Соцветие

— Эй, Хосок! Чон резко останавливается, напрягаясь. Сзади раздаётся знакомой голос, который громко окликнул его. От тона по спине предательские мурашки пробежались. Сокджин, что спокойно шёл рядом и рассказывал о несправедливости жизни, тоже останавливается. У шатена брови к переносице сводятся, а сам он точно так же переменяет настроение друга, когда, посмотрев назад, замечает кто же всё-таки окликнул Хссока. Брюнет непроизвольно сжимает кулаки, как-то пытаясь успокоиться, но лишь одно предложение, шёпотом произнесённое Джином — «Это Юнги», выводит из колеи. И Хосок резко разворачивается, выдыхая через сжатые зубы, и направляется прямиком к Мину. Тот спокойно стоит, скрестив руки на груди, терпеливо дожидаясь парня. На лице, как это всегда бывает, безразличная мина, но вот только в этот раз что-то изменилось. И юноша это отчётливо видит, но понять не хочет. Больше не хочет понимать. — Чего тебе? — сразу твёрдо ставит свой вопрос брюнет, смотря на соулмейта наигранно-презрительным взглядом из-под чёлки, спадающей на глаза. — Почему один, а не в компании своих шестёрок, м? Такие люди и без охраны, — язвительно добавляет он. Юнги слегка приподнимает брови в насмешливом удивлении. Серьёзный вид этого парня выглядит, не то что нелепо, а даже безбожно мило. И он мысленно отмечает галочку возле пункта: «чаще злить Чон Хосока». — Очень смешно, — фыркает Юнги в ответ, нацепляя серьёзную маску. — Я вообще-то извиниться хотел, но, как вижу, это тебе не особо нужно, — Мин с ехидной улыбкой салютует брюнету и, развернувшись, уходит, слыша краем ухом ругательства в его сторону. — Да чтоб тебя Мин Юнги, иди нахер! На-хер! — последнее, что раздаётся за спиной блондина, от чего Юн расплывается в улыбке. И он забывает о том, что хотел как-бы предложить Хосоку перемирие, а может быть даже и узнать его по лучше. Однако перед глазами лишь затемнённый от злости взгляд, сжатые губы и сведённые к переносице брови. А ещё мило насупившийся носик.

***

— Может ты прекратишь всё это? Вот скажи, тебе оно надо? Он – твой соул, ты же так давно хотел найти себе родственную пару, ну так вот! Бери! — ноет Чимин, уже битый час пытаясь достучаться до друга. Но Юнги его не слушает, лишь вымученно улыбается в ответ Паку. Сейчас под рёбрами ноющая боль тянет, болезненно сжимая в свои тески. Словно всё груди плавится, а сердце от такой нагрузки готово выскочить к чертовой матери. И эта боль далеко не его. Это боль его родственной души. Что-то морально терзает Хосока, не давая спокойно вздохнуть. — Ага, — единственное, что выдаёт блондин, судорожно вздыхая. — Что ага? Ты меня вообще слушаешь? — Чимин начал щёлкать перед лицом Юна, получая в ответ недовольное мычание и глухое "слушаю". — Я правда не понимаю, чё ты медлишь. Тебе судьба такого классного парня подбросила, чтобы разукрасить твои скучные будни, а ты нос воротишь. Боже, да вы как половинки инь янь, как черное и белое! Так гармонично смотритесь вместе, — восхищается Пак, не скрывая своей обворожительной улыбки. — Давай не будем, Чим... — Нет уж, давай будем, — с прищуром язвит младший, рассматривая вымученное лицо парня. — Или ты боишься, что ты — ахуенно-классный-супер-горячий-мега-сексуальный баскетболист школы, не сможешь даже своего соулмейта затащить в постель? М? — Что? Этого-то гейского гея? — сразу вспыхивает Юнги, оживляясь в беседе. — Да легко! Мин, конечно, по природе своей спокойный и даже в какой-то степени ленивый, но что касается его самолюбия, то тут он в первую очередь активнее некуда. Да и тем более, не упустит он шанса потешиться над своим главным, грубо говоря, врагом. Хотя враг ли он? — Ну-ну, — недоверчиво косится на него рыжик, пока в глазах его плещется азарт и предвкушение. — Месяца тебе хватит? — Вполне, — довольно хмыкает старший, откидываясь назад на спинку бежевого дивана. — И что мне за это будет? — Хм, — Чимин ехидно ухмыляется, с вызовом оценивая блондина. — Как насчёт любого желания? Проси, что хочешь. — Осторожней, Чимин, а то будешь щеголять по городу в одних трусах, — лыбится в ответ Мин, закатывая глаза. Он тянется к жестяной банке с газировкой, ловко открывая и наслаждаясь звуком шипения. — Как банально... — фыркает Пак, но в душе напрягается. Почти голым гулять по городу? Ну уж нет, избавьте! — У меня будет достаточно времени, чтобы придумать достойное желание, Чими, не волнуйся,— Юнги подмигивает, параллельно отпивая жадными глотками напиток. Рыжеволосый вздыхает, в голове коря себя за то, что вообще завёл этот разговор. Ну, выиграет он спор, а дальше что? Чимин хотел этим хитрым способом добиться того, чтобы его друг влюбился, но, походу, тот даже и не рассматривает такого варианта. Мин тактично увиливает от ответов, когда Чимин заводит разговор о Хосоке или что-то в этом роде, каждый раз переводя тему в абсолютно другое русло. Паку лишь остаётся наблюдать и надеется, что блондин не наделает ошибок, за которые в будущем очень пожалеет. — Закрепим? — интересуется Юнги, протягиваю свою ладонь для пожатия. Чимин сразу тушуется, немного поёрзав, но всё-таки протягивает свою маленькую, по сравнению с Юнгеевой, ладошку. Руки скрепились, а через мгновение вторая кисть блондина обрубает «канат», оставляя после себя противоречивые чувства. Чимин не знает, рад он или нет. В любом случае отступать назад уже слишком поздно. Спор закреплён.

***

Юнги находится в безысходности. Потому, что этот блять зазнавшийся кусок дерьма по имени Чон Хосок, видите ли, в недотрогу решил поиграть. Непробиваемой скалой отшивает его раз за разом, чтобы он не делал. «Привет? — пошёл нахер» «Как дела? — пошёл нахер» «Свободен вечером? — пошёл нахер» «А...? — пошёл нахер» "Юнги, завали хлебало" и бла, бла, бла... аж бесит. Брюнет и шанса не даёт, близко не подпускает, держит на расстоянии вытянутой руки. И Мин соврёт, если скажет, что это его вовсе не задевает. Всё в точности, да наоборот, бьёт по самолюбию блондина. И Юнги не упускает шанса подкатить свои яйца к Хосоку, как-нибудь завязать разговор, но получает лишь отказ каждый раз и, кажется, скоро совсем отпустит руки. Он тоже не железный, а какой-то танцующий мальчик ловко ломает эту преграду между «я смогу» и «ебись оно конём», даже не взглянув на мучения баскетболиста. Если уж он такой гордый, то пусть со своей гордостью идёт куда подальше. Серьёзно, Юнги не намерен искать особый подход к «особенному» Хосоку. Неа, не перед каким предлогом. И даже если он поменяет своё мнение, то должно точно случиться что-то серьёзное, что перевернёт все его мысли вверх-дном. Однако этому не бывать. Не захотел Хосок по-хорошему, будет по-плохому.