***
— Мерлин, — Гермиона наблюдала за Скоттом, согнувшимся пополам и пытающимся отдышаться после танцкласса. — Признаю, мы вели себя как настоящий засранцы и реально недооценивали мистера Доновона. — Он унизил нас! — недовольно воскликнул Брайан. — То, что я не знаю правильной стойки «Па — де — бурре», не делает меня хреновым танцором. Извините, я прогулял все балетные классы. — Тебя просто бесит, что мистер Донован гораздо опытнее вас со Скоттом и тех педагогов, которые обучали нас когда-то. О нет, — драматично прижала Грейнджер руку к сердцу, — кто-то задел непомерно раздутое эго Брайана Николсона. Скотт подхватил её шутливый настрой и бросил пару ехидных комментариев брату, из-за чего тот недовольно засопел. Они вышли в коридор, ведущий к комнатам, чтобы освежиться перед следующим занятием. Кто додумался поставить хореографию в середину дня, когда после оставались ещё другие уроки? Видимо, эти люди никогда не занимались с мистером Донованом, раз предполагали, что студенты после его занятий ни капли не потные, не вонючие и вовсе не уставшие. Гермиона оставила близнецов на половине пути и забежала в женский туалет — к её счастью, он оказался абсолютно пуст. Девушка подошла к раковине, помыла руки и брызнула холодной водой в лицо пару раз. Сразу же почувствовав себя значительно свежее, чем пару минут назад, она уже подняла с пола свою сумку и двинулась в сторону двери, как вдруг её чутким слухом был уловлен приглушённый всхлип. Грейнджер замерла и стала прислушиваться к тихим вздохам, которые ей удалось расслышать. Медленно, словно ищейка, она крадучись двинулась на звук и остановилась у кабинки, за которой издавался глухой плач. Грейнджер робко постучала в дверцу. — Тебе нужна помощь? — Просто уйдите. Дафна. Гермиона была абсолютно убеждена, что услышала осипший голос Дафны. — Дафна? Открой, пожалуйста. Это я, Гермиона. Она услышала, как девушка по ту стороны двери затаила дыхание и, видимо, принялась размышлять над её просьбой. Прошло не больше минуты, когда раздался щелчок отварившейся двери, и Гермиона увидела перед собой заплаканную Дафну. Она выглядела, надо сказать... Совсем паршиво. Покрасневшие и припухшие глаза, бледная кожа — весь её вид был болезненный. Она словно из последних сил держалась и пыталась побороть подступающую истерику. — Что произошло? — Гермиона опустилась на холодный кафель и подсела к Дафне. — Ничего серьёзного, — она шмыгнула носом, рукой утирая его. — Я всего лишь услышала подтверждение собственных мыслей. — Это подтверждение как-то связано с Блейзом? — осмелилась предположить Грейнджер. — Он что-то сделал тебе? — Относительно, — неоднозначно бросила блондинка и всё же подняла на Гермиону свой взгляд. Подавленный, пустой взгляд. — Виноват он. Виновата я. Виновато грёбаное общество, которому жизненно необходимо вечно совать свой нос в чужие дела. Чёрт, Грейнджер... — Гермиона впервые услышала, как Гринграсс обратилась к ней по фамилии. Точно так же впервые распознает брань из её уст. — Ты, наверное, и слова не смогла разобрать из моего несвязного лепета. — Я бы хотела, чтобы ты помогла мне разобраться, — начала она издалека, пытаясь разговорить девушку. — Я была в туалете, когда услышала разговор Астории и Милисенты. Вероятно, они думали, что здесь никого нет. Хотя нет, — она резко прервалась, — зная мою сестру, она наверняка надеялась, что здесь либо буду я и сама это услышу, либо будет кто-то другой, кто распустит слух, который в конечном счёте дойдёт до меня. — О чём они говорили? — Цитирую: «Дафна так глупо выглядит рядом с Блейзом. Забини надоест возиться с этой пай-девочкой, и он снова вернётся к своему привычному образу жизни. До сих пор смешно вспоминать субботнюю вечеринку, на которой моя сестра словно метила территорию вокруг Блейза». Поражённая этими словами, Гермиона смотрела на Дафну немигающим взглядом, давая себе пару секунд на то, чтобы переварить услышанное, прежде чем найти правильные слова поддержки. Это отвратительно. Астория со своим отношением к родной сестре совсем не соответствовала представлениям Гермионы о взаимоотношениях в семье. Как человек может быть настолько жесток? В ней будто скопилось огромное количество яда, который она ежедневно распыляла на окружающих. Но больше всего Грейнджер поражал тот факт, что они с Гарри, не являясь родными братом и сестрой, так дорожили друг другом, оберегали их крепкую связь — в то время, как отношения кровных сестёр казались настолько соперническими, что буквально граничили с ненавистью. — Почему она говорит такие вещи? — Я слишком долго находилась под её влиянием, поэтому она до сих пор позволяет себе подобное отношение ко мне. Она всегда была для меня авторитетом. Астория знала это, поэтому пользовалась своей властью надо мной. Моя сестра превосходный манипулятор, — Дафна покачала головой. — Гермиона, ты не представляешь, как тяжело всегда быть второй. Дафна Гринграсс — недостаточно красивая, недостаточно манерная, недостаточно соответствующая своей сестре. — Это всё бред, который она поселила в твоей голове, Дафна. Ты невероятная девушка, а Астория просто завидует тебе. Чего лично она добилась в восемнадцать, в отличие от тебя, уже имеющей собственный бренд одежды? — задала Грейнджер вопрос и, не дождавшись ответа, продолжила: — Бренд, вещи которого люди носят и хвалят. Бренд, о котором говорят. Говорят о тебе, Даф! С чего ты решила, что ты недостаточно красива, не манерна? Что за глупости! — возмущалась Гермиона, слыша как подскакивал тон её голоса. — Ты одна из самых прелестных девушек в этой школе. Неужели ты не видишь, как люди смотрят на тебя? — Гермиона аккуратно взяла её за руку. — Почему же ты не видишь того, что вижу я, когда смотрю на тебя? Её глаза снова наполнились слезами, но теперь взгляд выражал не опустошённость, а благодарность. — Но ведь так было не всегда... Как только я начинаю чувствовать уверенность в своих силах и возможностях, людям словно становится необходимо искоренить это во мне. Твои слова ценны для меня, Гермиона. Правда, спасибо, — приложила она ладонь к груди, выражая признательность. — Но одно-два мнения против десяти бессильны. Фактически бессмысленны. — Они так и будут бессмысленны, пока ты сама не начнёшь ценить себя. Пока ты не выставишь границы допустимого к себе отношения, все так и будут манипулировать тобой, Дафна. — Тебе-то легко говорить, — огрызнулась блондинка. — Тобой все восхищаются. Вся такая идеальная, успешная, талантливая — Гермиона Грейнджер. Буквально девушка мечты. — Как иронично, что так думают все, кроме меня самой, — Гермиона поймала на себе заинтересованный взгляд Дафны после сказанного. — Каждый раз, перед тем, как выйти на сцену, дать интервью, отснять какую-либо фотосессию, от меня требуют надеть маску незнакомого мне человека. Грейнджер тяжело вздохнула, сглотнув вязкую слюну. — Та девушка, которой все восхищаются, не я. Та девушка, песни которой поёт мир, не я. Та девушка на постерах, которыми обвешаны комнаты фанатов, тоже не я. От меня осталась только внешняя оболочка, и то даже её лейбл постоянно пытается перекроить. Вот уже полтора года я стараюсь понять, где заканчивается Она и начинаюсь Я, — Гермиона резко встала и раздражённо всплеснула руками. — Дафна, это всё фальшь! От меня настоящей остались лишь песни, и то половина. Клянусь Богом, я ненавижу «Side to side» всем сердцем. Это должна была быть песня о настоящей любви, от которой подкашиваются коленки и чувства настолько возвышены, что человек буквально не контролирует свои движения и ходит из стороны в сторону, — процитирована она припев песни. — Но меня заставили переписать текст, и теперь весь мир воспринимает её, как песню о сексе — из стороны в сторону, потому что весь день и всю ночь я развлекалась в кровати с парнем. — Но... Почему из тебя пытаются сделать безэмоциональную куклу? — Потому что настоящая я никому не интересна, — поджала губы Грейнджер, озвучивая правду, от которого кололо сердце. — Главная суть, Дафна, в том, что у тебя есть возможность показать миру себя настоящую — у меня такой возможности нет. Поэтому я бы очень хотела, чтобы ты услышала все сказанные мной слова и утёрла слёзы. Астория — трусиха, которая боится оказаться в твоей тени, потому что осознаёт хранящийся в тебе потенциал, а её подруги, — изобразила Гермиона кавычки, согнув пальцы, — бесхребетны, ведь элементарно боятся сказать лишнего слова при ней. Она закинув на плечо сумку, направилась в сторону двери, оставляя девушку наедине с размышлениями о произошедшем разговоре. Уже у двери Грейнджер обернулась к Гринграсс и якобы невзначай бросила: — Если для тебя слова тех девчонок действительно настолько значимы, то я была о тебе более высокого мнения, Дафна Гринграсс. Эти слова обязаны были оказать на подругу должный эффект. Можно ли назвать это манипуляцией? Возможно. Но в данном случае, ей это было только на пользу. Гермиона вышла из туалета и направилась в сторону спального блока. Уже там, поразмышляв пару минут, она решилась отправить Дафне сообщение, которое формулировала всё то время, пока шла до комнаты: Не знаю как для тебя, но для меня этот разговор имел большое значение, и я бы хотела продолжить его за пределами женского туалета. Прогуляемся по Хогсмиду в субботу? Прошло меньше секунды, прежде чем Гринграсс положительно откликнулась на её предложение. Гермиона усмехнулась над быстрой реакцией девушки, отбросила телефон и наконец зашла под бьющие по телу струи душа, ощущая приятную бодрость.***
— Итак, — Грейнджер бросила на Дафну загадочный взгляд, — ты и Блейз Забини. Я вся внимание. Гринграсс тепло улыбнулась, её щёчки покрылись лёгким румянцем. Девушки встретились час назад и теперь сидели в уютной тёплой чайной с немного безвкусным декором с большим преобладанием розовых тонов, где каждый свободный уголок был покрыт оборочками и бантиками. Дафна предложила это место, аргументируя, что здесь достаточно тихо и людей почти не бывает: — «Единственные посетители — влюблённые парочки, которые будут настолько поглощены компанией друг друга, что даже не заметят нас. Основная часть школы проводит время либо в «Трёх мётлах», либо в «Кабаньей голове». Ни лишних глаз, ни ушей». — Мерлин, это будет длинный разговор... — глубоко вздохнула девушка, потянувшись к чайничку. — А мы никуда и не торопимся, — подмигнула ей Гермиона. — Ты помнишь, я рассказывала, что мы с Блейзом, Драко, Тео буквально вместе росли — с Пэнси же мы познакомились уже в Хогвартсе. Наши родители поспособствовали возникновению этой дружбы. Они находились в крепких дружеских отношениях ещё со времён своей учёбы в Хогвартсе. Настолько крепкой, что это даже вылилось в создание совместного бизнеса. Когда началась война, они все заняли позицию нейтралитета и уехали во Францию. Дафна сделала глоток чая, прочищая горло, и после секундной паузы продолжила: — Мама рассказывала, что все их действия были продиктованы единственным желанием — спасти нас. У родителей, если судить по тем временам, были более прогрессивные взгляды на мир, и они не хотели понести жертвы ради взглядов сумасшедшего, одержимого манией величия и чистотой крови. Глупец, сам являющийся полукровкой, возомнил себя вершителем чужих судеб. Гермиона старалась сфокусироваться на словах Дафны, но это было не так-то просто, когда дыхание стало заметно учащаться. Она прекрасно осознавала, что с ней происходило, но мозг отказывался управлять телом. Грейнджер много раз сталкивалась с подобной реакцией своего организма на разговоры о том тяжёлом для её семьи времени и до сих пор не научилась контролировать приступы. Всё переставало иметь значение, мир казался отстранённым, словно в дымке, и единственное слово, маячащее в мыслях и не дающее покоя: мама. Дафна заметила её состояние и прервалась на некоторое время. Она никогда не скрывала эту тему от общественности. Гринграсс наверняка поняла, что подступилась к относительно запретной зоне. Качество, которое Гермиона ценила в Дафне — тактичность. Она не вмешивалась, не проявляла чрезмерную опеку — она выжидала. И когда Грейнджер наконец снова смогла дышать полной грудью, то кивнула подруге, намекая продолжать. — После окончания войны они вернулись обратно в Англию. Магическое общество на тот момент переживало огромные потери и наши родители, являясь истинными слизеринцами, воспользовались этим положением дел в стране и направили всю финансовую помощь на восстановление. Годы шли, они снова заняли значимое положение в обществе, а мой рассказ плавно из введения перешёл к основным событиям сюжета, — она засмеялась в конце, явно довольная заключением своей речи. — Ваши родители поступили разумно, пытаясь спасти семью. Как и мои, но касательно жизни моей мамы, судьба, к сожалению, распорядилась иначе. — Ты помнишь её? — осторожно спросила Дафна. — Нет, мне едва исполнился год, когда всё началось. Она отправила нас с папой и Гарри к отцу на родину, пожертвовав собственной жизнью. Наверное, знала, что в Испании до нас не доберутся. — Твоя мать была настоящей гриффиндоркой, — она попыталась шуткой сгладить углы неприятной темы. — Абсолютной. Безрассудная, храбрая, жертвенная, какие ещё там качества присуще гриффиндорцам? — задала Гермиона риторический вопрос. — Знаешь, я наблюдала за вами с Гарри последние пару недель. Вы ведь не кровные брат и сестра? — Мои родители близко дружили с Поттерами. Папа — крёстный отец Гарри, поэтому, когда его родители погибли, перед моими даже не вставало вопроса, с кем он останется. Тогда правительство не волновалось о судьбах детей, оставшихся без родителей. Его бы либо отправили в детский дом, либо к его дурным маггловским родственникам, — фыркнула Грейнджер, вспоминая Дурслей, которых они единожды посещали. — Чуть позже, когда магический мир снова пришёл в норму, отец установил опеку над Гарри. Поэтому да, мы не кровные, но роднее для меня людей, чем он и папа, у меня нет. — Для тебя, наверное, удивительно наблюдать за нашими отношениями с Асторией. — Меня поражает эгоистичность твоей сестры. Почему она такая? — Честно, — она грустно улыбнулась, — я без понятия, почему моя сестра такая стерва. Проблем с родителями никогда не было, они одинаково заботились о нас обеих. Салазар, видела бы ты, как она меняется в стенах дома... Становится буквально ангелом. Мама с папой даже не догадываются о тех гадостях, которые она творит за их спинами. — Ты не говорила с ними об этом? — Я не хочу вносить разлад в семью. Какая-никакая, но Астория всё же моя сестра-двойняшка. Приходится мириться с обстоятельствами. — Поражаюсь твоей выдержке, Гринграсс, — усмехнулась Гермиона. — Я на дух не переношу Асторию, а прошло всего пару недель, ты же терпишь её всю жизнь. Блейзу повезло с твоей выдержкой, — она резко прервалась, когда вспомнила об основной теме разговора. — Кстати! Мы ушли от темы, что там с Забини? — Мы с Блейзом росли вместе. Тот случай, когда ты влюбляешься в лучшего друга и воздыхаешь по нему до того момента, пока он наконец не обратит на тебя внимание. Они с Дафной одновременно усмехнулись, покачав головой над банальностью сложившейся ситуации. — Не знаю точно, но может лет до семнадцати он воспринимал меня только как подругу. Причём такую подругу, которую он опекал как собственную младшую сестрёнку. Я люблю нашу дружбу — мы впятером знаем привычки друг друга, те самые стыдливые истории. Сколько нас помню, мы всегда и везде были вместе. Неосознанно Грейнджер начала проводить параллель их компании с близнецами и Гарри, подмечая, что видела достаточно много схожестей. — Помню, как в четырнадцать, когда начался тот самый переходный возраст, мы заключили шуточный пакт — не влюбляться друг в друга. Но как видишь, — Дафна пожала плечами, — мы с Блейзом немного нарушили его год назад. Драко мне рассказывал, что весь прошлый год Забини с ума сходил от ревности. Лето перед шестым курсом я провела в парижской школе дизайна и искусства, как раз там познакомилась с одним парнем. Его звали Пьер. Наша короткая интрижка немного затянулась, поэтому он, как ученик по обмену, перевёлся из Шармбатона в Хогвартс, чтобы быть со мной, — голос Гринграсс потеплел от воспоминаний. — Не скажу, что у меня были сильные чувства к нему, мне всё-таки на тот момент уже нравился Блейз, но я определённо была заинтересована Пьером. Ну, а Забини наконец заинтересовался мной... Под конец учебного года, почти перед самым летом, произошёл переломный момент, когда мы решили поговорить о происходящем между нами. И вот уже как месяца три мы, вроде, официально вместе, — закончила свой рассказ Дафна и выдохнула. — И как же отреагировала остальная троица на нарушение ваше пакта? — издала смешок Гермиона. — Малфой знал, что это рано или поздно случится, ведь был прекрасно осведомлён о наших чувствах друг к другу, хоть и Блейз долго скрывал их. Забини не мог принять симпатию к человеку, с которым когда-то в детстве играл в куклы и лепил куличики. Но спасибо Драко, который взял на себя роль сводника, — Дафна хихикнула, — и вправил этому придурку мозги. — Странно слышать это о Малфое. Он отличается от вас всех. Выглядит надменно и ведёт себя как настоящий ублюдок по отношению к девушкам. Он ведь встречается с Асторией, — утвердительно произнесла Грейнджер, — но я часто вижу его в компании совершенно других девушек. И для справки, они не просто разговаривают. — Он не встречается с Асторией. Ну, официально. За Асторией негласно закреплён статус девушки, к которой нагулявшийся Драко всегда возвращается. — Это отвратительно, — скривилась Гермиона. — Почему она терпит подобное отношение к себе? — Потому что влюблена, — озвучила очевидное Дафна. — Забини был таким же. Может, и есть до сих пор, а я просто не знаю... — она опустила взгляд и принялась водить ложечкой по кружке чая. — Я была влюблена в Блейза года четыре до момента, когда он ответил взаимностью. И все эти четыре года наблюдала за похождениям обоих парней. Они словно заключили между собой спор, кто заберётся под большее количество юбок. — Малфой, судя по твоему рассказу, теперь выигрывает с огромным отрывом. — Я не знаю, — выдохнула Дафна и вид её стал каким-то подавленным. — Эти его бывшие подружки... Проблема даже не в самом Блейзе, а во всех девушках, которые делают вид, что меня не существует и продолжают свои попытки привлечь его внимание. Он не видит, либо делает вид, что не видит, чтобы не обидеть меня, но сложно не замечать все эти их влюблённые воздыхания. У них будто сначала в глазах появляются сердечки, когда они смотрят на него, а потом видят рядом меня и пытаются испепелить взглядом. — Эти двое довольно любвеобильны, — они обе посмеялись над комментарием Гермионы. — А что с Тео и Пэнси? — Тео — игрок мужской команды. Он не стесняется и не скрывает этого, но ему немного не везёт, и он часто разочаровывается в своих партнёрах, — скривилась Дафна. — Все, с кем он вступал в связь, предпочитали скрывать отношения. Нотт долгое время переживал из-за этого. — А как его родители относятся к этому? Грейнджер хорошо была знакома с этой проблемой. Брайан, когда впервые осознал своё влечение к мужскому полу, столкнулся с огромным количеством непонимания и непринятия. Его родители совсем недавно неохотно, но более менее смирились с ориентацией сына. И это совсем не удивительно. Страны, в которых они выросли, долгое время ценили традиционные семейные уклады — в особенности магическое общество. Их бабушки, дедушки, родители — все они редко сталкивались с таким в своей молодости, и им предстоял ещё долгий путь по принятию подобных отношений. — Мне кажется, они давно догадывались, поэтому, когда он рассказал, приняли эту новость сдержанно и спокойно. Относительно спокойно. Первые, кому он рассказал, были мы четверо. Хотя, признаться честно, мы с Пэнси начали догадываться ещё в шестнадцать, а потом незаметными манипуляциями подтолкнули его к признанию, — Дафна хитро улыбнулась ей. — Блейз и Драко до сих пор пускают безобидные шутки про его ориентацию. В школе иногда шепчутся, но Тео научился не обращать на это внимание. Наверное, мне надо поучиться этому у него. — Брайан в той же команде, что и Тео. — Что? — шокировано воскликнула Дафна. — Я… Я думала, вы встречаетесь. Гермиона громко рассмеялась над её словами и отрицательно покачала головой: — Фу, с Брайаном, ни за что в жизни, — гримасничала она. — Мы всего лишь друзья. — А со Скоттом? Неужели вообще никакой симпатии? — Нет, даже представлять противно, — сморщила Грейнджер нос. — Они мне как братья. Это, наверное, то же самое, если бы тебе нравился Тео. — Фу, это правда противно. Мозг визуализировал эту картину и мне поплохело. Ну, хотя, — Гринграсс задумалась, — думаю, не стоит отрицать, что он хорош, — девушки подтверждающе кивнули друг другу. — Мерлин, раз мы заговорили об этом, я вспомнила, как Пэнси и Тео учились целоваться друг на друге. Это было то ещё шоу... — Ладно, раз мы делимся девчачьими секретиками, признаюсь, мы с Брайаном тоже, — издала смешок Грейнджер. — Я знала, что что-то точно было, — воскликнула она, отчего несколько парочек обратило на девушек своё внимание. Дафна немного смутилась, тихо извинившись, и вернулась к обсуждению: — Ты не против, если я задам один немного некорректный вопрос? — Мы за время разговора затронули десятки некорректных тем, так что ты можешь спрашивать что угодно. — Почему вы здесь? Вы достаточно образованы, у каждого уже потихоньку складывается карьера. У тебя и близнецов точно — вас же знает каждый в этой школе. Гарри бы мог пройти отбор в команду по квиддичу где угодно. Вы профессионалы, и разве вас есть чему тут учить? — Брэдли Уэбстер, ты наверняка знаешь, кто он, — Дафна кивнула головой. Ещё бы, кто не знал владельца всемирно известного лейбла звукозаписи «Webster records» и по совместительству её крестного и продюсера, — не считает меня профессионалом. По его словам, мне не хватает опыта. Наверное, я согласна с ним. С некоторыми задачи мне действительно ещё очень тяжело справляться. Но то, в какой форме преподнесли мою неумелость... — она замолкла, и Дафна продолжила за неё. — Это был неприятный разговор, я права? — Мне поставили ультиматум, из-за которого я тут и нахожусь. Я расскажу тебе и, полагаясь на твою честность, понадеюсь, что никто об этом не узнает, — Гермиона понизила свой голос на пол тона. — Совсем скоро МакГонагалл объявит об отчётном концерте для учеников, которые учатся на факультетах театрального искусства и музыкального. Брэдли будет присутствовать на нём не только, чтобы найти, как минимум, двух новых исполнителей для лейбла, но и узнать о моих достижениях в учёбе. Если я провалюсь на выступлении или же кто-то из учителей выскажется негативно о моей учёбе, то лейбл аннулирует контракт: я не смогу ни выступать, ни заключать контракты с другими студиями звукозаписями, ни хотя бы продавать свои песни. Они сделают так, что я просто не смогу подступиться к музыке и люди забудут обо мне. Найдут кого-то нового, более талантливого. Дафна смотрела на Гермиону с округлёнными от шока глазами, потеряв дар речи. Они обе молчали некоторое время. Гринграсс переосмысливала только что услышанную информацию, Грейнджер же, уже смирившаяся с реальной обстановкой дел, наблюдала за прогуливающимися студентами через окно. — Почему условия контракта такие жёсткие? — прервала Дафна первой тишину. — Есть определённые причины, почему ко мне требования суровее, чем к остальным на лейбле, — Гермиона умалчивала правду. Никто не знал, что Брэдли её крестный отец. Если бы общественности было известно об их родственных связях, поползли бы слухи о проплаченной карьере. Может быть, они бы и были правы... Если бы она была обычной девчонкой, такой же, как и ребята с факультета, заметили ли бы её? Она сомневалась.***
— Ты с ума сойдёшь, когда услышишь, что я сегодня узнала, — девушка зашла в комнату и повернулась к подруге. — Будем играть в угадайку? — та, занятая нанесением макияжа, даже не подняла взгляда. — В конце года будет отчётный концерт, на котором ты сможешь выступить. Из приглашённых гостей — Брэдли Уэбстер, — девушка наконец поймала на себе заинтересованный взгляд подруги. — Но это далеко не самое интересное, — она взяла паузу. — Если Гермиона Грейнджер провалит выступление, а учёба этой звёздочки будет идти не самым лучшим образом, её вышвырнут из лейбла. У тебя появился реальный шанс занять её место.