inner demons

      — Хёнджин, я понять не могу, почему ты каждый чёртов раз упускаешь этого Ли, — Чанбин расхаживает по кабинету, и стук его туфель отдаётся прямо в мозг Хёнджина. Парень старательно корчит из себя озадаченного очередным проигрышем и постукивает дорогой ручкой по такому же чрезвычайно дорогому столу из дуба. В его голове тем временем ничего, кроме стука туфель Чанбина, под который он ведёт некий отсчёт до своей свободы.       Не то чтобы его не мучила совесть. Как же так, он, защитник города, вот уже какой год не может справится с потенциальной угрозой — Феликсом Ли, чьи грязные делишки уже давно держат в страхе мирных жителей. Чанбин тоже негодует, но Хёнджину даже на него бывает всё равно, как сильно бы он им не дорожил, и на какой должности бы тот не стоял. В конце концов, только Хван может хоть как-то противостоять этому безумцу с вечно развязанными руками, на пальцах которых всегда есть пара драгоценных перстней. Перстней, отпечатки которых так приятно разглядывать Хёнджину в зеркале.       Чанбин всё бормочет что-то о том ущербе, что нанесла их последняя сходка, но это не имеет значения. Хёнджин и так понимает, что его отпустят совсем скоро, ведь думают, что он в ярости и смятении из-за Феликса, хотя это далеко не так.       Ну, вообще не так, с учётом того, что Ли назначил ему личную встречу на сегодняшний вечер. Одна только нога Хёнджина трясётся при мысли об этом, но он старается выходить от Чанбина не настолько быстро. Его мотоцикл со свистом тормозит у дверей мрачного особняка, и он даже не стучится, прежде чем войти внутрь. Как всегда темно, свет исходит только от потрескивающего камина, и дождь за окном только дополняет атмосферу. Хван скидывает мокрую куртку и оглядывается, замечая на журнальном столике фрукты, вино и два бокала. Блондин улыбается и не может отрицать, что его пальцы покалывает от предвкушения хорошего вечера, осталось только дождаться самого хозяина дома.       В одну секунду всё меркнет. Хёнджин явно чувствует лёгкую боль в затылке, и его веки кажутся тяжеленными до того момента, как он яростно трясёт головой, сгоняя наваждение. Зрение размыто первое время, но глубокий голос и фигура в кресле перед ним, которой голос принадлежит, тут же расставляют всё на места.       — Какой же из тебя супергерой, если тебя так легко обдурить, Хван? — волосы Феликса отливают аметистовым в свете камина, и Хёнджин снова по-тупому улыбается, цыкая.       — Какой же из тебя злодей, если ты используешь такие примитивные методы, — коверкая голосом Ли последние слова, блондин закусывает губу и осматривает того. Как он и любит: кожаные штаны, плотно прилегающие к крепким мышцам, облепившая тело водолазка, тяжёлые ботинки, которые Феликс готов носить всегда, даже в собственном доме, множество цепей и колец, след от любого из которых обязательно будет красоваться на Хёнджине позже.       Феликс подходит ближе и хватает его за волосы. Взгляд из-под очков тёмный, будоражащий, и Хёнджин невольно облизывает губы.       — Зато рабочие, — Феликс оглядывает напряжённую шею, масляный взгляд и мелкие царапины, оставшиеся после сегодняшнего. Он приближает их лица друг к другу, но не даёт получить долгожданный поцелуй, всего, чего удостаивается Хван, — это довольная усмешка.

𑁍

      Феликс смеётся над лицом Хёнджина. Надо признать, то, как корчится главная надежда и защитник города, выглядит действительно нелепо. И, в определенной степени, возбуждающе, потому что Хван стонет красиво, губы похожи на только-только распустившийся цветок, в целом всё напоминает произведение искусства. Феликс упивается тем, что это его рук (или ног) дело, отхлёбывает ещё вина из бокала и сильнее нажимает ногой на выпуклость на штанах Хёнджина. Казалось бы, такой сильный, но разваливается под Ли, словно не имеет вообще никаких преимуществ перед ним.       В этом и вся прелесть: все, кто были до Феликса, сдавались слишком быстро, просто подсознательно подчинялись Хвану, а вот он не такой. Ох, нет, он далеко не такой. Потому что всё это для него — не борьба за власть в стране, а игра. Игра, в которую можно играть бесконечно долго, похожая на кошки-мышки; здесь нет проигравших, если подумать, их всего двое, и оба в плюсе.       Но всё-таки Феликсу нравится бить Хёнджина по его смазливому лицу и чувствовать превосходство. Шлёпать своей небольшой ладонью по едва огрубевшей коже щеки, наблюдать, как с каждым ударом остаётся всё более красный след. Он так хорошо подходит к одежде блондина.       В какой-то момент движения бёдер Хвана становятся хаотичней, он губы свои невозможные сжимает в тонкую полоску (знает, что иначе его крики разлетятся по всему особняку) и голову назад откидывает, обнажая кадык. Феликс его так сильно укусить хочет, что нога сама съезжает с промежности Хёнджина на пол. Под такое несвойственное герою, жалобное «нет, пожалуйста» Ли лижет шею своего врага, уже покрытую его следами, которых никогда не будет достаточно, и роняет бокал с вином на пол.       Осколки оглушающе разлетаются, парочка теряется в мягком ковре, и будь Хван не так сильно опьянён Феликсом, то обязательно бы нахмурился. Но пока он видит и слышит одного лишь Ли и не позволяет ничему другому просочиться в разум.       Они идеально умещаются вдвоём на стуле, к которому он привязан. Его джинсы расстёгнуты, перевозбуждённый член, появление которого было в сопровождении восхищённых вздохов, колом стоит и уже жаждет вторгнуться в жаркую тесноту чужого тела. Феликс вновь меняет положение, приспустив свои кожаные штаны, он спиной присаживается на колени Хёнджина. Последняя пара движений маленькой ладони по напряжённому органу, и вот Хван, наконец, взят не только в плен Феликса, но и его нежных стеночек, что так ритмично и необходимо сжимаются. Ли принимается скакать на нём так, будто от этого зависит его жизнь, с отдачей и звонкими стонами (он ими, в отличие от Хвана, любил разбрасываться), его бёдра глухо хлопают о чужие. Он откидывается на своего врага и опирается на него спиной, шепча о том, как хочет быть поскорее наполненным горячей густой спермой, и кто такой Хёнджин, чтобы отказать.       Они тяжело дышат, прижавшись друг к другу, руки болят, но он может подождать, пока Феликс отдышится и успокоится. Теперь тишина перебивается лишь вздохами двух парней, и, наверное, это самое время для Хёнджина, чтобы подумать, какую отмазку он использует в следующий раз для Чанбина, когда вновь поддастся и упустит опасного, но такого чертовски привлекательного Феликса Ли из рук.