Мы

      — Эй, слушайте! — пятый школьный день подряд начинался со лжи ученицы десятого класса. У неё богатый отец, мать актриса, летом на лайнере по морям гоняет, плевать что всё ложь! Доказательств не нужно, «жрите что дают». — А знаете, кто мой парень?       Соноко и Ран шли мимо по коридору. Обе искали Серу и узнали, что та устроила дружескую драку с одной одноклассницей. Как Сера говорила, ей стоит размяться. Девушки успокоились, взглянули на лестницу, занятую патологической лгуньей и её одноклассниками, когда расслышали:       — Кудо Шиничи, знаете? На самом деле он уехал учится в Америку! Мы всегда встречаемся, когда я туда уезжаю!       Шея Ран громко хрустнула, она обернулась на одно имя Шиничи. Соноко разделила настрой подруги. Присоединились их одноклассники, которые разносили слухи об официальных отношениях Шиничи и Ран под грифом «секретно, никому не говори». Да, эта девушка одна из новеньких и только новенькие верят ей, но как сжались кулаки Ран!       — Ран, да как она смеет! — рыкнула Соноко. — Задай ей! Она твоего парня присвоила!       — Я бы с радостью, — хмыкнула Ран, сделала шаг и, — хотя, думаешь, Шиничи не в Америке сейчас?       — Думаешь, она не врёт? Тут видно врёт с три короба!       Но Ран, качая головой в сомнениях, достала любимый телефон.       — Я на всякий случай спрошу…       — Ладно, я задержу её, давай…       Ран сама понимала, что странно сомневаться, когда вы уже встречаетесь, но часть её неумолимо тянуло позвонить Шиничи и всё спросить. Откуда такая ревность? Пример отца? Наверно. Но, может, теперь он поймёт, почему она так печется об этом? В конце концов они пара, для пар такое… нормально? Вряд ли.       Пустой коридор, пара движений рукой, и ожидание ответа на звонок. Недавно Ран еле позвонила ему спросить, как у него дела, а сейчас смело ожидала, пока абонент на том конце соизволит принять вызов. Вопросов к нему целая тележка!       И вот он ответил.       — Алло, Ран? — скромный тон. Явно секретничал.       — Ты где сейчас? — сходу уточнила Ран. — В Америке?       — Нет, — легко ответил он. — С чего ты взяла?       — Точно не учишься в Америке?       — Сдалось мне, Ран! Я туда в пятнадцать не поехал, сейчас зачем решил–то? — сквозь телефон Ран представила, как он закатывает глаза. — Теперь говори, откуда ты это взяла?       — Точно?       — Точно, блин! Говори уже.       — Тут десятиклассница сказала, что ты живёшь в Америке и с ней встречаешься, — надула губы Ран. Не прошло минуты, когда она услышала в трубке смешок. — Что?!       — Ревнуешь? — хитро усмехнулся Шиничи. — Понятно…       — Ты с ней встречаешься?       — Конечно нет, я же с тобой… встречаюсь, — перед последним словом он замялся, но оно заметно успокоило Ран. — Она врёт, не знаю никакой новенькой десятиклассницы, меня в школе сколько не было… И вообще, вы там сохраняете тайну, что меня в поездке не было?       — Ну, да, может она внутренние слухи в школе услышала… Но, Шиничи, — та часть Ран, которая устроила всю сцену, снова проснулась, — ещё вопрос… ну, честно, ты раньше с кем–то встречался?       — Нет, — сразу ответил Шиничи, даже не дождавшись, как Ран полностью скажет «встречался».       — Совсем нет? Врёшь?       — Нет, мы ж всё детство вместе, думаешь, ты бы не знала?       — Ну, да, но…       — И Соноко бы тебе все уши проела…       — Это точно, просто…       — Ран, — он долго молчал, будто решался, а потом Ран услышала то, что надолго пригвоздило её к полу пустого класса: — ты мне всегда нравилась. Думаешь, я бы стал с кем–то встречаться, когда у меня есть ты?       Если бы сердце Ран умело бы выпрыгивать из её груди, оно бы вышло наружу, легло на пол и покатилось бы кругами по комнате в косплее колобка, пока мозги у девушки напрочь отключились. Она уставилась куда–то под одно из окон и медленно вспоминала, почему она вообще подумала, что Шиничи ей врал.       Он сказал те слова, словно то признание в Лондоне. Будто Ран снова очутилась там, но в этот всё ярче и красочней. Даже поверить сложно… Шиничи всегда нравилась она? А когда… начала?       — Ран? Ран, ты в порядке? — голос, полный волнения, вывел Ран из транса. Но, кажется, такое состояние той понравилось, ведь она сразу спросила:       — А когда я тебе начала нравится?       Тут Шиничи молчал минуту, а то и две. Почему–то Ран представила его полностью красным, и, судя по его словам, он так и выглядел:       — Ну… давно…       — Когда давно?       — Ну… в… А я когда тебе? — вдруг выпалил он. — Тоже хочу знать!       — М–м, — смутившись, Ран собрала силы на ответ. Вся история с лгуньей совсем выпала из мыслей. — После Нью–Йорка… Теперь ты!       — Ну… с… с детского сада?       Сначала Ран подумала, что неверно расслышала Шиничи, но потом поняла, что слова «детский сад» означают «детский сад». То место, где они впервые встретились.       — Шиничи… это не сильно рано? — Ран сама понимала, что голос выдаёт её красное лицо и шею. — Ты хочешь мне так сильно понравится?       — Слышу, как ты краснеешь, — вдруг посмеялся он. — Ни капли, Ран. Я просто влюбился в тебя с того значка в виде сакуры, живи с этим.       Ран улыбнулась. Смущение от разговора прошло, осталась вина за то, что она вообще в нём сомневалась. Смех и только.       — Извини, что сомневалась… Я просто…       — Ничего, можешь сказать мне, если что случится… Но знай, никому не верь, никого у меня нет, никого!       — И не будет? — хитро уточнила Ран.       — Будь уверена, да.       Они ещё что–то обсудили, вроде глупого фильма, посмеялись с того, что Сера разминается с одной из одноклассниц вместо последнего урока, обсудили новый план Ран свести её родителей, и только тогда Ран увидела время.       Большая перемена подходила к концу. Хотя точно, Соноко же обещала задержать ту девушку!       — Ой, Шиничи, перемена заканчивается… Я пойду?       — Ага, удачи! Мне тоже пора… Береги себя!       — И ты… Люблю тебя.       Слова вышли внезапно, резко и удивительно просто. Но Ран не смущалась и улыбнулась, услышав ответ:       — И я люблю тебя.       Словно финал сопливой сёдзе манги… Каких–то читателей он оттолкнул бы, но Ран запрыгала назад в коридор, пока одноклассники поглядывали на неё. Лицо, которое так светилось от счастья, сложно не заметить.       Снова тот коридор, лестница… Соноко сидела рядом с лгуньей, била её щелбанами по носу и объясняла, что ложь про Шиничи ей с рук не сойдёт, на что лгунья вопрошала: «Да почему я вру?!».       Соноко подняла глаза. Она радостно улыбнулась, когда Ран вернулась к лестнице.       — Вот и ты, Ран! — одним жестом Соноко пригласила Ран сесть к ним, и та вплотную приблизилась к десятикласснице, что той стало неловко. — Давай, скажи ей!       — Ты… Мори Ран из два «Б»? — но, не успела лгунья вспомнить имя Ран, как её схватили за грудки, нещадно сминая одежду. Девушка аж вскрикнула.       — Девушка Шиничи — я. Ещё раз услышу, как ты врёшь, я покажу тебе пару приёмов каратэ. А, и дружеский совет… враньём ты ничего не добьёшься! — пара резких слов, и лгунья осела, оставив попытки кому–то что–то доказать, ведь это бесполезно. Другие, проходящие по коридору, залились в аплодисментах, только расслышав «девушка Шиничи — я».       Одноклассники обещали никому не говорить, что Шиничи появлялся в Киото, но в стенах школы Тейтан всегда будет известна история о Шиничи и Ран, друзьях детства и влюблённой паре.