Тёмная Королева

Земля Старого леса за свою многовековую историю могла бы стать океаном из крови и костей жертв, что навсегда похоронили в ней. Она всегда переживала каждую смерть по-своему. Над одними плакала вместе с дождем, над другими завывала в дуэте с ветрами, а над третьими и вовсе улыбалась под лучами солнца. Она видела все грехи тех, кто шел по ней. Кого-то пыталась спасти, а кого-то сама и погубила. Из воспоминаний Егора Мамедова Мамы и Лады не было уже довольно долго. Пока они ходили за этими лично мне ненужными и бесполезными шишками, я успел посмотреть несколько серий мультфильма. Сестренка потом по-любому будет возмущаться, что я без нее убежал далеко вперед. — Кэсси, сколько времени прошло, как мы остановились? — обратился я к голосовому помощнику автомобиля. — Тридцать четыре минуты, шестнадцать секунд, мой Маленький Господин, — ответил механический голос из динамиков. Ого, много. Где же они? Лада, наверно, как обычно разглядывает каждую шишку и большую часть из них выкидывает обратно. Я еще немного посидел, подумал и решил посмотреть, где мама с сестрой ходят, но меня же закрыли внутри, пришлось уговаривать робота открыть дверь. — Кэсси, выпусти меня, — вздохнул я, не особо надеясь на сговорчивость голосового помощника. — Мой Маленький Господин, к сожалению, автомобиль заблокирован и переведен в режим безопасности. Чтобы я отключила режим и разблокировала двери, назовите пароль. Идейная лампочка мгновенно загорелась на подкорке сознания. Пару раз я слышал кодовую фразу от мамы, она довольно необычная, а, как известно, дети любят такое запоминать. Вот и я запомнил. — Любовь — это слабость. Тогда я еще не понимал смысла этих слов и даже представить себе не мог, сколько истины они в себе несут. — Пароль принят, — ответила Кэсси. — Для проверки разрешений и идентификации голоса назовите, пожалуйста, ваши фамилию, имя и отчество. — Мамедов Егор Рустамович, — слегка картавя, проговорил я. — Голос идентифицирован. Разрешение на управление данной функцией одобрено, — наконец-то выдала Кэсси, а я тем временем отстегнул ремень безопасности, готовясь к выходу. — Режим безопасности отключен. Двери разблокируются через минуту. Для отмены действия скажите: «Отмена». Я дождался, пока двери откроются, и, немного попыхтев, вылез из машины. Влажный воздух с капельками измороси тут же остался на лице и мокрыми пятнами на куртке, сырая земля тут же прилипла к подошве новеньких ботинок. В какую сторону они пошли? Я был так занят просмотром мультфильма, что не обратил внимания, куда мама с сестрой свернули. Наверное, пошли к водопаду (по правде говоря, это было единственное место в лесу, дорогу к которому я знал хорошо). Я был уже очень близко к месту, ещё несколько рядов деревьев, а за ними сразу открывается поляна. Вдруг увидел возле одного из зеленеющих кустов что-то маленькое и поблескивающее. Свернул с тропинки, уходя в противоположную от машины сторону, и подошёл к предмету: это были ключи от нашей машины. Наверное, мама их потеряла, тогда надо побыстрее найти ее и вернуть. Внезапно со стороны водопада раздалось несколько выстрелов подряд. Три или четыре, точно уже не помню. Сердце мгновенно учащенно забилось, предчувствуя недоброе. Я не стал возвращаться на тропинку, наоборот, как учила мама, ушел глубже в сторону и пробирался к водопаду через бурелом, где меня было бы куда труднее заметить. Остановился возле последних сосен, отделяющих поляну от леса, и притаился. Картина, развернувшаяся тогда на моих глазах, отложилась в голове маленького ребенка ярким жутким пятном, которое уже никогда не стереть из памяти. Но надо признать, что именно эти воспоминания всегда двигали меня к цели, сделали из меня того, кем я являюсь сейчас, чувства, которые тогда испытывал, всплывали каждый раз, когда готов был опустить руки. Хотя бы только поэтому я не прогнулся под этот жестокий мир и не сдался в плен врага до сих пор. Мама, в нескольких метров от обрыва, дралась с двумя женщинами. Ещё одна женщина, кривясь от боли, лежала на земле и держалась за оба бедра. Я узнал ее — это была Таня, подруга мамы. Хотя в этой обстановке их вообще вряд ли можно назвать подругами. Ни дружелюбной атмосферой, ни дружеской беседой тут и в помине не пахло. Я чуть приопустил ветку куста, что тыкалась мне прямо в лицо и закрывала обзор, и увидел сестру. Ее удерживала ещё одна женщина, Лада брыкалась, но силы были неравны. Наверное, будь я чуть постарше, у меня хватило бы ума бежать скорее за помощью, но страх просто напросто приклеил меня к месту. Мама ловко наносила удар за ударом по противницам и так же ловко уворачивалась от их попыток атаковать. В какой-то момент одна из женщин вцепилась в нее, стремясь заблокировать руки, а вторая оказалась позади мамы. Мама ударила ее ногой в живот, отбрасывая от себя, но вторая женщина, не теряя времени даром, вытащила из своей куртки верёвку и накинула на шею мамы. Эта гадина (я их называл так долгое время, пока мне не рассказали, что это были убийцы) принялась ее не просто душить, а душить и перетирать шею веревкой. Даже со своего укрытия я хорошо видел ярко красную полосу, что оставалась от веревки на шее мамы. Чуть позже, когда стал тренироваться, узнал, что на такие веревки охотники наносят алмазную пыль, а потом используют, чтобы связывать убийц. На коже остаётся сильный ожог, вызывая жгучую боль, и выбраться из таких пут практически невозможно. Мама закричала и ухватилась за верёвку, пытаясь ослабить натяжение. Я видел как вздуваются вены на ее лице, как ее кожа быстро меняется с бледно-розового оттенка на багрово-синюшный, а губы синеют. Тем временем другая убийца, очухавшись от удара, подлетела к маме и ударила ногой сначала под одно колено, потом под другое. Мама упала на землю, все ещё хватаясь за верёвку, но ей быстро скрутили руки. Вторая убийца ослабила наконец верёвку, позволяя маме снова дышать, но почти сразу же схватила ее за волосы, оттягивая голову назад. Первая убийца подняла верёвку и связала руки мамы. Тем временем Таня поднялась и, прихрамывая на обе ноги, подошла к маме. С диким рыком и со всей силы Таня ударила ее кулаком по лицу. Голова мамы слегка откинулась, насколько это позволили натянутые волосы в руке второй убийцы. Мама зашипела, из разбитой губы засочилась кровь. — Где же твои супер-силы?! — Таня снова ударила ее. — Где же твоя хваленая храбрость?! — и снова удар. — Где?! — орала она на весь лес. Мама криво усмехнулась, не обращая внимания на вытекающую из носа кровь. Даже в такой ситуации она оставалась холодна и неприступна. Так было всегда. И так будет всегда. Только дважды в жизни я видел, как она выходит из себя, и это в пору сравнить с самой разрушительной бурей. Но никогда я не видел, чтобы мама перед кем бы то ни было склонилась или умоляла пощадить. И верю, что такого никогда не случится. — Наступит день, — проговорила мама тихо, но весьма отчётливо, — и ты ответишь за то, что сделала сегодня. Таня расхохоталась и затряслась будто в припадке. — Этот день никогда не наступит, — прошипела она и полезла в карман куртки. — По крайней мере, для тебя. Таня вытащила небольшой свёрток и развернула его. Внутри лежал со слегка изогнутым лезвием кинжал, белая, немного желтоватая от старости ручка которого была опоясана змеёй. — Ты ведь знаешь, что это такое? — вновь заговорила она. В ее глазах горел адский огонь, когда она смотрела на клинок. — Это моя минута славы, Арина, и долгожданное золотое время для Касты. Для Касты, в которой наконец-то не будет тебя. — Я всегда буду частью Касты. И ни ты, ни Волков, ни кто-либо ещё не сможете этого изменить, — твердо проговорила мама, глядя Тане прямо в глаза. Таня взяла в руку клинок и склонилась над мамой. — Я уже это изменила, — и с остервенением всадила кинжал прямо маме в сердце. — Мама! Не-ет! — истошно закричала Лада. А мой язык будто онемел, и сам я онемел. Не чувствовал ни рук, ни ног, только как по щекам потекли слезы. Мою маму, самую заботливую и нежную, убили. Убили прямо на моих глазах. И я ничего не сделал, чтобы ее спасти. Она сразу обмякла, глаза ее закатились. Убийца, что держала ее за волосы, разжала руку и отпустила, мама, заваливаясь, упала на холодную землю.Темное пятно крови медленно растекалась по ее белой майке. — Нет! Отпустите! — кричала Лада вперемешку с рыданиями. — Мама! В этот же момент сестра укусила убийцу, что удерживала ее, и вырвалась. Лада бросилась бежать вдоль края обрыва, где ближе всего были деревья, чтобы скрыться там от убийц. — Стой! — крикнула Таня убийце, что бросилась в погоню за Ладой. Таня, постанывая от всё ещё не утихнувшей боли, подняла с земли пистолет мамы. Прицелившись, она разрядила все оставшиеся в обойме пули в спину Лады. Сестра тут же полетела с обрыва вниз. Никогда прежде за свою короткую жизнь я не видел такой жестокости. Даже когда меня пытались похитить и стреляли в маму так не боялся, как сейчас. За что пострадала моя семья? За что их убили? По сей день пытаюсь понять причину страданий моих близких, но никакого оправдания этому нет и быть не может. Затем Таня спокойно достала телефон и кому-то позвонила с приказом ехать сюда. Адреналин стрельнул в голову и щелкнуло: надо бежать отсюда, спасаться. Я начал спиной осторожно отходить к дороге, но запнулся об камень и упал, чем привлек к себе внимания. — Что это? — встрепенулась Таня, резко обернувшись на шум. Я же снова замер, боясь пошевелиться. — Дай магазин, — приказала она одной из убийц и, выхватив протянутый магазин, зарядила пистолет мамы. Таня направилась к кустам, в которых сидел я. Ждать было нельзя, я подскочил и побежал к дороге. Конечно, они это услышали. — Черт! Это мальчишка! — услышал я за своей спиной. Вслед мне просвистели несколько пуль. Понимая, что я вне зоны видимости и стрелять вслепую бесполезно, подручные Тани бросились за мной. Одна бежала следом, а две другие наперерез мне с разных сторон, таким образом окружая и только загоняя глубже в лес. Кровь стучала в висках, пульсировала в ушах, стыла в жилах — так я могу описать свое состояние на тот момент. Но разве может маленький шестилетний мальчик далеко убежать от трёх взрослых, физически подготовленных женщин? Увы, силы были неравны. Зато маленькому шестилетнему мальчику куда проще спрятаться в укромном местечке, чем четырем взрослым тётенькам. И пока они меня не видели, а только слышали, я юркнул в самую чащу Старого леса, где темнее, чем везде, из-за упирающихся высоко в небо деревьев с толстенным стволом и где звуки тонут в скрипе ветвей старых дубов. А ещё где много оврагов и опасных склонов. Я забежал за один из дубов и, борясь с желанием закричать, слился с деревом, в переносном смысле, разумеется. Отчётливо слышал, что они ищут меня. К тому времени до чащи доковыляла и Таня. — Егорушка, где же ты? — она несколько раз свистнула, будто зовёт собаку. — Выходи, малыш, мы все равно тебя найдем, — елейным голосом приговаривала она. Они подбирались все ближе к моему укрытию. Ещё немного и найдут. Увидел в нескольких метрах от себя овраг и рискнул. Побежал дальше. Чувствовал, что если скроюсь в овраге, то спасусь. — Вот он! Держите! — выстрел. Острая боль в предплечье. Я кубарем покатился по склону оврага. А дальше… дальше я отключился.