Сборник миниатюр. Пейринги на любой вкус

Чимин контролирует. Всегда. Контрол Фрик — это Чимин. Контрол Бейб — тоже Чимин. Двери с тихим щелчком открылись, впуская старшего, закрылись, и светлое пространство душевой наполнилось зноем. Чонгук удивлен, от смущения улыбается, даже смеётся, но... Пак вошёл так уверенно, словно это не у него колотилось сердце, как загнанный заяц, словно всегда сюда входил, как к себе домой, и вообще. Впрочем, на этом его уверенность дала сбой: он немного замешкался, сказал "привет" и взялся за мыло и мочалку. Но тут же вернул контроль: — Пришёл потереть тебе спинку. — улыбка, ровно отмеченная, с нужной долей снисхождения, точной дозой милоты и соблазнения. — Хён.. — Чонгук поворачивается, опираясь руками на стену. Чимин трёт спину ровно так, как нужно: не больно, не еле-еле, не быстро и не медленно. — Мне показалось, или... У тебя стоит? — Ты всегда можешь проверить, маннэ. Чимин не оставляет своего занятия даже когда Чонгук разворачивается к нему лицом и нагло пялится вниз: — Ух ты. Не показалось. Чонгук любит дразнить хёна. Ломать его планы и выходить из-под контроля. Очень. А сейчас это вообще что?! Блять, ему не приснилось?.. Пак у него в душе. Тянет ладонь вниз, на бедро, раздумывает: схватить за ягодицу и прижать к себе? Поцеловать? Чимин серьёзный: плечи гуковы трёт, ключицы, грудь, не касаясь мочалкой сосков, напрягшийся пресс гладит-моет, изучает лицо младшего. Нет, не получится у того сегодня дразнить и изводить, нет. Потому что как только тот принимает решение, контрол бэйб берёт его за яйца. В прямом смысле, вполне бережно, но сразу понятно, если что... — Ты стоишь, Чон Чонгук, и не трогаешь меня. — Тонкие пальцы обхватывают тяжёлый, тугой член, скользкие от мыла, уверенные в том, что и как делают, прижимают, ласкают. — Ты стоишь с закрытыми глазами, и получаешь наказание. Твой флирт со мной все это время был... — Божественным?.. — Чонгук улыбается, собираясь продолжить речь, но тут же затыкается, ощущая как к его члену прижимается член старшего, тот ласкает их одновременно, и это полный пиздец. Доигрался... Какая нежная кожа, боги, хён само совершенство. У Чонгука колени чуть дрожат, и приходится держаться за стену, когда он слышит команду: — Подготовишь себя для меня? Чимин смотрит прямо в лицо, с вызовом и одновременно без тени сомнения, он не спрашивает. Он указывает. — Давай, малыш... Запрокинь голову, хочу смотреть на твою шею. — Чимин серьёзный, Чимин потрясающий, Чимин с мокрыми волосами, Чимин со своим красивым, мать его, членом наперевес, просит его подготовить себя! У Чонгука крышу сносит, он подчиняется, кожей чувствуя чиминов взгляд, скользящий по шее, словно языком по кадыку, по ключицам.. — Ты давно дразнишь меня. Моя очередь. — Чимин губами обхватывает гуков сосок, языком горячим лижет, прикусывает слегка, заставляя Чонгука ускориться. — Повернись, малыш, я тебе помогу. Наклонись. Да, вот так. Чимин опускается на корточки, и, не выпуская из пальцев члена маннэ, покрывает поцелуями его поясницу, ягодицы, раздвигает их носом, губы горячие, язык скользкий, быстрый, пальцы уверенные, толкаются нежно, не давая возможности отодвинуться. — Хороший мальчик... — две фланги... Три... Второй палец... Нашёл. То самое место, от которого у Чонгука колени подгибаются, Чонгук губы кусает, нетерпеливо жмётся к хеновым рукам. — Хороший... Прогнись... Чимин все делает уверенно. За бедра берёт, давит нежно, входит не быстро, и ровно по таким углом, что только что было неприятно, туго и уже очччень хорошо. Чимин толкается, входит, присваивает. Маннэ не думает. Невозможно думать, когда с тобой Чимин. Можно только растворятся в его уверенности, в полном контроле. — Малыш... Давай вместе... — обхватывает Чонгуков член и ускоряется. — Сейчас... Сейчас! Чонгук послушный. Сейчас Чонгук очень послушный. — Да!.. Светлые брызги на светлой стене, красные отметины от губ на шее и спине. Контрол бэйб сейчас очень нежный, обнимает, наконец целует в губы. — Хён... — М? — Мне нравится твой контроль.