***
На удивление, останавливаться не пришлось. Племянники последовали совету дядюшки о неспешности и благополучно добрались до верха, даже без одышки. Мира оглянулась на уходящие уже вниз ступеньки, оценив пройденный путь. — М-да, в прошлый раз я бодро и весело начала подниматься, а в мыслях мне не терпелось добраться до возможных ответов, — проговорила она, осознавшая свою ошибку, допущенную во время предыдущего одиночного захода, — Наверное поэтому под конец я буквально ползла по ней, — возмущённо распалилась девушка. В ответ на это Лора мило улыбнулась, а парень с мужчиной открыто прыснули, представив как это было. Мирабель недовольно посмотрела на них и беззлобно фыркнула. — Встаньте на всякий случай позади меня, — заговорил Бруно, подходя к краю пропасти, о которой девушка успела позабыть за прошедшее время. — А что ты собираешься делать? — опасливо поинтересовалась она, отойдя от дяди. Долорес и Камило, стоявшие у верёвочных перил, недоумевающе переводили взгляды с пропасти на тио с кузиной и обратно. Наличие пропасти без явной возможности пересечения обескураживало. — А разве Касита не может нам помочь? — спросил парень. — Нет, — спокойно ответил тот, — башня подчиняется только мне. Я заметила, — съехидничала Мирабель. — Попробую вернуть мост обратно, — просто ответил дядюшка, — Я убрал его, чтобы затруднить вам всем проход к пещере видений. И это сработало! — довольно заключил он, — по крайней мере, пока ты не достигла нужного возраста, — хмыкнул Бруно, посмотрев на племянницу. Провидец отвернулся к пропасти, закрыл глаза, вытянул вперёд руки, медленно и глубоко вдохнул и также медленно выдохнул, концентрируясь на своём намерении. Чувствовалось, что он делает это впервые. Троица заволновалась. Получится ли? Почти сразу они услышали шорох потревоженного песка, похоронившего под собой обломки моста. Он сыпался, отдавая хозяину надёжно скрываемый долгие десять лет лёгкий путь к пугающему храму, жилой комнате с которой связано очень много воспоминаний: и приятных и не очень и, наконец, к самому сокровенному, волнующему и ненавидимому много лет. Вот мост сложился и соединился с перилами, будто никогда и не падал. Бруно открыл глаза, опустил руки и осторожно наступил на край моста. ×Неужели! Получилось! × Он чувствовал восторг от того, что ему удалось сделать, и некую робость от того, куда приведёт его поступок. Мужчина сделал несколько шагов вперёд. Всё в полном порядке! Ни намёка на то, что мост только что подняли с самого подножия башни и на то, что он рухнет снова. — Эм, всё в порядке, — тио, улыбаясь, обернулся к стоявшим на тех же местах племянникам, — идём, — махнул он рукой, призывая их следовать за ним. Идя по мосту провидец неожиданно для себя обнаружил, что вся боязнь и нервозность куда-то делись. Наверное, потому что он слышал как за ним идут самые близкие и дорогие ему люди, которые не упрекнут мужчину за его дар. Упомянутые люди шли с чувством предвкушения, надежды и ожидания узнать то, что не дано познать обычному человеку. Эти чувства усиливались с каждым шагом. Они вошли в храм. Он поражал и восхищал своим каким-то языческим величием. Заставлял тело трепетать. Здесь чувствовалась сила. Непознанная и могучая. Как я раньше не обратила на это внимание? Наверное слишком была занята мыслями о поиске ответов, или храм почувствовал, что владелец вернулся? Вдруг внимание молодёжи привлекло хорошо освещённое лицо, то же самое, что привлекло внимание Миры. Долорес и Камило, посмотрев по сторонам, обнаружили, что весь храм наполнен лицами. Мирабель же продолжила смотреть, вспоминая свои прошлые ощущения. Что она тогда чувствовала? Робость, горечь, тревогу, дискомфорт… судя по выражению лиц брата и сестры, они испытывали то же самое и переваривали информацию о том, что лица на стенах принадлежат тио. Сам Бруно с каким-то печально-горестным выражением лица наблюдал за ними, прислонившись к двери пещеры. ×Что теперь будет? × Он не привык делиться с кем-либо мнением и описанием своей комнаты. Никогда не делился. И теперь не знал чего именно ожидать. Он не сомневался в правдивости слов, сказанных у подножия лестницы, но червячок страха и неуверенности ещё не покинул яблоко его сердца. Может ему самому сейчас нужно что-то им сказать? — Это одна из причин того, почему я не хотел, чтобы вы шли со мной, — тихо проговорил Бруно. Пребывавшие в замешательстве, Лора и Мило протянули: — Понятно… +¤и не удивительно.+ Я б отсюда поскорее дёру дал от страха из-за своей впечатлительности.¤ У парня замешательство перетекло в печальное смущение. Он отвёл глаза от каменного изображения. Сестра не знала что следует сделать, чтобы не испортить налаживающиеся отношения. Мило вздохнул и, подняв взгляд, решительно направился к тио. Тот вжался спиной в дверь, затаив дыхание и ощущая мандраж по всему телу. Долорес с волнением наблюдала за действиями брата. Порой он мог быть слишком прямолинейным или эмоциональным, иногда было вообще непонятно, что у него на уме, прямо как сейчас. Подойдя к дядюшке, Камило взял его руки в свои и твёрдо прошептал: — Я не отступлю от сказанных нами слов. Лора облегченно выдохнула и, набрав новую порцию воздуха, твёрдо проговорила, кивая: — Я тоже. Глядя в глаза племянника, а затем переведя взгляд на сверхслышащую, снова убедился в искренности их слов. ×Дубина! Сколько ещё доказательств тебе надо?! × Он чуть не расплакался. Наблюдавшая за всем этим Мира была рада и спокойна. М-да, с кузенами ей точно повезло. Немного успокоившись, Бруно отлепился от двери. — С-спасибо вам огромное. Я… я чувствую себя счастливым, — он умиротворённо вздохнул, — Идём. Мужчина открыл круглую дверь. За ней было темно, хоть глаз выколи. — Идите просто вперёд, шагов на десять. Пещера круглая и пустая. Вам на пути ничего не попадётся. Руками не машите, когда пересечёте порог, у входа висит полка с нужными принадлежностями. Взявшись за руки и гуськом войдя внутрь, молодёжь, пройдя указанные 10 шагов, сгрудилась в кучку. Лора зашептала: — Знаешь, братик, пока ты шёл к тио, я думала, что ты выкинешь какую-нибудь несусветную или страшную глупость. — Я что, по-твоему совсем дурак?! — наигранно возмутился парень. Та весело хихикнула. +Ну, может иногда…+ Бруно тем временем закрыл дверь, разложил всё необходимое и сел скрестив ноги. — Народ, я здесь, — привлёк их внимание провидец и зажёг спичку, — Если хотите сесть — садитесь, тут слой песка тонкий, под ним каменный пол. «Народ» посмотрел в ту сторону, откуда прозвучал голос и увидел маленький огонёк, поджигающий что-то, лежавшее перед мужчиной. Это что-то задымилось. Бруно сконцентрировался, и его глаза засветились зелёным. В этот момент он выглядел совсем как собственное изображение на двери. По спинам троицы пробежали мурашки. Стало как-то неуютно. Дверь ведущая в башню тоже начала светиться из-за использования дара владельцем. — Я в полном порядке, в чистом уме и здравой памяти, — спокойно проговорил провидец, дабы племянники не пугались его, будто злого колдуна. Это помогло. Они немного расслабились. Он встал: — Давайте возмёмся за руки, чтобы видение было как можно более точным и чётким. Камило, возьми меня за левую руку, Мира и Лора, возмите меня за правую руку, — проинструктировал их мужчина и медленно подошёл к племянникам. Они робко вложили свои руки в его. Ладони тио были слегка потными от волнения. А так ничего аномального или пугающе-отталкивающего, наподобие холодных пальцев. Бруно мысленно напрягся, концентрируясь, представляя как песок поднимается, начиная вращаться. Песок вокруг четвёрки быстро поднялся, сформировав вращающийся купол из обычного и зелёного песка. Вдруг обычный песок будто рассеялся, открывая перед смотрящими события будущего: Вся семья, помимо Бруно, конечно, сидит за столом. Альма поднимается со своего места и по комнате расползается туча. Изображение меняется. Пепа, Джульетта и Иза бегут по двору, но не в сторону выхода, а Касита выталкивает их волной, и они вываливаются наружу под ноги наблюдающим родственникам. Среди них нет ни Миры, ни Лоры с Мило. Они стоят поодаль и тоже смотрят как их дом рушится. Бруно вдруг накинул на них своё снятое пончо, и через секунду купол осыпался, дверь погасла. Племянники, недоумевая, приподняли край ткани, с которой тут же посыпался песок, подчиняясь гравитации и углу наклона. Они и не заметили, когда тио перестал держать их за руки. Сам провидец прикрылся от песка нефритово-зеленоватой стеклянной плитой с изображением значимой части видения. Он открыл дверь, впуская немного света в пещеру, помимо светящегося стекла у него в руках. Племянники аккуратно сняли пончо со своих голов и повернули их в сторону идущего к ним мужчины, так как песок мягко шуршал под его ногами. Его глаза уже не светились. Но из-за видения, хорошо освещавшего пещеру, их собственные очи требовали привыкания к темноте. Камило, стоявший в центре, как можно аккуратнее снял одёжку с плеч сестёр, чтобы не засыпать их, и превратившись в копию Бруно, перехватил пончо «за шкирку», дабы не возить ей по песку, и, отойдя на пару шагов назад, встряхнул, скидывая остатки песка. Подошедший Бруно осветил его зеленоватым светом от предсказания. Тот протянул пончо владельцу. — Спасибо, — мягко, легонько улыбаясь, поблагодарил тио и забрал одежду, — пойдём, — он поднял руку со стеклянным прямоугольником, чтобы осветить место вокруг себя. Мило вернулся в свой облик. Племянники, привыкшие к тусклому свету, пошли к выходу. Тио двинулся за ними. Выйдя на свет, племянники с интересом оглядывали своего тио, пока тот, перекинув пончо через руку с видением, закрывал дверь в пещеру. Если они и видели его без пончо, то за туманом времени, подёрнувшим воспоминания, и навязанным образом позабыли, насколько тот худ и жилист. А нынешний вид дядюшки навевал печальные мысли и чувство вины за неверное представление. Бруно был одет в коричневые штаны и поношенную, но чистую бордовую рубашку, рукава которой закатаны почти до локтя. Забавно, но такой поношенный вид ему шёл, наверняка потому что он сам за десяток лет, проведённых за стеной, стал каким-то поношенным, измождённым, уставшим, посеревшим… <+¤Какие же они твари. До чего человека довели. Не просто человека — сына, брата превратили в крысу, во всех смыслах…¤+> — Ну что ж, нужное нам будущее непременно свершится, — вывел их из омута мыслей бодрый голос провидца. Племянники сфокусировались на нём. Мужчина, уже облачившийся в своё поношенное пончо, для полного спокойствия проверял наличие других исходов, наклоняя плиту под разными углами. — Непременно. Других исходов во время видения не было и сейчас не видно, — опустил руки, — Так что мы можем подготовиться. Например, собрать важные вещи и держать их при себе, — задумчиво проговорил Бруно, — Других вариантов всё равно пока нет, — немного грустно отметил он, опечаленный тем, что не может предложить более удобный вариант. — Это изображение твоего видения? — спросил Камило, указав взглядом на стекло в руке мужчины. — Да, — просто ответил тот и подошёл к троице, — на нём изображена самая важная значимая часть видения, — сказал он, остановившись и демонстрируя им зелёную картинку, держа стеклянный прямоугольник двумя руками на уровне груди. Было приятно, что кто-то интересуется результатом его видения и тонкостями дара без вычисления того, насколько это полезно. Провидец улыбался. На стекле спинами к смотрящим стояли они сами и глядели на руины и силуэты других членов семьи. — Но почему тебя здесь нету? Ни с нами, ни с силуэтами и в видении тебя не было, — с нарастающей тревогой проговорила Мира, посеяв её в душах кузенов. — Не знаю, — тио печально отвёл взгляд и опустил руки. Бруно понял, о чём подумала племяшка. Тио не хотел приносить горе и страдания приобретённой семье, но сама возможная смерть его не пугала. — Проверить не получится — я никогда не видел своё будущее. Горько, но он должен был это сказать. — Идите, подготавливайтесь к буре. Хотя, давайте я вас провожу, а то мало ли, — немного смутился дядюшка. Всё-таки им не по 10 лет, но негативные мысли и эмоции — не лучшие спутники для спуска по каменной лестнице. Сам он привык в любом состоянии души и ходить и бегать по ней и вверх и вниз, запомнив до автоматизма как надо двигаться, чтобы не споткнуться, запнуться, упасть или полететь вниз, отмеряя сломанными костями пройденный путь. Племянники грустно поплелись к выходу из храма. ×Я их опечалил, но хотя бы не напугал и не разочаровал. И то ладно. Могло быть и хуже. Люди слишком переменчивы. Всё-таки, хоть в чём-то мне, оказывается, повезло, а большего и не надо.× Бруно улыбнулся своим мыслям, положил плиту у двери и быстро нагнал троицу у входа в храм.***
Они молча спустились вниз. Собрали остатки пикника и обнялись на прощание. — Увидимся, — мягко, понимающе улыбнулся им тио. Он знал, что пока будущее из видения не настанет, они не будут радоваться и улыбаться кому-либо, но в этот вечер он вновь чувствовал себя нужным, счастливым и впервые полезным вместе со своим «даром». Бруно провожал их взглядом. Когда закрылась последняя дверь, мужчина отправился в лес, чтобы узнать о состоянии дома местного лесоруба. Его время вышло месяц назад, жена умерла ещё до него, а две дочери переехали в дома мужей. Так что никому ненужный домик в лесной глуши, но неподалёку от деревушки — неплохой вариант для дальнейшей жизни. А вещи собрать можно и потом.***
Через пару часов он вернулся и поднялся наверх. Свернув перед пещерой видений налево, он пошёл по короткому и тёмному коридору. В нём не было лиц как в остальной части храма. С каждым шагом его сердце билось сильнее. Провидец коснулся каменной двери. Она не была похожа по форме на дверь внизу башни. Она, как и проём, напоминала нечто среднее между овалом и прямоугольником с неровным контуром, закрывая вход в пещеру, созданный в скале самой природой, и сливалась с стеной. Если не знать, что здесь есть дверь, можно было спокойно назвать данный коридор тупиковым, ведущим в стену башни. Бруно схватился за край двери и потянул на себя. Дверь неспешно отворилась. На глаза навернулись слёзы ностальгии. Мио Диос, 10 лет! Как давно я здесь не был. Провидец медленно вошёл в комнату. С тех пор как он оставил её, предположительно, навсегда, она никак не изменилась. Лишь слой пыли указывал на прошедшие года. Она представляла собой каменный купол. Вон, чуть правее, у дальней стены стоит заправленная кровать. На покрывале тёмно-зелёного цвета рисунок множества хаотично разбросанных песочных часов того же, но почти чёрного цвета. Сколько бессонных ночей было в ней проведено и сколько слёз впитала подушка… Между стеной и кроватью стоит прикроватная тумбочка в форме четвертинки круга. Вдоль правой стены, в паре метров от кровати, стоят вполне обычные шкаф с книгами и шкаф для одежды. У левой стены, напротив книжного шкафа стоит большой письменный стол. Сколько замечательных новелл за ним было написано… большую часть из которых он поставил с крысами в своей каморке. Вся перечисленная мебель деревянная красивого, тёмно-изумрудного цвета. Дополняет интерьер круглый зеленый ковёр посреди комнаты. В ворсе отпечатан рисунок двух песочных часов образующих плюсик. Что касается освещения, то в комнате всегда царил мягкий зеленый полумрак. Как такового источника света не было, если не считать настольную лампу. Несмотря ни на что, Бруно любил свою комнату. Она идеально ему подходила. Он был бы абсолютно счастлив, если бы не его «дар», в полезности которого он сегодня убедился. Мужчина ни капли не жалел о том, что его проклятие совсем скоро падёт. Правда это не изменит отношения людей к нему, не сотрёт прожитых лет в качестве деревенского изгоя, морального одиночества, тоски и периодических пиков ненависти к себе и магии… Ничего уже не изменить. Остаётся только жить дальше, возможно, с настоящей семьёй. Эх, мечты-мечты… Бруно выплыл из омута мыслей и забрал из шкафа сумку, в которой носил предсказания, если их накапливалось слишком много, чтобы удержать в памяти все детали. Он сложил настольную лампу как очки и свернул в трубку ковёр. Ему хотелось оставить что-нибудь приятное на память о своей прошлой жизни.***
Мужчина стоял посреди гостиной домика лесоруба. Бруно убедился в пригодности того к использованию. Кирпичные стены не подвели. Ковёр и сумка со всей одеждой, вещами, накопленными за жизнь: книги, исписанные тетради, ручки краски, мини-сцена, картонки и актёры, уже обосновывающиеся в кладовке с инструментами и принадлежностями для создания различных предметов обихода и декора из дерева (не выкидывать же лишнюю древесину, если её можно превратить во что-то прекрасное или полезное). Тут его посетила весьма хорошая мысль — оставить племянникам записку с указанием местоположения дома, на случай, если ему… не повезёт и он умрёт, не успев сообшить о доме. После исчезновения магии он им пригодится. Вернувшись в Каситу, Бруно зашёл в комнату к племяннику. Написанная записка была положена в рюкзак. Остаток этой ночи провидец досыпал в своей комнате, теперь уже точно в последний раз.***
Утро. Пасмурно. Завтрак. Все молча кушают. У стульев Миры, Лоры и Мило лежат туго набитые рюкзаки с комплектом одежды, на смену той что на них, предметы гигиены и самые ценные мелочи и побрякушки. Они в напряжении ждали появления событий предшествующих разрушению Каситы, тем более что одно из них уже, возможно, происходит. Альма встала. Троица затаила дыхание, стараясь не смотреть на абуэллу, чтобы не выглядеть подозрительно странными за столом. — Что ж, дорогие мои, сегодня нам нужно будет порудиться так же, как и вчера, а может и усердней, потому что вчера было мало нужды в наших дарах. В Каситу также, как и вчера, приходим по крайней надобности, — проговорила она с невозмутимым спокойствием на лице. Её начала беспокоить туча, появившаяся после её слов и потихоньку расползавшаяся над столом. Чем больше она становилась, тем выше поднималась и тем сильнее лицо Пепы искажалось от негодования, возмущения и сдерживаемой злости. Ещё одно событие из видения. Они встретились взглядами. <+¤Надо сваливать! ¤+> По стенам коридора с внутренней стороны двора побежали трещины. Бруно, проснувшийся раньше «семьи», как раз сидел за стеной и наблюдал за трапезой. Украденная с кухни вчерашняя арепа не лезла в горло.Происходящее пугало, заставляло всё тело напрячься в ожидании чего-то ужасного. Он ждал гром и грозу, которая могла начаться в любой момент после слов мамы. — Нет!!! , — громыхнула Пепита и в прямом, и переносном смысле, — извини, мами, но это уже ни в какие ворота! Я отказываюсь сегодня работать! Ничего, потерпят денёк без солнца, да и урожай кстати тоже! Этот год для посевов слишком удачен! — ПЕПА, УСПОКОЙСЯ! — властно проговорила Альма. — НЕТ! — ответил ей хор из девяти человек. Такое поведение дочерей, их мужей и почти всех внуков разгневало матриарха. Она крепче сжала зубы, стараясь держать лицо. Но глаза метали молнии в нерадивых членов семьи. •Как же они не понимают! Мы должны спасти магию.• — Касита! Наш дом! В опасности! Мы должны помочь ей! Мы должны сохранить волшебство! — ДА?! — выкрикнула также разгневанная Мирабель, перекрикивая гул усиливающегося ветра, — А почему она по-твоему в опасности?! Почему появляются трещины?! — ИЗ-ЗА ТЕБЯ! — выкрикнула женщина, не скрывая эмоций. Трещины чёрной паутиной покрыли стены кухни, впрочем как и все другие помещения в доме. Повисла короткая, напряжённая, звенящая тишина. В душе обвинённой что-то надломилось. — Нет, — тихо прошипела девушка, — абре лос ос! — заговорила она с некоей горечью, яростью и обидой. С каждой новой фразой её голос становился громче и яростнее, теряя нотки обиды: — Из-за тебя каждый из нас чувствует себя, как в клетке. Хранит всё в себе, боясь твоего авторитетного мнения и реакции! Ты давишь на нас своими требованиями и взглядами, удобными только тебе! ИЗ-ЗА ТЕБЯ РУШИТСЯ ДОМ! — выкрикнула Мирабель, глядя в глаза обалдевшей бабушке. Со двора послышался грохот, и пол сотрясло небольшое землетрясение. То была гигантская трещина, пересёкшая двор пополам от входа прямо до свечи, стоявшей на самом высоком окне. Её огонёк дрожал и трепыхался, отчаянно пытаясь не быть задутым. Вся семья, высыпавшая во двор, как только пол перестал дрожать, с ужасом и ожиданием чего-то уставилась на свечу. В глазах троих из них вместо ужаса можно было прочитать тревогу и надежду. За плечами у них висели рюкзаки. Неожиданно Пепа, Джульетта и Иза сорвались с места. Они словно почувствовали отток магических сил. Иза бежала впереди всех, подгоняемая страхом потерять дар. Она совсем без него не представляла себя, без своей способности создавать флору. Кто она без неё? По сути — никто. Она не чувствовала себя способной ещё к чему-то кроме роли мисс совершенства, хоть это порой и утомляло. Но в целом её жизнь её устраивала. До новости о помолвке с Мариано-мистер-нос-папайя-Гузманом, разумеется. Она не была готова к этому и будущим пятерым детям. Она не хотела этого. Но благо семьи превыше всего! Только бы успеть, — беспрестанно стучало у неё в голове. Пепа бежала вперёд, к свече, боясь материнского осуждения, мол " а что ты магию не спасала?! " И даже не пыталась. Как бы она не мечтала избавиться от дара, мамино неодобрение страшнее любой грозы или урагана. Всю жизнь она боялась сделать что-то не так, проявить не ту эмоцию, быть уличённой в создании туч… Боялась посрамить, подвести, не угодить любимой мамите, дорожащей благом Энканто, и получить очередную порцию нотаций о том, какой она должна быть. Сама помнила и знала. Нотация почти всегда равно туча. Туча равно недовольство… И так порой по кругу, пока «властительница погоды» не находила укромный уголок, чтобы её не обнаружила Альма. Целительница же бежала, чтобы остановить дочку или же помочь ей, если та доберётся до свечи раньше. Касита начала рушиться. Пол пошёл волнами, пытаясь выдворить всех со двора. Бегущие преодолели первую волну. Мира, Лора и Мило, подхвативший младшего брата на руки, сами побежали к выходу, заметив надвигавшуюся волну. Остальных волна вынесла на улицу. Вторая волна, более высокая, вынесла спасительниц прямо под ноги поднявшимся родственникам. Они не успели добежать даже до лестницы. Иза со слезами на глазах порывалась обратно, в рушившийся дом. Агустин с Джульеттой удерживали её силой от столь необдуманного, опасного и уже совершенно бесполезного решения. Пепа, прижавшаяся к мужу и обнимаемая им, смотрела как рушится место, в котором прошла вся её сознательная жизнь со всеми горестями и радостями. Все пережитые эмоции были связаны с этим местом и другими людьми, сейчас так же, как и она, смотрящими на крах их прожитой жизни. Камило поставил Антонио на ноги рядом с папой, и тот прижался к нему, со страхом глядя на происходящее. Мужчина обнял его второй рукой. Троица отошла, чтобы не быть с головы до ног в пыли, мусоре и штукатурке, когда Касита рухнет окончательно. Они стояли у опушки, держась за руки. Бруно, бежавший внутри стены к картине, так как там большая часть дома уже рухнула, благополучно выбрался из дома, выпрыгнув в первую же попавшуюся дыру в стене, и рванул к ближайшим деревьям, чтобы, незамеченный семьёй, убедиться в том, что никто не пострадал, а при надобности прийти на помощь, раскрыв себя. В этом случае можно было бы сказать, что он прибежал на грохот из леса, где жил прошедшие десять лет. Касита пала, оставив от себя груды из камня и дерева. <+¤Как там тио? Выбрался? А вдруг его завалило?! ¤+> Их охватила паника. Они уже были готовы рвануть на поиски дядюшки, как над ухом Мило, стоявшего справа от Миры, раздался шёпот: — Я жду сколько вам потребуется у большого дерева, здесь, на опушке, позади вас. Он не желал пересекаться с кем-либо из стоящих у останков Каситы. Он ничего не чувствовал по отношению к ним, будто они абсолютно чужие ему люди. Полное равнодушие. Он не знал в какой момент его любовь испарилась, не размышлял над этим. Все десять лет она жила в нём. Жила после встречи с Мирой, с Лорой и Мило, а вот после его монолога… Да, тогда в его душе вновь поднялась волна гнева, которая была смыта объятиями племянника и смехом, который они разделили вдвоём. Он почувствовал, что ему больше не нужны сёстры, мама и остальные. Только трое племянников, что преодолели страх, доверились, искренне захотели его общества, — как человека, а не только провидца — не отвернулись в самый волнующий и важный момент и после результата видения. Остались такими же искренними, переживающими за него не просто потому, что он член семьи по крови, а потому что он им нужен как человек, ставший членом их маленькой настоящей семьи в самом светлом и лучшем понимании этого слова. Вздрогнувший от неожиданности парень обалдело кивнул и оглянулся, обрабатывая услышанную информацию. Тио уже не было видно среди деревьев. Повернув голову обратно, он облегчённо выдохнул и счастливо улыбнулся. — Тио жив, прошептал он сестрам. Те радостно и счастливо заулыбались. Но при взгляде на семью, стоящую у обломков, улыбки погасли. Они растерянно смотрели на руины, пытаясь осознать произошедшее. Их дома больше нет. Их даров больше нет. Да, большинство из них мечтало об этом, но… их сознание отказывалось принять это. — Может нам сейчас уйти? — ухмыльнувшись, предложил парень. — Камило! — возмутилась старшая сестра. — Ладно-ладно. Пойдём к ним? — А я была бы не против… — огорчённо вздохнула Мира, — с ними сейчас явно бесполезно о чём-то говорить, и да, они же нас видели снаружи, так что… Она развернулась и пошла в лес. Брат с сестрой, бросив взгляд на бывшую семью, пошли за кузиной. Оставшееся семейство Мадригаль растерянно смотрело на руины, пытаясь осознать произошедшее. Их дома больше нет. Их даров больше нет. Да, многие из них мечтали избавиться от даров, но… То, что случилось, никак не желало раскладываться по полочкам.