Adored one

So far, about morals, I know only that what is moral is what you feel good after and what is immoral is what you feel bad after. Ernest Hemingway. Death in the Afternoon. The world breaks everyone, and afterwards many are strong at the broken places. Ernest Hemingway. A Farewell to Arms.

      Йокетрон медитировал, сосредоточившись на одной точке, пока Лаксити продолжал дремать, наполовину натянув на себя покрывало и стащив вторую подушку. Одна нога его свесилась с постели, едва касаясь кончиками пальцев пола. Солнечный свет, пробившийся сквозь тоненькую щель в тяжелых шторах, падал прямо на нее, заставляя ее будто светиться в полумраке. Именно эту длинную ногу, расслабленно свисающую с постели и едва прикрытую покрывалом, ниндзя невольно избрал точкой медитации.       Разум Йокетрона, впрочем, не хотел этим утром отпустить мысли и достигнуть умиротворения – руки, лежащие на коленях, сами собой вспоминали гладкость и тепло протоплоти, оптика то и дело фокусировалась на манящем изгибе бедра, по которому хотелось вновь скользнуть губами, сжать в ладони, а легкую стопу – закинуть на плечо…       Из нахлынувших мыслей его выдернул вздох:       - Я, конечно, не против всяких упражнений по утрам, но, по-моему, ты их как-то неправильно делаешь.       - Я медитировал, - пояснил Йокетрон.       - А, так оно теперь называется? – хмыкнул Лаксити, поднимая ногу и перенося ее обратно на постель, отчего покрывало окончательно сползло. – Может, лучше иди ко мне, и помедитируем вместе?       - Как тут откажешься, - усмехнулся Йокетрон, плавно поднимаясь на ноги. Присоединившись к праксианцу на постели, он сообщил:       - Мне нужно вновь посетить додзе, сегодня должен будет прибыть представитель из Сената. Я быстро разделаюсь с ним, и вернусь.       - Звучит так, словно ты собрался избавиться от него, - рассмеялся Лаксити. – Но если вдруг тебе понадобится спрятать то, что от него останется, позвони мне, у меня есть знакомые, которые разбираются в подобных делах.       - И много у тебя таких знакомых?       - Весь Аякон, его окрестности, немного Полихекс, немного Юсс, а еще Праксус, разумеется, - улыбнулся Лаксити, проведя пальцем по руке ниндзя, мягко обхватившей его поперек груди. – У меня тоже сегодня вечером намечается небольшая встреча, так что можешь не торопиться со своими делами, встретимся завтра. Еще я подумывал о том, что стоит в ближайшее время наведаться в Праксус – становится холодно, мне нужно искать новое жилье.       - Я могу поселить тебя в своем додзе, - предложил Йокетрон, и праксианец расхохотался:       - Я подумаю над этим, - проговорил он, отсмеявшись. А затем сказал уже серьезнее: - К тебе правда намерен явиться кто-то из Сената?       - Да. Это Даи Атлас, он давний знакомый, - Йокетрон слегка поморщился. – Честолюбивый и высокомерный зануда, но почти безобидный. Я разберусь с ним быстро. Как долго будет проходить твоя встреча?       - О, она может продлиться всю ночь, хотя я, конечно, хотел бы, чтобы она прошла быстрее, - Лаксити скорчил недовольную гримасу. – Но это то, что нужно сделать. Кроме того, когда-то я хотел этого больше, чем чего-либо еще, и будет несколько легкомысленно с моей стороны, если я пропущу такое событие, даже если для этого мне придется временно отказаться от твоей компании.       Праксианец немного затих, водя пальцами по предплечью Йокетрона. Голубая оптика смотрела куда-то вдаль, с непонятной эмоцией. Чувствуя, что речь идет не просто о каком-то знакомом, ниндзя попробовал угадать:       - Этот некто, с кем тебе предстоит встретиться сегодня, когда-нибудь обижал тебя?       Лаксити встрепенулся, вынырнув из своих мыслей, и уставился на Йокетрона круглой оптикой. Тот вопросительно поднял брови.       - Да, - наконец, после продолжительной паузы, ответил Лаксити. И тут же отмахнулся: - Но это неважно! Все, что происходило тогда, уже произошло, и то, что было решено, тоже уже было сделано. Мне нужно лишь посмотреть, что осталось, и на этом все закончится. Надеюсь, что это не займет у меня всю ночь, но, по крайней мере, половину ее я точно буду занят.       - Ты намерен разобраться со своим прошлым сегодня, я уважаю твое стремление, - ниндзя торжественно склонил голову. Лаксити легонько треснул его по шеврону. – Если хочешь, я мог бы сопровождать тебя.       - Нет, спасибо, - отказался тот, улыбнувшись. – Это мое прошлое, причем самая темная ее часть. Я должен сам с ней закончить. Но не переживай за меня, со мной будут друзья, они присмотрят за тем, чтобы все прошло гладко. Кроме того, я не хочу, чтобы ты присутствовал там. Это не будет тем зрелищем, которое стоит видеть.       - Кто-то когда-то позволил себе причинить тебе боль, - Йокетрон посмотрел на него внимательно, следя за реакцией. Ему не хотелось ненароком переступить какую-нибудь границу, но Лаксити был настолько скрытным, что выяснить тревожащие его вещи можно было только путем ненавязчивых расспросов. – Я задаюсь вопросом, не виновен ли он также и в тех головных болях, которыми ты страдаешь.       Праксианец отвернулся от него на миг, и Йокетрон понял, что попал в точку. И тут же обнял его, стараясь загладить вину за неприятный вопрос.       - Виновен, - коротко отозвался Лаксити, возвращая объятия, но все еще не глядя ему в окуляры. – Он много в чем виновен, и не только я пострадал от его действий. Он сделал все, чтобы уничтожить меня, но я выжил, и я вернулся сюда, и я здесь останусь. Я избавлюсь от него сегодня. Тебя пугает то, что я говорю?       - Нет, - покачал головой Йокетрон. – Я ниндзя, в нашей философии есть понятие о возмездии.       - Ты не боишься того, кем я являюсь? – Лаксити говорил серьезно, но по-прежнему не смотрел ему в лицо, словно боясь увидеть там неодобрение. Йокетрон осторожно поцеловал высокий зеленый шеврон, успокаивая, показывая свою поддержку:       - Нет. Почему я должен бояться того, кого люблю?       Лаксити поднял голову, смерив его недоверчивым взглядом, после чего снова лег, на этот раз устроившись поудобнее и даже перекинув через него одну ногу:       - Как-то ты быстро определился, - пробурчал праксианец, но Йокетрон видел, что тревога покинула его, и улыбнулся:       - Просто я честен со своими чувствами и мыслями, и намерен таким и оставаться. Если ты не хочешь, чтобы я сопровождал тебя, я не стану, но если ты не против, то я мог бы помочь.       Лаксити отрицательно качнул головой:       - Не нужно, - мягко отозвался он. – Не хочу втягивать тебя в это, тем более, что все уже практически закончилось. Ступай и надери зад посланцу из Сената, передай ему, что они засранцы.       - С удовольствием донесу до него твои слова, - рассмеялся Йокетрон, представив, как чопорная физиономия Даи Атласа вытянулась бы, услышь он сейчас праксианца. – Тогда я увижу тебя завтра?       - Да, - Лаксити поднялся и сел, вновь придя в благостное настроение. Он схватил халат и попутно бросил подушкой в Йокетрона. Тот поймал подушку и бросил ее обратно. Лаксити увернулся, завязал пояс у халата и зашагал в сторону раковины. Открыв кран с водой, он приступил к утренним процедурам. – Я приеду к тебе сам, к тому отелю, в котором ты временами проживаешь, и мы сможем вместе отправиться в Праксус. Пробудем там несколько дней, я покажу тебе свой город. Поэтому тебе стоит закончить сегодня все свои дела на ближайшее будущее, - весело заключил он, вытерев лицо полотенцем и потянувшись за щеткой.       - Я почту это за честь, - смиренно отозвался ниндзя. Лаксити закатил оптику, но ничего не ответил, пока не сплюнул пенную массу в раковину и не закончил чистить денты:       - Вот и ладненько. Предлагаю позавтракать, а после начать готовиться к предстоящей поездке. О, и захвати с собой какие-нибудь теплые вещи, потому что в Праксусе в это время значительно холоднее, чем в Аяконе.       - Хорошо, - покладисто согласился Йокетрон, в свою очередь, поднявшись с постели и начав ее заправлять. Насколько праксианец был дотошен в играх или стратегиях, настолько же хаотичным он мог быть в быте.       Обещание о следующей встрече, как и мысль о совместном путешествии в другой город вызывали у него приятные чувства, заставляя искру трепетать в предвкушении. Заодно это заглушало горечь от того, что он должен оставить Лаксити разбираться со своими проблемами самому, даже при том, что тому не хотелось, чтобы он присутствовал. Лаксити не доверял ему достаточно, чтобы показать свою темную сторону, а о том, что она есть, Йокетрон не сомневался – об этом говорили припрятанный в потайной нише в изголовье кровати пистолет, подозрительные мехи, то и дело вертевшиеся вокруг (что снаружи, что даже внутри театра), беззаботное отношение Лаксити к преступности и упоминание им вскользь имен, после чего он либо переводил тему, либо оставлял это без внимания. Как конкретно праксианец был связан с преступным миром, Йокетрон не знал, но подозревал, что как-то косвенно – Лаксити упоминал, что иногда дает советы, да и не похоже было, чтобы тот вел активную преступную деятельность, это не соотносилось с его ежедневным графиком. Ниндзя лишь надеялся, что со временем Лаксити будет чувствовать себя достаточно комфортно с ним, чтобы открыться ему.       Когда пришло время отправляться в додзе, Йокетрон попросил:       - Когда вернешься домой, позвони мне, - сказал он. Лаксити задумчиво склонил голову набок. – Иначе я начну переживать и отправлюсь искать тебя.       - Ладно, - усмехнулся праксианец, наклонился и быстро чмокнул его в щеку. – Увидимся завтра.       Будь это любой другой мех, Йокетрон все равно последовал бы за ним, чтобы проследить за всем лично, но с Лаксити ему приходилось быть осторожнее. Было в праксианце нечто хрупкое, что, сломавшись, свело бы на нет все их чувства. Оттого ниндзя, как бы это ни противоречило его деятельной натуре, был вынужден отступить. ------------------       О том, что Мадкэп был окончательно повержен, Лаксити сообщили загодя, но давешняя мигрень спутала ему планы, из-за чего последнюю встречу со старым врагом пришлось отложить. Он мог проваляться не только день, но и два, если бы не счастливое возвращение Йокетрона, так удачно явившегося под вечер и помогшего ему справиться с болью (и не только с ней, если уж быть абсолютно честными). Кроме того, это многое прояснило в его отношениях с ниндзя, который порой бывал слишком сложным для анализа его мотивов – поступки Йокетрона не всегда вязались с тем, что успевал о нем понять Лаксити, и оттого он порой пребывал во фрустрации. Однако праксианец понимал, что Йокетрон вырос в достаточно закрытой общине, и его непредсказуемость останется таковой до тех пор, пока Лаксити не узнает его еще ближе. Для того, собственно, он и затевал поездку в Праксус – наедине, в незнакомом городе, более строгом и холодном, чем Аякон, Лаксити будет проще вытянуть из ниндзя все черты его характера и секреты. Для использования в личных интересах, разумеется.       Когда-то будущая встреча с Мадкэпом вызывала в Лаксити бурю эмоций – гнев, жгучую обиду, боль, отчасти даже страх… На данный момент он не чувствовал ничего из этого, будучи слишком довольным времяпровождением с Йокетроном, чтобы беспокоиться о том, чья участь уже была предрешена – оставалось лишь поехать и убедиться в этом. Праксианец неспешно выбирал подходящую одежду, в конечном итоге, остановившись на узком фиолетовом костюме, зеленом галстуке к нему с серебряной булавкой, и простой белой рубашке. Сложнее было определиться с обувью – ботинки, разумеется, больше подходили к костюму, но Лаксити хотел подчеркнуть свое нынешнее превосходство. Будучи высоким мехом, он порой пользовался позицией своего роста, чтобы внушить определенный трепет в тех, кто мог вести себя вызывающе и недостаточно учтиво с Бесценным. Достичь более угрожающего эффекта ему помогали каблуки, и на них и пал выбор праксианца. Кроме того, туфли были отчасти намеком на его прошлое, и должны были показать Мадкэпу, что он не стыдится того, что пережил. Он больше не был жертвой, и выбирать мог что угодно, хоть одежду, хоть территорию.       И, как бы ни было приятно ткнуть Мадкэпа в его беспомощность перед лицом того, кого не считал выше грязи, Лаксити не ощущал особенного злорадства. Вместо этого его мысли занимал ответ Йокетрона о том, что тот к нему чувствует, и его решимость помочь, несмотря на очевидность незаконности действий праксианца. Ниндзя не осуждал его, не просил одуматься, он был готов отправиться с ним и быть рядом в трудный эмоциональный момент. Он сразу же догадался о том, кем является Мадкэп, и тут же предложил помощь, не задавая лишних вопросов. Отчего-то, вспоминая слова Йокетрона, Лаксити не мог сдержать смущенной улыбки.       За ним приехал Флюстерн. Собственно, Лаксити не ожидал от него меньшего – после запрета являться к нему, когда у него в гостях находится Йокетрон, ревнивый юссец несколько обиделся, и не было ни единого шанса, что он не придет лично встретить Лаксити, когда у него появится такая возможность, в особенности если учитывать то, как часто Йокетрон бывал у него в последнее время.       - Он теперь ночует здесь? – кисло поинтересовался глава Юсского Улья, когда он сел в машину на заднее сидение рядом с ним. Чмокнув его в шлем, Лаксити рассмеялся:       - Я поеду с ним в Праксус.       - Что, прямо домой повезешь? А как же познакомить с семьей? – расширил и без того огромные окуляры Флюстерн. В сочетании со странного покроя брюками из бархата, облегающей темной водолазкой и желтой кожаной курткой это выглядело максимально комично.       - Праймас, во что ты одет?.. Ты что, эти брюки сшил из штор? Да, повезу его домой, - сообщил Лаксити, справившись с первым потрясением. – Покажу Праксус, вытрясу из него подробности личной жизни… Нет, я не буду его знакомить с тобой, пока не буду убежден, что ты его не тронешь.       - Насколько я успел понять, и нет, они не из штор, ты – его личная жизнь, - чопорно отозвался Флюстерн, громко фыркнув. – Он мне не нравится! И я не трогаю его, до сих пор я вел себя самым приличным образом! Ну ладно, я позвоню Арденту, покажи этого прощелыгу хотя бы ему.       - Хорошо, я познакомлю его с Ардентом. Но он нравится мне, Флю, правда, - ответил Лаксити, и усмехнулся, услышав возглас, полный отвращения:       - Фу! – возвестил юссец, высказав этим свое мнение. И перевел тему: - Ты, судя по твоему прикиду, собрался стереть в пыль причиндалы Мадкэпу одним своим видом? Чересчур консервативно, на мой вкус, но стильно. Мне нравятся туфли.       - Рад, что ты оценил, - фыркнул Лаксити. – Это последний раз, когда мне придется лицезреть подонка, так пусть увидит, насколько я преобразился с тех пор, как мы с ним говорили в последний раз.       - Как мне по искре твой настрой, - заулыбался Флюстерн. – Я успел испугаться, что этот ниндзя попытается размягчить тебя.       - О нет, он сам порывался отправиться со мной и помочь разделаться с Мадкэпом.       - Что, правда? – удивился Флюстерн, но после незначительно дернул плечом: - Ну и пусть, я все равно ему не доверяю. Это закрытая вечеринка, исключительно по пригласительным письмам!       Они подъехали к складскому району на окраине Аякона. Перед одним из высоких ангаров, Лаксити разглядел курящего Разза. Флюстерн ответил на невысказанный вопрос:       - Полихексцы здесь с самого утра. Тафи, встань за углом, где темнее, - распорядился он, отстегивая ремень безопасности.       Разз встретил их с легким поклоном, когда они выбрались из машины и подошли к дверям ангара. Он же пошел вперед, указывая дорогу. Флюстерн шел рядом с Лаксити, Тафи тенью следовал сзади, сохраняя почтительное расстояние со своим боссом.       Фраззел ожидал их в освещенном кругу, и обернулся, когда услышал шаги. Он приветственно снял шляпу, отвесив отчасти игривый поклон:       - Приветствую, джентельмехи, - сказал он, улыбаясь. Лаксити улыбнулся ему в ответ, возвращая приветствие, после чего перевел взгляд на меха, стоявшего на коленях в паре метров от главы Полихекской Гильдии Убийц.       Мадкэп был сильно избит, одна сторона его лица заплыла и опухла, отчего видел он только одним окуляром. В развороченной скуле Лаксити узнал фирменный удар кастетом Флюстерна, и понял, что тот метил в ту же часть лица, какая пострадала у праксианца, когда Мадкэп наслал на него своих шестерок. Вывернутые назад руки были крепко связаны хитросплетением узлов, и выглядело это не только неудобно, но и болезненно – явно полихексцы постарались. Одежда, состоявшая из брюк и рубашки из дорогих тканей, кое-где разодралась и была покрыта розовыми пятнами засохшего энергона. Пиджака на нем не наблюдалось, хотя Мадкэп любил приодеться с шиком, и видеть его в одной рубашке, даже без жилета, было странно. Мадкэп сразу же узнал его, но промолчал. Из-за того, что он стоял на коленях, его рост скрадывался, а плачевное состояние не позволяло разглядеть в нем крепость и былую силу. Мадкэп сверлил их взглядом, в ожидании того, что будет дальше.       Лаксити рассматривал поверженного врага еще пару кликов, после чего дипломатично произнес:       - Привет, Мадкэп.       Тот презрительно фыркнул и поднял голову, всем видом показывая, что он думает по поводу праксианца и его приветствий. Флюстерн оказался рядом в мгновение ока, с силой ударив его по неповрежденной стороне лица за неучтивость.       - Стоило убить тебя, когда у меня была возможность, - прохрипел Мадкэп, сплевывая энергон. – Но я дал тебе выжить…       - Ничего ты мне не давал, - флегматично отозвался Лаксити. Разз принес ему стул, и он сел на него, закинув ногу на ногу. – Ты оставил меня умирать на дороге. Ты не убил меня только по той причине, что тебе было все равно, если мне придется подольше страдать перед концом. Меня лихорадило, я был обессилен и ранен. У меня не было ни толковой одежды, ни денег, ни документов, я лежал там, на обочине, где ты бросил меня после того, как развлекся со мной напоследок. Я сам себя спас. А то, что ты ничего не сделал после того, как я вернулся в Аякон – то только потому, что ты боялся меня, и правильно делал. До сих пор. Погляди на себя, - Лаксити чуть наклонился вперед. – Не моя жизнь оборвется сегодня.       - Да, ты убьешь меня, но не сможешь исправить свое прошлое. Те травмы, что я нанес тебе, - усмехнулся Мадкэп. – Сколько раз я избивал тебя до потери сознания, а? Как часто болят те части твоего тела, что я сломал? Я не верю, что у тебя не осталось напоминаний об этом. Уверен, что ты никогда не сможешь быть создателем.       Праксианец хмыкнул. Мадкэп пытался разозлить его, заставить потерять контроль и выстрелить или потребовать немедленной казни, но у Лаксити были иные планы. Кроме того, несмотря на боль, которую причиняли слова Мадкэпа, эти воспоминания заглушали иные, более ранние.       - Мои раны давно затянулись, - проговорил он невозмутимо. – У меня есть те, кто заботится обо мне. Те, кто дорожат мной, уважают меня, а некоторые даже боятся, - он лениво улыбнулся. – И те, кто любит меня, тоже. Зато у тебя не осталось ничего и никого. Каковы твои ощущения?       - О, правда? Любят? – Мадкэп зашелся в коротком кашляющем смехе. – Возможно, они просто не в курсе, кем ты являешься. Вряд ли ты говорил им о том, что ты шлюха, - он выплюнул это слово, внимательно вглядываясь в лицо Лаксити, чтобы увидеть в нем реакцию на оскорбление. – Это все, чем ты был, с тех пор, как я взял тебя, - не дождавшись того, чего хотел, Мадкэп зло оскалился: - Никто не стал искать тебя, никому ты не был нужен, разве что тем, кто попользовался твоими дырками…       Раздался выстрел. Мадкэп с воем задергался в удерживающих его в сидячей позиции рук Брэггарта, чья внушительная фигура не давала ему никакой надежды на то, чтобы вырваться. Колено Мадкэпа сочилось энергоном, в грязной штанине возникла темная дыра. Флюстерн вложил пистолет обратно в кобуру.       Если бы этот разговор состоялся недели две тому назад, Лаксити, пожалуй, не смог бы сдержаться. Но сейчас, несмотря на то, что перед ним сидел его мучитель и оскорблял его, вызывая в нем тщательно спрятанные на задворках памяти воспоминания, надеясь причинить ему напоследок столько боли, сколько сможет, праксианец не испытывал ничего, кроме легкого раздражения. Слова Мадкэпа не имели над ним власти. Виной тому был один ниндзя, успевший за короткое время похитить его, тщательно оберегаемую на протяжении нескольких лет, искру и взамен бескорыстно предложить свою. Йокетрону было все равно, что он сделает с Мадкэпом, более того, он был готов пойти с ним и оказать любую поддержку, однако, как оказалось, ему и не было нужно идти с ним – все нападки Мадкэпа разбивались о то чувство собственной значимости, которую Йокетрон успел в него вселить.       Лаксити устало вздохнул, подав знак Фраззелу:       - Это тебя никто не станет искать, - сказал он Мадкэпу, поднимаясь со стула. – Прощай, садистская тварь. Гори в Плавильнях.       Флюстерн кивнул Брэггарту, и тот поднял Мадкэпа. Тафи подошел к нему, держа что-то в руках, но дальше Лаксити смотреть не стал. Он развернулся и направился к выходу из ангара, сопровождаемый проклятиями и булькающим воплем. Фраззел остался руководить, но Флюстерн вышел следом за ним.       Вытащив золоченый портсигар с эмблемой шмеля из кармана куртки, глава Юсского Улья вынул из него тоненькую сигаретку в темной бумаге, отчетливо пахнущую корицей. Щелкнув зажигалкой (простой, без изысков), Флюстерн прикурил, после чего передал сигарету Лаксити и спросил:       - Ты как?       Праксианец затянулся сладковатым дымом и только после этого ответил:       - Нормально, - сказал он, выдохнув. – Лучше, чем я предполагал.       - После того, как мы тут закончим, пару дней будет неспокойно, - заметил Флюстерн, слегка нахмурившись. – Так что твоя поездка в Праксус весьма ко времени.       - Я тоже так думаю, - согласился Лаксити, передав сигарету обратно юссцу. – Смена обстановки не повредит, пока вы со всем разбираетесь. К тому же, я успел соскучиться по Праксусу. Скоро начнется Фестиваль Снега, я надеюсь на него попасть.       - Кто тебе мешает? – резонно заметил Флюстерн. – Увидишься с Ардентом, передашь ему мой пламенный привет и самые жаркие объятия. Но ты точно хочешь брать с собой Йокетрона?       - Да, - ответил Лаксити. – Я хочу кое-что проверить.       Флюстерн смерил его долгим взглядом, после чего привалился к стене ангара и обреченно вздохнул:       - Неужто все так серьезно?       - Сегодня он признался мне в любви.       - Ушлый засранец, - прищурился тот. Праксианец рассмеялся:       - У тебя ведь тоже кто-то есть, а ты до сих пор мне его даже не показал!       - А я не уверен, что хочу его оставить, - парировал Флюстерн, докурив сигарету и затушив ее об стену. – Он балбес, приперся за мной из другого города, понятия не имея о том, кто я, но почему-то думает, что это ничего не значит.       - Романтик, - мурлыкнул Лаксити. Флюстерн, жестикулируя, воскликнул:       - Богатенький придурок, ни инстинкта самосохранения, ни банальной чуйки! Хотя выследить умудрился, и даже профессионально шкерился какое-то время – отдаю должное, я его не сразу заметил. Но все равно дурак, не понимает, с кем связался!       - Отчего-то мне кажется, что вполне себе отлично понимает, просто не придает тому особого значения.       - Но это имеет значение, - веско заметил Флюстерн. – Имеет, и еще какое.       - Согласен, - кивнул Лаксити. – Это я и намерен проверить с Йокетроном.       - Эх, - расстроился юссец. – Жаль, не увижу! Но ты потом мне все подробности расскажи, я хочу знать, как все пройдет!       - Непременно, - обещал тот, улыбнувшись.       Он осуществил свое возмездие, и все закончилось. Пришло время обратить внимание на то, что действительно было важным, и у Лаксити был тот, кого он надеялся назвать таковым для себя.