Тёмная Королева

Грегори Харпбери, 16 лет — А вот это тебе на «погоны», — злорадно хихикая, я положил две оставшиеся у меня шестерки на плечи Максу. — Ничего, не везет в картах — повезет в любви. — Да как так-то! Это уже девятая партия в твою пользу, — буркнул он и, сняв с плеч карты, положил их в колоду. — Из девяти. Макс достал из тумбочки кошелек, вытащил из него тысячу рублей и положил передо мной. Я забрал деньги и, стараясь не засмеяться, произнес: — Ну что, сыграем еще партеечку? А то мне до круглой цифры не хватает, — уже не сдерживаясь, давился хохотом. — Да ну тебя в баню! — отмахнулся Макс и от греха подальше спрятал колоду поглубже в тумбочку. — Вот ты меня ограбил, а как я теперь буду даму сердца покорять? Тут даже на хороший букет не хватит, — наигранно вздохнул он, заглядывая в кошелек. — Ой, не прибедняйся. Я же знаю, что при дворе Ее Величества хорошо платят. Ну, на крайняк купишь даме своего сердца не сто одну розу, как планировал, а одиннадцать, — снова подколол я его. — Не расскажешь, как ее зовут? — Нет, — он одарил меня насмешливым взглядом и откинулся на спинку кровати, закинув руки за голову. — Слишком много языком треплешь. — Не больно и хотелось, — ответил я в том же ключе, прекрасно зная, что Макс сейчас сам все расскажет. Нужно только подождать. Один. Смотрим друг другу в глаза: кто кого переглядит. Два. Макс набирает полную грудь воздуха. Три. Открывает рот и… …момент разрушает незаметно вошедший Никита вопросом: — Парни, вы Екатерину Александровну не видели? Раз он пришел с этим вопросом к нам, видимо, действительно что-то случилось. Пропала? Похитили? Вполне возможно, у нее здесь врагов раз в десять больше, чем друзей. — Нет, не видели, — ответил Макс, переглядываясь со мной. — А что такое? — Да я бы и сам хотел это знать, — сказал Никита, напряженно разглядывая комнату, будто Госпожа могла спрятаться где-то тут. — Зашел к ней за документами, а ее нет. Охрана говорит, что она ушла с час назад, а им приказала остаться. Я не на шутку встревожился, напрочь забыв о присутствии Макса. — Куда Госпожа могла уйти на ночь глядя, да еще и одна, зная, что ее готово убить полшколы? — до ужаса абсурдная ситуация. И нисколько не смешная. — Нужно идти искать ее, — я поднялся с кровати Макса, порываясь немедленно бежать на поиски. — Я уже отправил воинов прочесывать окрестности, — остановил меня Никита и едва заметно предостерегающе качнул головой, указывая глазами на вроде бы ничего не подозревающего Макса. Повисла неловкая тишина. Еще раз просканировав комнату, Никита направился к двери. — Никита Ильич, — не выдержал я, внутренне начиная паниковать, — вы же сообщите нам, когда Госпожа найдется? — Конечно, — бросил он через плечо и вышел. Как только дверь за Никитой закрылась, я почувствовал на себе пристальный, но молчаливо-красноречивый взгляд Макса. Сделал вид, что ничего не вижу, ничего не слышу, но он все же спросил: — Ты знаешь Катю? Наверное, можно бы было придумать что-то правдоподобное, но какой смысл лгать, если я и так уже спалился по всем фронтам. — Ну да, она и мой отец в хороших отношениях, — признался я, хотя кое о чем все-таки умолчал. — Я бы сказал даже в дружеских, раз ты называешь ее Госпожой, — не унимался Макс, ища потаенный смысл в моих словах. — И что в этом такого? — Ты охотник, какая она тебе Госпожа? — Макс наводящими вопросами забрался уже слишком глубоко. — Я так ее называю, потому что уважаю, — размыто ответил я, снова выдавая только часть правды. Извини, Макс, ты классный, но чем меньше знаешь, тем крепче спишь. — Не знаю, что ты там себе напридумывал. — Смотри, как бы твой Глава об этом не услышал. Они же… — он отвел взгляд, подбирая нужное определение, — недолюбливают друг друга. — Спасибо, учту. Я решил сбежать от излишнего внимания Макса и вышел из комнаты. Конечно, когда-нибудь мой сосед узнает меня полностью, но это будет не сегодня. Подумав, что стоит найти Никиту и разузнать новости, спустился в холл. У входа толпилось с десяток убийц, что-то тихо обсуждая. Если они здесь, значит ли это, что Госпожу нашли? Еще несколько воинов стояли у медпункта, яростно споря о чем-то. А вот это уже не к добру. Недолго думая, направился к медпункту, минуя охрану, которая даже не пыталась меня остановить. Уже потянулся к ручке двери, как из кабинета вышел Никита, устало потирая лоб. Увидев меня, он вздохнул и тихо проговорил: — Сейчас не время. — С Госпожой все в порядке? — проигнорировал я его совет. — Я хочу ее видеть. — Она пошлет за тобой позже, — настаивал Никита. — Пропусти. Никита дернул меня за плечо и увлек за колонну: — Вернись к себе, пока никто не заметил. — Я никуда не уйду, пока не увижу, что с все в порядке, — прошипел я и скинул его руку со своего плеча. — Уйди с дороги. Никита поджал губы и сделал шаг в сторону, а я беспрепятственно зашел в медпункт. Госпожа сидела в кресле напротив Алисы, одной рукой облокотившись на подлокотник, а второй прикладывая пакет со льдом к затылку. Дверь хлопнула, и обе женщины обратили на меня внимание. — Грегори? — Госпожа поморщилась и перевернула пакет со льдом. — Что произошло? Кто это сделал? Госпожа жестом попросила Алису оставить нас наедине, и та, не говоря ни слова, удалилась в лаборантскую. Я взял стул и поставил его рядом с Госпожой. — Тебе не следовало приходить сюда, — хрипловатым голосом проговорила она. Закашлявшись, Госпожа отвернулась, прикрывая рот ладонью, в которой был зажат платок. Когда кашель прекратился, она быстро вытерла рот и, скомкав платок, убрала его в карман. Возможно, это был такой рисунок, но мне показалось, что на платке бурели темные пятна крови. — Где ты была? Кто ударил тебя по голове? — я пропустил мимо ушей ее слова, потому как больше всего в тот момент меня волновало ее состояние. — Неудачно прогулялась по лесу, — уклончиво ответила она. Ясно, говорить не хочет и не скажет. — А вот что здесь делаешь ты? Ты хоть понимаешь, какие у тебя будут проблемы, если Рустам или кто-нибудь другой узнают, что ты здесь был? — Да к черту это все! — воскликнул я и чуть не ударил по столу в подтверждение своих слов, но вовремя остановился, увидев, как Госпожа скривилась от лишнего шума. — Твое здоровье для меня важнее. — А для меня на первом месте ты и твоя жизнь, — отсекла она, глядя прямо мне в глаза. — Поэтому иди в комнату и постарайся не привлекать к себе излишнее внимание, как ты любишь. — Не пойду. — Это приказ. В ее стиле — раздавать приказы. Удар ниже пояса. Знает, что я не могу не повиноваться ей. Это еще одна часть нашей общей и большой тайны. — Зайду завтра вечером, — сквозь зубы бросил я и, не оборачиваясь, покинул медпункт. Дверь за мной громко захлопнулась. Да я и не пытался придержать ее. Если бы не воспитание, хлопнул бы еще сильнее. Как можно так себя вести? Как можно делать вид, что мы чужие люди? Как можно отталкивать того, кто заботится о тебе? Так много вопросов и так мало ответов. Я злился, но в глубине души знал, что она права и по-другому просто нельзя. Так будет лучше для нас обоих. На фоне круговорота событий, в который я попал нежданно-негаданно, и постоянного стресса, что по этой школе витает буквально в воздухе, в голове всплыло очень старое воспоминание. Совсем детское. Из разряда: «Как я провел лето» или просто «Как я учился стрелять из лука». Мне было восемь лет, когда я впервые взял в руки лук. И не расставался с ним до тех по, пока каждая стрела не стала попадать в десяточку. Раннее утро. Сквозь кроны сосен, упирающихся высоко в небо, проскальзывали первые лучи мягкого солнца, предвещая очередной жаркий день. Я, таща лук и колчан со стрелами, брел вглубь рощи, которая была расположена недалеко от особняка. Родители еще спали, а я, как обычно, улизнул из дома. Я очень долго уговаривал отца сделать стрельбище. Просил-просил, и в конце концов он сдался и повесил для меня мишени на нескольких деревьях, расположенных на разном расстоянии друг от друга. Хотя позже он сетовал, что приобщил меня к охотничьему делу слишком рано. Но меня было не переубедить, ведь уже тогда я поставил себе цель. И речь совсем не про «научиться стрелять». Я встал на достаточном расстоянии от мишеней, взял стрелу, натянул тетиву и выстрелил в ближайшую цель. Совсем близко к десятке, но все же мимо. Взял еще одну стрелу и снова близко, но мимо. Еще стрела — мимо. Еще… Еще… Попытки с шестой, я все же попал. Это была моя первая победа. С тех пор я промахивался лишь дважды. И то только потому что в первый раз ударился локтем о дерево и от неожиданности выпустил стрелу, а во второй — в мишень, в которую я целился, врезалась птица и мишень упала, а стрела пролетела мимо. Когда я взял в руки последнюю оставшуюся в колчане стрелу, меня окликнул отец. — Так вот, кто эта мышь, которая ворует у меня стрелы, — тепло улыбнулся он. — Я не ворую, а инвестирую в свое будущее, — ответил я фразой, которую недавно услышал по телевизору. Конечно, я тогда не понимал ее значение, но она звучала так красиво и серьезно, что я запомнил. — Вот как, — рассмеялся отец и, присев передо мной на корточки, потрепал по голове. — Моему мальчику восемь, а он уже рассуждает как взрослый. — Почему как? Я и есть взрослый, — возмутился я. — Конечно-конечно, — поспешил он исправиться. — Вон как метко стреляешь. А через годик-другой тебя даже я по очкам не обойду. Я промолчал и выпустил последнюю стрелу. Снова в десяточку. — Не расскажешь мне, как у тебя это получается? — снова спросил отец, удивляясь моим результатам. — Просто представляю вместо мишени врага, — я отвернулся и пошел собирать стрелы. — Когда-нибудь я их всех убью. Я попытался вытащить стрелу из мишени, но она вошла так глубоко, что пробила даже кору. Отец подошел и помог вытащить. — Когда-нибудь ты победишь их всех, — он ободряюще похлопал меня по плечу и вручил стрелу. — Я хочу не победить, а защитить мою семью. Я резко вынырнул из воспоминаний, потому что чуть не сшиб Олесю, которая тоже не смотрела на дорогу. Я поднимался по лестнице, а она спускалась. — Осторожно, — придержал я ее, чтобы она не упала. — Куда ты так несешься на ночь глядя? — В медкабинет. Палец поранила, хотела пластырь попросить, — Олеся показала средний палец, по подушечке которого тянулась бледно-красная полоска от пореза. — Но… — она посмотрела вниз, и увидев убийц, кружащих вокруг медпункта, продолжила: — Кажется, обойдусь без него. А ты что тут бродишь? — Гуляю, чтобы лучше спалось, — сказал первое, что пришло в голову. — После отбоя? — Олеся приподняла брови и смерила меня скептическим взглядом. — У меня такой ритуал. Иначе не смогу уснуть, — пожал я плечами. Если уж гнуть свою линию, то до конца. — Так что, пойдешь за пластырем? — Пожалуй, нет, — она снова бросила кислый взгляд в сторону медпункта. — Можем зайти за пластырем ко мне, — предложил я, но Олеся, похоже, восприняла это как флирт. Хотя, не буду отрицать, что отчасти она права. — Да нет, рана пустяковая, да и кровь уже не идет, — тактично отказалась она и мило улыбнулась. — Может, хотя бы проводить тебя до комнаты? — Не стоит, — Олеся покачала головой. — Еще увидят нас, припишут нарушение школьного устава. А как будто тут мы очень незаметны. Хотя, может, и не заметны, колонна вполне закрывала обзор на нас. — Тогда увидимся завтра на занятиях. Я оставил Олесю и пошел наверх, но, уже находясь на балюстраде, обернулся. Она смотрела мне вслед и быстро отвернулась, когда наши взгляды вновь столкнулись.