While I'm breathing — Love and believe.

      В непостоянстве жизни Эбигейл большое количество сил тратила на становление себя. Девушка не помнила, когда был ее день рождения, кто были ее родители, и как она все же очутилась на пустой улице Лондона. Зато она ясно знала, как трудно ей приходилось кормить не только себя, но и младшего брата. Мальчик по имени Сэмюэл часто болел то простудой, то гриппом. Лечить его в таких неблагоприятных условиях было особенно непросто. Девочка бегала по заполненным людьми улицам и зарабатывала. Она была хорошей воровкой, на самом деле, поэтому приходилось лазить по карманам и сумкам прохожих, красть с прилавков продукты. Но, в конце концов, больно было смотреть, как ее брат умер от какой-то на тот момент широко распространенной ветряной оспы.       Поставить себя, добиться чего-то, что у тебе никогда не было… После смерти Сэмюэла в голове шестнадцатилетней девочки только это и крутилось. Она желала достойной жизни, стать той, которую никто не знает, закрыть дверь под название «прошлое» на ключ и выбросить его на дно Марианской впадины. Эбигейл старалась из-за всех сил выкинуть из головы мысли о брате, о том промозглом чердаке, который стал ей родным домом.       С совершеннолетием пришла новая жизнь. Она помнит, когда последний раз своровала кошелек у пожилой дамы с такими теплыми и добрыми глазами. Совесть ее мучила за все кражи, но эти деньги пошли на приличную одежду. У Эбигейл был подарок для себя на восемнадцатилетние. В тот же день, когда она приобрела бежевое классическое платье, черное теплое пальто с широким поясом на талии и небольшую темную шляпку, она отправилась в службу районной полиции и объявила о краже документов и денег. Констебль, работающий в то время молодой мужчина, отчего-то сразу поверил девушке. Эбигейл тогда лишь убедилась, что людям совершенно плевать на душу человека, им главное — понять внешний мир, окружение и материальную красоту персоны. Шарп говорила, что приехала из-за океана посмотреть на Европу своими глазами, рассказывала все таким тягучим, вкрадчивым голосом, что не вызывало никаких подозрений. Началось расследование. Успехов никаких, разумеется, не было, поэтому нашли другое решение — восстановить все документы девушки, тем самым возместив ущерб, принесенный ей. Другое имя, другая фамилия и гражданство, теперь у нее была и дата рождения.       Эбигейл Шарп — заморская дива, сбежавшая в Англию от гнева родителей и изменника-мужа.       Все это происходило в раннюю пору ее жизни, чтобы Эбигейл могла точно знать что-нибудь точнее. Достаточно упомянуть, что девушка родилась в том несчастном месте, и не было прихода, куда бы можно было отдать ее на попечение на время ее малолетства. И не может она помнить, почему осталась жива без помощи и помощника. Видимо, судьба решила сыграть с ней злую шутку.       Тем не менее, нынешняя Эбигейл — абсолютно другая девушка со стальным характером, тяжелым взглядом и холодными нотками в голосе. Эта девушка и та девчонка, с грязным лицом и в рваной, поношенной одежде - разные, хоть обе и способны на теплые чувства, которые им в равной мере не хватает.       Именно такие раздумья и сверкали яркими вспышками в голове брюнетки, пока она в тишине надевала изумрудное платье, заплетала волосы и обувала туфли. Молча смотря на себя в зеркало, Шарп чувствовала в груди какое-то непонятное жжение, будто все вокруг говорят ей, что она совершает самую глупую ошибку в своей жизни. Но девушка списала это ощущение на предвкушение неплохого вечера в компании незнакомого ей бандита, гангстера и незаконного букмекера. Эбигейл от этих мыслей рассеянно хмыкнула и выглянула в окно, чуть оттянув шторку в сторону. Напротив ее подъезда в тени стояла машина, поэтому водителя ее она не смогла бы рассмотреть, если даже очень сильно захотела. Но она превосходно понимала, кто сидит в салоне автомобиля.       Накинув на себе темное пальто, девушка прихватила со стола небольшую сумку, а после захлопнула дверь и небрежно кинула ключи в карман. Быстро спустившись по каменным ступенькам, звонко постукивая каблуками, Эбигейл направилась к стоявшей машине. Водительская дверь резко открылась, и оттуда вышел Томас Шелби собственной персоны. Когда Шарп увидела неизменную кепку с поблескивающим бритвенным лезвием, непроизвольно хмыкнула и смахнула с глаз волнистую прядь волос.       — Мистер Шелби, — вежливо кивнула брюнетка, останавливаясь напротив букмекера, облокотившегося на капот автомобиля.       — Эбигейл, — взаимно поприветствовал Томас свою сегодняшнюю спутницу, лениво отрываясь от машины и открывая пассажирскую дверь перед девушкой. Брюнетка устроилась на сиденье и пристально смотрела, как Шелби неспешно обходит транспорт, еле заметно оглядываясь вокруг себя, и садится рядом с ней. — Я более чем рад, что вы приняли мое предложение.       — О, это предложение, — удивленно протянула Шарп, не смотря в сторону Шелби. — А я-то подумала… Значит, у меня был выбор?       — Был, как и у меня, — заводя машину и отъезжая с места, нехотя отозвался голубоглазый.       — И между чем же вы выбирали? — поинтересовалась брюнетка и продолжила смотреть в медленно меняющийся пейзаж за окном.       — Между вами и весьма симпатичной барменшей из «Гаррисон», — на удивление честно ответил Томас, мельком посматривая на свою спутницу.       — Тогда я поражена вашим терпением, мистер Шелби, и решением, — наконец, она повернулась к мужчине, неотрывно вглядываясь ему в лицо. — На работе говорят, что у меня скверный характер, а это я еще с ними мила.       — А я не верю течению слухов, Эбигейл, — усмехнулся гангстер, рассеяно хлопая по карманом и доставая порт сигар. — Вероятно, вы и обо мне достаточно слышали, чтобы сложить весьма отрицательно мнение, да?       — Поверьте, большинство слухов о вас оправданы моим взглядом, — утвердительно кивнула Шарп, доставая из сумки толстый блокнот и круглые очки. Она уверенно открыла самую последнюю страничку, и Шелби краем глаза заметил пометку большими буквами «Острые Козырьки». — Так… вот! «Безупречная репутации на улицах снискало ему непоколебимое уважение как членов Острых Козырьков, так и простых граждан города», — Эбигейл пристально обвила Шелби взглядом. — Ну, это очевидно… «Томас Шелби является неоднозначной личностью: с одной стороны он является жестоким и целеустремленным гангстером, с другой — главой большого семейства и ветераном войны, испытывающим симптомы посттравматического стрессового расстройства. Полный сдвиг в его личности».       — Этого достаточно, — Шелби резко выдернул из рук Эбигейл записную книжку и кинул ее на заднее сиденье. После же полностью сосредоточился на дороге впереди него.       — Не любите слушать мнение окружающих? А это еще было не самое плохое, — пожала плечами Шарп и с долей жалости глянула назад, где остался лежать блокнот.       — Назовите мне этих окружающих, и завтра их уже никто не вспомнит, — гневно выдал из себя Томас, сжимая до побеления пальцев руль.       — Вы местами неуравновешенны, — ясно проговорила брюнетка, все также смотря на мужчину. — Хотя с виду вы весьма холодны и непроницаемы, мнение людей вас иногда тревожит и пугает.       — А вы? — ледяным тоном спросил Шелби, съехав с дороги на обочину и полностью остановив машину. — Мисс Шарп, что можно сказать о вас? Вы не легкомысленны, нет, но и не отличаетесь разумностью, если так разговариваете со мной. Самоутверждаетесь за счет других — да, ведь по-другому у вас не хватит сил проявить себя. Вы яркий и наглядный пример тому, как человек разрушает себя сам, начиная с души, — Томас надвинулся на Шарп вновь настолько близко, что они чуть не касались кончиками носов. — Не вы одна умеете читать людей и следующий раз лучше промолчите в моем присутствии.       — Вы правы, — не отступила Эбигейл, глядя в небесно-голубые глаза мужчины. — Но ВЫ в следующий раз лучше выберете весьма симпатичную барменшу из «Гаррисона». Уверена, она-то молчать умеет, когда надо.       Взгляд Шелби был прикован к губам Эбигейл, пока она произносила свою речь, и Томас уже поддался бы вперед, чтобы беспрепятственно прильнуть к ним, но Шарп сама отстранилась, продолжая смотреть на гангстера.       — Я приличная девушка, мистер Шелби, на первом свиданье не целуюсь, — чуть улыбнувшись и повергнув брюнета в шок, пояснила свое действие девушка и отвернулась к окну. — Такими темпами мы до конца скачек не доедем.       — Дальше пешком, — отстраненно оповестил Шарп мужчина и громко хлопнул дверью, оставляя девушку одну в машине.       —А? — непонимающе возмутилась Эбигейл, смотря на удаляющийся силуэт Шелби. — Понимаю, мистер Шелби не принимает отказов, — прошипела она, выйдя из салона автомобиля. — Обязательно добавлю это в вашу личную характеристику. И об этом человеке я решила писать книгу? О грубияне, не способном подождать даму, — бубнила себе под нос брюнетка, пока мало-помалу ковыляла за мужчиной. — Следующий раз и я выберу симпатичную официантку.       — Мисс Шарп, — строго взглянул на девушку Томас, услышав лишь тихое жужжание позади себя, и возобновил путь.       — Вы меня покалечить хотели, поэтому ведь купили эти чертовы туфли, — вздохнула Эбигейл, наконец-таки, догоняя голубоглазого. — У меня вопрос…       — Могу предположить, что вы хотите спросить, — перебил ее грубый баритон, а его владелец медленно прикуривал сигарету. — И ответ на него будет невероятно прост — не ваше дело.       — Как культурно с вашей стороны, — с явным сарказмом произнесла брюнетка, изображая на губах язвительную ухмылку. — Что вас тревожит, мистер Шелби?       — Хотите поговорить обо мне? — усмехнулся Шелби, все же замечая, как Эбигейл отчаянно пытается не упасть, и протягивая локоть, за который та моментально ухватилась.       — Можем поговорить об этих невероятно неудобных туфлях, — как вариант предложила девушка, смотря себе под ноги. — Нет бы быть обычной девушкой, сходящей с ума при виде высоких каблуков и дорогих платьев.       — Как по мне, вы самая обычная девушка, — холодно прокомментировал Шелби, когда они уже приближались к воротам ипподрома. — Та, которая вечерами мечтает о том, как бы выгоднее выйти замуж, обзавестись кучей детей и остаться сидеть в четырех стенах.       — Меня обижает ваше мнение о девушках, в том числе и обо мне, — прямодушно говорила Эбигейл, начиная оглядывать прибывших дам и мужчин. — Хотя, вы правы, о настоящей семье я мечтаю вечерами.       Шелби слегка нахмурено посмотрел на свою спутницу, по-настоящему задумываясь о прошлом этой девушки, которого он не знал, а прежде и не собирался узнавать. Что-то знакомое виделось в ее глазах: боль, отчуждение, одиночество или все же страх?       Войдя в приемный зал, Шарп рассеяно обвела взглядом большое количество людей. Как бы она не старалась отделаться от мысли, что ее никто здесь не тронет и не укусит, инстинкт самосохранения, который работал с перебоями, убеждал о другом. На самом деле, главное помещение, впрочем как и все здание в целом, выглядело потрясающе. Оно было обставлено дорогими вещами, изысканными скульптурами, на стенах и высоких потолках виднелся узорчатый орнамент. Любой бы девушке здесь понравилась, но Эбигейл была в меру гордой женщиной и не могла назвать себя любой.       — Потанцуем? — поинтересовался Томас, протягивая ей руку, когда они стояли около барной стойки, а Шелби все это время смотрел ей за спину.       — Надеюсь, вы не хотите его убить, — заглядывая в глаза мужчине, вымолвила брюнетка и вложила свою аккуратную ладошку в руку Шелби. — Но даже если соберетесь, скажите — я успею хотя бы отвернуться.       — Не сегодня, мисс Шарп, не сегодня, — загадочно улыбнувшись, объявил Томас и двинулся с дамой в центр площадки мимо танцующих людей.       Шелби уверенно повел Эбигейл в танце, хотя сама девушка не была плоха в этом. Она помнила, как часто до войны на главных улицах Лондона собирались люди и просто танцевали, пели. Они просто были счастливы, а сейчас все скорбят лишь о тех, кто не вернулся с войны. Итак, можно заявить твердо, что Томас Шелби умеет не только шулерить и оборачивать вокруг пальца людей в свою пользу, но и достойно танцевать.       Однако через минут шесть Шелби начал вести в танце свою спутницу прямо к черному входу, откуда мелькнула чья-то голова. Когда пара остановилась точно у двери, перед их ногами возникло два мешка с шуршащими и звенящими там деньгами. С виду скажешь, что там около тысячи фунтов явно есть. После дверь открылась шире, и на пороге появился довольный мужчина в небольшой ссадиной на скуле.       — Неплохо, — протянул незнакомец, пристально оглядывая с ног до головы Эбигейл. — Не хочешь подработать в моем пабе?       — Думаю, там хватит и одной симпатичной барменши, — мягко улыбнулась девушка, отворачиваясь в другую сторону от гангстеров и отходя на пару шагов дальше, прежде осматривая вокруг обстановку. Такое чувство, что всем абсолютно плевать на то, с кем рядом они могут находиться: им плевать был бы это вор или убийца. Главное, как и всегда, хорошо провести время, будто больше их ничего не заботит.       — Эбигейл, — внезапно позвал ее Томас, в руках которого были те самые мешки. — Иди выпей чего-нибудь.       — Я не пью, — укоризненно заметила Шарп, хоть и сразу поняла, что Шелби нужно куда-то спихнуть ее на время. — Потому я пойду съем все закуски, чтобы люди быстрее опьянели и разъехались по домам.       — Да вы само олицетворение бессердечия, — одобрительно хмыкнул Томас, отходя от Шарп и направляясь в самый дальний угол помещения, где сидел один из самых больших букмекеров Лондона — Билли Кимбер. Эбигейл и о нем где-то слышала вскользь. Возможно, в лондонских газетах или в разговорах бывших коллег.       — Мисс Шарп? — раздался позади девушки весьма знакомый тембр голоса.       Слегка повернув голову, Эбигейл с непониманием уставилась на Эндрю Эванса — мужа своей подруги. Он выглядел совсем иначе, чем в повседневные дни: на нем было короткий пиджак вместо обычного длинного пальто, и на голову надета кепа-восьмиклинка, в козырьке которой…       — Эндрю, — еле-еле сдерживая в себе шокированный возглас, поприветствовала приятеля брюнетка. — Лили, видимо, не знает о твоем… увлечении, да?       — И не должна узнать, — поняв о чем идет речь, строго проговорил Эндрю и твердо взглянул в глаза Шарп.       — И как давно ты… — девушка взволнованно прикрыла глаза, — как давно ты являешься членом Острых Козырьков?       — Уже довольно много, так что назад дороги нет, — выдохнул Эванс, облокачиваясь о барную стойку рядом с журналисткой. — Лили не должна знать.       — Я услышала это еще с первого раза, дорогой мой, — невероятно холодно прошелестела она, вглядываясь в лицо жениха подруги. — Но Острые Козырьки?.. Какого черта?       — Я с пятнадцати лет вожусь с Шелби в одном дерьме. Думаете, сейчас тот момент, когда надо уйти?       — Да, именно тот момент! — импульсивно выдала Шарп, виновато оглядываясь по сторонам. — Либо дальше возись в этом дерьме без Лили, либо не будь трусом и выложи чистую истину перед ней. Она, черт возьми, любит тебя, потому никуда от тебя не денется.       — А вы заделались нашим семейным психологом? — язвительно произнес парень, хлебая недавно принесенный виски.       — Если надо и свечку подержу, — вздернула бровью Шарп, поджимая губы.       — Обойдемся простыми сеансами, — взмахнул рукой Эндрю, опрокидывая остатки виски в себя. — Буду надеяться, мисс Шарп, что вы не болтливы и дадите мне шанс самому разобраться с женой.       — Будущей женой, — уточнила девушка и следом кивнула. — Все в твоих руках, дружок.       Эванс на прощанье махнул головой и скрылся за той же дверью, как и прошлый незнакомец. Только Эбигейл хотела опробовать одну из закусок, с другой стороны приблизился Томас.       — Ты мне нужна в кое-каком деле, — серьезно произнес Шелби, грубо беря за руку брюнетку и отводя ее в сторону, где меньше народу.       — Знаю, я сегодня нарасхват, — закатила глаза Шарп, выдергивая запястье их жесткой хватки мужчины.       — Не то слово, — подтвердил ее предположение Томас, кидая взгляд в сторону Кимбера, что не утаилось от глаз девушки и на что она нахмурилась. — Ты должна прокатиться с кое-кем до его дома и обратно.       — Прокатиться?.. — брезгливо скривив губы, следом повторила корреспондентка, понимая в каком значение это говориться.       — Именно, — немногословно утвердил голубоглазый, внимательно вглядываясь в момент изменившееся лицо девушки. Сейчас оно было настолько непроницаемым, что казалось айсбергом.       — Я, по-вашему, шлюха, мистер Шелби? — холодно спросила Эбигейл, упрямо смотря в глаза мужчины.       — Если я захочу, мисс Шарп, вы станете и шлюхой, — в таком же тоне ответил Томас, находясь буквально в сантиметре от лица девушки.       Брюнетка гордо вздернула подбородок, не собираясь показывать, насколько ее обидели эти слова, и прошла мимо букмекера, направляясь точно в грязные лапы Кимбера.