inner demons

      — И что ты понял, Феликс? — Сынмин отодвигает устройство, больше похожее на дрель с фаллосом на конце, от которого к губам парня возле его ног тянутся нити слюны.       — Ч-что я плохо себя вёл, хён, — бормочет Феликс и пытается отдышаться.       На бедном парне никакой одежды, кроме облегающего комбинезона в крупную сетку, через который видно всё тело, а также ошейника, цепочка которого так заманчиво поблёскивает в руках Кима.       — Правильно, детка, ты очень плохо себя повёл, игнорируя меня всю рабочую неделю и кокетничая с моим секретарём Хваном, — Сынмин говорит так, словно обьясняет что-то пятилетнему ребёнку, и внутренности Феликса сворачиваются от этого. Его дёргают за цепь. — Но я думаю, ты слишком глупый, чтобы это понять.       Подошва лакированных туфель прижимается к члену Ликса, и он всхлипывает от непродолжительных нажимов. После Сынмин поднимается выше, ведёт по животу, груди, уделив внимание набухшим соскам, и в итоге прижимает носок обуви ко рту Феликса. Тот аккуратно принимается лизать кожу, прекрасно осознавая, что она идеально чистая, ведь это новая пара (Сынмин бы не позволил его языку касаться старых туфель), но всё равно чувствуя себя нечистым и провинившимся.        — Давай же, вычисти их своим и так грязным языком, — Сынмин, как истинный гендиректор (как будто Феликс знает, что это значит), откидывается на спинку мягкого, удобного кожаного кресла и доминирующе подпирает голову так, что Ли чувствует себя ничтожеством, сидя на холодном полу. Он может лишь широко провести языком по подошве и попытаться впихнуть себе в рот лакированный носок, как если бы он был той секс-дрелью, что долбила его горло совсем недавно.       Сынмин отрывает его от вылизывания спустя несколько минут и тут же впивается в губы, абсолютно не брезгуя. Феликс стонет, пуская очередной туман в свою голову вместе с языком начальника в свой рот. Ким отрывается со сладким чмоком и ухмыляется разрушенному (но не до конца) виду Ликса. Он поднимается и, снова дёрнув цепь, заставляет идти за собой к хорошо известной бандуре, что неоднократно заставляла Феликса рыдать. Не говоря ни слова, подчинённый ползёт за гендиректором на дрожащих четвереньках.       Ему нравилось думать об их социальном неравенстве. Это было мерзко — то, как унизительно хорошо становилось Феликсу от мыслей, что его трахает его же начальник, как в самых заезженных порно-роликах. Пусть он знал, что между ними большее, пусть он помнил, как два месяца назад они отпраздновали свою вторую годовщину со дня начала отношений. Пусть, ведь в моменты, подобные этому, он чувствовал себя ведомым и бессильным, пока Сынмин чувствовал себя на высоте.       Его ноги крепят с одной, а руки с другой стороны кожаного ящика, который был сделан для него и ровно под него. Ким отпускает цепь и закрепляет ещё один ремешок, но вокруг талии, чтобы этот непослушный мальчик точно никуда не ушёл от своего наказания. Он ещё некоторое время возится с устройством позади Ликса, а после вновь подходит к нему, прихватив рукой подбородок.       — Я надеюсь, ты уже понял, что я не собираюсь сегодня тебя трахать, — у Феликса уже слёзы на глаза навернулись, а Киму только веселее от этого. — Это сделает за меня твой любимый, безжизненный, резиновый член, — на этих словах скулёж усиливается, — только я его немного заменил, но ты не переживай, так будет лучше.       Слова настораживают, но Феликс лишь опускает голову, готовясь. И было к чему: как только Сынмин запустил секс-машину, к его заднице прижалось нечто намного больше, чем то, что было прикреплено во все прошлые разы к этой и так убийственной вещице. Сынмин заботливо помогает нерешительно двигающейся штуковине пристроиться к дырочке Ли благодаря единственному месту в комбинезоне, где есть разрез.       — Хён- что это-, — дрожа и всхлипывая от возбуждения и болезненного предвкушения, шепчет Феликс.       — Тише, малыш, сейчас, — как только Сынмин произносит это, лицо Ликса вытягивается, губы раскрываются в немом стоне, а весь воздух выталкивается толстым членом с крупной головкой, которая прямо сейчас вошла в младшего.       Феликс задыхается от чувства переполненности, он уверен, что будь он чуть в другом положении, на его животе была бы характерная выпуклость. Машина начала переходить от осторожных к более резким движениям, и тут Ли чувствует это. Об его задницу бьётся не только основание полностью входящей в него игрушки, но и её «бёдра», характерный хлопок и неестественный холод которых сводит с ума.       — Тебе нравится, я смотрю, — Сынмин поднимает его голову за волосы и смеётся над разъёбанным лицом своего подчинённого. — Конечно, тебе нравится, такой шлюхе, как ты, намного лучше, когда член есть всегда, верно? Когда он двигается так стремительно и целенаправленно, взбивая твои внутренности?       Скорость повышается, хотя Сынмин даже никуда не тыкал, и слёзы всё-таки текут по щекам Феликса. Да, чёрт возьми, да, ему пиздец как нравится этот огромный член, таранящий его внутренности, то, как он двигает его взад-вперёд вместе с ящиком, иногда прижимаясь «бёдрами» и будто бы проталкиваясь ещё глубже. С его губ вновь течёт слюна, конечности немеют, но так сильно хочется, чтобы его взял кто-нибудь другой. Кто-то живой, настоящий, чей горячий член может наполнить его до краёв спермой, а не эта чёрная махина.       — Этого недостаточно, правда? — опять насмехается Сынмин и уже самостоятельно увеличивает темп машины. Феликса натурально рвёт на части, горло саднит, он даже не заметил, как кончил, белая лужица просто растеклась под ним по сетчатой ткани и коже ящика.       Глаза Сынмина блестят, пока он смотрит на своего порочного малыша. Он не знает, что на него находит в подобные моменты, кажется, будто сам Феликс уже его дурманит, заставляет потерять голову, оставить в голове только одну мысль — доказать превосходство и наказать любимого подлеца, всё время пытающегося вывести его.