Adored one

I may not be as strong as I think, but I know many tricks and I have resolution. Ernest Hemingway – The Old Man and the Sea. But we were never lonely and never afraid when we were together. Ernest Hemingway – A Farewell to Arms.

      Прошло чуть больше месяца с тех пор, как Лаксити переехал в додзе к Йокетрону, и начал потихоньку осваиваться с бытом ниндзя. Никто прямо не заставлял его участвовать в жизни додзе, но праксианец все чаще обнаруживал себя занятым какими-нибудь играми или объяснением каких-нибудь предметов вроде математики, ученикам, которые, после той самой первой встречи, взяли за привычку окружать его, едва завидев, словно стайка потерявшихся щенят. Йокетрон пробовал призвать их к порядку, но не всерьез, внутренне посмеиваясь над тем, как облепленный со всех сторон юнглингами Лаксити, не привыкший бодрствовать в дневное время суток, старался уделить внимание каждому, несмотря на недосып.       Недосып, к слову, случался не только по причине перемены места жительства или дележа постели – ниндзя шутливо жаловался на явный недостаток пространства и постельных принадлежностей, которые Лаксити в беспамятстве отбирал себе в единоличное пользование, хотя не страдал подобными захватническими замашками в Праксусе (Лаксити парировал тем, что в Праксусе кровать была значительно больше). Кроме того, постель, душевые и баня оставались единственными местами, в которых они могли быть исключительно наедине, не прерываемые никем и не вынужденные находиться в компании еще кого-то, а потому любая интимная активность тоже была ограничена, в основном, вечерними и ночными часами. Нет, дело было также в том, что выбираться по ночам заниматься своими делами стало существенно сложнее – он не мог запросто вскочить и отправиться на встречу с Флюстерном или Фраззелом, которые успешно укрепили свои новые территории и теперь устанавливали на них свои порядки. Дозорные отчего-то все время думали, что он заблудился и указывали ему дорогу обратно в главный жилой комплекс при додзе, в котором проживали мастера с наивысшими рангами, а Лаксити со временем взял в привычку брать с собой Йокетрона во избежание лишних вопросов и объяснений – грандмастеру никто не перечил, и праксианец беспрепятственно покидал территорию додзе.       Грандмастером Йокетрон стал почти сразу же после переезда Лаксити – они только закончили распаковывать вещи, как пришлось готовиться к церемонии. Мастер Коуджент ради этого лично заявился к нему в отсутствие Йокетрона (носившегося по своим ниндзя-делам и оттого не имевшего возможности остановить своего мастера или хотя бы поучаствовать в происходящем), чтобы помочь снять мерки и подобрать ткани для официального одеяния. Как выяснилось в процессе, в додзе имелся собственный портной и модельер, который шил как ученическую униформу, так и униформу менторов, так и разную церемониальную и более обыденную одежду. Портного звали Импэйл, и он забрал несколько костюмов Лаксити в свою мастерскую для съема мерок и составления шаблонов, чтобы создать похожие костюмы для других после. Стоило признать, что Импэйл работал очень быстро, и качественно, и за одну ночь сумел сшить для праксианца официальное одеяние на церемонию становления Йокетрона грандмастером. Одеяние было достаточно простое, включая в себя легкое подобие шаровар, длинной верхней куртки с разрезами вплоть до пояса, и накидки сверху с вышитой на ней шелковыми нитками эмблемой додзе. Лаксити восхитился как качеством работы, так и самим исполнением – если вначале это воспринималось, как шутка, то теперь его подколы по поводу ниндзя-швеи выглядели совсем по-другому. Импэйл также должен был в будущем сшить для него еще один наряд, на этот раз на церемонию заключения союза, которое они с Йокетроном отложили до тех пор, пока не спланируют все наилучшим для них образом. Портной с удовольствием накинулся на журналы с нарядами для подобных церемоний, и фонтанировал идеями, периодически принося то обрезки материалов, то рисунки с дизайном самого одеяния.       После церемонии, во время которой Лаксити не понял половины слов, как и происходивших манипуляций, вроде повторных поклонов, обдувания зажженными ароматическими палочками, вешанием на Йокетрона тяжелого медальона с символом додзе и разрисовыванием ему лица черной краской, под цвет черной же одежды (Йокетрон, впрочем, сразу же усадил его рядом с собой и запретил кому-либо его трогать, в результате чего тот просидел почти всю церемонию нарядный и не при делах), как-то само собой получилось, что старые мастера начали на каждую встречу со своим учеником ждать и праксианца, даже если тот не имел никакого отношения к делам как в додзе, так и в Элитной Гвардии. Зато Лаксити многое почерпнул из этих неторопливых бесед – как оказалось, Элитная Гвардия, и некоторые сенаторы в том числе, весьма зависели от услуг ниндзя, специализировавшихся в скрытном и тихом исполнении заданий, в особенности тех, что были весьма деликатного характера.       С Флюстерном Йокетрону все же пришлось познакомиться, и хорошо, что знакомство произошло во время переезда, поскольку у них не было времени растягивать это сомнительное удовольствие. Лаксити немного переживал, поскольку Флюстерн обычно держался очень жесткой позиции касательно любых подозрительных поползновений (он до сих пор недолюбливал Лэйаута, хотя с самого начала воспринял его в разы спокойнее, чем ниндзя), и праксианец готовился пресекать любой намек на драку. Глава Юсского Улья, впрочем, проявил редкую для него снисходительность, и не стал приветствовать Йокетрона ударом битой в промежность, вместо этого ограничившись театральным номером, включавшим в себя тени в углу, высокий торшер (который, судя по всему, приволок с собой специально ради этого эффекта), стул, зажженную папиросу и охотничье ружье с красивой узорной инкрустрацией вдоль приклада. Лаксити закатил окуляры и фыркнул, когда тот явил себя из теней, но Йокетрон внезапно проникся этим выступлением:       - Эффектно, - одобрительно сказал он и поглядел на Лаксити. Юссец в кресле от неожиданности сперва замер, а затем лениво протянул, пряча довольную ухмылку:       - Я частенько встречаю подобным образом проштрафившихся шестерок. Обделываются даже раньше, чем я успеваю свет включить.       Лаксити не выдержал и рассмеялся, увидев, как загорелась оптика у ниндзя – все же его прогноз оказался верным, точку соприкосновения они нашли почти моментально. Другое дело, что и повод для препираний они нашли почти так же быстро:       - Красивое ружье, - заметил Йокетрон. Флюстерн сардонически приподнял одну бровь:       - Я думал, ниндзя огнестрелом не увлекаются?       - Конечно, нет, - спокойно ответил тот и явил свои познания в современном жаргоне, которого успел нахвататься от Баррикейда и от самого Лаксити, заявив: - Ружье – это попса. Мы, ниндзя, действуем аккуратно и бесшумно, наши навыки оставляют пользователей огнестрела не у дел.       - Да? – юссец растянул губы в нехорошей улыбке. – Хочешь проверить, что окажется быстрее – твои навыки или мое ружье? Я хочу прострелить ему колено, - обратился он к Лаксити, не спуская, впрочем, взгляда с ниндзя.       - Хочу подвесить его за ногу с крыши, - в тон ему отозвался Йокетрон, тоже обращаясь к праксианцу.       - Категорически запрещаю вам обоим делать что-либо подобное в отношении друг друга, - отрезал Лаксити и, подойдя к Флюстерну, забрал у него ружье. – А это я конфискую до лучших времен. И вообще, помнится мне, вы собирались познакомиться, а потом помочь мне с переездом?       Флюстерн выпятил нижнюю губу в ответ на отобранное ружье, но после вновь обратил свое внимание на ниндзя, который слегка склонил голову и представился:       - Меня зовут Йокетрон. Насколько я успел понять, вы и есть тот самый великий и ужасный Флюстерн?       - Все верно, - юссец поднялся из кресла и встал напротив него. Йокетрон был выше, но Флюстерн компенсировал эту разницу лихим видом. – Я знаю, кто ты. Жаль, что прихлопнуть не могу, как букашку, раз Лаксити не позволяет.       - В любом случае, это было бы не так-то просто сделать, в особенности при помощи ружья, - Йокетрон широко улыбнулся, показались крошечные клыки. Флюстерн ухмыльнулся так, что его голубые окуляры сузились в две хищные щелочки:       - А кто говорил про ружье? Я из тех добряков, что устраивают бесплатные салюты на чьи-нибудь задницы. Тебе нравятся фейерверки?       Лаксити понаблюдал какое-то время за тем, как эти двое скалят друг на друга денты и перебрасываются подначками и угрозами, а затем схватил первый попавшийся горшок и водрузил его в руки ниндзя со словами:       - Вот. Держи аккуратно. Мы перевезем их первыми, чтобы они не пострадали в процессе перевозки других вещей. Времени у нас немного, так что поторопимся, - он легонько подтолкнул ниндзя к двери. – Давай, марш-марш!       Йокетрон неохотно проследовал к двери. Когда он выходил, Флюстерн скорчил гримасу и высунул глоссу. Лаксити обреченно вздохнул, предвидя, что на этом все не закончится.       - Не обижай его, - попросил он, передавая юссцу другой горшок с растением и поднимая еще один для себя. Флюстерн громко фыркнул:       - Его обидишь! Он наглый засранец!       - И ты тоже, - парировал Лаксити. – Меня аж жуть берет от того, насколько вы похожи. Если вы когда-нибудь скооперируетесь, Аякону придет конец, а может, и всему миру тоже. Слушай, - вздохнул он, - я не против, если вы намерены устроить тут соревнования, а я предчувствую, что переезд именно этим и закончится, я вижу твою ухмылку, Флю, но только не деритесь, хорошо?       - Ладно, - недовольно отозвался тот и пробурчал: - Все еще хочу прострелить ему что-нибудь. Или ножик метнуть.       - Он тоже может что-нибудь метнуть, я не хочу разнимать вас.       - А ты не разнимай, - оживился юссец. – Будешь рефери!       - Флю!       - Ну ладно, ладно, - вновь насупился Флюстерн и зашагал вместе с ним к выходу. – Обещаю, что не стану вредить ему физически. О большем не проси, он меня раздражает. И вообще, где мое приглашение на церемонию? – обиженно протянул он. – В красивом конвертике, с каллиграфией и все такое?       - Мы пока их не рассылали, но ты там точно будешь, как Ардент и Баррикейд, - улыбнулся Лаксити. – Мы не определились с датой, и думаем по поводу места, но склоняемся к додзе. Флю, там красиво.       - Ты превращаешь церемонию в вылазку в стан врага для меня, - покривился тот и внезапно заключил: - Тем же хуже для паршивца! – захохотал юссец. – В их общине многое поменяется, стоит им открыть для меня двери.       - Я надеюсь, что ты будешь вести себя прилично и одет будешь соответствующим образом, - строго прищурился Лаксити. – Никаких набедренных повязок и перьев…       - Эй, это был наряд для танца с веерами! – воскликнул Флюстерн. – Исключительно высококлассного, между прочим! Тот мерзавец, для которого я его танцевал, даже не понял, в какой момент я начисто отрезал ему веером…       - Я помню, Флю, - перебил его праксианец, не желая погружаться в воспоминания о том вечере, выдавшемся, впрочем, весьма удачным. – Я к тому, чтобы ты не эпатировал народ излишне жестко, хорошо? Там не только взрослые ниндзя, в додзе полно юнглингов, которым редко перепадает сладкое и которых не так уж часто гладят по головам.       - Что?! Возмутительно! – поразился Флюстерн, который сам очень любил сладкое и при случае заваливал ими всех, в особенности Баррикейда. – Придется захватить с собой с десяток конфетных пушек, я лично их сконструирую! А ты займись пропагандой изнутри, мы еще исправим эту несправедливость и в корне задавим сопротивление, они и опомниться не успеют!..       Словом, знакомство прошло настолько успешно, насколько можно было надеяться. Лаксити результатом был доволен – обошлось без драк и членовредительства, ограничившись всего лишь спонтанным конкурсом на то, кто быстрее и качественнее перевезет вещи праксианца. Флюстерн выиграл, но только по той причине, что играл нечестно, и вызвал сразу несколько машин, чтобы выиграть. Йокетрон пообещал взять реванш в их следующем споре, и праксианец был вынужден это принять, как есть. В конечном итоге, лучше, если эти двое будут играть в бетские забавы, меряясь друг с другом в силе, ловкости и хитрости, чем всерьез будут планировать избавиться друг от друга.       Пару раз в додзе Лаксити видел Даи Атласа – того самого меха, которого Сенат присылал для деловых переговоров с ниндзя. Если прежде Йокетрон казался ему чопорным, то по сравнению с этим мехом он выглядел разбитным уличным шарлатаном. Даи Атлас же выглядел так, словно осуждал все и вся, ежеминутно, за все. При первой встрече с Лаксити он нахмурился, как будто обнаружил перед собой нечто неприятное, после чего повернулся к Йокетрону, шедшему рядом, и заявил:       - А это кто? С каких пор в додзе пускают посторонних?       - Это мой Конъюкс, - ледяным тоном отозвался Йокетрон и взглянул на посланца Сената так хищно, что Лаксити изумился столь резкой перемене. Всего миг назад ниндзя светло улыбался ему, а в другой всем своим видом демонстрировал нешуточную угрозу по отношению к визитеру. – Посторонний здесь только ты, Даи.       Лаксити не удержался и подмигнул тогда шокированной физиономии Даи Атласа. Неясно было, правда, что конкретно возмутило его сильнее – то, что ему недвусмысленно намекнули на то, что выставят из додзе в любой момент, или то, что незнакомый мех оказался на одном уровне с грандмастером додзе? Последнее ему объяснил Айронбаунд, во время вечернего чаепития с мастерами, поведав о том, что бондмейт мастера автоматически приравнивался к нему по статусу, и, хотя не имел права принимать важные решения касательно будущего додзе (если только сам мастером не являлся и не мог участвовать в голосовании), пользовался тем же уважением. Оскорбить бондмейта мастера значило оскорбить самого мастера, а когда дело касалось грандмастера, ставки только повышались. Этим объяснялось и то, что на церемонии становления Йокетрона во главе додзе Лаксити посадили рядом с ним, а не позади всех, как полагалось бы, в случае, если на церемонии присутствовал кто-то не из общины.       Кроме того, было любопытно наблюдать за Йокетроном в его привычной среде. На своем месте ниндзя вел себя строго, он внимательно следил за всем, что происходило как в додзе, так и в корпусе ниндзя в Элитной Гвардии, жестко контролируя своих подчиненных. Ниндзя придерживались серьезной дисциплины, и, за исключением определенного аскетизма, Лаксити не заметил в отношениях как менторов с учениками, так и мастеров друг с другом какой-либо несправедливости. К грандмастеру запросто могли обратиться как мастера, так и ученики, вне зависимости от их уровня, и Йокетрон уделял им свое время, внимательно выслушивая и разбираясь с их просьбами. Хотя и непривычно, конечно, было видеть в нем жесткость – с Лаксити ниндзя вел себя по-прежнему, заигрывая и веселясь, проявляя всяческую заботу и защиту, и ничего ему не запрещая. Лаксити позволялось то, что другим Йокетрон ни за что не спускал с рук, и он был, пожалуй, единственным, кроме старых мастеров, кому позволялось оспаривать слова ниндзя, не говоря уже о том, чтобы их игнорировать. Лаксити не придерживался традиций, и, хотя в первое время многих удивляло и отчасти возмущало (в основном это касалось менторов и мастеров постарше) его фривольное, по их мнению, поведение праксианца, Йокетрон не позволял загонять его в рамки принятых в додзе правил. Понемногу все привыкли к тому, что Лаксити был своего рода исключением – ученики, в отличие от взрослых, просекли это раньше всех, и потому частенько обращались к праксианцу за помощью, зная, что его влияние было значительно больше, чем у любого из менторов. Лаксити это забавляло, а Йокетрон, хоть и ворчал, что так нельзя, не скрывал довольного блеска в окулярах – ушлость и находчивость среди ниндзя весьма ценились.       Даи Атлас приходил еще несколько раз, и из того, что Лаксити смог выяснить из бесед Йокетрона со своими мастерами, переговоры чаще всего были неприятного характера. Ссоры с Сенатом были плохой идеей, и праксианца тревожило то, что разговоры с Даи Атласом всякий раз превращались в ожесточенные дебаты. Когда Лаксити одним вечером решил расспросить ниндзя как следует, тот попытался увильнуть от серьезных тем, но сдался, когда понял, что Лаксити был настроен решительно.       - Ниндзя были высококлассными наемниками испокон веков. Мы все еще частично придерживаемся этой традиционной философии, даже в наше время, и это – та причина, почему в Элитной Гвардии вообще есть корпус ниндзя. Я хочу это изменить, - устало вздохнул Йокетрон. – Ниндзя – не оружие, и другие не могут понять это, включая некоторых мастеров постарше, привыкших к традиционному положению вещей. Я стал грандмастером, и теперь могу изменить наш путь на более мирный. Мы воины, мы должны быть защитниками и миротворцами, а не призраками из сказок или бойцовыми псами Сената.       - И ты считаешь, что они позволят тебе такие изменения? – настороженно поинтересовался праксианец. Йокетрон потянулся к нему, привлекая к себе:       - Времена меняются, и мои мастера согласны со мной. Остальные должны будут подчиниться или покинуть додзе и корпус.       - Надо же, какой ты властный, - Лаксити шутливо постучал его пальцем по золотому шеврону. – А не боишься, что им не понравится твое решение? Что насчет Сената? Что, если они попытаются избавиться от тебя, раз ты не хочешь быть их бойцовым псом?       - Тогда им придется на себе выяснить, почему именно я был избран стать грандмастером среди всех остальных, - ухмыльнулся ниндзя, и тот вздохнул:       - Только не переусердствуй и будь осторожен. Я им не доверяю.       - Тебе нечего бояться, любимый.       - Еще как есть, ты, сорвиголова! Пока я не буду уверен в том, что опасность миновала, я не перестану тревожиться.       - Тогда мне нужно будет подойти серьезнее к тому, чтобы уничтожить все угрозы и проблемы.       - Да, думаю, тебе стоит этим заняться, - подмигнул ему Лаксити.       Больше они эту тему не поднимали, но праксианец остался очень взволнован выясненными обстоятельствами. Йокетрон вряд ли понимал нависшую над ним опасность, но Лаксити видел множество исходов этой ситуации, и большая их часть была весьма неблагоприятной. Каким бы гением среди ниндзя Йокетрон ни был, и как бы его ни уважали свои, и не опасались чужие, Сенат был известен тем, что избавлялся от всего, что было для них неугодным. Потерять власть над ниндзя, которые долгое время были в их распоряжении и делали свою работу лучше других, в особенности, когда речь шла о секретных миссиях? Мало кто согласится на такой расклад, и Лаксити сильно сомневался, что Сенат воспримет Йокетрона всерьез, как достаточную угрозу, чтобы не влезать в дела ниндзя. Они были закрытой общиной, скрытной, мало контактирующей с остальным миром, за ними не стояло никакой иной силы, кроме их самих. Как они поступят? Когда им ждать удар?       Тревога достигла своего пика, когда Лаксити смотрел, как Йокетрон, в один из своих редких ввиду постоянной занятости моментов, проводил простенькую тренировку с младшими учениками. Мехлинги неуклюже повторяли за ним базовые движения, Йокетрон улыбался и поощрительно кивал, поправляя их, где нужно, перешучивался и беззлобно подкалывал особо шустрых, а те пытались отвечать ему тем же. Что с ними станет, если Сенат решит сделать из него пример для остальных?       Йокетрон обещал защищать и заботиться о нем, помогать со всем, с чем придется. Клятвы работали в обе стороны – праксианец принял браслет не потому, что ему понравилась побрякушка. У него тоже были свои обязательства.       Лаксити не был тем, кто мог бы напрямую повлиять на Сенат или Элитную Гвардию. Он вообще старался избегать их, не желая привлекать лишнего внимания. У него не было значительного веса в обществе или обширных финансовых ресурсов, чтобы подкупить или шантажировать высокопоставленных шишек. Но он был тем, кто планировал все серьезные операции в криминальном мире за последнюю декаду, и он умел разыгрывать свои карты с максимальной прибылью как для себя, так и для своих союзников. Его имени хватало, чтобы самый отъявленный мерзавец отступился, выяснив, что на стороне его противников находится Бесценный. Конечно, всех бандитов в Аяконе не хватило бы, чтобы одолеть Элитную Гвардию силой, но суть крепких связей с теневой изнанкой состояла не в грубой силе, а в ее преимуществах. Информация, нелегальная продукция, оружие, сотни неприметных наблюдателей, ловких рук и быстрых ног… Сделать из Аякона кипящий котел путем войны было несложно, но бессмысленно – Элитная Гвардия попросту ликвидировала бы всех. Однако война подпольная, с кражей ресурсов и информации, шантажом и точечным устранением важных пешек, подрывом авторитета – это можно было назвать существенными проблемами. Лаксити мог запросто устроить их Сенату, для него это не было бы чем-то необычным, это было привычной деятельностью, просто до сих пор она не была направлена на кого-то не из криминальной сферы. До сих пор у Лаксити не было поводов действовать против Сената, но у него были возможности, и его репутация Бесценного была как раз тем самым весомым аргументом, который мог бы заставить Сенат задуматься перед тем, как принимать решение. Добавить к его имени поддержку ниндзя, и вот это уже становилось силой, с которой придется либо считаться, либо иметь дело с серьезными неприятностями.       Прежде битвы физической начиналась битва разумов, или, говоря проще, первый взгляд, брошенный на противника, мог решить исход столкновения. Лаксити не собирался делать предупредительных выстрелов, пока нет, но точно был намерен показать, что за ниндзя стоит кое-кто еще, кто может насолить не хуже Йокетрона, а то и сильнее, если надавить. Поэтому он связался с Фраззелом и Флюстерном, пригласив их на встречу, как двоих, на данных момент, самых влиятельных фигур в теневом Аяконе, и своих доверенных лиц среди криминала. Праксианец рассказал им о возможных сложностях с Сенатом, и о своих планах, если что-то пойдет не так. Фраззел моментально догадался о своей предстоящей роли, и кивнул, заявив:       - Полихекс располагает обширной информационной сетью. Мы тут же выясним, если что-то начнет затеваться.       - Что ты хочешь, чтобы мы сделали сейчас? – перешел к сути вопроса Флюстерн. Он не делал акцента на будущем – в отличие от полихексца, он всегда был готов действовать, и ему не нужно было много времени на подготовку. Девизом Флюстерна были внезапность и коварство, он мог в любой момент сорваться с места и начать бурную деятельность. Потому он слушал лучше Фраззела, и меньше вопросов задавал при планировании.       Лаксити поглядел на них с решимостью:       - Йокетрон слушает меня, - последнее слово он произнес с нажимом, подчеркивая его важность. – Я обладаю сильным влиянием на каждое решение, которое он принимает. В моих руках самый главный мастер ниндзя, и он ничего не предпринимает без меня. Сделайте так, чтобы об этом знали все.       - А это не усложнит тебе жизнь? – нахмурился Флюстерн. Праксианец покачал головой:       - Йокетрон мой. И если кто-то хочет использовать его в своих махинациях, то лучше бы им знать, что они не могут иметь с нами дело по отдельности, а только как с тандемом. Хотят договориться – говорят с обоими. Вздумают угрожать – мы ответим единым фронтом.       - А что сам Йокетрон думает по поводу этого плана? – спросил Фраззел.       - Пока ничего, - ответил Лаксити. – Но, если появится повод, он будет в курсе. На данный момент это всего лишь предупредительный выстрел, надеюсь, его будет достаточно.       Глава Полихекской Гильдии Убийц кивнул, показывая, что принял его слова к сведению. Флюстерн задумчиво пожевал губу:       - Не нравится мне все это, - заключил он. – Как будто мишень на тебе рисую. Нужно быть осторожными, и внимательно за всем следить. Нельзя упустить момент с этими отморозками – едва они дернутся, надо будет сразу же спрятать тебя понадежнее.       - Все будет в порядке, Флю, - сказал Лаксити. – Я намерен выиграть эту партию, в ход пойдут любые уловки.       - Что, не будешь меня за руки хватать? – удивился тот. – Тогда все еще серьезнее, чем я думал. Ладно, - он тяжело вздохнул, - я тоже поддерживаю. Если Сенат думает, что может лезть поперек Бесценного, я с удовольствием докажу им обратное, у меня к ним пиетета нет.       - Спасибо, - поблагодарил Лаксити и слабо улыбнулся.       Тревога не унялась, зато перестала быть хаотичной. Кроме того, теперь у него был план, средства и союзники, которые были готовы действовать по сигналу. Оппозиция, которую они могут создать – более чем реальность, и Лаксити был тем, кто стоял во главе этой операции. Лучше бы Сенату воспринять это всерьез, ведь на этот раз праксианское кредо о нечестности приемов будет их главным принципом.       Он защитит Йокетрона и додзе, в котором ему было комфортно, и старых мастеров, с которыми привык проводить вечера, и ораву мехлингов, ради которых он поутру шел завтракать, и ради всех, кто теперь находился под его протекцией. Может, ниндзя не очень нуждались в еще одном воине, но в стратеге – точно.       А Бесценный не имел себе равных на этом поприще.