Смарт-boy. Интриганство как стиль жизни

      Атмосфера на кладбище была унылой, а погода — сырой и пронзительной, как оно часто бывает в конце марта. Монотонный голос пастора Ника проникал сквозь заслон общего онемения, но его слова едва ли отпечатывались в сознании присутствующих. Став жертвой инсульта, Рико Брженска попросила накануне коллег поискать её лекарство, которое она всегда носила с собой. Увы, в тот день наткнуться на него так никому не посчастливилось. Ни её коллегам, ни Кирштайну, притащившего на кафедру её вещи.       Эрвин Смит лично перерыл сумку коллеги, однако никакого лекарства он там так и не обнаружил, хотя сама Брженска неоднократно утверждала, что оно должно быть на месте. Она прекрасно помнила, как бросала в сумку флакон с каплями перед выходом из дома, по-другому и быть не могло. Увы, предпринятые поиски не принесли никакого результата, поэтому преподавательнице пришлось довольствоваться теми препаратами, что были в медпункте, однако, так и не оказавшие на ее организм того воздействия, какое оказывали заранее прописанные ей капли. Попав в карету скорой помощи, она чувствовала себя более-менее нормально, но когда спустя несколько часов ожиданий у кабинета врача ей таки посчастливилось сделать МРТ, полученный результат не очень порадовал женщину. Не успев дожить до утра, она скончалась буквально на рассвете, не придя в себя после потери сознания. Собственно, об этом предупредил на следующий день своих коллег и декана, в том числе, сам Эрвин Смит, отправившись к ней с визитом в больницу, а взамен наткнувшись на пустую койку с последующей констатацией факта смерти преподавательницы. И как ранее группа собиралась для пересдачи зачетов по этой дисциплине, точно также им теперь пришлось собраться повторно, но уже совсем по другой причине и далеко не в аудитории университета.       Бледная, но весьма очаровательная в своем траурном наряде, Микаса Аккерман тщетно пыталась вызвать в своей душе некое подобие скорби к покойной преподавательнице, став вместе со своими одногруппниками напротив её наспех вырытой могилы. Кажется, девушку ещё долго будет преследовать вид разъяренной Рико Брженской, рискнувшей устроить им в тот день пересдачу тестов и как та билась потом в истерике, сходя с ума от бесцельных поисков исчезнувшего флакона с каплями.       Другие испытывали к ней ещё меньше сочувствия. Кроме Армина Арлерта, которому так и не повезло переписать свою злосчастную работу, пересдача которой и так находилась под угрозой срыва. И если к ним придет новый преподаватель, могло получиться так, что эту работу он не пересдаст уже никогда. Так что если пребывавшего в тот момент на кладбище Арлерта что-то и волновало, связанное с уходом в мир иной профессора по статистике и эконометрии, так это данное накануне ею разрешение переписать эту работу. А теперь, похоже, его мечте так и придется остаться на уровне плана, ведь новому преподавателю еще надо будет доказать, что его предыдущую работу ныне покойная Рико Брженска потеряла где-то на кафедре, так и не успев поставить за неё соответствующий балл.       С утра ещё держалась более-менее стабильная, хоть с резкими порывами ветра, погода. Теперь небо было затянуто облаками, предвещавших осадки. Приободренный жалостливыми взглядами окружающих, пастор Ник наспех читал псалмы, обращаясь больше не к покойной, а к выдуманным мученикам. И будучи слишком поглощенными собственными мыслями, студенты даже не пытались вникнуть в суть произносимого им текста, не в состоянии дождаться её окончания. У мужчины не было заранее заготовленных молитв, поэтому он импровизировал на ходу, закончив свою службу, когда сраженные горем наповал родственники Брженской зарыдали в три ручья, не собираясь останавливаться.       — Похоже, сама природа оплакивает кончину нашей преподавательницы, — осторожно прокомментировал погоду Марко Ботт, с опаской поглядывая на горизонт, где высились дождевые облака. Толкнув парня в бок, Мина попросила его много не болтать, уверенная, что подобные слова могли обидеть присутствующих на похоронной церемонии родственников Рико Брженской. И будучи вынужден прислушаться к ее словам, Марко тотчас прикусил свой язык, пообещав больше не трепаться на эту тему.       Микаса не сильно разбиралась в молитвах, но слова пастора Ника показались ей утешительными для преподавательницы такого размаха, как Брженска. Да и вообще, сегодня она вела себя намного сдержаннее, чем обычно, не соизволив даже всплакнуть для проформы, когда гроб с покойницей начали опускать в могилу. И вообще, попав на эти похороны, у неё на миг возникло ощущение дежавю, ведь совсем недавно ей пришлось точно также прощаться и с прадедушкой Аккерман, за которым им пришлось присматривать с Леви, пока старик не стал совсем плох. И проводя параллели между теми похоронами и этими, она видела, сколько косяков и ляпов было допущено во время траурной церемонии.       — Что-то рановато ушла от нас Рико Брженска… — отметил про себя Конни Спрингер, с плохо разыгрываемым прискорбием поглядывая на могилу преподавательницы.       — Рано-не рано — не тебе судить, — грозно сверкнув взглядом, окрысилась на него Хитч Дорис, — когда «положено», тогда и ушла. Она свое предназначение выполнила. Обучила статистике и эконометрии столько-то тысяч студентов, вышколила несколько десятков хулиганов в колледжах, так что теперь ей можно без стыда отправляться на вечный покой.       — Странно то, что поплохело ей как раз таки после проверки наших работ, — констатировал факт находившийся поблизости Кирштайн. — Видать, наши хреновые результаты настолько впечатлили бедную женщину, что её организм попросту не справился с пережитым нервным напряжением, вот она и склеила ласты, так ни с кем толком не попрощавшись.       — А я думаю, во всем виноват Йегер, — отозвалась Леонхарт, не спуская пытливого взгляда с могилы.       — Это ещё почему? — осведомилась у неё Мина, потуже затягивая свой шарф.       — Если бы не его работа с неправильно пронумерованными ответами, как знать, возможно, Рико Брженска осталась бы в живых.       По ряду одногруппников прокатился рокот недоумевающих возгласов.       — А знаете, я кажется начинаю уважать Йегера со всеми этими его пересдачами, — промолвил Жан, иронизируя по поводу услышанного. — Он у нас, как санитар вуза. Мочит всех конченых преподов…       Большинство с ним были согласны, ведь своими нечаянными выходками и бесконечными опозданиями Эрен мог довести до «ручки» кого угодно. Неудивительно, что эта пересдача закончилась трагедией. Впрочем, опаздывающий на её похороны Леви Аккерман тоже вызывал немало подозрения, притащившись на кладбище в солнцезащитных очках и распивая что-то из небольшой пластиковой бутылки. Рядом с ним шагал уже слегка «подзаряженный» чем-то Фарлан Черч, ни капли не смущаясь траурной обстановки. С презрением покосившись в сторону парней, Хитч демонстративно от них отвернулась, сосредоточившись на погребальной процессии.       — Интересно, а как у пастора Ника весь этот метафизический бред в башке помещается? — поинтересовался у Аккермана Черч, наблюдая за тем, с каким пафосом мужчина в расшитой ризе читает перед могилой заупокойную. — Она, случайно, квадратной у него не становится? Мысли друг о друга там не спотыкаются?       — Если тебя это так интересует, можешь сам у него об этом спросить, — небрежно отозвался Леви, зашвыривая как можно подальше пустую бутылку. — Меня больше интересно, что здесь, к примеру, забыл Николай Лобов, наш ректор, который выглядит сейчас даже хуже, чем сама покойная. Как будто его самого недавно подняли из гроба…       Не удержавшись, Фарлан громко расхохотался. Находившиеся поблизости люди недовольно зашикали на парней, делая им замечания.       — Ваш ректор лучше бы дома сидел и не таскался нигде, — успокоившись, отозвался, наконец Черч, наблюдая за тем, как одна из коллег, подхватив пожилого мужчину под руки, подвела его к гробу, предоставляя ему возможность также попрощаться с покойной, — а то ведь прибьют ненароком старого алкаша, и тут же похоронят рядом с вашей Брженской.       — Да уж, бухарик больной весь, девок имеет уже только глазами, а все туда же, старый извращенец, — прищуриваясь, ответил Леви, поддерживая его речь. — Интересно, что за девка его ведёт? Лобов, небось, сам не может дойти…       — А это наверное, чтобы он не затерялся в толпе, — нашел объяснение поступку пожилого преподавателя Фарлан, комментируя происходящее на свой лад, — и его случайно не затоптали такие, как ваша Браус, — покосился он на его широкоформатную однокурсницу. Жаль, его реплик не слышала сама Саша, находившаяся слишком далеко, чтобы устроить ему хорошую выволочку.       — Прощайте, Рико Брженска, R.I.P вам, — раздался голос Армина Арлерта, рискнувшего произнести и свою прощальную речь в честь покойной, и тем самым подвести итог её жизни. — Вы научили различать нас совесть и мораль.       Кирштайн с удивлением покосился на одногруппника, но посчитав такую речь для покойной преподавательницы лучшей из всего того, что прозвучало здесь за все это время, поспешил добавить к произнесенному пару слов, выдавив из себя для вида пару капель «крокодиловых» слез:       — Она слишком ярко горела для этого мира.       Не выдержав, Армин еле слышно всхлипнул, прикладывая к своим глазам платок. Его примеру последовали несколько однокурсниц, за исключением Микасы, которой с момента появления здесь Аккермана со своим приятелем было уже далеко не до Рико Брженской.       Непроницаемый туман, сквозь слой которого изредка пробивался скупой солнечный свет, окутывал сумрачную местность, а деревья, с чьих голых веток падали на землю крупные капли влаги, и вовсе казались воплощением настоящего безмолвия. Приподняв слегка свои солнцезащитные очки и зафиксировав их на лбу так, чтобы они не свалились на землю, Леви обменялся парой-тройкой фраз с ребятами, после чего став подле полуазиатки, сделал знак подошедшему к ним Фарлану заткнуться.       Похудевшая и побледневшая, она выглядела сегодня ещё притягательнее, чем обычно. И моментально почувствовав на себе чей-то заинтересованный взгляд, поджав губы и нахмурившись, отвернулась, почувствовав в следующий момент на своей талии чью-то ладонь.       — Микаса, сколько можно хандрить? — отозвался Леви, чувствуя, как она напряглась вся от его прикосновения. — Ты только посмотри вокруг…. — парень кивнул в сторону деревьев с голыми ветками и обволакивающую все и всех туманность мартовского дня. — Птицы поют, солнце светит… Как можно не радоваться такому пейзажу?       От его комплиментов в адрес унылой погоды несло нездоровым цинизмом. Но его спутницу уже ничем нельзя было задеть.       — Можешь шутить, сколько душе угодно, мне все равно, — буркнула девушка, сбрасывая его ладонь со своей талии. Высвободившись, она хотела развернуться и уйти прочь, но резко схватив её за руку, Аккерман снова притянул её к себе.       — А мне не все равно, — заявил он, доставая сигареты. — Может, я действительно беспокоюсь о тебе, а ты ведешь себя как…       — Просто иногда у человека бывают пессимистические мысли и ему надо побыть наедине с собой, но тебе это не понять, — отрезала она, поворачиваясь к нему.       — Да-да, мне тоже жалко Рико Брженску, — подтвердил её мысль саркастически настроенный по отношению к похоронам парень, закуривая прямо у могилы покойной. — Бабу такой удар хватил, а этот, — намекнул он на отсутствовавшего Йегера, главного «панка» их группы, — даже на венок ей не скинулся.       Похороны этой преподавательницы, откровенно говоря, получились никудышными. Нанятый ректором пастор Ник все время бубнил себе под нос какие-то псалмы, сути которых не понимал никто из присутствующих. А сам Николай Лобов, пытаясь внимательно их слушать, под конец чтения заупокойной и вовсе уснул, придя в себя лишь перед финальной частью процессии. И едва с торжественной речью было покончено, вооружившись музыкальными инструментами, подруги из секты, которую посещала Рико Брженска, с такой резвостью пустились в пляс, взявшись за исполнение джазовых напевов, что воздавая хвалебные речи в адрес покойницы, казалось, ещё немного, и они начнут водить вокруг её могилы хороводы.       «Ничего себе хор!» — размышляла Микаса, окидывая скептическим взглядом лихо отплясывающих у могилы покойной сектанток. — И это похороны нашей преподавательницы?!»       Уж если кого и следовало провожать в последний путь такой музыкой, то уж точно не чопорную и строгую Рико Брженску, для которой не помешало бы заказать что-нибудь более торжественное, а не этот гротеск с пародией на цирковой номер. Увы, слабо разбираясь в религиозных вопросах и не ни малейшего понятия, как надо правильно хоронить бывших сектантов, администрация вуза сделала выбор в пользу варианта, предложенного родственниками самой усопшей. И надо отдать им должное, они не прогадали, планируя похоронить эту женщину без помпы.       Оторвавшись от созерцания психоделической пантомимы, разворачивающейся прямо у него на глазах, Леви вновь сосредоточил свое внимание на соседке, чье расположение завоевать ему пока не удалось. Что неудивительно, после такого его поведения на Дне факультета, а потом ещё и после конфуза на практическом занятии, когда Микаса умудрилась сесть с Кирштайном…       — Послушай, в прошлый раз я был сам не свой, — невольно сорвалось с уст парня, вновь рискнувшего обратиться к своей собеседнице, не имевшей сейчас ни малейшего желания выслушать его наигранные извинения.       Фыркнув, Микаса смерила его презрительным взглядом.       — То есть ты считаешь нормальным то, как вел себя в прошлый раз?       — Я себя так вел, как вел, — нашел он оправдание своему отвратительному поведению. — Обычно я веду себя ещё хуже.       Посмотрев на него с издевкой, девушка еле слышно вздохнула. Этот человек был безнадежен, а она продолжала наивно надеяться, что он успеет набраться ума и измениться в лучшую сторону.       — Че-то загрустила твоя крошка, Леви, — с издевкой отозвался Фарлан, поглядывая на подозрительно притихшего приятеля. — Ну, попробуй, рассмеши её… Анекдот какой-нибудь расскажи…       В следующий момент на одну из соседних надгробных плит спланировал огромная ворона. Зацепившись своими лапками за каменный постамент, эта птица повернулась в их сторону, и, вытянув вперед свою шею, пару раз издала жуткое и пронзительное: «Ка-а-р!!!», широко раскрывая клюв. Вздрогнув, Микаса с ужасом уставилась на пернатое, не понимая, откуда оно здесь взялось. Ей казалось, будто эта черная плутовка издалека наблюдает за ней своим лукавым взглядом, наперед зная её судьбу.       Моментально притихнув, Фарлан с интересом покосился на Леви, пытаясь понять, что все это значит. Но тот думал уже о своем, представляя, как в вузе произошла катастрофа, что-то вроде взрыва отопительной системы. Декан с остальным, включая одногруппников отброшены на несколько метров назад, красавица Микаса Аккерман подвывает в его объятиях, и они вместе с Фарланом жестко обладают этой полуазиаткой прямо на развалинах бывшего университета…       — Ну, ладно, не плачь за мной, — донесся до её слуха голос Леви.       Убрав свою ладонь с её талии, он подошел к могиле Рико Брженской, и беззастенчивым жестом стряхнув на землю остатки пепла догоревшей сигареты, подался прочь, сделав знак Черчу следовать за ним. Украдкой попрощавшись с Микасой, Фарлан устремился за ним, и, вновь оставшись предоставленная сама себе, девушка уставилась на пустовавшую надгробную плиту, где только что сидела исчезнувшая самым мистическим образом противная ворона.