Первым классом

– Прекрати играть со мной в эти игры, – произнесла я, но мой голос предательски дрогнул. В этот момент подбежал Роберт. – С кем ты разговариваешь? – спросил он. Я указала на девочку. – С ней. – А, – Роберт, наконец, увидел сидящего на мусорном баке ребёнка. – Ты правда ничего не помнишь? – спросила Прима. Я немного опешила и постаралась собраться с мыслями, и, похоже, зря: мыслей у меня не было. Девочка тем временем встала ногами на бак и начала лезть на забор. – Мне пора идти, – сказала она. – Если тебе это правда интересно, то коробку сюда привезла я. Девочка перемахнула на другую сторону ограды, и я подскочила вслед за ней. – Помоги мне, – бросила я Роберту, и тот принялся меня подсаживать, чтобы я могла перелезть вслед за Примой. Я кое-как забросила руки за край и осмотрелась: пока мы с Робертом копались, след Примы совсем исчез, что было очень в её духе. – Что это всё, чёрт возьми, должно значить? – простонала я, бессильно плюхнувшись обратно. – Я не знаю, – ответил Роберт. – Скажи мне, – задумчиво произнесла я и поглядела мужчине в глаза, – а ты сам что-нибудь помнишь? Роберт потупил взгляд. – Что ты имеешь в виду? – Ты помнишь меня? Роберт вновь взглянул на меня и взял моё лицо в свои ладони, начиная мять его, словно кусок теста. – Не знаю, – так же задумчиво ответил он. – Может быть. – Это безнадёжно, – вздохнула я, вырвавшись из чужих рук и направившись на выход с территории пансионата. Роберт пошлёпал вслед за мной. На этот раз мы без труда нашли дом Берта, хотя заходить внутрь нам совсем не хотелось. – Да ладно тебе, Селена, – сказал мне мой спутник. – Мы уже слишком далеко зашли, чтобы отступать. Я почесала бок и драматично замерла возле двери. – Сколько можно, – возмутился Роберт и постучался вместо меня. Мне это понравилось: я предпочитала, чтобы всё за меня делали другие люди. Берт открыл нам дверь с улыбкой, но, увидев нас, улыбка быстро покинула помещение. – А, это вы, – произнёс он. – Проходите. Мы прошли. Кажется, в зале было более пусто, чем в прошлый раз. – Что-то изменилось, – сказала я. – Здесь вчера стоял стул, – заметил Роберт. – Где он сейчас? – Вы плохо себя вели, – ответил художник. – Поэтому сегодня обойдётесь без стула. Слова Берта были достаточно справедливыми, поэтому мы с Робертом без возражений расположились на полу, пока хозяин дома готовился к сеансу живописи. – Ты кого-то другого ожидал увидеть? – спросила я. Берт бросил на меня короткий взгляд и вернулся к изучению своих тюбиков. – Для меня у тебя, кстати, тоже кое- что есть, – произнёс он и отошёл к шкафу в дальней части комнаты. Мы с Робертом переглянулись. Берт подошёл к нам, стуча каблуками, и протянул мне листовку. – Что это? – я принялась изучать бумажку. – Это реклама какой-то клиники? – Да, – подтвердил мужчинка. – Я думаю, тебе пора закодироваться от алкоголя, или что-нибудь вроде того. А то, кажется, это всё уже становится проблемой. – Я не понимаю. Берт сел на корточки напротив меня. – Ты правда меня не узнаёшь? – спросил он. Я захлопала глазами – немного чаще, чем нужно. – О чём ты толкуешь? – подал голос Роберт. Художник выпрямился и вернулся к холсту. – Что я должна вспомнить? – мне хотелось накричать, но Роберт крепче сжал мою руку. Берт снова взглянул на меня. – У тебя сегодня день рождения, – сказал он. Меня как молнией ударило. У меня действительно был день рождения. Как я могла об этом забыть? Я опустила глаза на листовку. – Ты прав, – пробормотала я. – Мне правда пора закодироваться. – У них там скидки для именинников, – сказал Берт. – Здорово, – мой хмурый тон был мрачнее тучи. Мне больше не хотелось поднимать глаза. – Портрет готов, – Берт снял подрамник с мольберта и протянул Роберту. – Что мне с ним делать? – спросил тот. – Что хочешь, – мужчинка пожал плечами. – Пойдём, – Роберт начал вставать и потянул меня за собой. Мы направились к двери. Мужчина обернулся на пороге. – Спасибо, – сказал он. – Не стоит, – ответил Берт. Я, наконец, решилась поднять глаза. – Расскажи мне о портретах в твоей уборной, – слабым голосом просипела я. Берт отвернулся, виляя бёдрами. – Расскажи, – с надрывом повторила я. Берт вздохнул и снова обратился ко мне: – Эта твоя алкоголиада слишком далеко зашла, – сказал он. – После каждой пьянки ты стала запоминать всё меньше. Я кивнула: это была правда. – Я решил написать твой портрет, чтобы ты никогда не забывала, как ты выглядишь. – Но зачем их тебе так много? – не поняла я. – Дело в том, что ни одна из моих работ не сравнится с тем, какая ты на самом деле, – ответил художник. Я опустила глаза и вдруг кое-что заметила: к стене был прислонён свежий этюд, на котором был изображён гражданин, которого прошлым вечером мы с Робертом тащили в подвал пансионата через тайный ход. Я снова подняла глаза, и мне пришлось отвлечься на настоящий момент. Роберт шагал навстречу Берту и грозил пальцем. – Послушай сюда, мистер, – сказал он. – Эта дама... Роберт оглянулся на меня и с трудом подавил смешок. – Эта дама занята, – продолжил мужчина. – Так что свои сентиментальные слова ты побереги для кого-нибудь другого! Берт поглядел на меня. Я пожала плечами. – У тебя есть Лиам, – напомнила я. – Ты права, – согласился Берт. – Буду теперь ему писать портреты. Роберт вернулся ко мне, схватил меня в охапку и выбежал из дома художника. – Что он себе позволяет! – возмутился он. – Важно не это, – возразила я. – Мне кажется, я начинаю что-то вспоминать. Роберт остановился. Наши взгляды пересеклись. – В чём дело? – спросила я. – Ни в чём, – ответил мужчина, заметно занервничав. – Ты тоже что-то от меня скрываешь? – Нет, – Роберт продолжать мешкать. – В смысле, я не уверен. – Как можно быть неуверенным в этом? – Я скоро всё тебе расскажу. Но нам всё ещё нужно найти мою мать. Дверь позади нас распахнулась и в её проёме возник Берт. – Она в пансионате, – сказал он и снова захлопнул дверь. Мы с Робертом переглянулись. – Как же мы её не заметили? – удивился мужчина. – Может быть, она не хотела, чтобы ты её заметил? Мы направились в «Три берёзки». К счастью, Лиам и Жозефина как раз толкались на первом этаже, поэтому нам не пришлось их искать. – Сколько можно тебе говорить, – отчитывала брата женщина, – чтобы ты не брал моё нижнее бельё! – Мне оно нужнее! – отвечал ей брат. – Помолчите вы оба, в конце концов! – накричала на обоих я. – Вы должны немедленно ответить на мои вопросы. Жозефина и Лиам вяло посмотрели в мою сторону. – В чём дело, Селена? – произнесла хозяйка дома. – Мы ищем женщину, которая изображена на одном из потретов здесь, на этаже. – На каком именно портрете? Я стала рассматривать картины. У меня не было ни малейшего понятия, о какой из них говорил мне Роберт. Я с надеждой поглядела на своего спутника. – Вот на этом, – Роберт ткнул на изображение женщины среднего возраста. – Я могла бы догадаться, – пробормотала я, заметив некое подобие семейного сходства. – Зачем вам знать об этой женщине? – произнесла Жозефина. – Скажи ей, – сказала я. Роберт потупил взгляд. – Она моя мать, – наконец, ответил он. – Эдна! – позвала кого-то Жозефина, и вскоре в прихожую прибежала мать Роберта, в которой узнала ту самую старушку с улицы. – Роберт? – удивилась она. – Что ты здесь делаешь? – Я искал тебя, – так же удивлённо ответил он. – Я думал, ты пропала. – Мы тоже так думали, – подала голос хозяйка. – Понимаете, в чём дело... – женщина начала свой рассказ. – Я ушла из дома и поселилась здесь в надежде, что мой сын, наконец, займётся своей личной жизнью. Но, похоже, всё было напрасно. – Вообще-то у нас всё отлично с личной жизнью, – сказала я, закидывая Роберту ногу на плечо. – Я и говорю, что всё было напрасно, – ответила женщина, со скорбью глядя на нас с её сыном. – А что насчёт других пропавших людей? – вдруг вспомнил об одной из наших зацепок Роберт. – О каких пропавших людях идёт речь? – не поняла Жозефина. – О тех, кто изображён на портретах, – ответила я. – Я знаю так же о портрете с вчерашним гражданином. – Селена, – произнесла хозяйка. – Ну ты-то должна знать! – Я ничего не знаю. Я слишком много пью. Жозефина вздохнула. – Это действительно пропавшие люди, – подтвердила она. – Наш пансионат помогает им найтись. – Я наврала хозяевам, – добавила мать Роберта. – Сказала, что заблудилась и не знаю, куда мне идти. Мне предложили остаться здесь. – Что ж, я рада за вас, что вы нашлись, – сказала я, – но у нас осталась ещё одна нерешённая проблема. Я по-прежнему не уверена в том, кто я такая. – Что ты имеешь в виду? – переспросила Жозефина. – Я ничего не помню до момента, как меня привезли сюда вчера утром. Дверь в пансионат снова отворилась: это оказалась Прима – она привела с собой незнакомую женщину. – Это за гражданином, – сказала девочка. – Прима, расскажи мне всю правду, – попросила я. – Ну хорошо, – ответила та. – Ты выпивала с Робертом за городом и под утро позвонила мне, чтобы я тебя забрала на своём фургоне. – Ты правда водишь фургон? – удивилась я. – Конечно. Но это не значит, что я готова подрабатывать таксистом. Мне было трудно во всё это поверить. – Что было дальше? Как я оказалась в коробке? – спросила я. – Я сказала, чтобы тебя отправили по почте, и я бы забрала тебя с нашего почтового отделения и привезти домой. Я хлопнула глазами. И ещё раз. И ещё... Новая информация с трудом укладывалась в моей голове. – Ты знал обо всём? – слабым голосом произнесла я, обращаясь к Роберту. – Не совсем, – ответил тот. – Мы виделись всего второй раз. И, так же, как и ты, я еле помнил обо всём, что произошло. Перед моим мысленным взором пронеслись картинки с мишенью, нарисованной у меня на жопе. – Так это твоих рук дело? – возмутилась я. – Серьёзно, Роберт, дротики? Роберт сделал такое виноватое лицо, что любая другая дурочка на моём месте живо бы растаяла. Но меня было не провести подобными трюками. – Ну уж нет, мистер, – сказала я строгим тоном и полезла в карман. – Будешь теперь жрать собачий корм. И я стала кормить Роберта собачьим кормом.