Ядовитый цветок

      Уильям несколько смущен сложившейся ситуацией. Несколько смущен — слишком мягкое определение данного положения. Со стороны вроде ничего такого: профессор сидит за письменным столом закрытого типа в своем кабинете и беседует со старшим братом, который сидит в кресле напротив, подперев рукой голову.       И что не так?       Все хорошо, если бы не одно но — под столом чья-то рука поглаживала, порой немного надавливая и дразня, возбужденную плоть профессора сквозь плотную ткань брюк. От нахлынувших ощущений хотелось откинутся головой назад, зарываясь в платиновые волосы, и судорожно выдохнуть…       Нельзя.       Пытается держать лицо каменным, с трудом натянув на лицо милую улыбку, но немного с образом не клеится появившейся румянец и лихорадочный блеск в глазах. Единственное, что смог себе позволить — вцепиться руками в подлокотники.       Он был готов убивать, придумывать хитроумные планы преступлений, играть роль милого профессора, пряча личину Преступного Лорда — отлично получалось. Но сыграть роль, когда с ним происходит такое, было невероятно сложно…       Да уж, к такому жизнь его точно не готовила…       А все так невинно начиналось, или почти невинно…

***

      Ранее.        — Профессор, и как там? — шепот.       Уильям вздрогнул, ощутив горячее дыхание на своем ухе, а чужие волосы приятно щекотали шею. Сохраняя спокойствие, заговорил:        — Вижу, что в этот раз, ты послушал меня, — сложил проверенные листы в аккуратною стопку на столе. — Не в ущерб сну работал; и хорошо справился, — говорил, не поворачиваясь, и пытался сдержать желание обернутся.        — Да, профессор, всё как Вы и хотели… — снова шепот.        — Почему т-ты, — голос немного дрогнул, ощутив легкое поглаживание груди сквозь дорогой сатин, — не называешь меня по имени?        — По имени, м? — слегка укусил мочку уха, услышав приглушенный стон, улыбнулся. — Разве еще больше не возбуждает, когда я так обращаюсь к тебе? — поцеловал кожу за ушком и провел по ней кончиком языка, вызывая судорожный вздох. — Вы так чувствительны, профессор…       Уильям морально был готов к тому, что при выполнении двух третей дипломной работы, его начнут откровенно лапать; однако он планировал, что сам тоже примет участие в их игре. Только не учел, насколько опытен его любовник и поэтому пришлось капитулировать, не успев даже начать (это вам не шахматы), под напором более умелых движений, получая удовольствие.        — А Вы так не сносны, — тяжело выдохнул, прикрывая глаза, полностью отдаваясь власти юноши…       Однако он принял дополнительные правила игры. И да, ему понравилось томное «профессор», и сам же вернулся к формальностям, ощущая как желание сильнее облепляет, слегка царапая, тело.       Уже все равно, что совсем недавно он прижимался к Ричарду, ища утешения и тепла, а теперь…       Профессор не заметил, как теперь начали играть с его шеей. Осознание пришло только тогда, когда ощутил болезненный укус, от которого вероятно останется след; однако сейчас об этом никто не подумал. Уильям зашипел от неожиданно пронзившей всё тело боли, а следом застонал он ощущения горячего языка на месте укуса. Противоречивые ощущения возбуждали еще сильнее.       Откинув голову назад и не ощутив мягкой опоры, нахмурился, открывая глаза, и его стул резко оттянули на не большее расстояние от стола.        — Извини, Уильям, что без предупреждения, — ухмыльнулся юноша, наклоняясь сбоку от стула, и соприкоснувшись в невинном поцелуе, Ричард опустился на колени перед своим профессором, залезая почти под стол.       Встретившись с похотливым взглядом ярко-голубых глаз, что находились на уровне его паха, резко и громко выдохнул, осознавая, что хочет сделать юноша. В брюках стало невыносимо тесно и жарко, невероятно хотелось расстегнуть и выпустить наружу эрегированный член.       Ричард хмыкнул, наблюдая за профессором: за его тяжелым дыханием, за его полыхающим огнем взглядом, который прямо умоляет прекратить мучения… А кто он такой, чтобы не подчинится? Положив руку на пах, стал нарочито медленно двигать ею в направлении пуговицы, и когда оставалось сделать легкое движение пальцев и расстегнуть пуговицу, в дверь постучали.       «Черт!» — мысленно ругнулся юноша.       Уильям широко распахнул глаза. Ведь в доме не должно быть никого — Альберт и Льюис в Лондоне и должны приехать не раньше завтрашнего утра, Шерлок ушел нарочно, оставляя их одних. Априори никто не должен был сейчас стучать.        — Кто? — совладав с голосом, спросил лорд.        — Альберт.       Ричард посмотрел на профессора, и когда тот соизволил опустить взгляд, пересекаясь с недоуменными алыми глазами, улыбнулся, беря ножки стульчика и ныряя под стол, полностью спрятавшись от чужого взора, если такой возникнет.        — Ты что делаешь? — шепотом спросил Уильям, заглядывая под стол.        — Тихо! — шепот. — Пусть заходит.       Мориарти судорожно вздохнул, понимая задумку. Как же это непристойно и… заманчиво. Ведь он прекрасно помнит, как тогда старший брат отвлек от крайне интересного занятия.        — Кхм-кхм, — прочистил горло и заговорил твердым голосом, подвигая к себе уже проверенные листы для создания видимости работы. — Входи!       Дверь тихо приоткрылась, впуская нежданного гостя.        — Здравствуй, Уильям, — заложив руки за спину, осмотрел стол с исписанными листами. — Занят?        — Здравствуй, — мило улыбнулся, — все в порядке, — указал рукой на кресло. — Присаживайся.        — Благодарю, — граф сел на предложенное место.        — С чем пожаловал? Я думал, что ты в Лондоне, — продолжая улыбаться, произнес, надеясь, что в его голосе не прозвучало укора.        — С Майкрофтом разошлись во мнениях по поводу некоторых умозаключений, а пока мирились, — на устах мелькнула хитрая усмешка. Понятно как они там мирились, — я случайно укусил за причинное место, — сделал виноватый вид, — задумавшись о нашей беседе. Следом в край разругались.       После того как Альберт сказал с кем встречается, он начал рассказывать Уильяму о их взаимоотношениях. Он не понимал зачем все слушает и зачем это ему нужно, но внимал каждому слову на случай «а вдруг…».        — Вот как, — смутился профессор не сколько из-за слов брата, а еще и от того, что ощутил, как горячие ладони погладили его колени, слегка их раздвигая и гладя внутреннюю сторону бедер.        — Уильям, — внимательный взгляд графа. — Что-то ты немногословный.        — Да вот, немного думаю о работе одного из своих студентов.       Ладонь студента легла на возбужденную плоть, поглаживая неторопливо.        — Точно о работе, а не о студенте? — хитро ухмыльнувшись, подперев руку головой. — И случайно этого студента зовут не Ричард Флорал?       Профессор ощутил как его достоинство резко ощутимо сжали, заставляя затаить дыхание, и также резко давление исчезло. Профессор с трудом подавил разочарованный вздох.        — Я угадал, — близко к истине истолковал эмоции брата.       Действительно близко, как можно не думать о человеке, который находится меж ног, уже уткнувшись носом в пах и опаляя его горячим дыханием. Уильям тяжело сглотнул, понимая, что нужно держать себя в руках. Но как… Милая улыбка еще держится на лице и с трудом получается сдерживать тихие стоны, однако на долго ли?..        — И как там ваши отношения? Секс был? — слишком дерзкие вопросы, но видя интересную гамму эмоций, решил узнать, слушают ли его вообще.        — Нет, — ответил тихо, ощущая, как расстегиваются его брюки.        — И почему тянете? Он же тебя постоянно взглядом раздевает. Если он на публике так смотрит, то что можно сказать в остальное время? — хитро смотрел на Уильяма, взгляд которого слегка помутнел.       Ричард мысленно хмыкнул и, слегка спустив белье, освободил колом стоящий член. Внимательно осмотрел представшее произведение искусства: идеальный, ровный и красивый, не большой и не маленький. Подул и следом поцеловал чувствительную головку.       По телу профессора пробежались приятные мурашки, и чтобы сдержать стон, прикусил нижнюю губу и со всей силы вжался руками в подлокотники стула.       Граф наблюдая постоянную смену эмоций на лице брата, удивился возможной догадке, что пришла ему на ум. Прежде Уильям никогда не позволял себе столько эмоций. Он всегда держал себя в руках при любых ситуациях. Максимум — смущение, которое часто бывает вызвано откровенными речам Альберта, а тут…       Юноша провел горячим языком по всей длине члена. Обхватив рукой ствол, языком прошелся по уздечке, вызывая слишком приятные ощущения, а следом губами обхватывает головку, продолжая играть языком с ней во рту.       От испытываемых ощущений профессору хочется стонать, запустить в пальцы в платиновые волосы, толкаясь глубже в податливый и горячий рот… Но единственное, что может себе позволить цепляться руками в подлокотники до боли, и каких титанических усилий стоило ему, чтобы не толкнутся. Уильям плотно сцепил зубы и уставился вперед на… ухмыляющегося Альберта.        — Почему не сказал, что не один?       Даже на удивление не было сил, все шло на то, чтобы сдержать свой голос.        — С чего р-решил? — голос все-таки дрогнул, а глаза широко распахнулись, когда юноша резко опустил голову, принимая половину длины ствола. Профессор прокусил губу до крови, но сдержался и не застонал.       Хмыкнул, вставая с кресла, и заметив струю крови в уголке губ, нахмурился и направился к выходу.        — Расслабься, я ухожу, — подтверждением послужил хлопок двери.       Понимая, что больше нет причин терпеть, громко застонал, зарываясь пальцами в длинные платиновые волосы с силой сжимая их, и толкнулся вперед, вызывая неприятные ощущения у юноши; однако профессор не видит, не замечает, он полностью растворился в новых ощущениях и потерял связь с реальностью.       На глазах Ричарда выступили слезы, а руки вцепились в бедра мужчины, и лишь с помощью приятных слуху стонов смог не без труда все-таки расслабить горло, позволяя грубо трахать свой рот впредь до того, как профессор сильнее толкнулся, изливаясь в глотку и выпуская из рук волосы юноши. Обессилено распластался на стуле, тяжело дыша, а Ричард глотая все, выпустил со рта опавший член с пошлым причмокиванием.       Отодвинул стул и вылез из-под своего «укрытия». Следом садясь на стол и смотря на профессора сверху-вниз, скрестил руки на груди, ухмыльнувшись.        — Профессор, как же Вы нетерпеливы и эгоистичны.        — Что?.. — приходя в себя после изумительного оргазма, спросил профессор; но видя ухмылку студента вспоминает все и моментально приводит себя в порядок. — Да ты… Зачем начал?.. Как стыдно… Зачем при нем?.. — с каждой фразой стремительно краснел, вплоть до ушей.        — Хе-хе, — смешок прервал поток возмущения.        — Тебе смешно? — одарил студента таким взглядом, что на мгновенье последнему захотелось провалится под землю.        — Конечно, несколько минут назад так громко стонал, без зазрения совести грубо трахая мой рот, а тут вспомнил о стыде. Комично немного, не находишь? И кстати, извини, — наклонился к профессору, вытирая кровь с лица, возвращаясь в прежнее положение       Профессор отвел взгляд, стараясь смотреть куда угодно, но не на Ричарда. Он чувствовал себя слегка потерянным и пристыженным; но при этом полностью удовлетворенным и расслабленным.        — А ты?.. — перевел взгляд обратно на студента, только смотря уже прямо — в пах. Отчетливо видно, что брюки крайне неприятно обтянули вставший член. — Может я?..        — Не нужно, я все еще не исполнил условия нашей сделки. Но как только все будет готово, — наклонился, обхватывая пальцами подбородок и слегка приподнимая его, смотрит прямо в глаза, — тогда ничего не оставлю без внимания, — провел большим пальцем по губе.       Уильям не мог отвести взгляда от юноши. Ему слишком нравились обещания, даже зная о предстоящем дискомфорте, он желал получить все, что мог от студента. Все-таки он действительно эгоист и к осознанию такого факта жизнь его не готовила…       Как оказалось, жизнь его не готовила к многому…