inner demons

      Друзья Хёнджина — дебилы. Особенно Хан Джисон. Особенно Хан Джисон, который предложил на Хэллоуин попереться в какую-нибудь заброшку на отшибе города. «Это будет весело!! Чё ты ссышь ахах» — написал он в их групповом чате, когда Хёнджин терпеливо доказывал ему, Феликсу и Сынмину, что это тупая затея. Их могли убить где-нибудь в переулке, но произошло то, что произошло.       Их шаги были тихими, а шелест листьев слишком громким, и Феликсу постоянно было смешно с этого. Он хихикал и заставлял хихикать всех, кроме трясущегося Хёнджина. Его собака ждёт его дома, и он бы хотел вернуться к ней. Заброшенное здание оказалось недостроенным отелем, но троих друзей это не напугало, конечно, ведь Хван был в ужасе. Но он был настроен серьёзно защищаться, в случае чего. Проще говоря, в его кармане был швейцарский нож, который он время от времени сжимал.       Отель должен был быть пятиэтажным, поэтому здание было полно всякого неизвестного и весёлого, по мнению Джисона. Хёнджин был бы хоть немного солидарен с ним, если бы не ночь на дворе и его суеверность.       Но, знаете, всё было правда неплохо, Хван даже начал привыкать к холоду и странной сырости, стоящей в бесконечных коридорах и однотипных комнатах. Пока они не разделились. Как в самых тупых фильмах ужасов. Пока вокруг его ноги и рта не обвилось что-то странное и склизкое и утащило в темноту.

𑁍

      Он, правда, отбивался. Хёнджин отчаянно махал своим маленьким, бесполезным ножиком против огромных и не очень щупалец, которые пытались обхватить его и забраться под одежду. Щупальца исходили из темного угла комнаты на пятом этаже, в которую его притащили, и в которой, какого-то хрена, были расставлены фонарики. Там даже был матрас, не поломанные тумбочки и какая-то одежда. Хёнджин очень быстро выбился из сил, его голос почти сел от криков о помощи, а руки и ноги дрожали. Поэтому щупальца обвились вокруг его тела. Они обхватили его талию, приподняв над землёй, зафиксировали руки и ноги, заткнули одним из тонких его рот, в который постепенно стекала какая-то вязкая и сладковатая субстанция. Хёнджин давился ею, не желая глотать, и она стекала с уголков его губ. Остальные отростки обводили ягодицы и возились с молнией на кофте, пока их не прервал леденящий душу голос.       — Достаточно, я сам, — из темноты показался парень. По крайней мере, он казался парнем, но из спины шли злосчастные щупальца, а бледная кожа в некоторых местах светилась и переливалась фиолетовым, приковывая внимание мутного сознания Хёнджина.       Парень, нет, то, что было похоже на парня с тёмно-фиолетовыми волосами, медленно приблизилось к нему, щупальца расступились перед ним и в предвкушении начали активней выделять слизь. Хёнджин, отметив в голове необыкновенную красоту существа, всё равно протестующе замычал, когда его кофту расстегнули, и она стала болтаться на нём (что его раздражало). После неизвестный парень приспустил его спортивные штаны, открыв вид на чёрные боксеры, и вот теперь Хван снова задёргался.       — Тише, это не поможет, — существо погладило щупалец во рту Хёнджина, и то выделило ещё больше сладкой жижи в рот человеку. Тот почувствовал судорогу во всём теле от наслаждения, а не страха, но глаза всё равно шокировано (читать: беспомощно) распахнул. — Нравится, да?       Вопрос явно не требовал ответа, но Хёнджин замотал головой, как если бы это имело значение. Существо ухмыльнулось и вцепилось в горло Хвана. Человек приглушённо вскрикнул, пытаясь снова звать на помощь, но ему пригрозили:       — В этом нет смысла, твои друзья уже немного заняты моими друзьями, — почувствовав дрожь тела в своих щупальцах, шея пришельца вспыхнула, и он блаженно откинул голову. — Да, чёрт, мне попался отличный человечишка, ты так ярко всё чувствуешь, — он внезапно приблизился к лицу Хёнджина. — И я знаю, тебе нравится всё это, прекрати строить из себя непонятно кого.       — И зови меня Минхо, — добавляет он, уже отстранившись, — хотя, сомневаюсь, что у тебя получится.       У Хёнджина действительно не получилось. После слов хозяина, щупальца задвигались, снимая кофту, разрывая любимую футболку Хвана и выкидывая штаны с бельём. Холод окутал тело человека, пока он понимал, что ему это нравится. Сука, ему это реально нравится. Нравится настолько, что член уже изнывал в неловкой жалобе на неудовлетворённость. Ему даже не противно от мысли, что где-то недалеко отсюда, с его друзьями, которые это всё затеяли, развлекаются подобным образом.       — Да уж, ты красавчик, — Минхо оглаживает его разомкнутые для щупальца губы, он подцепляет и слизывает с пальца собственную слизь, закатывая глаза. Кожа светится. — Даже не представляю, как ты наслаждаешься всем этим, она такая сладкая.       Хёнджин не понимает, как связан вкус жижи щупалец и его ощущения, но точно понимает, что существо чувствует все его эмоции.       Возможно, поэтому спустя полчаса он уже весь покрыт субстанцией отростков, которые вторгаются в его тело одно за другим. Они достают до всех нужных мест, те, что снаружи, дразнят соски, трут тазовые косточки, душат его и трахают в рот. Минхо смеётся над его видом, но сам дрожит, очевидно чувствуя все действия щупалец как свои собственные.       Когда склизкие отростки ускоряются и даже освобождают Хёнджину руки и рот, отчего он хрипло стонет, существо прижимает его к себе так, что нижнюю часть тела поддерживают щупальца, а руки человека опираются на плечи Минхо. Теперь Хёнджин смотрит в горящие наслаждением глаза существа, и оторваться от этих омутов кажется преступлением. Ситуацию усугубляет то, как Минхо шепчет уже недееспособному Хвану о его разъёбанном виде, и человеку одновременно и так стыдно, и так хорошо, ведь в голове ни единой мысли об ужасе всего происходящего. Какая разница, что сейчас его (и его друзей, предположительно) трахают в заброшенном отеле жуткие отростки неизвестного существа, которое явно получает огромное удовольствие. Разум затуманен уже давно и безнадёжно, но Хёнджин сомневается, что он против.       Когда он ощущает вязкую слизь щупалец в себе, то едва ли чувствует ноги. Минхо гладит его по лицу, пока движения в Хване замедляются, и его отростки присоединяются к этому. Человеку что-то шепчут на ухо, но он слышит лишь шум в ушах и быстрый-быстрый стук своего сердца, отключаясь с мыслью, что его швейцарский ножик — действительно бесполезная хрень.