Ради него готов на всё

Как только связь прервалась, последние силы покинули слабое тело Блэка – он покачнулся и так бы и поцеловался с полом, если бы не вовремя подоспевший Люпин. – Сириус! – придерживая друга за плечи, Римус проверил его состояние с помощью коммуникатора – результаты, которые он увидел, были далеки от пометки "норма". Сломанные рёбра съехали, пронзая лёгкое. Чёрт! – Лейтенант, транспортируйте нас в медотсек немедленно! – обратился он к офицеру, сидевшему на его собственном месте. – Есть, коммандер!

***

Уже на протяжении двух с лишним часов Римус нервно расхаживал взад-вперёд по длинному коридору в медотсеке. Только получив на свои руки Блэка, Помфри вытуркнула Люпина из палаты и запретила входить. За это время лунатик весь извёлся – дурные мысли против воли клубились в голове. Дверь открылась, и из палаты вышла изнемождённая женщина. – Ну как он, Поппи? – тут же подскочил к ней с вопросами Люпин, ухватывая её за устало опущенные плечи. Из-за своих переживаний он совершенно позабыл о каком-либо официозе. – Он в коме, – спокойно ответила женщина, поудобнее перехватывая аптечку экстренного пользования – её следовало вернуть в кабинет. Что она собственно и собиралась сделать, а после сдать пост, проверить состояние ещё нескольких офицеров и лечь наконец-то спать! С капитаном ей пришлось знатно повозиться, несмотря на новейшее медицинское оборудование и технологии! – Что?! Как в коме?! Да как..! – Уймитесь, коммандер! Кома искусственная. Чтобы капитан быстрее пошёл на поправку и лишний раз не шевелился, – как ребёнку стала объяснять она. Женщина была воплощением невозмутимости, не обращая внимания на излишнюю эмоциональность всегда хладнокровного Люпина. Те повреждения, которые показал Люпину его коммуникатор при осмотре капитана на мостике оказались не единственными и далеко не самыми опасными для жизни. Как же хорошо, что на борту Энтерпрайза есть такой медик, как Поппи! – Когда он очнётся? – на порядок спокойнее спросил коммандер. – Я выведу его из комы только тогда, когда срастутся рёбра, несколько других костей и сухожилия, плюс нужно избавиться от последствий сотрясения. Не могу говорить точно, но.. два-три дня. Не меньше. – Два-три дня? – возмутился Римус. Как же так? А как же современная наука, неужели нельзя вылечить Сириуса за несколько часов?! – Коммандер, я когда-нибудь вмешиваюсь в вашу работу? – зло спросила женщина и, не дожидаясь ответа, продолжила. – Нет! Потому что всё равно ничего не понимаю. Вот и вы, будьте добры, не вмешивайтесь в то, в чём совершенно не разбираетесь. Я знаю, что и как мне делать. А будете возмущаться, пролежите на соседней с капитаном койке всё это время. Я могу вам это устроить! Римус согласно кивнул, отступая на шаг, давая женщине наконец уйти. – С ним всё будет хорошо, милый, – тихо пообещала она, мягко проводя морщинистой рукой по его бледному лицу. Голос её смягчился, движения перестали быть машинальными, из них исчезла вся профессиональная выправка. Теперь перед Люпином стояла самая обычная женщина, а не один из лучших медиков чертовой галактики. – Он сильный и со всем справится. И тебе тоже следует отдохнуть. Иди к себе и поспи часок другой. Помфри нежно улыбнулась, а в её глазах отразилась любовь и забота – это обычно бывает, когда любящая мать смотрит на своё дитя. Но было что-то ещё в её теплом взгляде, словно она знала какую-то важную тайну коммандера, о существовании которой даже он пока не догадывался. – Спасибо.., – шепнул Люпин, отвечая на искреннюю улыбку. И направился к себе. После слов Поппи стало легче, словно с горла сняли металлическую цепь, перекрывающую доступ кислорода.