Adored one

He’ll never be frightened. He knows too damn much. Ernest Hemingway. The Sun Also Rises. He bowed at the dark, straightened, tossed his hat over his shoulder, and, carrying the muleta in his left hand and the sword in his right, walked out towards the bull. Ernest Hemingway. Men without women.

      Уилсвайп закрыл двери в свои комнаты при казарме и устало вздохнул. Настроения в корпусе были… неоднозначными. Мало кто из них видел избранника грандмастера воочию, но некоторые слышали о нем немало хорошего, а иные – только дурные толки, и отношение к нему было двойственное. Конечно, выбор грандмастера был за ним, и его слово было превыше всего, однако же теперь, когда Конъюкс грандмастера погиб, все приняло странный поворот. Одни агрессивно утверждали, что это происки Сената, и были готовы к действиям, едва только получат приказ, другие заявляли, что грандмастер, должно быть, сам избавился от него, узнав о его вероломстве, а иные сохраняли спокойствие и молчаливо планировали что-то – словом, у Уилсвайпа, как у командующего корпусом, было много дел. У него самого, разумеется, тоже были свои соображения по поводу случившегося, но он держал их при себе. Его задачей было координировать корпус ниндзя при Элитной Гвардии, и этим он и занимался, ожидая от додзе новых указаний.       Некоторое время он стоял в темноте, отдыхая от навязчивого света в коридорах Элитной Гвардии. Уилсвайп сам не до конца осознал, что конкретно заставило его вскинуться и перейти в оборонительную позицию – тихий шелест одежды, движение воздуха, ощущение чужого присутствия? Он не успел дотянуться до своих клинков, как из него вышибли дух мощным ударом поддых, как пережали глотку, чтобы не вырвалось ни писка, как выбили из-под него опору, заставив осесть на пол. Руки оказались перехвачены в стальной хватке, на ноги давила тяжесть чужого тела. Хватка на шее разжалась, но вместо нее в протоплоть вдавился холодный металл.       - Добрый вечер, Уилсвайп, - тихо, словно мурчание кошки, поймавшей мышь, донесся до него голос грандмастера. В изумлении командующий корпусом воззрился в темноту, пытаясь углядеть в едва различимой тени знакомый силуэт:       - Мастер Йокетрон? – прохрипел он, стараясь расслабиться. Инстинкты и рефлексы хором вопили в его голове, чтобы он немедленно высвободился, однако Уилсвайп знал, что это не лучшая идея. Он знал Йокетрона, когда тот еще сам был учеником, видел его в деле, тренировался с ним, участвовал в спаррингах против него. То, что он лежит сейчас на полу в собственной комнате, растянутый на манер пойманной дичи, с ножом у шеи, значило только то, что что-то в его действиях или в действиях корпуса вызвало достаточно серьезное подозрение, чтобы Йокетрон решил избавиться от него.       - Интересно, что ты по-прежнему считаешь меня своим мастером, - протянул тот, словно распивал с ним чашку чая в додзе, а не зажал с недвусмысленным намеком на расправу. Уилсвайп рискнул ответить с ноткой искреннего возмущения:       - Конечно, считаю! Кто я такой, чтобы оспаривать позицию мастера и его решения?       - Как удачно, что ты сам задал себе этот вопрос, - нож чуть сильнее вдавился ему в шею. – И каким же будет твой ответ?       Уилсвайп молча вглядывался в темную фигуру над собой. Он чувствовал, что упускает нечто важное, нечто, о чем ему не сообщали.       - Если я допустил промах, - медленно начал он, - если замарал свою честь и если подвел в чем-либо, то я приму любое наказание, какому сочтет нужным подвергнуть меня мастер.       - Среди моих ниндзя есть предатели, Уилсвайп, - отозвался Йокетрон, немного погодя. – И они укрылись в корпусе.       Командующий корпусом похолодел. Из этих слов ему стало ясно все – и это внезапное столкновение, и настроения в корпусе, и даже смерть Конъюкс грандмастера. Он с ужасом глядел на Йокетрона, зная, что это было его ошибкой.       - Мне нет прощения, - выдохнул он, не имея возможности рухнуть на колени и склониться перед мастером. – Я достоин смерти!       - Твоя расплата наступит позже, Уилсвайп, и будет она такой, какой я посчитаю уместной, - осек его Йокетрон, так и не отпустив из захвата. – Однако я проявлю большую милость, если ты сам расскажешь мне, кого не было в ту ночь в корпусе.       - Я сделаю все, чтобы помочь вам, мастер, - твердо ответил Уилсвайп. Его окуляры горели решимостью и гневом, злостью на предательство в их рядах. – Позвольте мне быть вашим орудием. Я приведу каждого из них и брошу их вам под ноги.       - Мне нужны имена, Уилсвайп, - сказал Йокетрон, и он поведал ему обо всех, кто отсутствовал в ту ночь в корпусе. О полученных ранениях, о назначенных миссиях, о том, кто посещал корпус за последний месяц, о настроениях в эти несколько дней. Он лишь надеялся, что данной информации будет достаточно. И что мастер позволит ему загладить свой промах.       Наконец, Йокетрон убрал нож и поднялся на ноги. Уилсвайп продолжал лежать, не двигаясь. Мастер пока не отпустил его, даже если уже не держал.       - Я расформировываю корпус, - спустя некоторое время, вновь заговорил Йокетрон. – Так как додзе на данный момент не готово к тому, чтобы принять весь корпус в полном составе, часть его будет передислоцирована на этот адрес, - сложенный листок бумаги упал Уилсвайпу на грудь. – Даи Атлас уже в курсе. У ниндзя больше нет связей с Элитной Гвардией.       - Когда мне начать перевод, мастер? – спросил Уилсвайп.       - Немедленно.       Поднявшись и встав на колени, командующий корпусом выставил перед собой сложенные в традиционном жесте руки и поклялся:       - Я не подведу вас вновь, мастер!       - Хорошо, - ответил ему тот, прежде чем исчезнуть в тенях тем же путем, каким явился сюда. – Ни одной ошибки более, Уилсвайп.       Уилсвайп постоял на коленях еще какое-то время, прежде чем убедился в том, что Йокетрон действительно ушел. Он поднялся на ноги, включив все же свет, подобрал листочек с инструкциями и принялся их изучать. Из прочитанного становилось ясно – теми, кого передислоцируют не в додзе, должны были быть предатели. Уилсвайп сам должен был привести их туда, каждого из них, не вызывая подозрений и обеспечив полную явку. Возможно, это было проверкой. Или наказанием. В любом случае, у него уже не было права на ошибку.       И его вполне устраивали эти условия. --------------------       Даи Атлас сидел в своем кабинете при Круге Света, мрачно изучая сводку новостей. В ней, разумеется, никогда не было написано ничего действительно важного, однако из нее можно было заключить о действии некоторых планов, о которых никто не упоминал. В последнее время в Сенате было много таких планов, приведенных в исполнение самым тайным образом, более того, Даи Атлас подозревал, что в Сенате существует отдельная партия, чьи решения были выше всех прочих, вне зависимости от фактического ранга сенаторов. Это настораживало и заставляло Даи Атласа тревожиться за будущее. За судьбу своего Круга, своих рыцарей, Стар Сэйбера, к которому питал не вполне взаимные чувства, а оттого прятал их, и даже за своего близкого знакомого (для Даи Атласа было странным называть их отношения дружбой), Йокетрона. Ниндзя были всем, что было чуждо Кругу Света, и взаимодействовать с Йокетроном, сперва – как наследником мастеров, а затем – действительным грандмастером, было очень непросто. Йокетрон был гораздо моложе, но не в пример жестче и непримиримее, если хотел таковым быть, не говоря уже о том, какое удовольствие доставляло ему дразнить и усложнять жизнь Даи Атласу! Тем не менее, Йокетрон оставался тем, перед кем Даи Атласу не приходилось притворяться или намеренно смягчать свой нрав – ниндзя абсолютно не тушевался перед его непростым характером, вместо этого являя свою, не менее сложную, суть. С Йокетроном нужно было говорить просто и по существу, без увиливаний, и только тогда можно было надеяться на взаимопонимание и сотрудничество. Однако, если на ниндзя находили упертость и упрямство, то тут ничего нельзя было поделать – Йокетрон был далек от любых доводов и уговоров.       О гибели Бесценного Даи Атлас узнал почти случайно, только по той причине, что намеревался нанести визит в додзе, в чем ему отказали, после весьма неохотно объяснив причину. Даппер, один из учителей Йокетрона, в очень лаконичной форме поведал ему о случившемся, и попросил не беспокоить, если только не пожелает сам явиться и попрощаться с Конъюкс грандмастера. Свои соболезнования Даи Атлас решил приберечь на потом – лезть к Йокетрону в такой момент было бы, пожалуй, аморально, тем более, что ниндзя прекрасно знал, что Даи Атлас считал по поводу Бесценного.       О том, как Бесценный вообще оказался в додзе, да еще на правах Конъюкс Йокетрона, и как сам Йокетрон совершенно проглядел то, кого пускает в свою жизнь и постель, Даи Атлас не представлял и представлять, говоря откровенно, не желал. Ему было достаточно того, что ему уже было известно о Бесценном – это был опасный преступник, убийца, вероломный и мстительный, абсолютно не обремененный каким-либо понятием о морали. Он держал весь Аякон в своем кулаке, обворовывая, уничтожая, измываясь над теми, кто не мог от него защититься. Да, он был талантливым манипулятором и, что скрывать, весьма привлекательной наружности, однако чтобы он так легко обворожил не только Йокетрона, но и его бывалых мастеров, это угрюмое злобное старичье, и все его додзе в целом? Пожалуй, Бесценным его звали не просто так – подобные способности точно были большой редкостью.       Впрочем, после гибели Бесценного, Даи Атлас не знал, чего ему ожидать в ближайшем будущем. О том, что Йокетрон оставит гибель своего Конъюкс без ответа, не стоило и думать, это было совершенно не в его характере. Наверняка он выдаст какой-нибудь отчаянный и необдуманный ход! А когда Йокетрон совершит ошибку, Сенат точно предпримет что-то недоброе в его отношении. Сенатор Протеус неоднократно подчеркивал, что анархия, в какой бы то ни было форме, должна подавляться в зародыше, и его неприятный интерес к тому, чтобы корпус ниндзя в Элитной Гвардии, прежде всего, был подчинен непосредственно Элитной Гвардии, а не додзе, которое не было подвластно Сенату, не оставлял сомнений в том, что Йокетрону стоит сделать всего один неверный шаг, чтобы ступить в ловушку, из которой ему не позволят выбраться.       Все это вызывало сильное беспокойство. Даи Атлас потер лицо – от этих мыслей у него началась мигрень. Когда он отнял руки от лица и поглядел перед собой, то увидел, что прямо напротив него, в кресле для посетителей, сидит Йокетрон, полностью облаченный в черное, с невозмутимым выражением, словно сидел тут с самого начала вечера.       - Йокетрон? – удивленно протянул Даи Атлас. Ниндзя приветственно кивнул ему:       - Добрый вечер, Даи.       - Что ты здесь делаешь? – нахмурился тот. – И как ты сюда пробрался?       - Пробраться можно куда угодно, Даи, было бы желание, необходимые знания и элемент неожиданности, - загадочно отозвался Йокетрон и поинтересовался: – Голова болит?       - Да, - проговорил Даи Атлас, не зная, как ему лучше отнестись к внезапному незваному гостю. – Кажется, у меня начинается мигрень. Столько всего произошло, я не знаю, что и думать…       - Понимаю, - сказал Йокетрон. – У Лаксити тоже бывали мигрени, и весьма сильные. Пока он находился в додзе, эти приступы практически сошли на нет, виной, я думаю, определенное питание и благоприятная обстановка. Могу порекомендовать тебе особую мазь и несколько блюд, которые ему помогали.       Даи Атлас, слегка вздрогнув при упоминании погибшего Конъюкс, тяжело вздохнул. Боль понемногу усиливалась.       - Йокетрон, - несколько неуверенно начал он, - я выражаю тебе свои самые искренние сожаления о том, что случилось. Я не буду лгать и говорить, что мне жаль твоего Конъюкс, но я действительно сочувствую тому, как все обернулось для тебя. Прошу, прими мои соболезнования.       Йокетрон слегка склонил голову набок, словно раздумывая, стоит ли соглашаться, но после кивнул:       - Я принимаю твои слова, Даи. Помочь тебе с болью? – и с этими словами достал из кармана маленькую жестяную баночку. Открыв крышку, он продемонстрировал густую, желтоватую, резко пахнущую травами мазь. От запаха Даи Атласу как будто действительно полегчало, и он согласился:       - Я буду благодарен.       Он думал, что ниндзя просто передаст ему баночку, однако тот поднялся со своего места, обошел стол и, взяв немного мази на свои пальцы и растерев ее между ними, поставил баночку на стол. Спустя миг, не дожидаясь протестов Даи Атласа, прохладные пальцы с профессиональной ловкостью намазали ему шлем и лицо, слегка массируя. Мазь подействовала почти мгновенно – охлаждающая и греющая одновременно, она, вкупе с легким массажем, снижала болевые импульсы, так, что Даи Атлас передумал возражать и позволил ниндзя делать, что ему вздумается. В конце концов, Йокетрон был в трауре, и способы справляться с горем у него, без сомнений, были свои.       - Я надеюсь, что ты не намерен совершать никаких опрометчивых шагов, - сказал он, краем оптики следя за движением рук Йокетрона.       - Каких опрометчивых шагов?       - Йокетрон, - вновь нахмурился Даи Атлас, понимая, что его слова не восприняли всерьез. – В Сенате многие не слишком довольны суверенитетом ниндзя. Протеус и вовсе почти приравнял вас к анархистам. Я признаю, что нам бывает сложно взаимодействовать друг с другом, и договариваться между собой, однако до сих пор у нас не было больших сложностей, верно? Едва Сенат подгребет под себя ниндзя, следующими будут мои рыцари. Не следует лезть на рожон, вот что я хочу сказать, и тогда, возможно, нас минуют подобные идеи.       - Надеяться на подобный исход не вполне целесообразно, Даи. Если Сенат решил прибрать к своим рукам и ниндзя, и рыцарей, их будет сложно переубедить в обратном.       - Не надо дразнить Протеуса, - со вздохом попросил тот. – Йокетрон, я прошу тебя, не надо дергать тигра за усы. Я не хочу видеться с ним, ты не представляешь, насколько он страшен. Мне хватило его внезапного интереса к твоему додзе и расспросам о тебе.       - Вот как? Это от него ты узнал о репутации Лаксити? – буднично поинтересовался ниндзя, и Даи Атлас вскинул руки:       - Да! – воскликнул он, порадовавшись тому, что до Йокетрона наконец-то дошло, насколько все было непросто. – Ты понимаешь теперь, в чем состоит проблема? Протеус не тот, против кого можно бунтовать, он подомнет под себя всех, а от несогласных попросту избавится, лишив их голоса и возможностей.       - Значит, это Протеус стоял за всем, - протянул Йокетрон, и на момент потянулся к баночке, чтобы взять еще немного мази.       - Йокетрон, - услышав это, Даи Атласа пробил озноб. – Ты ведь не намерен?..       Тонкая игла воткнулась ему в изгиб шеи, там, где было не дотянуться, прервав его на полуслове, и так же быстро исчезла. Даи Атлас схватился за уколотое место, но ощутил, как мир вокруг него стал расплываться, а сам он ослабевает, не в силах ни встать, ни защититься. Йокетрон аккуратно поймал его, предотвратив падение, и заставил откинуться на спинку кресла, осторожно сложив неслушающиеся руки.       - Спи, Даи, - тихо сказал он, едва различимый из-за то и дело смежающейся оптики Даи Атласа, которую тот тщетно старался удержать открытой. – Это всего лишь дурной сон.       Даи Атлас видел, как ниндзя положил что-то перед ним на стол, а затем провалился в беспамятство. Последней мыслью, проскользнувшей в его утихающем разуме, было то, что Йокетрон собирался погубить их всех.       Пожалуй, стоило срочно бежать из Аякона. -------------------       Сенатор Протеус проживал в роскошной усадьбе за городом, в месте, недоступном для других. На нее нельзя было набрести во время путешествия, нельзя было увидеть, нельзя было добраться, не зная, куда ехать. Усадьба охранялась, а сенатор мог наслаждаться своими владениями, не беспокоясь ни о чем. Никто не был ему угрозой, а здесь, в его собственном доме, и вовсе не было тех, кто осмелился бы ему как-либо возразить. Он был подобно Праймасу, и делал, что вздумается, и не было никого, кто стал бы ему перечить. Лебезящих льстецов здесь тоже не было – Протеус предпочитал отдыхать от лжи и нарочитой покорности, которой ему хватало в Сенате, вместо этого имея возможность спокойно обдумать известную ему информацию и на ее основе продумать свои следующие тактики и шаги, которые после нужно будет предпринять.       Недавняя история с шавкой из криминалитета, с простым, по сути, мехом, да еще приехавшим из другого города, который решил вмешаться в его планы путем внедрения в стан ниндзя (тоже тех еще болванов), позабавила его. Подумать только – этот никто из ниоткуда пытался даже угрожать ему разгулом преступности! Протеус усмехнулся, выбираясь из ванны и запахивая на себе полотенце. Кем только не возомнит себя жалкое отребье!       Кроме того, ниндзя в последнее время стали наглеть. От приверженных столетним традициям наемникам, привыкшим воевать при помощи подручных средств, а не толкового оружия (пусть они и были полезны по-своему), сидящих в изоляции от остального мира, не стоило ждать ничего, кроме собачьей преданности, однако новый глава ниндзя проявлял неуместную строптивость и всячески сопротивлялся. Тех, кто кусал хозяйскую руку, надлежало усыплять, как считал Протеус, и сделал предупреждение – показал, насколько, на самом деле, слабы ниндзя в плане собственных традиций, насколько легко настроить их друг против друга, и как легко он может избавиться от кого угодно, хоть преступника, хоть их самих, на их же собственной территории. Если это не было достаточным стимулом утихнуть и начать выполнять приказы, то Протеусу просто придется проредить ряды ниндзя, поставив во главе тех, кто был предан Сенату.       Он переоделся в домашний костюм и направился в свой кабинет – ему предстояло изучить еще несколько секретных документов, пришедших ему совсем недавно, и обдумать, как подавить волну недовольных, собравшуюся в Каоне. Местные протестующие называли себя десептиконами, и всячески старались разоблачить действия Сената, его действия, Протеуса. Рвань в последнее время совершенно распоясалась, так ведь еще в самом Сенате находились симпатизирующие им! Взять, к примеру, Шоквейва, который повел себя совершенно несолидно, и даже имел наглость заявить, что позиция Протеуса чудовищна. Слабаков следовало тут же отсеивать, и Протеус, кажется, уже придумал, куда ему следует деть Шоквейва.       Он вошел в свой кабинет, уединенный, в который никому не позволялось заходить, ни при каких обстоятельствах. Его самое безопасное место во всем мире – кабинет был подобно несгораемому сейфу, надежный, защищенный от всего, в том числе от лишних взглядов и подслушиваний. Охрана тоже находилась далеко, к кабинету Протеус никого не подпускал, эта была зона, в которой кому-либо, кроме него, было запрещено находиться.       Однако, едва он закрыл за собой двери и защелкнул замок, что-то свистнуло в воздухе, и тонкая петля сжала его, прижав руки к бокам. Что-то жесткое немилосердно пережало шею, не позволяя вырваться и изумленному хрипу, и Протеуса потащили на середину комнаты, посадив в стоящее там кресло. В полумраке единственного ряда ламп, которые Протеус успел включить, войдя внутрь, он увидел фигуру в черных одеждах, с закрытым лицом. Приглядевшись, он узнал униформу проклятых ниндзя, и засмеялся:       - Невероятно! – просипел он, когда хватка на его шее разжалась. – Что, по-вашему, вы сейчас делаете?       - А на что это похоже? – в тон ему отозвался незнакомец, затягивая узел и лишая Протеуса возможности подняться. Он открыл черную же сумку, висевшую у него на бедре, и принялся демонстративно ковыряться в ней, полностью игнорируя свирепый взгляд сенатора.       - Немедленно развяжите меня! Вы понимаете, кто я такой?       - Сенатор Протеус, верно? – невозмутимо ответили ему. – Было бы неловко, если бы с вами проживал кто-то еще, но ведь это не про вас, не так ли? Вы здесь один, и я здесь только ради вас.       - Кто вы такой? – требовательно спросил Протеус, и на миг ниндзя, стоявший перед ним, приспустил маску, скрывающую его лицо:       - Вы знаете меня как грандмастера додзе «Алкалин» и корпуса ниндзя в Элитной Гвардии. Последний, кстати, расформирован. У Элитной Гвардии больше нет ниндзя, - буднично сообщил он и водрузил маску обратно.       - Вот оно как? – Протеус снова рассмеялся. – А остальные ниндзя в курсе этого решения? Вы же живете традициями, каково будет перекраивать свой быт из наемных убийц на службе у сильных на простых обывателей без лишних кредитов за искрой?       - Думаю, будет не так просто, однако мы справимся, - пожал плечами ниндзя. – Мы не всегда были на службе у Сената. Впрочем, вас не должно это волновать. Вас к тому моменту уже не будет.       - В каком это смысле? Вы что, заявились сюда, чтобы убить меня?       - Вы же не думали, что я привязал вас к креслу просто так, правда? – тем же тоном ответил ему ниндзя. Сенатор несколько заволновался:       - Послушайте, это же смешно! Я могу дать вам столько власти, возможностей, вы будете купаться в роскоши! Имя ниндзя никогда не будет стерто из истории, ваше наследие будет продолжаться вечно!       - Меня не интересуют ваши предложения, - ниндзя достал из сумки пару серых цилиндров с непонятной наклейкой. Протеус продолжал:       - А как же ваши традиции?       - Некоторые традиции изжили себя. Самое время их пересмотреть, и избавиться от тех, что вредят нашему будущему.       - Я могу многое дать ниндзя! Я могу многое дать вам!       - Ваши слова для меня пустой звук, - цилиндры были поставлены на пол перед Протеусом. Зная, что ничего хорошего это не сулит, сенатора захлестнула паника:       - Скажите, что я могу вам предложить! Ведь мы можем договориться, у всего есть цена!       - Вы правы, - неожиданно согласился тот, и Протеус едва не вздохнул от облегчения. – Цена есть у всего. В данном случае, лишив жизни моего Конъюкс, вы подписали себе приговор. Его жизнь – за вашу, и все, чего вы стоите.       - Он был преступником! Вы же за честь и благородство, и тому подобное! Я сделал вам одолжение!       - Спасибо, - отозвался ниндзя, и Протеус, несмотря на вежливость и спокойный тон, услышал в его голосе нешуточную угрозу. – Я никогда не оставляю оказанную мне услугу без ответа. Так позвольте мне отплатить вам благодарностью за проделанную вами работу.       - От тебя избавятся! – заорал сенатор, понимая, что уговоры не действуют. – От всех ниндзя тут же избавятся! Вашей культуре конец! Все подозрение падет на вас, едва они найдут мое тело!       - Как же, сенатор, - издевательски-увещевающим тоном проговорил ниндзя, - но ведь это всего лишь несчастный случай. Я не намерен травить вас или колоть, видите эти цилиндры? Это особый газ, который заполнит вас изнутри и постепенно остановит работу всех систем, одну за другой. Он улетучится очень быстро, не оставив никаких следов своего присутствия. Я уйду тем же путем, каким проник сюда, а вас найдут завтра, сидящим за столом в своем кабинете, и спишут это на естественные причины. Должен заметить, что было бы сложнее устроить это, если бы вы не были настолько скрытным типом, что сами убрали даже охрану поблизости. Хотя это слишком легкий, на мой взгляд, приговор, я удовлетворюсь им, наблюдая за вашими последними моментами.       Надев на себя еще одну маску, ниндзя склонился над цилиндрами и, повернув что-то, зажег их. Из цилиндров тут же повалил светло-серый дым, горечь заполнила рот Протеуса, и он завопил:       - Нет! Нет, прекрати немедленно! Отребье! Убери это, убери!       Ниндзя поставил цилиндры рядом с сенатором, но так, чтобы тот не смог отпихнуть их или опрокинуть, а сам отошел подальше, и только силуэт его угадывался в тени. Протеус пытался задержать дыхание, но дым словно проникал через каждое отверстие в его теле, он начал ослабевать, натужно хрипеть, его искра принялась бешено разгораться, создавая статические заряды, немилосердно щелкавшие по камере искры. Это было больно, он не мог высвободиться – проклятая петля не позволяла ему и дернуться, а кресло было слишком тяжелым, чтобы его опрокинуть. Протеус понимал, что не может выбраться, и взмолился:       - Пожалуйста, перестань, - проскулил он, зная, что недостойно, но ему было слишком страшно, чтобы держаться за свой статус или положение.       Через несколько минут цилиндры перестали исторгать дым. Еще через двадцать дым рассеялся, распространившись в воздухе. Сенатор Протеус к тому моменту перестал дергаться и затих в своем кресле, безжизненно поникнув.       Йокетрон вышел из теней, поднял опустевшие цилиндры и положил их обратно в бедренную сумку. Затем проверил пульс искры. Снял петлю, разложил перед сенатором его документы. Убрал все следы своего присутствия, какие смог найти, после чего вновь скрылся из виду. Дверь осталась запертой, единственное окно – тоже.       Сегодня культура наемников среди ниндзя приходила к концу.