this one's for you

      Скарамуш все еще не мог перестать улыбаться или, если на то пошло, заставить свое сердце перестать так бешено колотиться.       Выступление группы закончилось полчаса назад, но он все еще оставался стоять на месте.       Его нервозность достигла нелепых масштабов, когда он вышел на балкон, чтобы начать сольную партию скрипки. Прошло много лет с тех пор, как он последний раз выступал перед большой аудиторией. Обычно он испытывал тревогу и играл, не думая ни о чем, отключая от мыслей всех, в том числе и себя. В этот раз было по-другому.       И он любил каждую секунду своего выступления.       Волнение, веселье, задор, он никогда не чувствовал подобного ранее. Все было так же, как в первый раз, когда он увидел выступление группы Сяо, но в этот раз он был на сцене вместе с ними. Когда он стоял с группой, он не чувствовал тяжести ожиданий мира на своих плечах. У него была поддержка, которой не было раньше, когда он стоял один на концертах, в центре сцены, намного большей, чем он сам. Он не чувствовал смертельной скуки. В его голове не было мыслей "давай покончим с этим", когда он стоял вместе остальными тремя участниками.       Был только он, остальные ребята и их музыка.       Скарамуш улыбался так сильно, что у него свело скулы.       Он вышел на террасу, чтобы успокоиться после празднования их успеха с Сяо, Горо и Казухой. Клятва на его лбу начала высыхать. Он почувствовал, как похолодела корка краски, но его это несильно волновало.       Скарамуш посмотрел на свои пальцы, которые дрожали от волнения, несмотря на все мозоли, которые он натер за многие годы. Это чувство...       Он скучал по нему.       Скарамуш сжал пальцы в кулак и прижал его к груди, чувствуя, как беспорядочно бьется его сердце. Он не собирался давать этому чувству исчезнуть. Это было чувство, которые он искал все эти годы.       Скарамуш закрыл глаза и провел рукой по волосам, откидывая челку назад, чтобы почувствовать прохладный ветерок на лбу. Разговоры людей внутри, клубная музыка, звучащая на заднем фоне, Скарамуш не слышал ничего из этого. Не было ничего, что могло развеять чувство радости, которое он ощущал в тот момент.       Почти ничего.       – Это было сомнительное выступление.       Скарамуш внезапно стал слышать все. Его улыбка инстинктивно превратилась в гримасу. Его глаза сузились, но он не горел желанием обернуться.       – Мне нужно было догадаться, что ты здесь. Я видел, как мой сосед разговаривал с Мико, – сказал он безразличным тоном.       – Она была приглашена сюда, а я не хотела отпускать ее одну.       Скарамуш старался забыть знакомую легкость шагов той, кто приближалась к нему сзади... как и ее голос.       Он медленно повернулся, скрестив руки на груди, и поднял глаза, встречаясь взглядом с высокой девушкой, выглядящей почти так же, как и он. Она была одета в традиционный инадзумский костюм, ее волосы были заплетены в косу, такую длинную, что она почти доходила до ног.       Она смотрела на него пустым взглядом, полностью контрастирующим с кислым взглядом Скарамуша. Когда-то эта девушка была способна улыбаться. Скарамуш не видел ее улыбку долгие годы, и ему не хотелось вспоминать почему.       – Эи.       – Столько времени прошло, Куникудзуши, – ответила она с дипломатическим тоном в голосе. Скарамуш усмехнулся.       – Ты все еще разговариваешь со мной как с чужим, – он закатил глаза и перенес вес с одной ноги на другую. – Научись расслабляться. Ты такая нудная... и к тому же, мое имя Скарамуш.       Эи подняла одну бровь.       – Никто не меняет имя на пустом месте, – высказала она. Скарамуш сухо рассмеялся, качая головой.       – Я не знаю, зачем я трачу на тебя свое время.       Эи открыла рот, чтобы что-то сказать, но Скарамуш поднял руку, останавливая ее. Она закрыла рот и сцепила руки перед собой. Напряжение в воздухе в тот момент можно было рассечь электро-мечом.       Они оба к этому привыкли.       – Ты всегда был трудным, Куни, – в голосе Эи не было ни единой эмоции. Это выводило Скарамуша из себя как ничто другое. Ее нельзя было прочитать, и он ненавидел это. – Я здесь не для того, чтобы ссориться с тобой, просто хочу поговорить. Прошло... столько времени.       Скарамуш цокнул языком.       – Тебе не нужно испытывать никакого чувства долга передо мной, – это было больше командой, чем сочувствующим советом. – И "столько времени" явное преуменьшение, сестра, – он выплюнул последнее слово так, как люди выплевывают песок изо рта.       – Не моя вина, что твой выпускной пришелся на твой же день, что и годовщина Макото...       – Сколько лет уже прошло, Эи?? Сколько?       Эи молчала. Скарамуш пристально смотрел ей в глаза, пока не убедился, что она не собирается ничего говорить в ответ.       – Я понимаю, Макото была твоим близнецом, и у меня никогда не было того, что было у вас с ней, но она и моя сестра тоже. Ты думаешь, Макото была бы счастлива, если бы увидела, что прошло уже десять лет, а ты все еще стоишь на месте?       После продолжительной паузы к Скарамушу вернулась кривая усмешка, и он продолжил.       – Ты была моей сестрой до смерти Макото. И твоим выбором было перестать быть сестрой после.       Скарамуш вздохнул, опуская руки. Он изо всех сил пытался не улыбаться сестре враждебно.       – У меня все нормально, если это единственная причина, почему ты пришла сюда поговорить. Учеба в порядке. Я ем. Все отлично, так что тебе не нужно волноваться из-за меня. Ты можешь сосредоточиться на магистратуре или чем ты еще там занимаешься, я не знаю. Просто... не стой на месте, окей? Мне бы хотелось, чтобы моя старшая сестра пришла на мой выпускной в университете, раз она не смогла прийти на выпускной в школе.       Скарамуш больше не мог выносить ни молчание Эи, ни ее нечитаемого взгляда. Он был нечитаем не из-за излишней мрачности, а из-за того, что ему было слишком сложно его понять. Это не стоило его усилий.       Поклонившись из вежливости, Скарамуш повернулся и оставил ее одну. Он услышал, как Яэ подошла к Эи, как только он ушел, спрашивая девушку, куда она убежала.       Скарамуш почувствовал, как его глаза становятся мокрыми. Он ненавидел себя за себя. Юноша сжал зубы и зажмурил глаза, пытаясь то ли выдавить слезы наружу, то ли спрятать их, неважно.       Он любил думать о своем детстве. Тогда он был еще совсем юным, но он помнил, как был счастлив, когда его старшие сестры держали его за руку по обе стороны. Втроем, они все делали вместе. И хотя Макото и Эи были близнецами и имели более близкие отношения друг с другом, чем со Скарамушем, они все равно любили его как своего младшего брата. Будучи сиблингами, они постоянно ссорились друг с другом. Макото была мягче Эи и часто защищала младшего брата от гнева строгой и вспыльчивой сестры. Она была той, кто держал трио вместе, не давая ему распасться.       Когда Макото умерла после страшной аварии, связующее звено пропало, а Эи стала холодной и жесткой. Она полностью закрылась от Скарамуша, заперевшись у себя в комнате и отказываясь выходить из нее по какой-либо причине. Скарамуш помнил, как часами сидел перед дверью спальни сестер, прижимая к груди маленькую плюшевую лису, и представлял, как старшая сестра также сидит у двери с другой стороны.       Он был слишком мал, чтобы понять, что чувствовала Эи, живя одной в комнате, которая была сделана для двоих. Все, что он мог делать, это задаваться вопросом, почему она не дает ему взять ее за руку и утешить. В конце концов, не только ей одной было больно.       Перед тем, как Скарамуш уехал в Академию, Эи наконец-то вышла из своей изоляции, но уже совершенно другим человеком. Абсолютно чужой, той, в ком Скарамуш мог узнать свою сестру только благодаря лицу.       Он не скучал по безразличию и одиночеству, которые чувствовал дома. Пиком стала ситуация, когда Скарамуш садился на поезд до Снежной: его старшая сестра не обратила на это никакого внимания и даже не попрощалась с ним, когда он уходил.       Став старше, он стал лучше понимать ее. Эи не могла смотреть на него так, как смотрела прежде, потому что он был похож на Макото. Он постоянно напоминал ей ее другую половинку, и она не могла с этим справиться.       – Связь между близнецами – это то, чем мир может восхищаться, но он также должен бояться ее больше, чем что-либо еще.       Скарамуш очнулся из своих мыслей. Он встретился глазами с говорившем – юношей с волосами цвета золота, одетый как ангел. Он смотрел на него своими яркими глазами, которые, казалось, понимали все. Скарамуш отвернулся.       – Ты ничего не знаешь, – прошипел он, торопливо вытирая слезы с лица.       Юноша улыбнулся и протянул платок из кармана.       – Знаю, – настойчиво ответил он. – У меня есть близняшка, я знаю, какую боль чувствовала твоя сестра.       Скарамуш поначалу не решался, но затем взял платок из рук юноши.       – Ты подслушал наш личный разговор?       – Клянусь, я не хотел. Я пришел сюда, чтобы сбежать от сестры и парня, с которым она пришла сюда.       Скарамуш фыркнул в платок. Его позабавило это немного. Златоволосый юноша сел на каменную стену, окружавшую террасу, и похлопал по месту рядом с собой.       – Кстати, Я Итэр.       Скарамуш сел рядом с Итэром, холодно на него поглядывая.       – Скарамуш.       Итэр болтал ногами взад-вперед.       – Я видел твое выступление с группой. У тебя очень красивый голос.       – ...спасибо.       – Правда!       Энтузиазм, с которым Итэр рассказывал о шоу, казался неестественно дружественным. Скарамуш слушал большую часть того, что ему говорили; он был в шоке, каким открытым и искренним был Итэр. Это полностью отличалось от всей критики, к которой он привык.       – Тебе действительно понравилось? – спросил он. Итэр утвердительно кивнул. Его веселая улыбка была заразна. Скарамуш резко перестал чувствовал себя дерьмово.       Скарамуш сложил платок в карман и встал прямо, повернувшись лицом к Итэру.       – Так, ты перевелся в Селестию? – спросил Скарамуш, пытаясь поддержать разговор. Это было то, что он хорошо научился делать за все время.       – Мы с сестрой новенькие, да, – ответил Итэр. – Перевелись сюда всего несколько недель назад. Что-то случилось с нашим старым универом, и нам пришлось перебраться на другой континент. Волокита с бумагами чуть не свела с ума, но мы справились.       – Вам кто-нибудь помогает?       Итэр усмехнулся.       – Наверное? Моя сестра слишком быстро подружилась с одним парнем с группы. По мне, он немного... пафосный? Он очень эксцентричный и, мне кажется, он немного бабник. Но моей сестре он вроде бы нравится, и она говорит, что он хороший человек, а я не могу спорить с ней.       – Потому что ты ее очень любишь?       – Потому что она никогда меня не слушает.       Юноши засмеялись. Итэр был одним из тех людей, с которым легко можно наладить разговор, но таких крайне тяжело найти.       – Так, как долго ты занимаешься музыкой?       Итэр и Скарамуш, казалось, говорили вечность о разных вещах. Разговор был свежим как сам воздух, и Скарамуш обнаружил к своему счастью, что полностью забыл о разговоре с сестрой.       Итэр несколько раз позволил себе прислониться к Скарамушу. Видимо, этот юноша был одним из тех людей, которые моментально чувствуют себя комфортно с теми, которые, по их мнению, заслуживают доверия. Скарамуш задался вопросом, что именно в нем было такого, что могло произвести впечатление на Итэра. Ну и ладно. Это было как искупление – завести новых друзей, которые ничего не знали о нем и о его прошлом, но, тем не менее, смогли его принять.       Вскоре, до Скарамуша начали доноситься грохот и крики из зала. Они с Итэром прервали разговор, увидев, как к ним несется высокая блондинка. Огромные крылья бабочки от ее костюма волочились по земле, колыхаясь в такт к ее шагам.       – Синьора. Рад видеть тебя здесь...       Синьора прервала Скарамуша, грубо схватила его за руку и подняла с места, где он сидел с Итэром.       – Эй! Что происходит?!       – Дотторе подлил алкоголь в пунш, – выпалила Синьора.       – И все?!       – И все.       – Тогда что за грохот...       Он явно поторопился со словами. Когда они зашли внутрь, протиснувшись сквозь толпу зрителей, стоявших со своими телефонами, он не знал, плакать ему или смеяться от увиденной картины.       Его сосед, бухой в хлам, висел на большой хрустальной люстре, смеялся и кричал неразборчивые оскорбления в адрес Итто, который стоял на столе без рубашки, размахивал метлой воздухе, как дубиной, пытаясь ударить Чайлда, словно тот был пиньятой.       Чайлд спрыгнул с люстры, приземляясь на ноги на другую сторону стола. Он схватил багет из корзинки с хлебом и направил его на Итто, как меч.       Скарамуш хлопнул себя по лбу и провёл пальцами по лицу.       Юноша с объёмными красными волосами в плаще и маске кричал на двоих парней; одной рукой он показывал им слезть со стола, а другой – держал Дотторе за ухо.       – Налетай на меня, мразь! – закричал Чайлд, размахивая багетом. Итто покрутил метлой, как посохом, и сменил позу, повторяя за Чайлдом.       – Я вырублю тебя, мелкий мудак!       Чайлд пьяно засмеялся, положив руку на талию.       – Вооооооу, а такие мы смелые, а?? Хочешь потанцевать??       Они спорили друг с другом.       Толпа улюлюкала им, подначивая на бой, в то время как Дилюк, Кэйя и Джинн теснили толпу назад, крича, чтобы они остановились и успокоились. Каким-то образом, будучи пьяными, Чайлд и Итто не потеряли свои навыки боя и начали ожесточенно драться, не собираясь уступать друг другу.       – Дотторе!! – крикнул Скарамуш через стол. Светловолосый юноша перевёл на него взгляд и хотел, было, рвануть к нему, но был быстро остановлен Дилюком.       – Не смотри на меня! – запротестовал Дотторе. – Люди столько пунша пьют! Я только добавил немного...       Дилюк сжал сильнее его ухо, заставляя поморщиться от боли. Красноволосый сердито рявкнул.       – Держи язык за зубами, а свои руки – подальше от неприятностей, иначе я их все отрежу.       Дотторе поднял руки в знак поражения и пожал плечами, глядя на Скарамуша. Скарамуш услышал, как позади него застонала Синьора.       – Люмин! – крикнул Итэр, направившись бегом к сестре, которая стояла у края стола, пытаясь привлечь внимание Чайлда – и безрезультатно. – Отойди оттуда!       – Успокойся, Итэр! Что он собирается делать с багетом?! – крикнула в ответ Люмин.       В этот момент Чайлд отшвырнул в сторону багет и достал из вертела длинный шампур из нержавеющей стали. Люди, стоящие слишком близко к столу, закричали и поддались назад.       – Скара! – зашипела Синьора, сквозь маниакальный смех Чайлда и Итто. – Сделай что-нибудь!!       – Почему я? Это не мое дело, – запротестовал Скарамуш. Синьора не была из тех, кто пускал дело на самотек, и схватила Скарамуша за воротник.       – Ты вообще представляешь, в каком дерьме окажется имидж Царицы?       – Тогда почему ты ничего не сделаешь с этим? Разве не ты любимица Царицы?       – Ты реально хочешь заставить женщину встрять в этот пиздец?!       – Знаешь, женщины не должны говорить слова типа "пиздец".       – Иди!!       Скарамуш мялся несколько секунд, но затем резко вскочил на ноги, уворачиваясь от вертела. Вертел с молниеносной скоростью пролетел мимо его щеки и, разбив в полёте цветную вазу, ударился об стену.       Вдалеке слышался нервный смех Кэйи, который пытался удержать Дилюка не разражаться гневом на двух пьяных парней.       Скарамуш закатил глаза.       Он оглянулся по сторонам и заметил юношу с очками искателя приключений, держащего в руке почти пустую бутылку из-под содовой.       – Дай мне ее, – он выхватил бутылку прямо из рук юноши и, перепрыгнув через ближайший стул, забрался на стол.       – Скара!! Что ты делаешь?! – крикнул Сяо, бросаясь к столу вместе с Казухой и Горо; последний выглядел таким же пьяным, как и двое парней за столом, и свисал с шеи Казухи, поскуливая как щенок.       – Беру все под контроль, – ответил Скарамуш, переворачивая бутылку, чтобы взять ее за горлышко. Он проигнорировал крики, раздавшиеся из толпы, и направился прямо к Чайлду и Итто, натянув улыбку на лицо.       – Скара! Не подходи близко!       Скарамуш проигнорировал их.       Он подошел к Чайлду, которого оттолкнул назад Итто, сбив чашки с чипсами на пол. Это было только началом. Скарамуш резко схватил Чайлда за плечо, останавливая высокого юношу, когда тот отвел кулак в сторону, чтобы замахнуться.       Чайлд обернулся, встречаясь с улыбкой Скарамуша.       – Оо! Привет, Скара! Как у тебя сегодня дела?       – Я немного устал, если честно, – ответил Скарамуш. Чайлд рассмеялся.       – Тогда тебе нужно пойти домой и поспать!       – О! Отличная идея!!       – Правда? Я...       Разговор был прерван звуком разбившегося стекла.       Громкий коллективный вздох пронесся по залу, когда тело Чайлда рухнуло на пол, чуть не сбивая Скарамуша с ног из-за заметной разницы в их телосложениях. Скарамуш со спокойным видом остался стоять на месте, сжимая в руке разбитую бутылку из-под содовой.       – Чайлд в порядке??! – закричала Люмин, пытаясь залезть на стол.       Скарамуш усмехнулся.       – О, пожалуйста. У него самый крепкий череп среди всех людей, что я когда-либо встречал. Он в порядке.       Он оттолкнул Чайлда в сторону и бросился на Итто, пока тот не успел его заметить. Скарамуш нанес несколько быстрых ударов по жизненно важным точкам на груди Итто и схватил его за запястье, сцепив его руки за спину.       – Готово.       Синьора подошла к столу, чтобы стащить оттуда Чайлда.       – Ты не мог придумать что-то получше, чем треснуть Чайлда бутылкой по голове? – сердито спросила она. Скарамуш невинно на нее посмотрел.       – Но это было бы не так весело.       Синьора закатила глаза. Скарамуш усмехнулся, передавая Итто очень сердитой девушке с прямыми короткими волосами и маской тенгу, а затем спрыгнул со стола.       – Царица захочет разобраться, что здесь случилось, – пробормотала Синьора, усаживая обмякшее тело Чайлда на стул из красного дерева. – Мы должны свалить отсюда.       – Мы? Какого черта, что ты имеешь в виду под "мы"?       – Ты прав, – язвительно согласилась Синьора. – Ты должен свалить отсюда и взять своего соседа с собой. От него пахнет перегаром. Т-с, я ожидала от кого-то, вроде Дотторе, иметь более приличный вкус в напитках.       – Синьора, я не знаю, заметила ли ты, но я намного меньше Чайлда. Я не смогу увезти его. Я приехал сюда на байке.       Скарамуш почувствовал очень легкое, кроткое касание пальцем на левом плече. Он повернул и встретился взглядом с двумя златоволосыми ангелами, одним из которых был Итэр. Другим, должно быть, была его сестра.       – Чайлд привёз нас сюда на машине, – сказала Люмин, с небольшой слабостью в голосе. – У меня... есть ключи от его машины... если это поможет... – аура Скарамуша, казалось, пугала девушку. К счастью для неё, Итэр не растерялся.       – Я говорил тебе про парня, с которыми был моя сестра, тот ненормальный и есть он, – сделал акцент на этом Итэр, вспоминая их прошлый разговор.       Скарамуш демонстративно вздохнул.       – Мне нужно было догадаться. В плане, я живу с этим парнем.       – Мои соболезнования.       – Итэр! Не будь грубым!       Скарамуш взвалил на себя Чайлда, перекинув руку юноши через плечо. Итэр подошёл к нему, чтобы взять Чайлда с другой стороны, пока Люмин вертела в руках ключ от машины.       – Кажется, мне пора возвращаться, – заметил Скарамуш. – Мой сын, наверное, скучает по мне.       Лицо Синьоры исказилось в замешательстве.       – Твой кто??       – Его котёнок! – ответила Люмин. – Чайлд показывал мне вчера его фотки; он был на них таким маленьким и прелестным, мне очень хочется увидеть его вживую.       – Может быть, это произойдёт, когда мой сосед не будет бухим в хлам?       Люмин кивнула с улыбкой на лице, и напряжение между ними полностью пропало. Скарамуш перевёл взгляд на Синьору, которая уже оказалась в другой части зала и извинялась перед Дилюком за поведение Чайлда.       – А сейчас нам пора сваливать, – посоветовал Скарамуш. – Покажите мне, где он оставил машину.

***

      Оставив Люмин и Итэра у здания общежития, Скарамуш каким-то образом сумел дотащить Чайлда до лифта, а затем и до блока. Убедившись, что Чайлд ещё нескоро проснётся, Скарамуш ушёл, чтобы помыться и сменить одежду на более удобную пижаму.       Скарамуш вытер мокрые волосы и бросил полотенце в корзину для белья. Он бросил взгляд на гитару, стоящей на подставке у ножки кровати и улыбнулся. Он натянул повязку, которую носил как часть костюма группы, вокруг грифа гитары, как воспоминания о тех чувствах.       Куни крепко спал на плюшевом одеяле Скарамуша, напротив обогревателя, который юноша хранил под рабочим столом, специально для ног, когда на улице была холодная погода. Скарамуш решил, что лучше не тревожить малютку.       Вздохнув, Скарамуш рискнул вернуться в гостиную, чтобы убедиться, что Чайлд все ещё спит на диване, на котором его оставил Скарамуш. К удивлению, его там не оказалось.       – Чайлд? – позвал его Скарамуш. Он осмотрел кухню, заглянул за шторами, проверил ванную, но везде было пусто. Скарамуш заглянул в комнату Чайлда, но и там никого не было.       – Ты же уже не пьяный, да? – сарказм звучал в голосе Скарамуша. Он переступил порог спальни Чайлда, его взгляд скользил по нетронутым, прибранным вещам. Их владельца нигде не было видно.       – Это не смешно. Тебе нужно помыться и пойти спать...       Внезапно, что-то обвило Скарамуша за талию и повалило вниз с такой силой, что он не смог удержаться.       – Эй!! – крикнул он.       – Шшш!       Скарамуш опустил взгляд на талию и увидел, что ее обхватила пара сильных рук. Осознав, что он лежит сейчас в кровати Чайлда, и второй его крепко обнимает, Скарамуш глубоко вздохнул, пытаясь сохранить самообладание, чтобы не поддаться панике.       – ... Чайлд.       – Останься, – голос Чайлда звучал хрипло и низко. От него несло плохим ликером и фруктовым соком.       – Точно пьяный, – пробормотал про себя Скарамуш. Он зажмурил глаза и открыв их вновь, чтобы убедиться, что это все были не его галлюцинации.       Скарамуш чувствовал горячее дыхание Чайлда за затылке; от этого лицо стало тёплым, а голова начала кружиться. Он мотнул головой и сделал несколько глубоких вдохов.       – Он пьяный в хлам, – сказал сам себе Скарамуш. – Не нужно нервничать.       Чайлд крепче обхватил его за талию, прижимая сильнее к груди.       – Не паникуй, – мысленно скомандовал себе Скарамуш. Это не помогло: сердце по-прежнему бешено билось, а в горле, по непонятной причине, стоял ком. Он никогда прежде не испытывал подобного. У него сейчас что-то вроде аллергической реакции на алкоголь на одежде Чайлда? Да, это должно быть оно. Абсолютно. Это было единственным логичным объяснением.       Скарамуш аккуратно дотронулся до руки Чайлда, пытаясь добиться ответа.       – Чайлд. Чайлд. Проснись.       – ...ммм... ах.       Скарамуш попытался выбраться из объятий Чайлда. Когда он понял, что у него так ничего не получится, он принялся извиваться, чтобы выскользнуть и уйти. Ничего не сработало.       – Да блять, ты краб или кто? Отпусти меня! – потребовал Скарамуш, толкая Чайлда локтем в рёбра. Чайлд лишь провёл головой по волосам Скарамуша, заставив того задержать дыхание. Никогда ещё Скарамуш на был так рад, что его лицо повернуто в другую сторону.       – Не краб... – промямлил Чайлд, – ... может быть нарвал? мне нравятся нарвалы... они классные...       Скарамуш понятия не имел, что ответить на это. Как вообще на это реагировать??       Спустя десять минут, у Скарамуша не было иного выбора, как смириться с поражением. Ему не оставалось ничего, кроме как безвольно лежать на руках Чайлда.       Чайлд был необычайно тёплым. Возможно, он был таким из-за алкоголя, но это заставляло Скарамуша испытывать странное чувство внутри.       И ему оно не нравилось.       – Чайлд.       – Мм?       – Ты спишь?       – ...нет...       – Ты все еще пьяный, да?       – ... даа...нет... да?? Может быть?? Эх...       Скарамуш прикусил язык, чтобы сдержать смех. Он уставился на постеры и фотографии, висевшие на стенах комнаты Чайлда, пытаясь найти хоть что-то, на что можно отвлечься. Его взгляд остановился на доске из пробкового дерева, висевшей над рабочим столом Чайлда, на которой был наклеен желтый стикер с "Заехать за Люмин в 6 вечера".       – Как твое свидание?       Чайлд слегка пошевелился за спиной Скарамуша.       – ... свидание? Я не...ходил на свидание. Хаха. Не сегооодня.       – А Люмин?       – О, она! ... Мне кажется, она красивая... я не нравлюсь ее брату... Мне обидно, Скара... Как я могу кому-то не нравиться?       – Ну даже не знаю... я могу сейчас уйти?       – Нет.       – Я ненавижу тебя.       – ...хех.       Скарамуш замолчал, глядя вниз на свои руки, что праздно лежали на руках Чайлда.       – Люмин кажется очень красивой девушкой, – заметил Скарамуш. – Она определенно красивее чем все те, с которыми я тебя заставал. И милее тоже.       – ... Скара самый милый.       Скарамуш моргнул. Он тут же начал нервно смеяться, извиваясь все больше и больше, с явным намерением выбраться прямо сейчас.       – Чайлд, ха-ха... ты пьян, пожалуйста, поспи, – засмеялся Скарамуш, пытаясь оттолкнуть высокого юношу.       – Поспи вместе со мной, – ответ Чайлда оставался прежним. Скарамуш силой повернулся лицом к Чайлду; тот смотрел на него, широко открыв глаза. Его глаза были глубокого синего, как океан, цвета, блестящие и ясные, они не сильно отличались от того, как обычно выглядели. В таких глазах можно было легко утонуть.       В этот момент Скарамуш понял, что не может сказать, был ли Чайлд все еще пьян. Он был из Снежной, в конце концов, Снежая известна своими спиртными напитками.       – Ты сходишь с ума? – спросил Скарамуш, глядя прямо на Чайлда, который, в свою очередь, смотрел в ответ, сохраняя зрительный контакт.       Скарамуш почувствовал боль в груди.       – Не думаю, – прозвучал ответ Чайлда.       – Ты... – начал было Скарамуш, но остановился, когда увидел, что веки Чайлда закрылись, а дыхание стало медленным.       У Чайлда были очень длинные ресницы... Скарамуш никогда не замечал этого прежде.       – Чайлд.       Ответа не последовало.       Скарамуш выдохнул.       – ... блядь.       Скарамуш обвил себя руками и закрыл глаза.       Свет от настольной лампы погас, и Скарамуш обратил внимание на то, как отдаётся в ушах биение собственного сердца. Оно пульсировало, как свежая рана, и он не знал, как его остановить.       – Неважно, – подумал он... в конце концов, это должно пройти само... ведь так?