***
– Чайлд. Сходи за почтой. – Конечно, минуту. Чайлд закончил мыть голову и вышел из душа с полотенцем на голове. Натянув на себя худи, он бросил полотенце в корзину для грязного белья. Он принял холодный душ после того, как покормил Куни. Ледяная вода помогла ему протрезветь и прийти в реальность, избавила от приятного тепла и смыла с его кожи запах вишни. Сейчас Чайлд чувствовал себя слегка расслабленным. Возможно, из-за того, что ходячий обогреватель его соседа свернулся калачиком рядом с ним. Чайлд взял с собой ключ-карту и вышел из блока, решаясь спуститься по лестнице, а не ехать вниз на лифте. Он направился к почтовым ящикам, нашел ящик с номером 611 и приложил карту к считывателю. Почтовый ящик открылся. Прошло больше месяца с тех пор, как Чайлд или Скарамуш проверяли свой почтовый ящик; он был полностью забит конвертами разных цветов и размеров. Чайлд вытащил все конверты из ящика. Часть из них смялась. Он надеялся, что Скарамуш не обратит на это внимания. Чайлд рысцой побежал по лестнице на шестой этаж – лишь богам известно, зачем он выбрал подняться так, а не поехать на лифте, как все нормальные люди – и вернулся обратно в блок. Скарамуш сидел в гостиной на диване, завернувшись в свое одеяло, и читал книгу. Его очки постоянно сползали на край носа, и он время от времени поправлял их средним пальцем. Чайлд находил это милым. Чайлд вытащил один из стульев из-за стола, развернул его, сел задом наперед и принялся разбирать почту. Было несколько писем из Снежной от Тони, Тевкра, Антона и других старших сиблингов. Он улыбнулся про себя, отложив их в отдельную стопку от учебных документов. У Скарамуша всегда было мало писем; он как-то говорил Чайлду, что обычно не обращает на них внимания, посколько в основном его почта состояла из приглашений выступить на различных формальных мероприятиях или тому подобное. "Я больше не занимаюсь таким", – сказал он. Чайлд продолжал сортировать письма, бросая ненужные сразу в мусорное ведро; он громко ахнул, когда вытащил чересчур украшенное письмо, адресованное Скарамушу. – Смотри, Скара, Тевкр отправил тебе письмо! Скарамуш оторвал взгляд от книги, поднимая очки на лоб, и одарил Чайлда любопытствующим взглядом. – Правда? – Правда-правда. Я оставлю его здесь, ты можешь прочитать его позже, хорошо? – Нет, я прочитаю его сейчас. – Скарамуш положил закладку между страницами и бросил книгу на диван. Оставив одеяло на диване, он направился к Чайлду, чтобы присоединиться к нему, и сел рядом на стул, прижав колени к груди. Чайлд отдал Скарамушу конверт, который тот аккуратно открыл ногтем. Скарамуш достал письмо из конверта, откуда вместе с письмом посыпалась горсть конфетти. Скарамуш улыбнулся. – Твой брат это что-то. Чайлд подпер рукой лицо, глядя на Скарамуша с нетерпением, пока тот читал письмо. – Он умеет выбирать хороших людей. Чайлд вернулся к сортировке писем и остановился, когда дошел до последних писем пачки. Внизу лежали два конверта снежно-голубого цвета, сделанных из плотной бумаги, каждый из которых был запечатан с помощью серебряного воска и украшен золотым гербом Царицы и голубыми шелковыми лентами. На конверте не было штампа или номера отправителя, что означало, что эти письма были не отправлены, а доставлены лично кем-то. На лицевой части конвертов каллиграфическим почерком были написаны их академические имена, Тарталья и Скарамуш соответственно. – Эй, Скара. – Чайлд стукнул пальцем по столу рядом со Скарамушем, привлекая его внимание, после чего протянул ему конверт. Скарамуш взял письмо, повертел его в руках, после чего нахмурился. – Опять? Чайлд встал и подошел к Скарамушу, заглядывая тому через плечо. Скарамуш сломал восковую печать и открыл конверт. – Приглашение на ежегодное Зимнее Гала Царицы, – пояснил Скарамуш, достав позолоченную бумажку из конверта, и развернул ее, чтобы показать официальное приглашение, написанное от руки почерком Царицей и подписанное ею же. – Она приглашает всех своих студентов в Заполярный, в качестве исполнителей будут выступать несколько избранных студентов Академии. Зрителями будут все остальные учащиеся в Академии, а также несколько счастливчиков с разных факультетов Селестии и студентов, которые успели как-то выделиться по ее мнению. Я выступал на Гала вместе Синьорой каждый год все то время, что учился в Академии, и в прошлом году был впервые приглашен в качестве гостя. Дотторе пригласил нас с Синьорой туда, и это было самым скучным мероприятием, которое я когда-либо посещал. – Он официальный? – Ага. Мужчины надевают белые костюмы, женщины – светлые платья. У Царицы плохо с воображением, когда речь заходит о тематике, это просто дерьмовая снежно-ледяная сказка во дворце, которая повторяется каждый год. Это выглядит как свадьба, но ощущается как похороны. Чайлд открыл собственное приглашение и распаковал письмо. В основном там были те же пустые слова, что и в письме Скарамуша. Однако в отличие от конверта Чайлда в конверте Скарамуша лежала еще одна записка, намного меньше предыдущей. Скарамуш даже не стал читать ее. Чайлд протянулся к ней, но Скарамуш быстро убрал ее обратно в конверт, прежде чем тот успел ее прочитать. – Что это? – спросил он. Скарамуш пожал плечами. – Она просила меня выступить еще в том году. – А ты? – Разумеется, выступил. У тебя нет выбора, когда и твой спонсор, и Синьора начинают стоять над душой. Синьора мне шею свернет, если я откажу личной просьбе Царицы, как эта. – Ты будешь снова выступать в этом году? Скарамуш хмыкнул. – Я не знаю, – ответил он. – Я не хочу... эх. Мне нужно немного подумать. Гала не будет до начала декабря. Чайлд задумался, после чего сменил тему и задал другой вопрос. – Мы можем брать гостей? – Не больше трех, – объяснил Скарамуш, – но ты должен быть уверен, что твои гости полностью проинформированы о дресс-коде и правилах поведения. Царица становится очень требовательной, когда дело доходит до поддержания порядка и того, что ей нравится. – И поэтому Царица все еще приглашает Дотторе? – Именно. По крайней мере, когда надо, он знает, как должен себя вести. – ... мы должны пойти вместе? Скарамуш одарил Чайлда странным взглядом. – У тебя есть собственное приглашение, тебе не нужно быть моим гостем... Чайлд быстро покачал головой, нервно смеясь. – Нет-нет, это не то... Скарамуш глумливо посмеялся, потянувшись к Чайлду, чтобы щелкнуть ему по лбу. – Я шучу над тобой, – усмехнулся Скарамуш. – Мы живем в одном блоке, будет удобно, если мы пойдем вместе. Чайлд кивнул, расслабляя плечи. – Ага. Удобно. Ха-ха... – Может быть, я приглашу Сяо, Казуху и Горо в качестве своих гостей. Я бы еще хотел пригласить Люмин и Итэра, но это уже больше трех... Эй, Чайлд? А ты не против... – Я могу взять их в качестве своих гостей! Без проблем! Скарамуш слегка улыбнулся. – ... спасибо, Чайлд. Это ужасно мило с твоей стороны. Чайлд покраснел, но затем выкрутился, нацепив нахальную улыбку на лицо. – Все что угодно для моего любимого соседа, верно? Скарамуш хмыкнул, закатив глаза. – У тебя только один сосед, придурок. – Поэтому и мой любимый. Скарамуш покачал головой и продолжил читать письмо Тевкра. Чайлд наблюдал, как его взгляд скользил по бумаге, становясь ярче с каждой строкой. Скарамуш перевернул письмо и усмехнулся. Чайлд поднял бровь. – Что? Что он написал? – Твой младший брат всегда так прямо приглашает людей к себе домой? Чайлд залился нежным смехом. – Только когда они ему нравятся. Скарамуш улыбнулся и, протянув руку к конверту, достал оттуда несколько фотографий рандомных вещей, сделанных Тевкром на дорогом полароиде сестры. Одна из них была яркая, странно обрезанная фотография Тевкра, сидящего у подножья холма. Он смеялся. Судя по размытой фигуре Тони на заднем плане, Тевкр скатился с холма и, возможно, ушибся, пока делал фото. Если он был похож на Чайлда характером, то, скорее всего, его это даже не волновало. А Тоня в тот момент, наверное, больше волновалась за камеру, чем за своего брата. – Мне нужно написать ему ответ? – спросил Скарамуш, аккуратно складывая все фотографии, кроме одной, обратно в конверт. Селфи Тевкра перебралось на чехол для телефона. – Любой человек сочтет за честь получить ответ от такого занятого человека с плотным учебным графиком, как Скарамуш, – поддел его Чайлд, за что получил сильный удар в плечо. – Я шучу. Разумеется, ты должен; ему нравится получать письма почти так же, как и отправлять их. Чайлд уткнулся в свой телефон, в то время как Скарамуш ушел в свою комнату, вернулся обратно, неся в руках огромную коробку с канцелярией, бросил ее на стол и сел обратно на свое место. Скарамуш быстро написал ответ на две страницы в тишине – за исключением звуков коротких видео из ленты соцсетей, которые Чайлд смотрел без наушников – постукивая кончиком ручки по нижней губе всякий раз, когда он останавливался. Чайлд замечал эту маленькую привычку часто за все время их совместного проживания в блоке. Чайлд вернулся на главный экран и со скучающим видом открыл приложение. Экран загрузки засверкал, послышался звуковой эффект воды. Скарамуш скорчил лицо. – Нет, и ты тоже, – вздохнул он. – Ты имеешь что-то против приложений с гороскопами? Скарамуш закатил глаза и ткнул ручкой в воздух. – Это все вымысел; не существует ни одного научного подтверждения, что знаки зодиака и астрологические символы могут подтвердить что-то в жизни человека. Как какие-то мифы про небо могут диктовать твою жизнь? Откуда звездам знать о всех семи миллиардах людей, их именах и характерах? – Мне кажется, читать предсказания – это просто весело, – признался Чайлд. По правде говоря, он тоже не особо верил, что по гороскопам можно узнать личность человека, но он находил забавным энтузиазм тех людей, которые составляют звездные карты и создают тесты. Он верил в судьбу, и иногда его любопытство брало над ним верх. Скарамуш фыркнул и вернулся к письму. – Нелепость. Звездные карты ничего не доказывают. Звезды не могут сказать, что мне нужно делать, кого нужно любить и сколько тратить денег. Даже моя мать не может сказать это. – Разве твоя мать... – Мертва. Мы думаем одинаково. Они обменялись небольшими смешками. – К тому же девушка, создавшая это приложение, абсолютно ненормальная. – Мегитус – это девушка? – спросил Чайлд. Скарамуш щелкнул языком. – Не поверишь, – ответил он. – Ее зовут Мона, она одного возраста с тобой. Я имел... неудовольствие с ней познакомиться на мероприятии, на котором выступал, когда еще в старшей школе учился. Если бы это было не официальное мероприятие, я уверен, она бы набросилась на меня тут же. – Что такого ты ей сказал, чтобы так разозлить?? – Тебе это знать не нужно. Чайлд хмыкнул и открыл свой профиль в астрологическом приложении, чтобы почитать свой гороскоп на сегодня. – Звезды говорят, – начал читать вслух Чайлд. – Вам скоро представится большой шанс. Воспользуйтесь им раньше, чем он решит ускользнуть от вас. Это прекрасное время, чтобы рассказать все, что таится у вас на уме и в сердце. – Какой бред. – Я даже не знаю, что тут имеют в виду. Скарамуш сначала пытался сдержаться, но попытка не увенчалась успехом, и он залился смехом. Чайлду не оставалось ничего, кроме как засмеяться вместе с ним. – Это звучит слишком пафосно, – сказал Чайлд, положив телефон обратно на стол. – Я никогда о таком раньше не думал. – Это всего лишь случайно сгенерированные пожелания, оформленные в виде полурабочего кода и проданные за девяносто девять долларов в магазин приложений, – Скарамуш взялся за живот, чтобы успокоиться. – Единственное забавное – это то, что находятся люди, которые верят в это. – Я не думаю, что это все бред, – добавил Чайлд. – Имею в виду, возможно, это не звезды, но мне кажется, что судьба существует. – Думаешь? – спросил Скарамуш, подняв бровь. Чайлд серьезно кивнул, и Скарамуш сел обратно. – Интересно. Ну... мне кажется, это твое дело? Хм, если ты веришь в судьбу, тогда ты веришь, что она тебя настигнет, когда придет время, правильно? – Ну, да. – Тогда ты должен перестать спать с кем попало. Ты идешь на свидание в поисках идеальной пары, но единственное, с чем ты можешь вернуться, – это венерическое заболевание. Чайлд издал неразборчивый звук, что заставило Скарамуша снова засмеяться. – Тебя это так сильно заботит? Скарамуш закусил нижнюю губу и уставился на потолок, словно задумался над чем-то, а затем пожал плечами. – А. Неважно. Просто... не заноси домой всякую грязь. Ты тот, кто ответственен за уборку в блоке, поэтому не создавай себе еще больше работы. Чайлд снова взял телефон, пролистнув ленту приложения до самого низа, где располагались более интересные диаграммы совместимости и таблицы предсказаний. После прошлой ночи он внезапно почувствовал стыд за свое легкомыслие, вспоминая Скарамуша, одиноко стоявшего в углу, пока он сам получал всеобщее внимание за просто так. Это давно пора было изменить. – Просто не прочь повеселиться, – усмехнулся Чайлд. Скарамуш кивнул. – ... Я постараюсь больше этого не делать, по крайней мере, первое время. Скарамуш слегка качнул головой в знак согласия. Чайлду было интересно, покраснели или нет уши Скарамуша; это тяжело было увидеть из-за прически Скарамуша, которая, как шторы, закрывала уши. Он предпочел думать для себя, что они и впрямь покраснели. Спустя некоторое время Чайлд обнаружил, что они со Скарамушем переместились на диван – вместе. Спустя пару часов день закончится, и было не похоже, что кто-то из них собирается покинуть блок. Впрочем, Чайлда это вполне устраивало. Он раскинулся на диване, опустив голову на две подушки синего и фиолетового цветов. Скарамуш лениво растянулся на Чайлде: половина его тела была зажата между телом Чайлда и спинкой дивана, другая половина удобно расположилась на груди и ногах высокого юноши. Скарамуш читал книгу – он был очень похож на кота. Куни, настоящий кот, тоже был рядом, – он мирно спал, расположившись между руками Скарамуша. Они чувствовали себя совершенно естественно, без тени неловкости и каких-либо лишних слов. Что-то изменилось в них с прошлой ночи; невидимая стена, разделявшая их, сломалась, оставив после себя огромное пространство, готовое к исследованию. Они стали ближе, и пусть никто не хотел признавать это вслух, эта близость им нравилось намного больше, чем то, что было между ними до этого. – Скара. Ответа не последовало; Скарамуш просто проигнорировал Чайлда, перевернув страницу книги. – Скара. В ответ негромко хмыкнули. – Скарамуш. Ничего. – Куникудзуши. Скарамуш захлопнул книгу и перевел взгляд на Чайлда, плотно сжав губы. – Я говорил, что ты можешь меня так звать? Чайлд засмеялся. – Почему нет? Это же твое имя. – Оно до ужаса длинное. И кроме того... только моя сестра зовет меня так. – Ох. Повисла недолгая пауза, после чего Чайлд придумал новый вариант. – Тогда Куни. – Ты так буквально назвал нашего кота, тупица. – Это было до того, как я узнал, что у тебя такое же имя, как и у него!! Скарамуш улыбнулся, и выражение лица Чайлда немного смягчилось. – Меня назвали так раньше, – задумчиво сказал Скарамуш, погладив Куни по голове. – Тогда мы можем называть его Куникуни. – Ты разве не просто повторил имя дважды? – Кунику-ни. На языке Инадзумы это называется "второй". Он Куникудзуши Второй. – Мне нравится. Это мило! – Хм. Чайлд наклонил голову набок и подмигнул. – Значит ли это, что я могу звать тебя Куни? Если ты Первый, конечно. Скарамуш ненадолго задумался над этим, после чего открыл книгу и продолжил читать. – ... если тебе так надо. Чайлд расценил это как победу. – Хорошо, тогда... Куни-и-и. Скарамуш щелкнул языком. – Не называй меня так при других людях. – Куни. – Чайлд. – Куни. – Аякс. Глаза Чайлда расширились, в горле перехватило дыхание. Сердце пропустило удар. Скарамуш это, должно быть, заметил; он усмехнулся и покачал головой. – Ты не сможешь у меня выиграть, – протянул Скарамуш. Чайлд тихо засмеялся, чувствуя, как горит его лицо. Он прикрыл глаза руками. Чайлд терпеть не мог проигрывать. Всю свою жизнь он старался быть лучшим, везде. Но, может быть, в мире существует только один человек, проигрывать которому было приятно. Может быть, он желал этого. И возможно, это было чертовски больно, но это было похоже на турнир, каждым моментом которого он хотел полностью наслаждаться. – Ты прав. Я не смогу.***
В обычной ситуации Скарамуш отвесил бы пощечину любому, кто посмеет обратиться к нему по настоящему имени. Он ненавидел это имя по большей части из-за того, что раньше гордился им. Это было до того, как умерла Макото; Эи перевела его имя как ознаменование наступающей угрозы, заставив Скарамуша вздрогнуть от страха. Сейчас же, он не испытывал желания ударить Чайлда, когда тот назвал его по имени; вместо этого он почувствовал, как по спине пробежались мурашки, но это было отнюдь не из-за страха. Абсолютно новое, странное чувство охватило его, когда он сам назвал Чайлда его настоящим именем, и по какой-то непонятной ему причине Скарамушу нравилось это чувство. Приятно иметь человека, на которого можно положиться, и в кои-то веки Скарамуш не расценивал это как признак слабости. Возможно, он привык к Чайлду. Он мысленно проклинал свое слабое сердце. Пожалуй, ему следует обратиться к своему доктору и возобновить прием лекарств. – Что ты читаешь? Голос Чайлда прорезал мысли Скарамуша, как свет маяка сквозь густой туман. – Какая-то дерьмовенькая романтическая новелла, которую мне порекомендовала Мико, – ответил он, перелистывая страницу. – Она, блядь, читала это несколько месяцев, а потом сказала мне, что заставит участвовать в соревновании по поеданию рамена, если я не прочитаю это до конца года. Скарамуш ненавидел то, до какой степени ему нравился смех Чайлда. Он всегда казался настоящим, неважно, был ли он на деле нервным или неуверенным. – Так о чем она? Скарамуш вздохнул, усаживаясь на вытянутые ноги Чайлда. –Просто послушай. – Скарамуш махнул книгой от досады так сильно, что чуть не создал шквал ветра. – Возьмем сюжет от врагов к возлюбленным. Но протагонист и главный парень очень упорно стараются быть врагами, хотя и так понятно, что они влюблены друг в друга по уши с момента, когда они впервые встретились! Это так бесит, я клянусь; я вынужден читать целых шесть глав этого ненужного слоуберна, где эти два клоуна ходят вокруг да около и периодически оскорбляют друг друга! Им нужно было просто поцеловаться и избавить меня от страданий. Чайлд усмехнулся, удивленно подняв бровь. – Я б не подумал, что ты из тех людей, у которых начинает гореть из-за сопливых любовных романов. – Я не такой! Мне просто не нравится тратить драгоценные минуты моего времени на бессмысленное дело, вот и все. Чайлд засмеялся снова, и плечи Скарамуша расслабились. Он отложил книгу в сторону и скрестил руки. Чайлд приподнялся, чтобы поправить подушки за спиной, держа Скарамуша за талию, чтобы тот оставался на месте. Скарамуш не был против; он был слишком занят Куникуни – это имя прижилось слишком быстро, – чтобы сделать ехидное замечание. – Итак, – сказал Чайлд, выражение его лица стало серьезным. – Что ты планируешь делать с приглашением Царицы выступить? – Я не знаю. Я его даже не читал, поэтому я не знаю, хочет ли она, чтобы я играл. – Скарамуш едва сдержал себя от едкого комментария. – Но ты планируешь играть? – Ты думаешь, я должен? – Ты спрашиваешь мое мнение? Он что? Скарамуш огрызнулся: – Неважно. Чайлд ткнул Скарамуша сначала в лоб, потом в грудь. – Я думаю, ты должен поступить так, как сам захочешь. – Так ты говоришь, что я должен остаться дома и смотреть фильмы с Куникуни вместо того, чтобы пойти на вечеринку к душным богатым людям? Каждый раз, когда Чайлд улыбался, уголки синих глаз морщились и приподнимались слегка вверх, привлекая еще больше внимания к веснушкам около них. Веснушки были разбросаны на носу и щеках, и можно было лишь догадываться по ним, сколько часов Чайлд провел под солнцем, чтобы добраться до места, где он был. Скарамуш не осознавал, как водил пальцами по ним. Облупившийся черный лак на ногтях выглядел странно на фоне россыпи веснушек на лице Чайлда. Он не замечал, что делал, пока внезапно не встретился взглядом с широко распахнутыми бездонными синими глазами Чайлда, смотрящих прямо на него. – ...что ты делаешь? Скарамуш сглотнул. – Ничего!! – бросил он. Он попытался слезть с ног Чайлда, но тот крепко схватил Скарамуша за талию, не давая ему сдвинуться с места. – А-Аякс! – Куни. Самодовольная улыбка на лице Чайлда никак не помогала Скарамушу, и он быстро отвернул голову в сторону, чтобы не видеть его глаз, надеясь, что его челка отросла достаточно, чтобы скрыть его взгляд от взгляда Чайлда. Сердцебиение Скарамуша отдавало в ушах, становясь все громче с каждой секундой наступившей неловкости. Усилившейся, когда послышался щелчок и входная дверь открылась. – Кэйя! – крикнул с дивана Чайлд вошедшему синеволосому юноше. Кэйя недоверчиво смотрел на представшую сцену своим одним глазом, глядя сначала на Скарамуша, сидящего на ногах Чайлда, потом на самого Чайлда, всем своим видом излучавшего радость, а затем на кота, лежащего с полным безразличием ко всему происходящему. – У нас дверь не закрывается автоматически?! – зашипел Скарамуш, поворачиваясь к Чайлду, который казался единственным в этой комнате, кто был в курсе всего происходящего. Чайлд пожал плечами. – Закрывается. Я просто оставил ее открытой, чтобы Кэйя мог зайти к нам на ланч. Скарамуш посмотрел на Кэйю, который выглядел так, словно готов вот-вот бросить ехидный комментарий. – Кэйя, это не то, на что это похоже. – Скарамуш, ты вообще в курсе, на что это похоже? – Просто зайди и поставь еду на стол. Кэйя усмехнулся и шагнул внутрь, снимая обувь до того, как дверь за ним закрылась. Он поставил пару сумок на стол, который был все еще завален канцелярией и почтой. Чайлд понял, что он отпустил Скарамуша, когда тот резко слез с колен Чайлда. Кэйя выдвинул стул и сел на него, стуча пальцами по столу. – Снова то самое время в году, хах? Скарамуш нахмурился. – Ты пойдешь тоже? – Ты же знаешь, Царице нравятся сексуальные люди с большими мозгами и не менее большими секретами, – пошутил Кэйя. – Мой бывший остается в городе, чтобы пойти на гала, так что это должно быть весело. Скарамуш выдвинул другой стул и сел напротив Кэйи. Скарамуш содрал наклейку с пакета, поморщив нос, и принялся доставать содержимое. – Разве Дайнслейф не ненавидит все, что делает Царица? Что он здесь делает? И какого черта он вообще идет на гала? Кэйя пожал плечами. – Дайн просто странный. Он мыслит очень своеобразно, но он знает гораздо больше, чем показывает. Я слышал от Альбедо, что Дайнслейф здесь, цитата, "по деловым причинам". – И ты не успокоишься, пока не узнаешь, как обстоят дела на самом деле. – Абсолютно. – Кэйя помог Скарамушу убрать крышки из-под контейнеров. – Аякс, иди сюда и ешь. Это ты заказал доставку. – Про которую ты ничего не сказал, – проворчал Скарамуш, бросая уничтожающий взгляд на Чайлда, который беззаботно сел рядом, принеся из кухни некоторую посуду и несколько салфеток. – Это хотя бы был Кэйя? – начал закипать Скарамуш. Чайлд протянул ему палочки для еды. – Вы с Кэйей постоянно что-то скрываете, наверное, поэтому вы и ладите, верно? Я в следующий раз позову Дотторе. – Я лучше умру, чем позволю этой ходячей чернобыльской катастрофе зайти ко мне в дом. Чайлд засмеялся. – Ой, да ладно, тебе нравится Дотторе, каким бы чокнутым он ни был. Кэйя хмыкнул. – Да, Скара, ты можешь не хотеть это признавать, но ты ценишь своих друзей, это до ужаса очевидно по твоему лицу. Скарамушу хотелось закричать, потому что Кэйя был всегда прав. Скарамуш скрестил ноги за стулом, взял большую порцию лапши палочками и неаккуратно затолкал ее в рот. – Итак. – Кэйя сплел пальцы вместе и положил на них подбородок, улыбаясь, как чеширский кот, и глядя на Скарамуша и Чайлда. – Что у вас двоих происходит? Скарамуш случайно прикусил язык и попытался проглотить лапшу, несмотря на боль. – Ничего, – ответил он быстро. – Мы... друзья. Признание вслух, что они с Чайлдом друзья, могло задеть второго, потому что Скарамуш знал, что Чайлд всегда будет отрицать это. – Скара признает мою дружбу? Как приятно! – драматично крикнул Чайлд. Лицо Скарамуша вспыхнуло красным, и он быстро засунул в рот новую порцию лапши. – Мхм, и друзья просто случайно виснут друг на друге все утро, – сказал Кэйя, его глаза блестели. – Мы не висели друг на друге все утро, – запротестовал Скарамуш. – Висели, – заспорил Чайлд с широкой улыбкой на веснушчатом лице. Скарамуш бросил предательский взгляд на Чайлда. – Поздравляю, Аякс! Наконец-то нашелся кто-то, кто заинтересовал тебя достаточно, чтобы удержать твое внимание! Это можно считать началом комичного романа от врагов к возлюбленным? – Кэйя шевелил бровями, бросая глупый взгляд на Чайлда, тот в ответ высунул язык. – Не неси бред, – бросил Скарамуш, заставив своего синеволосого друга рассмеятсья. – Мне просто нравится говорить людям "а я говорил". Погоди пока, Скарамуш. Погоди. – Спорим, ты ошибаешься? – Ты хочешь спорить? – Я не боюсь твою мутную задницу, Кэйа. – Тогда спорим.***
Такого никогда не случалось с ним прежде. За два десятка лет жизни такого ни разу не случалось с ним, и он совершенно не знал, что с этим делать. Всю свою жизнь Скарамуш был истинным гением. Ему легко давалось все, чем он начинал заниматься, и каждый раз, когда он поднимался на сцену, он превосходил любые ожидания. Застыть перед лицом сотни представителей светского слоя общества и своих сверстников, будучи не способным даже пальцем пошевелить, не было тем, чего он когда-либо ожидал, не говоря уже о нахлынувшей после панической атаке, от которой его голова пульсировала от боли, а жгучая боль распространялась волнами от сердца по всей грудной клетке. Прожекторы, светившие в лицо, скрывали от него лица толпы, и в то же время он ясно видел каждый пытливый, направленный на него взгляд. Гости начали шептаться между собой, заставляя дыхание Скарамуша участиться до такой нестерпимой скорости, что он чуть не рухнул на ноги на сцене, прямо на виду у всех. Время замедлялось, почти достигнув точки, чтобы полностью остановиться, оставляя Скарамуша в темноте наедине с собой и своим слабым сердцем. Один в темноте, в мире, частью которого он себя считал. Ноябрь прошел спокойно, без происшествий. Скарамуш и Чайлд были загружены учебой, тем более что сессия должна пройти на неделе после гала Царицы, до конца семестра и начала зимних каникул. Скарамуш с разной степенью периодичности орал на Чайлда в течение месяца, чтобы тот посерьезнее относился к своей учебе. В то же время Чайлд решил вытаскивать Скарамуша из дома, чтобы сходить куда-нибудь поесть, дабы отвлечь его от учебы – и едва ли это было эффективным. Тем не менее, Скарамуш обнаружил для себя, что периодически был не против сходить куда-то. Скарамуш часто заходил к Чайлду и Сяо в магазин музыкальных инструментов во время их рабочего дня. Сяо в это время часто звал остальную группу, чтобы устроить импровизированную джем-сессию, после чего они шли ужинать к Синь Янь. У группы не было никаких концертов до окончания сессии, но они по-прежнему находили время для репетиций между учебой и работой. Неделя до гала выдалась сумасшедшей. Скарамушу казалось, что он был единственным в их блоке – и неважно, что они жили тут только вдвоем – у которого имелось хоть какое-то представление о дресс-коде на официальных мероприятиях, поскольку он посещал их бесчисленное количество раз; по этой причине он взял на себя ответственность отвести Чайлда в ателье, чтобы с него сняли мерки и сшили костюм для его первого гала. Сказать, что это было трудно, значит ничего не сказать, потому что Чайлд был не из тех, кто может долго стоять в одном положении, не двигаясь. И что раздражало больше всего, Скарамуш обнаружил, что Чайлд имеет нечеловеческую способность выглядеть хорошо во всем, что он надевал на себя. Они пришли на мероприятие не вместе. Скарамуш встретил Сяо, Казуху и Горо на улице, и они вместе вошли во дворец Царицы (уже настоящий). Чайлд прибыл немного позже; он держал за руку Люмин, а Итэр шел позади них. По Люмин было видно, как она взбудоражена от того, что ее пригласили на такое светское мероприятие. Ее глаза засияли, когда они вошли в дворцовый холл, стены которого были увешаны зимними декорациями. Вся комната была обвешена переливающимся шелком, гирляндами, свет от которых отражался от хрустальных люстр в форме снежинок, что свисали с потолка и отбрасывали танцующие огоньки света на стены и пол. Завидев знакомых людей, Итэр сразу же бросился к ним, оставив Чайлда с сестрой одних. Оказалось, что они с Сяо были хорошими друзьями, что дало Скарамушу чувство облегчения, ведь теперь он знал, что Итэр не будет чувствовать дискомфорт, находясь здесь. Скарамуш встретился с Синьорой и Дотторе за кулисами, во время начала традиционного выступления выпускников Академии, на котором они исполняют свои произведения. – Вы вдвоем не выступаете вместе в этом году? – спросил Дотторе. Скарамуш нанес канифоль на струны скрипки и покачал головой. – Нет. Царица попросила нас выступить в этот раз по отдельности, что довольно странно. – Он опустил смычок. – И вообще, что ты здесь забыл? Ты не музыкант. Дотторе засмеялся. – Я здесь, чтобы побесить Розалину. Синьора схватила Дотторе за ухо и повернула к себе лицом, заставив его вскрикнуть от боли. Под слоем тяжелых теней для век и губной помады она выглядела так, словно была готова убить его на месте. – Не зови меня так, – сердито прорычала она, схватив еще сильнее ухо Дотторе, пока он показал жестом, что сдается. Она отпустила его, и он немедленно подался назад. – Боже, удачи тебе найти мужа, – сказал Дотторе, высунув язык Синьоре, когда она готовилась выйти на сцену после ребенка, заканчивающего выступать. Синьора показала средний палец Дотторе через плечо. – Сгинь, неудачник. Скарамуш вздохнул и покачал головой. Что-то никогда не изменится в этой жизни, но в этом нет ничего плохого. Пока что. Аплодисменты гостей, сидящих за столами, после эмоциональной игры Синьоры на фортепиано напомнили Скарамушу, что он должен выходить следующим. – Удачи, – прошептала Синьора, пройдя мимо него. Она переложила ноты в другую руку, чтобы поправить волосы. Синьора тяжело дышала, как после очень страстного выступления; обычно этого никто не замечает, кроме него, человека, несколько лет выступавшего вместе с ней. – Спасибо. Скарамуш сжал гриф скрипки и шагнул на сцену. Многие из гостей посещали это гала не один раз и сразу же узнали его под лучами света на сцене. Они хлопали ему просто за то, что он поднялся сюда, впрочем, как обычно. Никакого давления или около того. Скарамуш шагнул на освещающийся прожектором круг в центре сцены и глубоко вздохнул, положив инструмент себе на плечо. Последний раз, когда он играл на скрипке, было с группой на Хэллоуинской вечеринке, и это был пьянящий, кружащий голову опыт. Сейчас же это ничем не отличалось от всех тех раз, когда он играл на скрипке; тупо, скучно и слишком ответственно. Он поднял смычок над скрипкой, готовый взять первую ноту, как он всегда и делал. И в этот момент он увидел ее лицо в толпе; она не смотрела на него на сцене, а лишь шепталась о чем-то с Царицей, сидевшей рядом с ней; выражение ее лица было скрыто вуалью, которую она обычно носила. Скарамуш мог видеть, как Царица под вуалью сомкнула губы в тонкую линию, слушая внимательно все, что ей говорили. Эи, одетой в официальную инадзумскую одежду с вплетенными в волосы украшениями, было совсем не интересно его выступление. Она сидела, закинув ногу на ногу, лицом к Царице и шепталась с ней с очень холодным выражением лица. Это произошло в момент, когда Царица и Эи, обе, замолчали и повернули головы к Скарамушу. Он почувствовал, как воздух покидает его легкие, а все звуки в комнате резко стихли. Прошло несколько секунд тишины. Скарамуш попытался пошевелить пальцами, но не смог. Он видел глаза Эи, наблюдающие за ним и анализирующие его поведение. Его испуганный взгляд метнулся к ее губам, из которых вырывались какие-то слова, но он был не в силах их разобрать. Движение губ Эи замедлилось в его глазах. Он видел, как она полезла в рукав, достала оттуда сложенную пачку бумаг и протянула их Царице, которая с благодарностью приняла их. Она открыла и прочитала их, после чего наклонилась к Эи, чтобы прошептать что-то в ответ. Взгляд Эи метнулся в сторону Скарамуша, и он увидел это. Пугающую вспышку в ее фиолетовых глазах, которая поражала его, как молния, каждый раз, когда он смотрел на нее. Его руки начали трястись, и он почувствовал, как сердце начинает биться все сильнее и сильнее. Шевелись. Его пальцы по-прежнему не двигались. Шевелись! Играй! Скарамушу хотелось мысленно закричать на свои руки, чтобы они сделали хоть что-то, но он не мог. Гости начали переговариваться друг с другом. Скарамуш водил взглядом лицам в толпе, затем на свою левую руку, правую руку и на скрипку. Сделай что-то! Ничего. Странная теплая дрожь пробежала по всему телу Скарамуша, от кончиков пальцев до головы. Он перевел взгляд на Эи и покачал головой, пытаясь разобрать, что она говорит Царице. Он разобрал только одно слово. Куникудзуши. Скарамуш несколько раз открывал и закрывал рот, но ничего не вышло, даже воздух. Его язык высох, и он почувствовал зуд на верхней части неба, от которого не мог избавиться. Он почувствовал взгляд Синьоры из-за закулис. – Скара, – позвала она, но он не мог ответить. Он хотел повернуть голову, чтобы взглянуть на нее, но не мог сделать даже этого. Тело не слушалось его. Двигайся! Двигайся!! Он почувствовал нарастающий ком в горле. Ничего подобного не случалось с ним прежде. Что это? Что это?! Если он знал, что это, что он вообще мог сделать?! Люди наблюдали. Все наблюдали. Они пришли, чтобы посмотреть на представление, и он обманул их. Все тело тряслось, и он начал терять контроль, так же, как и ясность зрения. Челюсть Скарамуша онемела, дышать стало почти невозможно, – Скара! Он слышал, как Синьора начинала звать его все громче и громче, а терпение толпы начинало иссякать. Жалкий. Жалкий. Это было единственное, что у него хорошо получалось, и он провалился даже здесь, прямо на глазах собственной сестры и своего мецената; они обе смотрели, как он разрушается, словно черная дыра, готовая вот-вот исчезнуть, оставив после себя лишь пустоту. Что случилось??! Что происходит??! Скарамуш слышал в глубине души смех и издевки, которые становились все громче и громче, пока не стали настоящими. В реальности никто не проронил ни слова, но все нарастающая какофония все сильнее отдавала в ушах. Он вспомнил, что участники его группы были тоже здесь. Они все видели его. Слабого и жалкого, полностью потерявшего контроль. Он упал на колени, трясясь, как опавший лист, один в темноте, словно мир вокруг него исчез, и он был полностью потерян, оставлен наедине со своими мыслями и сердцем. Один в темноте. Один... – Скарамуш! Скара! Свет? – Куни! Двигайся. И в этот раз вселенная позволила. Скарамуш посмотрел налево, где, за кулисами, стояли все его друзья и смотрели на него со страхом в глазах. Все, кроме одного. Глаза Чайлда, бездонные, синие и ясные, без тени страха. – Куни. Скарамуш понял, что Чайлд звал его по имени. По настоящему имени. Он посмотрел прямо в глаза Чайлду, призывавших его встать. И он встал. Чайлд держал в руках акустическую гитару. Расположив пальцы на правильную позицию, он взял ноту – тихую, но Скарамуш услышал ее. Никколо Паганини написал множество прекрасных сонат, которые можно было сыграть и скрипке, и на гитаре вместе, работая, как одно целое, чтобы создать вкрадчивую, певучую мелодию, то нарастающую, то сбавляющую оборот, словно волны океана. Бездонного и синего. Чайлд продолжал играть на гитаре, не отрываясь от глаз Скарамуша. Скарамуш не чувствовал, что его тело движется по собственной воле. Когда он играл на скрипке, он никогда не обращал на это внимания. Это всегда происходило автоматически, на инстинкте, и этот раз не отличался от всех предыдущих – и в то же время, он был совершенно иным. Это было что-то новое. Скарамуш почувствовал знакомое давление на плече, когда скрипка снова оказалась на правильном месте. Он по-прежнему не видел лица толпы. Все вокруг него было словно размыто, он мог лишь слышать ритм биения собственного сердца в ушах, но сейчас он стал просто тем, чем и был на самом деле. Ритм. Был только он и звуки гитары Чайлда, которую он слышал предельно ясно. Он поднес смычок к скрипке и начал играть. Largo, amorosamente. Спустя несколько тактов Скарамуш понял, что потерялся снова. Это все еще была тьма, но теперь он был не один. Он позволил мелодии Чайлда вести себя. Он подыгрывал ей. Он знал все пьесы Паганини наизусть, но никогда не играл их так прежде. До этого он играл пьесы, потому что так надо, без мыслей о том, что они должны были вызывать в нем какие-то чувства. Большая Соната в Ля-мажоре была просто очередным названием в толстой нотной книжке, которую ему нужно было выучить. Ему не нужно было знать, что означает каждая нота в каждой пьесе. Сейчас он знал. Медленно, влюбленно. Скарамуш слышал о феномене, свидетелями которого было несколько известных музыкантов, о виде синестезии, когда люди могут слушать музыку и видеть цвета. Он никогда сам не сталкивался, и он не знал никого, кто бы с этим столкнулся, поэтому он не имел ни малейшего представления, что это такое. Бездонная и синяя. Именно так в тот момент он чувствовал свою музыку, и паника, разрушавшая его до этого, ушла на дно океана, оставив его плавать в прохладных успокаивающих волнах наверху. Это чувство... Оно закончилось прежде, чем он осознал его. Публика сначала удивилась, но потом начала аплодировать, как она обычно и делала. Даже Царица и Эи аплодировали ему. Скарамуш все еще не вернулся в реальность из бездонной синей тьмы, но он чувствовал, как его нежно увели со сцены. Его посадили в угол, а скрипку и смычок положили рядом с ним. Сквозь оцепенение Скарамуш слышал, как объявили следующего выступающего, как раздались повторные аплодисменты и наступила тишина, но все это было слышно так, будто он находился под водой, а они все – на поверхности. Он знал, что в конце концов его вытянут наверх, но ему хотелось подождать еще немного. То, что вытащило его наверх, были те самые бездонные синие глаза, отправившие его под воду вначале. Скарамуш моргнул пару раз, слушая, как сердцебиение приходит в норму. Его зрение прояснилось, он встретился лицом к лицу с Чайлдом. – ... эй, – нежно сказал Чайлд, его голос почти переходил в шепот. Скарамуш пошевелил пальцами только чтобы понять, что теплые руки Чайлда все еще нежно сжимают их. – ...Аякс. – Куни, – ответил Чайлд. Он поднял руку, чтобы прикоснуться к щеке Скарамуша. – ...ты в порядке, да? Мы в порядке? Скарамуш сначала ничего не ответил, потом улыбнулся и обвил руками шею Чайлда без предупреждения. Он уткнулся лицом в плечо Чайлда. Его глаза начали становиться мокрыми, и он знал, что его слезы оставят следы на белом пиджаке Чайлда, но об этой проблеме можно будет подумать в другой раз. Скарамуш держался за Чайлда, как за спасательный круг. Это было недалеко от правды; Скарамуша только что спасли, не дав ему утонуть, но в это время он словно увидел другой, совершенно новый мир, который тише и таинственней, чем настоящий. Он улыбнулся в плечо Чайлду и позволил себе тихо заплакать. Он почувствовал, как руки Чайлда обхватили его ответ; одной рукой он поддерживал его за спиной, а другой нежно гладил по голове. – Я в порядке, – пробормотал Скарамуш. После чего Чайлд прижал его ближе. Скарамуш почувствовал подбородок на своем плече. Они стояли, обнимая друг друга, совершенно не думая о своих друзьях, стоявших за кулисами вместе с ними. Ничего не имело значения. – Я в порядке... Мы в порядке.