ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Прошло больше месяца с момента ее переезда в Стохесс с отцом, а Микаса до сих пор не могла поверить, что ей удалось так долго продержаться в университете. И даже обрести там друзей.
У неё была мечта — попасть в топ рейтинга лучших студентов. Но для достижения этой цели ей следовало посвящать все свое свободное время учебе, к чему она была не готова, не собираясь жертвовать ради высоких оценок остальными своими интересами, вдохновлявших её двигаться дальше.
Да, Микаса прекрасно понимала, что обогнать по успеваемости Марко Ботта у неё вряд ли получиться, но она могла хотя бы просто попытаться составить ему конкуренцию. А ведь первоначальные её прогнозы относительно пребывания в этом учебном заведении были не такими уж безоблачными, как это могло показаться на первый взгляд. И виной всему стало вмешательство в её жизнь одной особы, от которой после определенных событий она предпочитала держаться подальше. Так что если бы у неё вдруг возникла возможность вычеркнуть этого человека из собственной жизни, она бы это сделала с превеликим удовольствием, ни о чем не жалея и за что не переживая.
Леви Аккерман. Самодовольная скотина, каким он ей всегда казался, возомнившая себя «центром вселенной»… Сказать, что Микаса ненавидела его, значит, ничего не сказать. И перебирая в памяти лица и имена парней, с которыми ей когда-либо приходилось пресекаться, начиная со школьной скамьи, она не могла вспомнить никого, кто бы бесил её до такой степени, вызывая сплошь негативные эмоции.
Кажется, она никогда не забудет той злополучной сцены на кухне его нынче покойного прадеда. И чувство беззащитности перед этим человеком, который будучи слегка навеселе, начал её домогаться, намекая на вполне предсказуемый финал их совместного уединения. От её внешнего облика и фигуры, облаченной в халатик, под которым не было ничего, кроме нижнего белья, у парня, по всей видимости, окончательно снесло крышу. Адреналин ударил в голову, и, восприняв её отказ за некий элемент ролевой игры, только удвоил напор, пытаясь склонить её к запретной связи. Рядом не было никого, кто бы мог защитить её от накуренного в хлам придурка с разыгравшейся фантазией.
Ей чудом удалось вырваться от него. В противном случае он взял бы её силой прямо на столе, и она не смогла потом ничего и никому доказать. Будучи коварным и хитрым как сам черт, Аккерман умел мастерски заметать за собою следы, что особо и не прикопаешься. И случись с ней такая беда, она никому бы не смогла рассказать о пережитом. Ей бы попросту никто не поверил, а этот тип вскоре и вовсе бы нашел на неё управу. И угрожая ещё большей расправой, наверняка бы заставил её держать язык за зубами и никому не трепаться о том, что с ней сделал, продолжая и дальше склонять к запрещенным «развлечениям».
Микаса просто диву давалась, как ей вообще удалось тогда с ним совладать. И хоть сама она не сильно его испугалась, но была, мягко говоря, шокирована его поведением. Теперь эта сцена будет всегда стоять у неё перед глазами. Такое не забывается. По крайней мере, так быстро.
Нынешнее поведение Леви, конечно, тоже было далеким от идеала. И, кажется, он вел себя так специально, пытаясь привлечь к себе её внимание, но искренне отказываясь при этом понимать, что такие придурки её вряд ли заинтересуют. Вот если бы он с самого начала вел себя нормально, тогда, быть может, она попыталась бы наладить с ним отношения, пусть её инициатива и выглядела бы на тот момент нереальной перспективой. Словом, такого крэйзи, как Леви Аккерман, ещё надо было поискать. И прощать его выходки она не собиралась.
С другими парнями у неё сложились более приятельские отношения, на поддержание которых не приходилось затрачивать слишком много душевных сил. Оставаясь изредка у отца, Микаса ходила на учебу в компании Эрена и Армина. Реже Жана Кирштайна. Эти парни всегда оставались для неё лучшими приятелями, и в дружбе с ними она не видела ничего плохого.
Эти воспитанные ребята никогда не выходили за рамки, относясь к ней почти как к сестре. Сама она тоже не имела ничего против такого общения с ними, пусть ей порой и казалось, что Жан испытывал к ней более глубокие чувства, разделить которые она пока что была не в состоянии. В то время как более «опытные» подруги то и дело стремились навязать ей кого-нибудь для «отношений», постоянно подыскивая ей «кавалеров», только никто из них самой полуазиатке не нравился. Симпатичных парней на потоке хватало, а с харизматичными — беда. Очевидно, в этом и крылась основная причина, почему она ничего не испытывала к Кирштайну, присматриваясь больше к тем, кто на неё саму вряд ли бы обратил внимание. И то, что она до сих пор не нашла себе подходящего кавалера, её вполне устраивало. Она не видела в этом ничего страшного. Однако её одногруппницы так не считали, советуя ей присмотреться к тому или иному парню, озвучивая вслух их имена.
Её радовало, что хотя бы Жан был не таким. Не навязывался со всеми этими обнимашками, поцелуями; не стремился затащить её в постель, как кое-кто, неоднократно предлагавший ей стать его любовницей. Собственно, этими мыслями была занята её голова во время физкультуры, которую на дух не переносили Арлерт с Браус.
Эта дисциплина никогда им не нравилась. По ней у них были самые низкие оценки в группе. Ещё меньше Саша пылала «любовью» к физруку — уже немолодому мужчине Кису Шадису неизменным свистком в зубах и секундомером в сжатой ладони.
Сегодня у них было последнее занятие в спортзале. Следующее должно состояться на спортивной площадке, чего Браус не могла терпеть. Вечно они плелись позади всех с Арлертом во время марафона, так что даже угрозы физрука не могли мотивировать этих двоих бежать быстрее, радуясь тому, что они вообще не сдохли, умудряясь каким-то образом доползать до финиша, где их ждали остальные одногруппники, уже давно сдавшие свой норматив по бегу.
Выстроившись в один ряд, группа пребывала в ожидании физрука, заранее предвкушая его юмор в виде плоских острот, чей смысл был понятен только ему одному. Кто-то пришел раньше, кто-то — позже. Отсутствовали только Арлерт, Йегер, уехавший на курсы со своим отцом, и Аккерман, которому кто-то умудрился накануне пару защелкнуть степлером пакет, где он хранил спортивную форму. Задерживаясь в раздевалке именно по этому поводу, он тщетно пытался её оттуда извлечь, проклиная «умника», дорвавшегося со скуки до степлера.
Микасу эта новость несказанно обрадовала. Она видела в случившемся некое возмездие и даже была рада такому стечению обстоятельств, предвкушая занятия в спокойной обстановке, без привычных перепалок этого типа с Кирштайном и остальными ребятами. Правда, ликование её продлилось недолго. Девочки ещё долго обсуждали инцидент, когда в спортзале появился Аккерман собственной персоной. В одних спортивных шортах, потому что его футболка была безнадежно испорчена степлером. Проходя мимо полуазиатки, он окинул её таким ненавистным взглядом, что у Микасы закралась в голову мысль, будто он её в чем-то подозревает, хотя она этот степлер в глаза не видела. И даже вряд ли бы рискнула зайти в раздевалку к парням. Только убедить в этом Леви было очень сложно. Того и гляди, ещё начнет ей мстить, так и не разобравшись до конца, кто именно мог над ним так подшутить. Кажется, он даже собирался ей что-то сказать, но не успел. Появление на горизонте Киса Шадиса слегка охладило пыл обоих Аккерманов, и, заняв свое место в строю, он просто стал ждать, что произойдет дальше, не спуская глаз с приближающегося к ним с журналом в руках физрука.
«Одну минутку! Сейчас я оденусь!» — любил говорить Шадис, собираясь на пары, когда Конни с Эреном приходили на кафедру сдавать нормативы поздней осенью. Оказывается, в его понятии «одеться», — означало просто набросить на голову свою спортивную кепку и захватить с собой свисток, предварительно сунув в карман своих спортивных брюк секундомер.
«Поздравив» группу с заключительным занятием в спортзале, мужчина скользнул недоверчивым взглядом по строю, отмечая количество отсутствующих. И поправив на голове козырек своей неизменной кепки, принялся зачитывать вслух список нормативов, которые они должны будут сдать на зачетной неделе, дабы получить соответствующие баллы за семестр.
— Как же он мне надоел! — совершенно не опасаясь, что его могут услышать, негромко выругался Кирштайн, адресовав свои слова физруку. — Вот подойду сейчас к нему, заберу у него свисток, сорву с головы кепку, порву ее, и выскажу ему в лицо все, что думаю о нем…
Пребывая сегодня в дурном расположении духа, парень немного нервничал, переминаясь с ноги на ногу подобно спортсмену легкой атлетики во время разминки перед забегом.
— Ага, а потом вылетишь из универа вместе с документами, — осадил его Марко, поражаясь ретивости своего друга.
Говоривший вечно на повышенных тонах и мнившей себя полубогом физкультуры Кис Шадис бесил его не меньше, но, в отличие от Жана, он старался держать себя в руках, пусть это и было не так уже и просто. Остальные просто скучали. Особенно Браус, чей вес в такие моменты почти всегда становились предметом шуток не только самого преподавателя, но и её одногруппников. Правда, в последнее время Шадис почему-то начал придираться ещё и к Арлерту. И хотя эти двое старались выполнять на занятиях все, что он требовал от них: отжимались, прыгали, наворачивая круги вокруг стадиона, им все равно от него доставалось.
Покончив с перечислением нормативов, мужчина перешел к перекличке студентов, и, отметив вслух отсутствующих, внезапно уточнил, потрепав для вида свою кепку на голове:
— Так, а где носит этих двух короедов?
Понятия не имея, кого он подразумевает, Кирштайн вопросительно уставился на физрука. Как староста, он, конечно же, должен был быть в курсе причин, побудивших Йегера и Арлерта не явиться на пару, но понятия не имея, где находились эти двое, парень лишь развел руками в ответ, рискуя ввязаться в новый конфликт.
— Вот где они? Где Йегер? — уточнил Шадис, решив, что староста его не услышал.
— Он уехал. На курсы, — судорожно сглотнув, проронил Жан, уставившись в пол.
— А где Арлерт?
—
Остывает. В раздевалке, — неожиданно отозвался Аккерман. От Микасы не укрылись сквозившие в голосе парня циничные нотки. И слабо себе представляя, что он мог с ним там сотворить, вообразила на миг самое худшее, что успела нарисовать в голове её распоясавшаяся фантазия.
— Да он крутится где-то, — небрежно выдал Спрингер, не подумав о последствиях своего небрежного высказывания. Такого же мнения был об Арлерте и Кирштайн.
— На танцы записался?! — ухмыльнулся Кис Шадис, отмечая что-то в своем журнале.
— С Браус, — в тон ему ответил Конни, насмешливо покосившись в сторону своей одногруппницы. Не оставшись в долгу, та показала ему в ответ неприличный жест.
— Да она суфлера задавит… С такой фигурой… — не удержавшись, ввернул свое словцо физрук.
— А мне суфлер и не нужен, — отчеканила Саша, окинув испепеляющим взглядом не в меру говорливого одногруппника.
Немного успокоившись, Кис Шадис пообещал в следующий раз устроить для отсутствовавших персональную тренировку, тренируя их до тех пор, пока у тех не пойдет дым из ушей, когда в следующий момент скрипнула входная дверь спортзала, и на пороге появился Армин Арлерт собственной персоной.
Бледный как стена, парень выглядел слегка испуганным и подавленным. Раздосадованный вид Леви и сверкнувшие в его глазах огоньки недоверия говорили сами за себя. Слегка отвернувшись и поджав губы, Аккерман посмотрел куда-то в сторону, моментально стушевавшись. Его странное поведение не укрылось от пристального внимания Микасы.
Сейчас у Леви и вправду был такой вид, будто он здорово подставил одногруппника, который все равно ухитрился выйти «сухим» из воды, явившись на пару вопреки всем пессимистическим прогнозам. Но что конкретно произошло между этими двумя, для всех так и оставалось загадкой.
— Равняйсь! — рявкнул на студентов Кис Шадис, сжимая в руке свисток. Переодетый в спортивную форму Армин тотчас занял свое место в строю. — На-пра-во! Шагом марш!
Сорвавшись с места, группа побежала вперед, и, стараясь не отставать друг от друга, молили Провидение, чтобы им сегодня хватило сил для преодоления десяти кругов по периметру спортзала. Но если от Марко Ботта, как самого выносливого из парней этой группы, ещё можно было ожидать высоких результатов во время сдачи норматива по бегу, то об Арлерте, начавшем отставать от одногруппников уже после преодоления второго круга, такого сказать было нельзя. Хорошо, что в этот раз Шадис заставил их пробежать десять кругов вместо обещанных двенадцати, не то б Армин с Браус «склеили» ласты во время пробежки третьего.
Отбежав на приличное расстояние, и будучи уверен, что его никто не услышат, Леви бросил неоднозначный взгляд в сторону физрука. Набрав хороший разгон, Шадис бежал по спортзалу со свистком в зубах, обрушиваясь на Арлерта со словам: «Давай, беги!», «Хватит отлынивать!». Поравнявшись со Спрингером, Аккерман тотчас ему подмигнул, кивая в сторону ни о чем не подозревавшего физрука:
— Я запомнил, какой лестницей он ходит, так что когда он будет возвращаться на кафедру, надо будет подпилить ему там одну ступеньку…
— Ну, у тебя и мысли! — отозвался Конни, удивляясь полету его фантазий в плане мести.
Заметив, что парни о чем-то переговариваются между собой во время бега, Кис Шадис добавил им ещё по три круга за болтовню, что отнюдь не помешало ребятам продолжить свой разговор даже во время дополнительной пробежки, после чего подозвав к себе тех, кто успел преодолеть положенные десять кругов, устремился вместе с ними к турникам, поинтересовавшись вначале у каждого, как обстоят у них дела с физкультурой дома.
— Вот ты, например, Арлерт, — вперил он свой проницательный взгляд в едва живого после пробежки парня, — сколько раз отжимаешься от пола и висишь на турнике?
Слегка оконфузившись от столь пристального внимания к своей скромной персоне, Армин от недоумения почесал затылок. И продолжая с неприязнью поглядывая на трубу, за которую ещё надо было как-то зацепиться руками, нерешительно пролепетал:
— Когда как…
— «Когда как»? — не на шутку рассвирепев, выпалил Шадис, отказываясь верить в услышанное. — Ты мне конкретные цифры называй! Двадцать, тридцать… Вот что я хочу от тебя слышать!
По ряду его одногруппников прокатился заливистый смех. У всех сложилось впечатление, будто Арлерт специально задался целью вывести из себя грозного физрука, отвечая ему в столь издевательской форме, вот только самому Шадису на тот момент было явно не до смеха. Подозвав к себе Марко, он указал ему турник. Подпрыгнув и схватившись за трубу, парень без проблем выполнил упражнение, подтянувшись на ней ровно столько, сколько требовалось для сдачи норматива.
— Двадцать три, двадцать четыре, двадцать пять… Молодец, Ботт! — похвалил его Шадис, отмечая про себя хорошие данные его подготовки. — А теперь ты, Арлерт… Давай, подходи к трубе!
Покосившись на спрыгнувшего на пол и слегка запыхавшегося после подтягиваний Марко, Армин тягостно вздохнул в ответ. Он был бы и рад увильнуть от сдачи норматива, но под бдительным оком такого принципиального физрука, как Кис Шадис, сделать это было практически невозможно. Пробежав тем временем свои дополнительные три круга, Аккерман со Спрингером вскоре заняли места рядом с остальными, наблюдая за этим «шоу» со стороны.
— Потише, я кому сказал! — прикрикнул на них физрук и снова повернувшись к разволновавшемуся Армину, поставил в своем журнале кляксу, которая через пару минут должна была превратиться в его оценку. — Так, Арлерт…
— Да, — судорожно сглотнув, криво улыбнулся парень, заранее настраивая себя на неблагополучный разговор.
— Что «да»? — окрысился на него Шадис. — Иди и подтягивайся! — кивнул он в сторону свободного турника. — Докажи всем, что ты тоже можешь ЭТО сделать.
С трудом дотянувшись до железной трубы, и то при помощи подсадившего его туда Спрингера, Армин потянулся наверх, напрягая все мышцы собственного тела.
— РАЗ, — загибая пальцы, принялся подсчитывать вслух Кис Шадис, пристально следя за каждым движением парня. — ДВА…
Последний рывок дался Арлерту с особым трудом. И если бы не необходимость получить более-менее адекватную оценку за семестр по физкультуре, он бы уже давным-давно спрыгнул на пол, наплевав на сдачу норматива.
— Что такое? Уже сдох? — негодующе вскинув бровь, переспросил у него физрук, когда тот, собрав свои силы для завершающего рывка, подтянулся на трубе в третий раз, чувствуя, что сделать ещё один подход к ней он больше неспособен.
— Три… — спрыгнув на землю, Армин неожиданно повернулся к Шадису, и, не теряя времени на лишние размышления, предложил заключить с ним своего рода сделку: — А давайте, вы мне поставите тройку, и я пойду?!
Подумав о чем-то, Кис Шадис утвердительно кивнул, сделав вид, будто принимает правила его игры. И подмигнув в сторону застывшей неподалеку Микасы, приказал ей тоже занять место напротив турника.
Очутившись напротив трубы и смерив эту железяку загадочным взглядом, полуазиатка протянула к ней руки, чувствуя всем телом, как пристально следит за её движениями Аккерман. Этот парень был готов вечно смотреть на три вещи: воду, огонь, и то, как эта наивная дурочка пыталась дотянуться до трубы, не доставая до неё самый минимум. И прекрасно понимая, почему он так на неё смотрел, Микаса только больше смущалась, не в состоянии сосредоточиться на деле. Вот если бы её кто-нибудь подсадил к этой трубе, возможно, ей удалось бы сдать этот злосчастный норматив.
Вынув изо рта свисток, Кис Шадис подозвал к себе Арлерта, и, подмигнув в сторону его смутившейся одногруппницы, приказал подойти к ней и подсадить её к турнику. С трудом преодолев свою застенчивость по отношению к такой девушке как Микаса Аккерман, и заранее прикидывая в уме, как следовало её подхватить, чтобы не упасть вместе нею на пол, Армин опустил свои ладони на её талию. Неловкость испытывали оба. И сам Армин, и Микаса, сгоравшая от смущения перед недовольным взглядом побледневшего Аккермана. Он и сам был не против подсадить её к трубе, но Шадис почему-то поручил это задание главному слабаку их группы.
Армин выглядел очень напуганным, но отступать от намеченного не собирался. И слабо себе представляя, как вообще будет подсаживать свою одногруппницу к турнику, когда ранее этого никогда не делал, посмотрел вверх, прицеливаясь к ней взглядом. Его неловкость передалась и нервничавшей полуазиатке. Невольно раскрасневшись от несмелых прикосновений его ладоней к её талии, Микаса подпрыгнула вверх, пытаясь вцепиться руками в трубу. Наконец, Армину удалось приподнять её над полом, однако стоило ей вытянуть вперед свои руки, как поскользнувшись на ровном месте, он уронил её вниз, слишком несмело схватив девушку накануне за талию.
Микаса выскользнула у него из рук, свалившись прямо на Арлерта, к которому уже бежал матерившийся Кис Шадис. Грозно уставившись на парня, который извинившись перед одногрупницей за собственную никчемность, принялся растирать полученные во время падения ушибы на руках, мужчина подождал, когда тот приведет себя в порядок, после чего обрушился на него с новой тирадой:
— Ты как её держал, а? Хотел покалечить свою одногруппницу или что? Нельзя было держать её за талию покрепче и уверенней! Ты мужчина, в конце концов, или кто? Не бойся, Аккерман тебя не укусит…
Ещё больше зардевшись от его слов, Арлерт только развел руками в ответ. Оставив парня в покое, Кис Шадис резко повернулся к Кирштайну, и, сделав последнему знак подойти к девочкам, попросил его помочь каждой дотянуться до турника.
— Жаль, наша «девочка» так и не стала мужчиной, — подтрунивая над Арлертом, проронил вслух Леви, приревновав Микасу. Слегка подвернув ногу и чувствуя себя не в состоянии выполнить оставшуюся часть нормативов, полуазиатка села на лавочку, отправившись позже в медпункт в сопровождении Марко и Миллиуса Зермушки, ловя на себе ревнивые взгляды девочек, параллельно недоумевая с не менее многозначительного взгляда Аккермана, который казалось был готов прибить её на месте за то, что она позволила другим касаться себя, да ещё в его присутствии.
Разделив в дальнейшем группу на команды, Шадис заставил парней отжиматься, а девочкам вручил скакалки.
— Аккерман, спустись с небес и выполняй упражнение! — сделал ему замечание физрук, недоумевая с рассеянного вида этого типа. — Я к кому обращаюсь?! Ты меня вообще слышишь?
— Что? — переспросил тот, отворачиваясь от двери, за которой исчезли Микаса в сопровождении одногруппников. Вместо ответа Кис Шадис подмигнул ему в сторону скамейки, от которой надо было отжаться как минимум сорок раз. Только сейчас осознав, что занятие ещё не закончилось, и сдачу нормативов пока никто не отменял, Леви быстро обуздал собственные эмоции, и, постаравшись выкинуть из головы детали пикантного инцидента с этой полуазиаткой, направился к остальным одногруппникам, настраивая себя на боевой лад.
Проводив парня хмурым взглядом до скамьи, физрук невольно покачал головой. В последнее время с Аккерманом происходило что-то неладное, но что именно, понять он не мог. Будучи ранее всегда собранным и быстро реагирующим на его команды, с момента появления в этой группе новой девушки Леви как будто стал ещё более рассеянным, начав дерзить лично ему, чего раньше никогда не наблюдалось.
На протяжении всей пары тот не сводил глаз с Микасы, будто держа её все время под контролем. И пристально следя за тем, с кем и как она общается, этот парень порой настолько уходил в себя, погружаясь в свои раздумья, что пытаясь что-то донести до его ведома, Шадис получал от него обратную связь лишь со второй, а то и третьей попытки, чего ранее за ним не водилось. Отвлекаясь от мыслей о странном поведении этого студента, мужчина снова повернулся к девочкам и, сосредоточив свое внимание на Браус, протянул ей тоже скакалку:
— Держи, и постарайся сделать… Хотя бы половину норматива, — окинув скептическим взглядом её оплывшую после зимнего зажора фигуру, невольно добавил: — Будешь прыгать осторожно… Чтобы не провалился паркет. — После чего спрятав в карман секундомер, принялся с издевательским пристрастием следить за тем, как эта нехрупкая девушка пытается подпрыгнуть, то и дело запутываясь ногами в нехитром спортивном инвентаре под названием «скакалка», будто получая от этого зрелища какое-то особо извращенное удовольствие.
