Сборник миниатюр. Пейринги на любой вкус

Никогда и никто бы не подумал, что в этой парочке именно так. Ни за что, ведь глядя на здоровяка Наму мало кто может предположить, что содержимое его ширинки более чем скромных размеров. Даааа, тут мать-природа постаралась полностью соответствовать статистике по Южной Корее, даже больше. То есть меньше. Ну, вы понимаете. Он бы сильно переживал по этому поводу, пожалуй, если б не был настолько же умным, насколько любителем задниц, и обладателем скромного члена, а если сложить все эти данные, получим сплошной профит. Зато Чимин, изящный, милый, сексуальный крошка-Чимин.. ну, в общем, сниматься рядом с Наму в тесных своих джинсах для него настоящая трагедия, потому что не помещается. Не помещается его радость от встречи с Намджуном в его узкие джинсы с драными коленями. — Осторожно, а то на джинсах новая дыра будет! — Намджун смеётся и подхватывает Чимина под ягодицы, усаживая себе на бедра. Он любит, когда тот елозит по нему и трётся пахом, и особенно любит медленно и осторожно расстёгивать ширинку этих сраных узких штанов, чтобы Чимин: — Аахх... ...с радостным облегчением выпустил на свободу весомую радость встречи. Намджун осторожно в ладони берёт, обхватывает нежно, плотно, медленно скользит вверх-вниз: — Держись, кроха!.. — чиминовы руки себе за шею закидывает, под ушком целует, языком вниз до ключицы ведёт; неудобно, так склоняться, спину гнуть, и Чимин смеётся тихо: — Марш на кровать! "Кроха"... — и визжит радостно, пока Намджун легко подхватывает его на плечо и тащит в спальню. Это спальня господина Пака, потому зеркало на потолке, и одна стена зеркальная, чтобы не упустить ничего из движений Намджуна и своих. Чимин — визуал, как ни крути, любит смотреть и любит, когда смотрят, он следит за своей формой и формой Наму: зал, бассейн, массаж, салоны... Может себе позволить! Зато! Вот сейчас!.. Он единолично наблюдает в зеркало, как напрягаются мышцы спины и плеч Намджуна, как это красиво, гспд... Он готов смотреть на это вечно. Ну.. ладно, вечно и еще немножко. Или до сна, а потом разок во сне, и потом еще разок перед завтраком. Сочетание всех приятных ощущений разом, это когда чувствуешь, как Намджун ведёт дорожку поцелуев от одной ключицы к другой, непроизвольно подмахивая бедрами, видишь, как красиво напрягаются его ягодицы при этом, какие длинные у него ноги, широкие плечи, чувствуешь запах его желания (терпкая смесь чистой кожи (без душа Наму не может), любимого дезодоранта и мускуса) и слышишь его мурчание на грани слышимости, как будто большой кот ооооочень доволен, низкий вибрирующий звук. Чимин плавится; он знает, что будет дальше и одновременно не знает, потому что к одному и тому же результату можно прийти разными путями (да, он понахватался у старшего словечек и длинных самообъяснений, хм) — и сегодня... Оххх... Намджун опускается ниже, в раскрытые бёдра, потирается щекой о стоящий член мимоходом, и осторожно целует внутреннюю поверхность бедер, шёлковые на ощупь... Смазка прохладная, греет в пальцах, капает ею на чувствительную кожу, следит за медленно стекающими каплями, и кладет ноги Чимина себе на плечи. Осторожно ласкает горячий вход, успокаивая, наглаживая, каждый раз как первый — Чимин такой изящный, такой компактный, что с ним рядом Намджун кажется себе ещё более неуклюжим и гигантским, ему хочется быть максимально нежным и бережным. — Охххх, Намджунаааааааа, твою мать... Не зависай, пожалуйста, я очень, ужасно, безумно хочу тебя. Давай, ну же... Сначала пальцы, они у тебя такие длинные, чувственные, ммм, господи, да! Ещё... Ооооо боже... — Зови меня Намджун, — не удерживается от дурацкой шутки старший, и осторожно вталкивая второй палец, медленно и нежно раздвигая их внутри, каждый раз удивляясь шелковистости упругих стенок. Он садится на колени и тянет к себе поближе раскрытые бёдра Чимина; короткий взгляд на потолок заставляет Намджуна покраснеть, и смотреть только перед собой. Он приставляет ко входу скользкую головку, придерживает ладонью и просит: — Чиминаааа.. расслабься для меня. Не хочу делать тебе больно. Чимин очень старается, но зеркало делает ему плохорошо, невозможно не смотреть, не рассматривать, как красиво они смотрятся вместе, как гармонично... Как длинным толчком его заполняет Намджун, это потрясающе, то, как они дополняют друг друга... Потому что сейчас очередь Наму скользить в тесном и горячем, проезжаясь головкой по простате, придерживая большой ладонью чиминов член, просто придерживая, без стимуляции, набирать темп, наливаться наслаждением и кончать внутри, с этой сладкой пульсацией и рычанием, и румянцем на щеках, и он становится таким сладким порочным мишкой, что Чимин уже придумывает позу, в которой будет трахать Намджуна. Сорри, бейб, другое слово не подходит к его размерам; каждый раз он подготавливает Намджуна терпеливо, и каждый раз тот поскуливает, подмахивая, касаясь себя, выгибая спину. Чимин выбрал: сзади, чтобы Намджун лицом к зеркалу на стене, и вцепляться в его волосы, чтобы смотрел. Ему нравится. Чимин точно знает, что нравится, но стеснение... Ауфхххваааа, сладкий, любимый мальчик! Чимин толкается в любимого осторожно — медленно, главное, войти.. сантиметр за сантиметром, почти половина... Ещё немного, Намджун скулит, приостанавливается, сам чуть меняет угол, и приглашает, старается расслабиться, чуть двигается навстречу. Чимин помнит: эти три-пять минут, пока привыкает, обхватывает, ищет положение... А потом просит сам: — Быстрее!.. сильнее, Чиминаааа.. Шлепни меня, пожалуйста! Неожиданная просьба сбивает с ритма, сердце пропускает удар от восторга, звонкий шлепок ладони по голой коже, вскрик, стон, всхлипы и всевозможные пошлые звуки взаимодействия двух тел — комната, кажется, вибрирует вместе с ними. — Чимин, Чимин, Чимин, Чиминааааааа!.. — Намджун против воли выгибается, его анус пульсирует, заставляя младшего двигаться в пулеметном темпе, взрываясь изнутри чувствовать, как его выталкивает из Намджуна, как тот падает лицом в простыни, вздрагивающий, открытый, беззащитный. Любимый. Чимин укладывается сверху, растекаясь тёплым одеялом, обнимая руками и ногами, все ещё где-то там, в плотной нирване, которая пахнет, как Намджун. — Люблю тебя, — шепчет. — Мой кроха...