Соцветие

Каждый день, как только заканчиваются все уроки, возле выхода из территории учебного заведения Хосока ждал Юнги, что с обворожительной улыбкой провожал его вплоть до самых дверей дома. И это не шутки. Чон, конечно, и по сей день пытается отговорить блондина идти с ним, ведь каждый раз ему неудобно, но тот всегда стоял на своём, непоколебимой стеной пропуская все возражения танцора мимо ушей. Легче согласиться, чем спорить. Первое время он был крайне насторожен, обдумывая каждое действие и держа на расстояние блондина, ибо всё ещё боялся быть… Отвергнутым, наверное. Но именно сейчас, когда он не спеша плетётся на выход к воротам и в очередной раз видит там Юнги, снова улыбающегося своей фирменной улыбкой, то все сомнения уходят прочь. Брюнет верит, возможно, даже начинает по не многу доверять старшему. Потому что, приходя домой после очередного, как говорит Мин, свидания, чувствует волнение, трепетное ощущающееся быстрыми движениями сердца, и любовь, разливающуюся теплотой в груди. И это не его чувства, а соулмейта. Да и Хосоку, вроде как, нравится такое внимание. Все эти прогулки до позднего вечера, комплименты, шутки, и даже тупые колкости насчёт его хобби нравятся. И, кажется, Хосок снова начинает влюбляться. — Опять ты, — делая усталый и безразличный вид, бормочет Хосок. — Я же говорил тебе, не стоит меня ждать и провожать каждый, я и сам могу дойти. Тем-более у тебя и своих дел дохера и соревнования на носу, так что отвянь. — Как грубо, — Юнги закатывает глаза на ожидаемую реплику брюнета, так как уже не первый раз слышит его «лекции», и начинает идти с Чоном уже по привычному маршруту. Но в чём-то он и прав, Мин и вправду всё свободное время проводит только с ним, совсем забывая о тренировках, которые мало его волнует. — Ребята и без меня справятся. Я достаточно подготовлен, а на крайний случай — мой со-капитан всё уладит. Блондин пожимает плечами, незаинтересованно глядя вперёд. — Как безответственно, — Хосок хмыкает, удивляясь наивности Юнги. Он помнит, как из кожи вон лез, тренировался всё свободное время, а в итоге остался с носом, забирая в руки медаль, гласившую о втором месте. Этот конкурс был проплачен, и он это понял, когда случайно наткнулся на беседующих судей, которые даже и не пытались скрыться. — Давай заключим сделку. Ты первое место и выход в полуфинал, а я тебе, так и быть, любое желание, м? — Прям любое? — Мин тут же оживляется, смотря своими сверкающими глазами на брюнета, что со спокойным лицом продолжал идти дальше. Да как так можно, делать такой вброс, а потом даже не взглянуть на собеседника, мол, это не я? — Да, загадывай любое, — Хосок пожимает плечами, как это сделал с минуты назад Юнги, и устало улыбается. В душе он уже кричит, что зря это затеял, но пути назад уже нет. Раз уже сказал, так исполняй. Блондин открывает рот, уже намереваясь что-то сказать, но быстро замолкает, так и не издав звука. Его омуты, с лисьем прищуром, подозрительно поблёскивают, а губы расплываются в хитрую улыбку, смутно напоминающую оскал. — Потом узнаешь. Хосок же, ничего не подозревая, продолжил путь домой, уже мысленно расписывая в голове распорядок дня. Он знает, что через час-два к нему заявится Юнги, вытаскивая его на улицу погулять. За это время нужно успеть сделать уроки и прибраться, иначе придётся опять провести бессонную ночь.

***

Вот только ни через час, ни через два, и даже ни к вечеру, блондин так и не постучал в двери Хосоковой квартиры. Чон уже успел напридумывать всё самое ужасное и извести себя мыслями до такой степени, что, не выдержав, всё-таки написал этому Мин-чёрт-тебя-дери-Юнги. Но даже на сообщения тот не отвечал. И ещё эта лёгкая боль во всём теле, ноющие кости и мышцы. Чем таким важным занят Юнги, что даже не отвечает на сообщения, а тело его ломит, наверное, неимоверно сильно? Это заставляет погрязнуть в волнение с головой. Ещё никогда Хосок не боялся за кого-то так сильно. Мысль о возможной драке отпечаталась в сознании больше всего, а учитывая характер грёбаного блондина, это даже не удивительно. Чон лишь надеется, что с ним всё в порядке. Однако этой ночью он так и не уснул.

***

— Где ты был вчера? — говорит брюнет и тут же даёт себе мысленную затрещину за то, что так резко начал диалог, даже не поздоровавшись. Не слишком ли он навязывается? А хотя похер, он его предназначенный и имеет право. — Ч-что? — от неожиданности Юнги даже запинается. — Ты обычно приходишь ко мне, чтобы позвать гулять, но вчера так и не пришёл, — Хосок уже представил, как глупо выглядит со стороны. Он весь такой неловкий, да и ещё эта тупая привычка пятернёй зарываться в волосы на затылке. Что он вообще тут забыл? — А что? Скучал по мне? — Н-нет! — возмущается Хосок такой наглости, хотя давно уже должен был привыкнуть. — Ещё чего, просто вдруг ты там помирал, раз на сообщения не отвечал. Но вижу, что с тобой всё отлично, так что я пошёл. Чон уже собирается развернуться и уйти, но был остановлен и прижат к стене. Старший размещает руки по обе стороны от головы Хосока, и головой вертит по сторонам, смотря на наличие учеников, моросящих поблизости, а после размещает одну руку на талии юноши, а вторую на уровне плеч, и тянет его за угол. Брюнет даже понять не успел, как снова оказался прижатым к бетонной стене, вот только подальше от чужих глаз. Руки, теперь уже точно расположившиеся на стройной талии, крепко удерживали, но несильно, словно на этот раз Юн не хотел доставить дискомфорта. — А. Юн-ги, — Чон удивляется такому порыву блондина, ведь за последние дни он такого себе не позволял. Что уж сказать, Мин вообще старался лишний раз не притрагиваться к юноше, боясь, что тот снова будет кромсать цветы, прорастающие от его прикосновений, а тут на тебе. — Ч-что ты делаешь? Вслед за удивлением, Хосок смущается и его лицо впервые едва алеет от такой близости с баскетболистом, что, конечно же, не ускользает от пытливых лисьих глаз. — Вчера я весь день тренировался. Ты ведь сам говорил, если я выиграю, то с тебя желание. «Так вот почему у него всё ноет» — расслабляется брюнет, понимая, что зря так сильно волновался. — Но на сообщения мог бы и ответить! — Чон вправду старается как можно сильнее скрыть волнующие нотки в голосе, но провокационные вопросы, вылетающие из его уст, выдают его с потрохами. Слова о желании, которое он должен будет потом исполнить, парень старательно игнорирует. — То есть… зачем ты мне это говоришь? — Ты сам спрашивал, — в своей привычной манере, пожимает плечами Мин и начинает наклоняться к юноше. Хосок тушуется, по инерции обхватывая чужие голые кисти рук своими пальцами, дабы убрать, но тут же отдёргивает свои сам. — Чёрт, прости, прости, прости, — нервно тараторит он, когда видит, что на бледных запястьях начинают проступать жёлтые цветы, схожие на маленькие подсолнухи. — Я… прости, просто ты… я не ожидал, ещё раз прости… — Успокойся, — шикает Юнги, и с нескрываемой нежностью рассматривает соцветия. — Мне нравится, мог бы ты почаще так прикасаться ко мне? А Чон чертыхается от неожиданного вопроса. Он совсем не ожидал, что Мин попросит то, чтобы он пятнал его кожу этими ужасными цветами. Хотя, возможно, где-то в душе он рад такой реакции. Возможно. — Н-нравится? — Нравится, — и снова, задерживая взгляд на манящие хосоковы губы, Юнги поддаётся вперёд. — Эй, эй, эй! Ты что творишь? — на этот раз брюнет сразу реагирует, чуть отходя в сторону и вытягивая вперёд руки. — Совсем страх потерял? — Я думаю, мне положен поцелуй, — скрещивая руки на груди, выговаривает Мин, надеясь уже заполучить хотя бы это, но видит лишь отрицательно машущую темноволосую макушку. — Я же так стараюсь, ну пожалуйста! — Неа, нет, — уверенно отвечает Хосок, а от былого смущения и следа не осталось. Их разговор прерывает звонок на урок, и парни поплелись на занятия.