еще ответите за это. Катя закашлялась и, прикрыв рот рукой, шатающейся походкой побрела в сторону машины.