***
Водитель был так напряжен, что Сервир могла лишь изредка закатывать глаза, каждый раз, когда ее взгляд упирался в его ровную спину и цеплялся за плотно сжатые на руле пальцы с белеющими костяшками. Им еле удалось поймать машину, поскольку тормозить рядом со Жрицей людям инстинкт самосохранения не позволял, пока, наконец, один особо безбашенный молодой парнишка (и откуда у него деньги на машину?) не остановился рядом. Правда, услышав, куда Сервир с Вайолет нужно, он хотел было уехать, да не смог – сложно двигаться, когда тень ногой прижата. После небольшой демонстрации способностей жрицей, тот стал более сговорчивым, а потому даже денег с них не взял – испугался до такой степени, что ехал молча и превышая всевозможные ограничения скорости, лишь бы быстрее доставить пассажиров до места назначения. Вайолет, которая половину пути молчала, внезапно решила подать голос: - Какой он, храм твоей богини? Первым желанием Сервир было огрызнуться и сказать, чтобы девчонка и дальше ехала молча. Но водитель даже как-то заинтересовался, немного отмирая, так, что жрица не могла уже игнорировать вопрос. - Понятия не имею, раньше я свой храм не покидала, поэтому о том, как выглядят остальные, не в курсе. - А откуда ты родом? Видимо, Вайолет действительно было очень скучно, хотя вряд ли раньше она разъезжала на автомобилях. Она тоже на таких доисторических не ездила, но так как принцип был ей понятен, то и восторгов эта развалина у Нее не вызывала. Вероятно, Вайолет тоже это быстро перестало быть интересным, вот она и решила переключиться на того, кого не знала от слова совсем. - Из деревни около Демасии. Но прожила я там недолго. После семи лет меня отправили в храм, расположенный практически рядом с Ноксусом. - Я слышал, Ноксус и Демасия воюют, - внезапно подал голос водитель, из-за чего жрица дернула бровью, а затем хмыкнула – что, впрочем, было скрыто платком. - Так и есть. Парень думал, что Сервир продолжит. Она же думала о том, что хочет простого человеческого ехать в тишине, чтобы ее никто не доебывал. Если водитель понял, что жрица разговаривать не настроена, то Вайолет – нет. Или же делала вид, что не понимает: - Почему до семи? Что случилось потом? Раздраженный вздох Сервир заставил парнишку дернутся, из-за чего машина вильнула. Благо, на дороге, кроме них, больше никого не было. - Ты можешь ехать молча? Или для тебя это слишком сложно? – жрица скосила глаза на Вай, которая с неудовольствием поджала губы. - Ты знаешь обо мне почти или даже все. Я же не знаю о тебе ничего, а мне с тобой целый год нужно будет провести! Может, ты хоть что-то о себе расскажешь? В словах девочки была своя правда, а потому Сервир была раздражена из-за этого еще больше. На ее месте она тоже бы устроила самой себе допрос, особенно после того, что сделала. Но откровенничать при посторонних не хотелось, вследствие чего жрица буркнула: - Мы поговорим в храме. А сейчас помалкивай и не беси меня. А не то вырублю. Сервир не была уверена в том, что может сделать подобное. Она еще не разобралась в способностях жрицы, да и ее биографию знала лишь со слов Морганы. Потому что большая часть воспоминаний была для Нее скрыта. Богиня сказала, что Она сможет узнать о жизни настоящей Сервир из снов, а потом остальные события просто начнут всплывать в ее голове, когда необходимо. Правда, голос Морганы звучал как-то не очень обнадеживающе, а потому Она заранее боялась того, что может увидеть в воспоминаниях жрицы. Та явно не просто так пыталась с собой покончить. Вай же угрозу оценила, так как тоже не знала о способностях жриц – и конкретно Сервир – а потому буркнула что-то себе под нос и отвернулась, решив разглядывать пролетающий из-за высокой скорости мимо пейзаж. Жрица же наконец-то вздохнула и прикрыла глаза, задремав. Что было ее огромной ошибкой.***
Она привыкла играть одна. Иногда Сервир накидывала одеяло на ящики с едой, и считала это своим собственным маленьким домиком. Точнее, не только своим. Но еще и Пау-Пау. Так она назвала свою старую, порванную куклу, которую матушка принесла ей втайне от отца. Если бы он узнал, то точно разозлился бы. Стал кричать, побил бы их обеих. Сервир старалась не злить его. Она старалась быть незаметной и послушной. Не доставляющей неудобств и неприятностей. У тряпичной, набитой ватой, Пау-Пау были короткие синие волосы и выцветшее лицо. Но она все равно была для Сервир самой красивой. Раньше у куклы была оторвана рука, и белая вата вываливалась из разреза, из-за чего девочке приходилось следить, чтобы ни кусочка отец не заметил на грязном полу. Но затем матушка починила ее. И платье новое сшила. Красивое, синее, в цвет волос – из обрезков новых штор, которых купила больше, чем нужно, чтобы и на сорочку для Сервир хватило. Но ее девочка боялась надевать, чтобы не навлечь гнев отца, а потому спрятала подарок матушки за кирпич в стене – обнаруженный случайно из-за того, что прилегал неплотно. И однажды Сервир удалось его вытащить, чтобы сделать тайник. Еще что-то свое в этом как будто бы чужом доме. Богиня иногда показывала ей настоящую Пау-Пау. Такую же маленькую, как сама Сервир. Веселую, с широкой улыбкой, щербинкой между зубов, большими голубыми глазами и красивыми синими волосами. (как жаль, что у самой Сервир не такие же, если бы не ее черные, как ночь, волосы и фиолетовые глаза, отец, возможно, полюбил бы ее и не называл проклятой, и не молился бы о том, чтобы Сервир умерла – однажды, когда дверь подвала прикрыли неплотно, а она решила подслушать, то слова отца ножом воткнулись ей в сердце, и лучше бы она не сидела тогда у щели, после чего прорыдала всю ночь, впиваясь зубами в подушку, чтобы никто не услышал) Она не знала, где живет Пау-Пау, но знала, что когда-нибудь они встретятся – не зря же Богиня показывает ей ее. Девочка надеялась, что они смогут подружиться и будут играть вместе – и в куклы, и в догонялки, и в прятки. Сервир никогда в это не играла, но матушка рассказывала про эти игры – рассказывала, а потом вытирала слезы, чтобы Сервир не увидела. Но она видела, и ей было грустно, что она расстроила матушку своими вопросами. Девочка понимала, что ей никогда не сыграть в что-то подобное – по крайней мере, пока ее жизнь ограничена подвалом. Иногда Богиня показывала ей, что Пау-Пау обижают. Кричат, что она приносит несчастья, такая непутевая. Лезет туда, куда не просят. И Сервир злилась – на тех детей, что обижают ее Пау-Пау, считают, что она отличается от них. Зато так похожа на Сервир, и той еще больше хотелось познакомиться с ней, ведь они поймут друг друга лучше, чем кто-либо на этом континенте. Вот и сегодня они с Пау-Пау путешествовали по воображаемым горам, заснеженным и непроходимым – как в книгах, которые матушка читала Сервир. Они должны найти цветок – синий, как волосы Пау, растущий на самой высокой вершине и охраняемый злым драконом. Но если у них получится, то Сервир сможет загадать желание, и тогда ее волосы станут такого же цвета, как и этот цветок – а из чешуи дракона получится снадобье, что поменяет цвет ее глаз. Элиас открыл дверь в подвал в тот момент, когда Сервир шепотом читала заклинание, которое должно было связать дракона, чтобы Пау-Пау пробралась под его брюхом и сорвала цветок. Увидев среднего брата, девочка вздрогнула и спрятала куклу за спиной. Тот все равно ее заметил, но хмыкнул, обернувшись и прислушиваясь, а затем приложил палец к губам. Закрыв за собой дверь, он сделал несколько шагов по направлению к сестре, а она наоборот, начала от него отходить. Тот вскинул бровь, сделав грустное выражение лица. - Ты боишься меня, Сервир? – он протянул руку к девочке, а та дернулась. А затем качнула головой, пытаясь придумать отговорку: - Отец говорит, что если кто-то из вас дотронется до меня, то будет проклят, - тихо пробормотала она, пятясь до самой стены подвала. Мужчина знал о ее даре и ненавидел его – и Сервир тоже ненавидел. И потому не хотел, чтобы дочь видела чье-то из их семьи будущее – так как боялся, что она его испортит, очернит своими способностями, навлечет на них беды и несчастья. Продолжая пятиться, девочка запнулась о матрас и повалилась на него, чем вызвала приступ смеха у брата. Но затем он взял себя в руки и серьезно произнес: - Он ошибается. Матушка ведь прикасается к тебе, но проклятой не становится. И Альвин тоже. Смотри, - и тут Элиас цепко хватает сестру за руку и сжимает запястье – правда, через ткань старого платья. Так, что девочка морщится от боли. Но молчит, потому что злить брата тоже не хочет. Он редко спускался к ней в подвал, только со старшим братом Альвином, который любит Сервир и души в ней не чает – тот сам так говорил, прижимая девочку к себе, как куклу, и чмокая в щеки, пока та не засмеется. Сервир по непонятной для нее причине не видела его будущее, только чувствовала переполняющие брата радостные эмоции – и потому никогда не вырывалась, позволяя и в щеки целовать, и гладить ее по волосам. Элиас же всегда стоял поодаль и смотрел исподлобья, из-за чего Сервир сильнее прижималась к Альвину, чувствуя исходящую от среднего брата неприязнь. Но сейчас Альвин уехал торговать в соседнюю деревню, и девочка не знала, когда тот вернется. Он обещал купить Сервир еще одну куклу, но она попросила его привезти конфеты. В книгах пишут, что они сладкие, и тают на языке. Сервир не знала, что такое «сладкие», и Альвин пообещал привезти ей столько конфет, сколько сестра за всю жизнь не съест. Элиас тогда буркнул, что, видимо, жизнь у Сервир будет короткой, за что Альвин его ударил. Впервые при сестре. - Тебе не надоело сидеть в подвале? Не хочешь подняться наверх? – заговорщический шепот брата пробудил в Сервир воспоминания о будущем, которые ей показывала Моргана. Она знала, что однажды Элиас придет к ней с этим вопросом. И знала, что после этого случится беда. Но также девочка знала, что будущее изменчиво, и видения бывают неточными. Или думала, что знала – верила в это, когда прокручивала увиденное в голове. Брат не может так поступить. Возможно, если она будет еще незаметнее, то он не сделает подобного. Возможно, Элиас правда захочет подружиться с сестрой. - Альвин не разрешает мне туда подниматься. И отец с матушкой тоже, - со страхом прошептала Сервир. Ей очень не хотелось разочаровывать брата, но она действительно была в ужасе от мысли, что придется нарушить запрет. Элиас же нахмурился, дернув уголком губ, а затем тепло улыбнулся. Почему-то от этой улыбки у Сервир сжало желудок стальной рукой. - Мы тихонько. Сейчас все равно ночь, на улице никого. Разве ты не хочешь посмотреть на полную луну? На звезды? Сегодня они сияют особенно ярко. Идем, нас никто не увидит! Видения, показанные Морганой, боролись с желанием девочки покинуть этот душный, давящий со всех сторон подвал, чтобы хоть на мгновение сделать вдох свежего, не затхлого воздуха. Чтобы дотронуться пальцами до травы под ногами и, закинув голову, смотреть на бескрайнее небо, полное множества звезд. Возможно, если она покажет брату, что не трусишка, тот будет относиться к ней лучше? «А если видения, посланные Морганой, правдивы?...» - но голос разума потонул в желании выбраться на поверхность, воплотить маленькое приключение, разыгрываемое с Пау-Пау, в жизнь, чтобы побыть снаружи не только в своем воображении. Это желание было настолько велико, что затопило рассудок Сервир, и она кивнула. Элиас помог сестре подняться, и та, прижимая Пау-Пау к себе (этот момент она обязана разделить с лучшей подругой), направилась за братом наверх. Босыми ногами ступая по лестнице, она молилась, чтобы ни одна ступенька не скрипнула. Если отец проснется, то ей несдобровать. Но вот они уже идут по дому, и Сервир во все глаза смотрит на внутреннее убранство. Из подвала ее не выпускали даже помыться – Альвин притаскивал корыто для стирки и ведра с горячей и холодной водой. Девочка была такой крошечной в свои семь лет, что умещалась и в нем. Теперь же она своими глазами видела и синие шторы, и настоящий стол со стульями, и вазу с цветами – их выращивала матушка и иногда приносила ей, но те быстро умирали без воды, отчего Сервир было очень грустно. Ей хотелось остановиться. Попросить брата позволить ей посмотреть на звезды и луну через окно. Но боялась сказать и слово, трепещущая перед возможностью сделать шаг туда, где нет стен – о чем раньше Сервир только мечтала. Один шажок. Быстрый взгляд. Глубокий вдох. Этого будет достаточно. Это не должно навлечь на нее беду. Дверь даже не скрипнула, когда отворилась, и Элиас отошел, позволяя Сервир выйти наружу первой. И та вышла, совсем забыв о том, что должно произойти. Так вскружили ей голову эти новые запахи, звуки. Это дуновение холодного ветерка, ласкающего кожу. Эта прохладная трава, на которую было так мягко ступать – как на матрас, только гораздо приятнее. И звезды, светящиеся в таком количестве, что захватывало дух. У Сервир даже закружилась голова, когда она, запрокинув голову, захлебнулась собственным детским восторгом. «Смотри, Пау! Звезды! Настоящие звезды!» - хотелось воскликнуть Сервир, пока она прижимала куклу к груди, чтобы та тоже могла их увидеть. Но страшно было разбудить кого-либо в округе своим голосом. А затем девочка услышала смех где-то совсем рядом. Видения накатили волной, и она бросилась обратно к дому, надеясь, что все обойдется. Но не обошлось, ведь дверь была заперта изнутри Элиасом, который, как и отец, ненавидел младшую сестру и хотел, чтобы та умерла. И для этого нужно, чтобы о ней все узнали. - Посмотри на ее волосы! Он говорил правду! - А глаза? Ты видел ее глаза? Фиолетовые, как у лжебогини. - Она одержима демоном! Не подходи близко. Слезы катились из глаз, и она злилась: на себя, на свою глупость, на желание стать ближе к брату – и на то, что так и не восприняла видения всерьез. Страх же при этом не давал Сервир вдохнуть тот воздух, к которому она так стремилась. И девочка, обернувшись, увидела кучку детей, наблюдающих за ней. Те взвизгнули, когда пересеклись с ней взглядами, а затем побежали врассыпную, подгоняя друг дружку вскриками и шутками. Девочка услышала тяжелые шаги за дверью, а потому сделала несколько шагов назад, понимая, что обречена. А после потеряла сознание от ужаса.***
Сервир проснулась от того, что Вай трясла ее за плечо здоровой рукой. - Все нормально?! Ты тяжело дышала, и я подумала… - девочка была взволнована, но жрица, все еще не отошедшая от сна, буркнула, отпихнув чужую руку: - Все в порядке. Ты только поэтому меня разбудила? На самом деле девушка даже была ей благодарна – смотреть за происходящим дальше ей совсем не хотелось. Но вслух бы Сервир этого даже под пытками не сказала. Вайолет же нахмурилась и фыркнула, отвернувшись. - Мы приехали, вообще-то, если ты не заметила. Пошли уже, пока он тут от страха не умер. Водитель даже огрызаться не стал на такое неуважительное замечание, видимо, полностью соглашаясь со всеми словами Вай. Сервир же стало неловко из-за того, что она не заметила такой очевидной вещи, как то, что они уже прибыли на место. От сна ей до сих пор было дурно и очень неуютно. «Да уж, Сервир, семейка у тебя полный отстой». На самом деле, мыслей относительно прошлого жрицы у Нее было много, но Она пока не могла собрать их в кучу. Впрочем, в храме у Нее будет довольно много времени на это. - Огромное спасибо, что довез нас в целости, не убив по дороге. При такой-то скорости, - с сарказмом протянула жрица. Но, не дождавшись никакого ответа, вылезла из машины, вытаскивая следом и сумку, которую оставила рядом с собой, отгораживаясь ею от Вай. И как только захлопнула дверь, то смогла лишь наблюдать, как автомобиль резко тронулся, будто водитель только этого и ждал. Закатив глаза, Сервир закинула сумку на плечо и направилась к Вайолет, которая уже ждала ее у огромных железных дверей храма. Она переминалась с ноги на ногу, будто чувствовала себя неуютно, и жрица понимала, почему. Храм был огромным, построенным из черного камня, в готическом стиле – если здесь подобный существовал. Резные башни с высокими шпилями, витражные окна и даже статуи каких-то чудовищ, незнакомых Сервир. Часть воспоминаний относительно ее старого храма открылись девушке, и ей было интересно сравнить, как этот выглядит внутри, поскольку внешне архитектурой они были очень похожи. Как только Сервир приблизилась, двери храма отворились, словно по волшебству. Хоть сама жрица и была удивлена, то не подала вида, тогда как Вайолет отшатнулась назад, ближе к ней. - Что, трусишка, боишься? – хмыкнула девушка, подталкивая ту в спину, чтобы она шла впереди. Вай, тяжело засопев, лишь кинула на нее полный неудовольствия взгляд, а затем упрямо сделала несколько шагов. И снова остановилась, когда перед ней резко появилась еще одна жрица. Словно вышедшая из тени, которых здесь, к странности, было много – ведь свет давали факелы, свечи и даже тусклые лампы, горящие фиолетовым химтековым светом. Но тени… Они будто наполняли все помещение, и прогнать их не мог даже редкий солнечный луч, проникающий сквозь витражи. Наполняя воздух, он терялся ближе к полу, отчего в храме было прохладно. - Рада тебя видеть, сестра Сервир. Богиня предупредила меня о тебе и о твоей… спутнице, – жрица подала голос, вежливо склонив голову при разговоре с девушкой, а затем посмотрела на Вай сложночитаемым взглядом. По ее словам было ясно, что она не очень рада чужим людям, не признающим веру Морганы, в этом храме. Но глас Богини был законом здесь, а потому жрица не могла ничего поделать с присутствием Вайолет. – Меня зовут Оливия. Я – настоятельница этого храма. По голосу было слышно, что она довольно молода. Да и платье – не такое открытое, как у Сервир, но подчеркивающее ее стройную фигуру и все ее формы, не скрывали красоту той, которую точно нельзя было назвать зрелой. Казалось, что жрице не больше тридцати, но ее статус, манера держать себя и взгляд показывали, что она явно старше. - Приятно познакомиться, сестра, - Сервир также вежливо склонила голову, и Вай последовала ее примеру. Хотя и было видно, как той все еще неловко и неуютно. Оливия же продолжила смотреть только на жрицу, махнув рукой, хотя и обращалась к ним обоим: - Следуйте за мной. Думаю, вы голодны. Как раз прибыли к обеду. О времени в храме забываешь, как только оказываешься в нем, поскольку казалось, что здесь постоянно вечер. Сервир снова подтолкнула Вай в спину, чтобы она не задерживалась. Жрица была не прочь перекусить, особенно с учетом того, что завтрака у них не было. Внутри храм оказался еще просторнее, чем выглядел снаружи, а потолки уходили далеко ввысь, наполняя пространство воздухом – и тенями. Витражи с изображением пейзажей, самих жриц и, конечно же, Морганы, притягивали взгляд. На двух самых огромных витражах были запечатлены и сама богиня, и ее сестра Кейл. Но если на первом они стояли рука об руку и смотрели друг на друга, то второй показывал их ссору – отвернувшиеся сестры, решившие бороться за разные идеалы. Вайолет, наверняка не знакомая с этой легендой, смотрела на витражи с непониманием – но одновременно и с каким-то благоговением, что Сервир понравилось. Возможно, она не такая тупица, как жрица думала. Из первого зала, где практически не было стен – одни колонны да резные перегородки для молитв – они перешли в коридор, а затем – во второй зал, который, видимо, предназначался для отдыха и принятия пищи. - На втором этаже жилые комнаты. Мы выделим вам две отдельные. Сейчас многие пустуют – некоторые сестры отправились разносить глас Богини по всему континенту. Медкрыло располагается сразу после комнат. После трапезы я отведу вас к сестре Агнеш, чтобы она излечила руку твоей спутницы. - Меня зовут Вай, - вклинилась девочка, которой, видимо, надоело терпеть несколько пренебрежительное отношение в свою сторону. Оливия лишь кинула на нее быстрый взгляд, а затем хмыкнула. - Как пожелаешь. Остальные жрицы уже расселись за столом, и воздух был наполнен веселым щебетанием и смехом. Когда же Сервир и Вайолет вошли во второй зал, голоса затихли. Все принялись с интересом их разглядывать. Гостьи тоже себе в этом удовольствии не отказали. Сервир заметила, что среди жриц есть и совсем молоденькие послушницы – девочки, не старше Вай, а некоторые в возрасте самой Сервир, когда та впервые прибыла в свой храм. Они перешептывались, пока Оливия не вышла вперед и не взяла слово. - Позвольте вам представить нашу сестру Сервир, о которой я вас предупреждала. Она, вместе со своей… Вай… задержится в храме на какое-то время. Прошу вас всех принять их тепло и помогать во всем, о чем они попросят. Такого желание Богини, а значит, и наше тоже. Нестройный хор голосов поприветствовал их, и Сервир заняла одно из свободных мест, коих за столом было достаточно – тот был довольно массивный и широкий. Вайолет села рядом, скидывая с себя капюшон. Сидящие рядом и напротив послушницы моментально взвизгнули, вовсю разглядывая ее розовые волосы – в храме таких ярких цветов не встретишь. Оливия села напротив и сняла платок, отчего Вай, опешившая от внимания послушниц, в шоке распахнула глаза. Настоятельница это заметила, а потому снова хмыкнула. - Тебя что-то смущает, дитя? Видимо, это была профессиональная деформация тех, с кем Богиня все-таки говорила. Сервир тоже сняла платок, понимая, что именно удивило Вайолет. - Когда жрицы достигают тридцати лет, то начинают стареть гораздо медленнее, чем обычные люди, - пояснила она до того, как Вайолет успела задать вопрос – это знание возникло в голове в первый день ее пребывания в Зауне. - Мне пятьдесят пять, если тебе интересно, - Оливия растянула губы в улыбке, а Вай продолжила в шоке на нее смотреть. - Вместо того, чтобы так пялиться, лучше поешь. У нас обоих и маковой росинки во рту с самого утра не было, - закатила глаза Сервир, примериваясь к блюдам на столе. Жрицы не бедствовали, потому что здесь были и фрукты, и мясо. И даже десерты. Оливия дернула бровью – жрица не вовремя поняла, что использовала фразеологизм, который здесь был явно не в ходу – но вопросов не задала, лишь накладывая себе еды. Другие жрицы уже вовсю трапезничали, не дождавшись настоятельницы, но ту это видимо не смутило. Сервир, мысленно выдохнув, тоже решила поскорее закинуть себе что-нибудь в рот – желательно, мясное и сытное, поскольку ее желудок вовсю напоминал о том, что было бы неплохо его чем-то наполнить. А затем надеялась сбагрить Вай сестре Агнеш, чтобы самой пойти и принять ванну. Хотелось смыть остатки этого неприятного сна. Ей было жаль настоящую Сервир, и она надеялась, что душа жрицы сейчас спит внутри нее. И ей снятся самые теплые сны, поскольку та и так уже достаточно настрадалась. «Теперь моя очередь» - почему-то мелькнуло в Ее мыслях, отчего Она внутренне сжалась. Надеясь, что эти слова не вложила ей в голову Богиня, предупреждая о том, что ждет ее в будущем.