Никогда не заканчивающаяся история

***

После происшествий в Инадзуме и поисков Саю я очень сильно заболел. Настолько, что пару дней Аяка даже запретила мне чем-либо заниматься и подниматься с постели. Мне было немного досадно, что я ничего не мог сделать, когда моя помощь была как нельзя кстати. Но все же, нужно отдать должное Саю, которую разыскала и привела ко мне госпожа. Она, кстати, справилась с этим на много быстрее меня. Наверное, богатая практика. Ниндзютсу Саю поставило меня на ноги всего за несколько дней. К концу недели я уже вернулся к уборки южного крыла. Когда я зашел в покои Камисато Аято — его столик вернулся в прежнее состояние постоянного беспорядка, поэтому я сразу взялся за работу. Камелии все еще цвели. Удивительно, я только недавно узнал, что им свойственно цвести в холодное время и обязательно при низких температурах. Очень необычно. А еще, говорят, что камелия олицетворяет холод, равный времени года, когда она цветет. Но, видимо, Камисато Аято очень их любит. Порой, он кажется таким же холодным как и эти цветы. Хотя, с другой стороны, взять хотя бы, к примеру все те многочисленные просьбы, которые он выполнял один, имея намного более важные дела… Говоря о них, я все еще продолжал брать самые непримечательные из них на себя. Мне было интересно: почему он делал все в одиночку? Но все же я не мог судить человека, зная о нем ровно ничего. Глава комиссии Ясиро по прежнему оставался для меня загадкой. *** Мое первое знакомство с этим человеком произошло в начале Декабря. Это случилось тогда, когда я уже совсем оправился. Я как раз закончил с уборкой в южном крыле и вышел в наружную галерею. Снега еще не было, но если встать достаточно рано, как сейчас, то на траве можно было увидеть небольшие заморозки. Я стоял и смотрел, как блистала поверхность пруда. Но он как-то не вписывался в общую картину: не может замерзнуть вода, когда даже ветки кустов были еле тронуты морозом. С раздумий меня выдернул Хиротацу, который подошел ко мне: — Тома, на что глядишь? — Смотри, — я указал головой на пруд, — вода замерзла. Разве не странно? — Зима сейчас. Чего странного-то. Иди, лучше, в резиденцию, тебя юная госпожа желает видеть, — бросил он и лениво зашаркал куда-то в сторону главных ворот. Когда я это услыхал, то подумал, что наконец-то смогу помочь ей с приготовлениями к фестивалю, поэтому незамедлительно направился к главному зданию. Аяку я нашел в одной из маленьких комнат в зале, что была отделённая ширмой. В такую рань здесь никого не было. Я пошел на еле уловимый шорох пергамента: — Здравствуй, Тома, — сказала девушка, отложив письмо, которое она читала к тому моменту, пока я не зашел. — Доброе утро, госпожа. Я могу Вам помочь? — И да, и нет… — загадочно ответила она, а на мой вопросительный взгляд только слегка улыбнулась, но не сказала ничего, а вернулась к письму. В комнате на несколько минут воцарилась тишина, но я ее не нарушал. Через некоторое время она заговорила: — Ты действительно можешь помочь. Тома, я очень ценю тебя. Ты преданный и на тебя всегда можно положится, — на мгновение, она умолкла опять, но и я молча ждал, пока она продолжит. — В этот раз я хочу, чтобы ты помог моему брату, — молвила она и подняла на меня свои большие глаза. — Что Вы имеете в виду? — я ожидал всего на свете, но честно, сложно было себе даже представить, как я мог помочь самому Камисато Аято. — Ты знаешь: брат всегда очень занят и очень много берет на себя. Я, насколько это только возможно, пытаюсь ему помогать, но частица того, что я делаю, столь ничтожна, сравнительно с тем, какую ответственность несет он… Сейчас Аято занят даже больше, чем обычно. И я хочу, чтобы рядом кто-то был, кто смог бы ему помогать. Увы, это не могу быть я, так как брат много времени проводит в дороге, а я привязана к делам в имении. Поэтому, Тома, могу ли я попросить тебя оказать помощь ему, а заодно и мне будет спокойней. В глубине души я всегда буду волноваться за него… — Служить главе клана Камисато будет мне большой честью, впрочем, не меньшей, чем было Вам, — только и ответил я, но про себя отметил — что-то здесь было не так. Аяка была чем-то сильно взволнована, но я не стал ее расспрашивать. Я знал ее уже некоторое время: если бы она хотела — рассказала бы сама. Но это было что-то, чем девушка не спешила делиться, поэтому говорила долго и с паузами. — Ты красноречив, как всегда, — поспешила спрятать лицо за веером Аяка. — Но не будет ли Ваш брат против? — Совсем нет — я уже говорила ему про тебя, — улыбнулась она, поднимаясь из дзабутона, — пойдем. — Прямо сейчас? — я немного не был готов к личному знакомству с Камисато Аято. — Все верно, время не ждет, — сказала Аяка, пока я подбежал помочь ей одеть сверху хантэн — на улице было очень холодно даже для обладательницы крио способностей. Когда мы вышли, я опять вспомнил о замёрзшей воде: — Госпожа, это ваших рук дело? — Спросил я, кивая головой в сторону пруда. У Аяки были свои развлечения — девушка любила покрывать инеем или льдом разные поверхности, до которых только она могла дотянутся. На самом деле, это очень тонкая робота, которая нуждается в безупречном контроле над энергией, которою ты пропускаешь через себя. Но мало кто замечает это, особенно те, в которых не было глаза бога. — Возможно, — загадочно улыбнулась она, сворачивая направо. Потом она начала рассказывать о всяком: — Знаешь, ведь иногда даже многого не нужно. Брат время от времени любит готовить сам. Только ты, пожалуйста, не давай ему этого делать. У него есть склонность к приготовлению странных… на вид и запах блюд. В общем, держи его подальше от готовки, — все не умолкала Аяка, пока мы шли по коридору. Так вот почему Фурута в своей записке к господину просила его не готовить. Это даже немного смешно, — подумал я, но в голос комментировать ничего не стал. И только тогда, когда мы остановились перед его комнатой, Аяка затихла и молча толкнула седзи. — Здравствуй, брат. Когда я зашел в покои вслед за девушкой — Камисато Аято стоял возле окна, опершись на подоконник и повернув голову, смотрел куда-то на улицу. На нем было только два однотонных кимоно: синее снизу и белое сверху, подпоясанное оби в цвет нижнему, а на ногах — домашние увабаки. Кажется, сегодня глава клана не планировал покидать имение. И все же, как по мне, одет он был слишком легко, как на такую прохладную комнату без котацу. Как-только седзи захлопнулась он обернулся и посмотрел прямо на меня. Если честно, мне стало настолько не по себе, что я поспешил опустить взгляд. Отчего-то я уж слишком нервничал, и забыл, что должен был хоть что-то сказать. Поэтому, когда Камисато Аято начал говорить первым, мне стало еще более не по себе: — Ну здравствуй, Тома. Приятно познакомится, — молвил он ровным, бесцветным голосом, не отводя от меня своих пронзительных глаз. — Для меня большая честь служить Вам, — наконец-то опомнился я и нагнулся в легком поклоне. — Что ж, я тогда возвращаюсь к себе, — сказала Аяка раздвигая седзи назад. Переступив порог, она обернулась, — брат, в обед я уйду на остров Амаканэ, — Кимура говорит, что опять возникли какие-то проблемы. В этот раз — с установкой торо. — Ты как всегда работаешь не покладая рук. Спасибо за твой труд и хорошего пути. — Ответил тот, переведя глаза на девушку. Но как только седзи захлопнулись с той стороны — я остался с Камисато Аято в комнате наедине. Склонив слегка голову набок он снова начал смотреть на меня, и хотя мои глаза были устремлены куда-то в пол, я отчетливо чувствовал на себе его пристальный взгляд. В покоях повисло молчание. И все же, не пристало мне вот так стоять: — Господин, если Вам что-нибудь угодно, пожалуйста, только скажите. Не хочу Вам мешать — я могу ждать за дверью, пока Вам не понадобится моя помощь, — наконец-то я набрался сил поднять и свои глаза, но сразу же опустил их, как только встретился с тягучим взглядом напротив. — У меня сегодня выходной, так что мне ничего не нужно, — молвил он безразличным тоном, все так же пристально глядя на меня, — однако, завтра мы отправляемся в путь и у нас очень много дел. Было бы хорошо, если бы ты собрал все необходимое в дорогу, — а потом добавил, как бы отвечая на мой вопрос, — по плану у нас равнина Бякко. — Хорошо, господин. Тогда до завтра, — как только я получил равнодушный кивок головы я раскланялся и вышел. И только оказавшись в коридоре смог спокойно вздохнуть полной грудью. В своих высказываниях и указаниях он был как никто лаконичен. Не знаю, можно ли назвать то, что было только что в комнате диалогом или, тем более, разговором. Интересно, как они не похожи. Аяка всегда таскала меня за собой. Я припоминал ее, сравнивая, как все-таки легко было находить с ней общий язык. Было в его глазах нечто… что так сильно обескураживало меня. Наверное, я просто немного боюсь его, потому что он ведет себя очень то ли невозмутимо, то ли отстраненно, то ли беспристрастно… Правильно ли я сделал, что ушел? Может, нужно ошиваться где-то неподалеку, чтобы быть под руками? Хотя, скорее всего, меня не позовут… Какой толк из помощника и слуги, если, в конце-концов, он отправил меня погулять? Я имел чувство, что от меня просто избавились… *** — Господин? — Слушаю, Тома. Ранним утром, когда я только вышел на улицу — Камисато Аято уже ждал меня у входа в имение. На нем было его кимоно с подолом в синие камелии, поверх которых был надет белоснежный хантэн. Мы молча вышли из имения. Так же молча спустились в лес Тиндзю. Я б и далее молчал, потому что складывалось впечатление, будто нельзя было нарушать тишины, но мне все не давал покоя один вопрос: — Что мы будем делать на равнине Бякко? — я так и не смог придумать, что мог забыть там сам Камисато Аято. Это была дикая территория, полна опасностей. И точно не подходящее место для встреч. — Как ты уже знаешь, — начал он, — люди Инадзумы очень встревожены. Собственно поэтому вся комиссия на ушах последний месяц. Мицуги должен пройти, чтобы успокоить взволнованных людей. — Он говорил размеренно, не глядя на меня. Взгляд его острых глаз был направлен прямо. — Новость об организации чествования взбудоражила жителей острова Наруками. Они очень этого ждут и искренне верят, что он поможет усмирить гнев высших сил. Именно поэтому Мицуги должен пройти гладко. Я, как глава клана Камисато и управляющий комиссии Ясиро, не могу надеяться на одну только случайность. Сейчас наша работа заключается в том, чтобы убедится, что шторм в канун Цукими был просто совпадением и что празднество не будет сорвано силами более земными. — Становление новой традиции отнюдь дело не простое, — продолжал он, пока мы как раз выходили из Леса Тиндзю. — Нужно дать понять людям, что они на правильном пути. Для этого нужно убрать все возможные препятствия, если таковы есть. — Как мы узнаем, был ли шторм тогда случайностью или нет? — Думаю, ничего страшного, если я продолжу и дальше расспрашивать. Он скорее был человеком молчаливым, нежели имел что-то против. — Это не так-то просто, но способ все же существует. Этим как раз мы будем и заниматься. — А что касается... — Много кто на самом деле может хотеть этого. У комиссии Ясиро есть немало недоброжелателей. Но, судя с того, что у меня уже есть — в этом не слишком заинтересованы. Однако не следует терять бдительность. Я занимался расследованием последний месяц вместе с Сюмацубан. Они профессионалы в своем деле. Считаю, что сбор информации полностью можно доверить им. Но работа еще не окончена: мне все ещё приходится все проверять и анализировать. Почему он говорит так, будто все же есть какая-то угроза? — Господин, Вас что-то беспокоит? — я все же попытался. — А ты очень внимательный, Тома. Но я не могу тебе ничего сказать, ибо у меня нет ответа. Мы идем как раз его искать, — ответил он и разговор угас — мы снова шли в тишине. *** Мы почти дошли к развилке дорог, что вели к городу и деревне и не доходя каких-то два ри, — Камисато Аято свернул с дороги и начался подъём узкой тропинкой вверх. Как оказалось позже, она вела к заброшенному святилищу, но мы к нему не дошли, а остановились возле маленького алтаря для молений и подношений, что был размещен как раз перед одним из тории у входа. — Наилучше начать здесь, — снова заговорил Камисато Аято, — если в природе и есть аномальные явления, то тут их будет видно первым делом. Нам нужно будет лично проверить каждый из алтарей. — Но их так много. Как мы их все найдем? — Не волнуйся. В этом мне помогла госпожа Гудзи из Великого Храма Наруками, — с этими словами он протянул мне карту с отметками всех святилищ, — пускай будет у тебя. Нужно отметить все те места, что мы за сегодня обойдем. — Хорошо, господин, — я отошел на пару шагов назад чтобы не мешать и молча начал наблюдать, как Камисато Аято сначала запалил благовония, что стояли на маленькой подставке в стиле суэ возле каменных ступенек, а потом встал на колени и замер. Вот так незыблемо стоял он минут где-то десять, а потом протянул руку и торкнулся плиты. В то же время из алтаря высвободилось синее сияние, что еле заметной дымкой стало подниматься вверх. Я не стал расспрашивать что именно он делал, — скорее всего — это некий ритуал, который нельзя было провернуть не имея глаза бога. Я только почувствовал очень сильный приток энергии, направленным самим Камисато Аято к алтарю и сразу же понял, почему Аяка так сильно не хотела, чтобы ее брат занимался этим в одиночку: это очень затратно, а если провести ритуал еще несколько раз на день — то этим могут даже воспользоваться недоброжелатели клана Камисато. Как позже объяснял мне господин — святилище и есть скоплением чистой энергии. Но если оно повреждено — то больше не является таковым и в первую очередь это будет явным возле маленьких алтарей, ведь они находятся в более-менее постоянном использовании и контактом с людьми, которые и подпитывают их беспрерывным потоком энергии. — Все в порядке, — молвил глава клана смотря вверх на синий дымок. *** Мы целый день мотались возле заброшенного святилища, к одному алтарю… к другому… Но все они оказались чистыми. Когда я спросил Камисато Аято что дальше — он ответил, что когда мы закончим с равниной Бякко — следующие святилища горы Его. И все же меня не покидало ощущение: он так усердствует, потому что не считает, что шторм на Цукими был совпадением. Но расспрашивать я не стал. Всю дорогу назад мы преодолели молча, однако я понемногу начал привыкать. Кажется, молчание просто было характерно главе клана. Когда мы вернулись в особняк было уже темно. Я провел Камисато Аято к самым его покоям. И в этот раз я решил не спрашивать что ему надо — больше я на такое не поведусь. Пока глава клана пошел отдохнуть от длинного дня в онсэне— я приготовил ему ужин и оставил в его покоях на столике, который я притащил из соседней комнаты (никем не занятой, конечно), чтобы он никуда уже не выходил и тем более не готовил. Поварское дело мне давалось не хуже уборки: я приготовил свой фирменный мисо-суп, рис с запечённой рыбой, а на десерт — ягодные мидзу мандзю к чаю. Что ж, я очень надеялся, что Камисато Аято все это придётся по вкусу. Еда была размещена на подносе, так что когда он закончит есть — просто сможет вынести в коридор. Сам же я позволил себе уйти быстрее, чем он вернулся в свою комнату. *** Следующего утра я как обычно отправился на уборку комнат: посуда на подносе была пуста, — и это уже хорошо. Но когда я зашел в комнату — на столике опять был бардак. Как можно умудриться захламить его всего за одну ночь? Ничего не поделать — я взялся за дело. В те дни, когда мне приходилось убираться на столе — я задерживался в комнате на пару часов дольше. Но не настолько долго, чтобы пересекаться с Камисато Аято. Обычно, его утро начиналось с тренировок и только после них он шел по своим делам. Но сегодня он закончил намного раньше. Как только я взялся к последней стопки с отчетами, тишину нарушил звук отрывающихся седзи. Я растерянно поднял голову и встретился глазами с Камисато Аято, но он молча засунул двери и прошелся к книжному шкафу, как ни в чем не бывало. — Наверное, мне стоит сказать спасибо, — только и молвил он, прежде чем взял книгу и сел на дзабутон возле окна. В комнате воцарилась тишина. Я смотрел на этого человека, что уже был поглощен чтением целиком и все не знал, как мне отреагировать. Самым целесообразным мне показалось закончить мою работу и уйти как можно быстрее, так что я набросился на последние документы и усердно начал их изучать. Спустя каких-то двадцать минут все было готово и я, держа последний листик в руках, поднял глаза и начал наблюдать за Камисато Аято: когда он вошел я так перепугался, что и не заметил — это был первый раз, когда я увидел его с распущенными волосами. На нем было только белое хлопковое кимоно и соломенные дзори на ногах. Сегодня, наверное, он никуда не выходит опять. Но почему же он снова так легко одет? Мне все казалось, что его руки такие же ледяные как и взгляд его глаз. Но тут глава клана, который все это время так усердно читал, прервал это дело и не опуская книги посмотрел на меня. Боже, как нехорошо, что меня застали за таким постыдным занятием: наверное, это выглядело ужасно нелепо и невежественно со стороны. Камисато Аято ничего не сказал, только наклонив голову немного набок, неподвижно продолжал смотреть на меня своими жемчужно-серыми глазами. — Господин… я уже закончил, так что если Вам ничего не надобно, я уйду, — опустив голову я сорвался с места и быстро направился к седзи, как сзади прозвучало: — Тома. — Да, господин? — Ты забыл хантэн, — когда я наконец-то обернулся и посмотрел на него он указал в угол. — Действительно… Спасибо… — А еще — вчера было очень вкусно, — бросил он и вернулся к чтению.