يقبرني

      Когда Возвращаешься после смерти, всё твоё естество каждой струной тянется к Очарованию.       Джуён узнает об этом позже.       — Ёнхун-       Джуён задыхается чужим именем, его неработающие лёгкие разрезает огнём, и он приподнимается на локтях, осматриваясь: знакомый белоснежный потолок и шёлковые простыни, свежий воздух и… чья-то маленькая ладонь вынуждает Джуёна опуститься обратно.       — Ты даже не представляешь, какую ошибку совершил, — шелестит Чхве Юджин, и Джуён жалобно стонет. Кровь в венах возвращает болезненный путь по телу, и Джуёна буквально выворачивает. А ещё где-то на грани сознания свербит Чону-я, Чону-я, Чону-я. Чёртова Связь. — Что ты как маленький? Подожди, пока вампирский яд закончит работу.       — Ваше Величество, — хрипит Джуён, опрокидываясь на подушки, и Юджин поджимает уголки губ. Джуён пытается вспомнить, что произошло в последние секунды перед его смертью, однако после Возвращения это не так просто. — Я пытался узнать имя Сира.       — Тебе не стоило создавать Связь, — лёгкий и нежный, как весенний ветер, голос Юджин умиротворяет. Она гладит его по слипшимся волосам, и Джуён закрывает глаза, пытаясь восстановить дыхание. — Через полчаса ты получишь публичное наказание за это.       — Как вам будет угодно, Ваше Величество.       — Сначала Древний Ли Хёнджэ, теперь Новорождённый, — продолжает Юджин, пробегаясь кончиками пальцев по скуле Джуёна, и он хмурится. — Почему ты так не бережёшь себя?       — О чём вы?..       Вместо ответа слышится шорох одежды и постельного белья. Тёплая ладонь с лица пропадает, и Джуён открывает глаза, промаргиваясь. Юджин смотрит на него с привычной холодностью, затмевающей проявление истинных эмоций, однако Джуён знает, что скрывается за её серым фасадом. Возможно, является одним из немногих, кто знаком с настоящей Чхве Юджин.       — Кто посмел сделать это с тобой?       Юджин пересаживается к бёдрам Джуёна и указывает на сползший бинт на запястье. Джуён морщится, автоматически потянувшись поправить, но его ладонь перехватывают и отталкивают. Развязав крошечный узелок, Юджин осторожно раскрывает окрашенную сухой кровью кожу, и её тонкие брови соединяются.       — Покорный Королевы Чхве Чанхи.       — Он хотел убить тебя?       — Не меня, — Джуён приподнимается на локтях, и на этот раз его не укладывают на пуховое одеяло. Юджин скользит длинным ногтем к пулевому отверстию, не затянувшемуся до конца из-за неизвестного яда, и нажимает пальцем на выступившую и почерневшую вену. — Разорванного Горлом.       — Это вербена, — проигнорировав последнюю фразу, Юджин снимает мятый бинт, комкает его и встаёт с кровати. Пройдя к шкафам у противоположной стены, где Джуён хранит личные вещи и одежду, Юджин снимает пиджак и вешает его на спинку стула. — Ты что-то делал с этим?       — Пытался, но…       В голове пульсирует из-за Возвращения, поэтому Джуён со стоном пересаживается к изножью, и Юджин возвращается с металлической аптечкой. Джуён молча наблюдает, как Юджин закатывает рукава белоснежной рубашки, и по её худому предплечью скользят нефритовые чётки.       — Теперь у нас есть гарантия на объявление межкланового противостояния, молодец, — Юджин холодно улыбается, вытаскивая из приоткрытого ящика складной нож, перекись и повязки пластырного типа. Сначала Джуён не понимает, о чём она говорит, но затем до него доходит. Правило Древнего Ли Шиён. Вампиры не имеют права нападать друг на друга в мирные времена. Если Чон Джэхён расскажет Верховному, что Джуён убил его, Клан «Ли» получит такую же гарантию.       Джуён ничего не говорит, не желая получить наказание и за схватку с Джэхёном, и кротко протягивает открытое запястье. Кто-то снял с него пиджак, и пропитанная пылью и потом рубашка неприятно липнет к телу. Юджин опускается перед Джуёном на колени, беря его ладонь в свою и, приблизившись, приставляет кончик ножа к открытой ране. Когда заточенное лезвие входит глубоко под кожу, рука Джуёна импульсивно дёргается, и часть стремительно бегущей крови попадает на лицо Юджин.       — Королева «Ким» может управлять стригоями с помощью Слова, — облизнувшись, говорит она, и брови Джуёна приподнимаются. Невольно он находит отливающие зелёно-голубым чётки, и в груди что-то ворочается. Только Древние могли оказывать Влияние на вампиров. — Она отчётливо продемонстрировала это на Цянь Куне.       — Она знает о?.. — Джуён не договаривает, встречаясь взглядом с Юджин, и та смотрит на него с очевидным намёком. Её тёплые пальцы раздвигают края разрезанной плоти Джуёна, чтобы выпустить отравленную кровь. Джуён сглатывает, ощущая внезапное головокружение.       — Не знает, поэтому отныне на все Встречи Правящих вампиров от моего Клана ходишь только ты. В компании Минджи и Боры, разумеется.       — Конечно, Ваше Величество.       Джуён глубоко кланяется, насколько это возможно, и принимает приказ. Раньше его едва ли допускали до подобных дел, однако он понимает опасения Её Величества. Уловив её спокойное настроение, Джуён решается на осторожный вопрос.       — Когда будет второе… наказание?       — Его не будет.       — Но как… Вы же сказали…       — Я мотивировала тебя на успешное выполнение задания, — Джуён выдыхает, приветствуя родное и обжигающее пламя раздражения, и Юджин улыбается. Джуён презирает себя за то, что повёлся. Всё это время он трясся зря? — Возможно, ты не помнишь, но я никогда не была его инициатором.       — Но вы-       — Я хоть раз трогала тебя после того, как из моего Клана ушёл Древний Ли Хёнджэ?       Едва последние капли яда покидают запястье Джуёна, Юджин заливает длинный разрез перекисью и наклоняется, чтобы провести по нему языком. Чуть вампирской слюны, и Джуён уже чувствует, как раскрытое пулевое ранение стягивается, однако едва ли обращает внимание. Он в упор смотрит на Юджин и пытается унять зарождающийся пожар.       — Нет, но вы всё равно с радостью воспитывали меня вместе с ним, — наконец цедит Джуён после недолгого молчания. Юджин к этому моменту приклеивает повязку пластырного типа и вытирает с лица чужую кровь. — А сейчас не хотите?       — Я никогда не хотела насиловать тебя, Джуённи, — спокойно отвечает Юджин, и Джуён вздрагивает. Он впервые слышит, как наказание не называют чем-то завуалированным, и ёжится из-за ласкательной формы своего имени. Обычно она является предостережением. — Не забывай, что после побега Древних вампирский мир поменялся.       — Пытаетесь оправдаться? Так хён тоже не хотел, — Джуён не может произнести слово, до сих пор вызывающее в нём ужас. Ушли десятилетия, прежде чем он оставил «воспитание» старших вампиров позади. Когда Юджин разжимает пальцы на запястье, Джуён отодвигается, но не избегает ладоней на шее. Юджин пробегается по его челюсти и останавливается на горящей щеке. Джуён против воли льнёт к прикосновению. Следующие слова получаются тихими: — Он делал это из-за влияния Ложного Бога.       — Это нечестно, мой принц. Почему ты пытаешься оправдать его, а меня нет? — Джуён отводит взгляд на расстёгнутый воротник рубашки Её Величества. За ним на бледной коже скрывается шрам от давнего Пробуждения. — Ложный Бог воздействует на всех стригоев одинаково.       — Хён не такой. Не такой…       Джуён устало роняет голову, и Юджин отступает на пару шагов. Джуён ощущает на себе её ярко-алый взгляд и прикрывает глаза. Ханён и Бора — его лучшие друзья, но даже они не знают то, что знает Её Величество. Страхи, слабости, боль, борьба, безответная влюблённость — Чхве Юджин была рядом на протяжении всего пути, и в каком-то смысле приняла участие в падении Джуёна.       — Сколько же лет должно пройти, чтобы ты наконец понял, что от твоего хёна мало что осталось? — спрашивает Юджин, умудряясь вложить в голос столько льда, что по Джуёну бегут мурашки. — Это давно не Древний Ли Хёнджэ. Это Ложный Бог, и он не нуждается в тебе.       Всего один глагол, и пламя внутри Джуёна потухает, съёживаясь. Перед опущенными веками мелькают недавние события на Чирисан, и Джуён неосознанно качает головой. Он вспоминает то мучительно ощущение ненужности, и ему не хочется признаваться. Ему хочется вернуться к хёну и остановить его от ошибки.       — Нет, это неправда.        — Почему ты настолько ослеплён? Я говорю об этом не первое десятилетие, однако ты продолжаешь верить, что Древний Ли Хёнджэ особенный. Ложный Бог овладевает всеми стригоями без исключений.        — У него в доме есть икона, он защищает себя.       — Отпусти его, — невозмутимо продолжает Юджин, делая всё, чтобы Джуёну стало физически больно. Он дотрагивается до груди онемевшими пальцами, ловя беспокойный стук мёртвого сердца. — Иначе ты погибнешь следующим.       — Может, я должен? — огрызается Джуён, не сдержавшись, и открывает глаза. Стоящая перед ним Юджин выглядит каменной скульптурой. Джуён сдавливает клыки и не моргает, и вдруг к привкусу гнили во рту из-за недавнего Возвращения добавляется отголосок морской соли.       — Любовь не стоит того.       — Вы никогда не любили. Вы не знаете, что это такое.       Юджин улыбается. Слабо, будто издевается, однако её горящие кровью глаза остаются пластиковыми. Безучастными. Пустыми, как и у всех вампиров, потому что ни в ком после Пробуждения нет души.       — Я-то как раз знаю, что такое настоящая любовь, — развернувшись на каблуках, Юджин отходит к шкафу, убирает аптечку на нижний уровень и накидывает пиджак. Когда она оборачивается, Джуён ловит в её взгляде нечто незнакомое, но до дрожи пугающее. — И тебе лучше не сталкиваться с ней.       После этого Юджин покидает его покои, и Джуён остаётся в оглушающей тишине.       Приняв душ и переодевшись, он отклоняет мельтешащие мысли о хёне, постепенно восстанавливает утерянные из-за временной смерти воспоминания и понимает, что мало что сохранил. Он точно помнит умоляющее лицо Ёнхуна и то, как пропустил его и Разорванного Горлом, а дальше всё меркнет. Сначала Её Величество свернула шею Ханёна, затем взялась за него, и вот он здесь, в личной ванной комнате, смывает кровь и пот.       Если Ханён умер раньше, он и проснуться должен раньше, поэтому Джуён выходит из комнаты и неспешным шагом направляется в сторону подвалов. Первые часы после Возвращения отвратительны. В такие моменты явнее всего ощущается, что ты всего лишь ходячий труп. Джуён ненавидит каждую секунду ожидания, пока не может чувствовать себя не по-настоящему живым.       За витражными окнами тьма, часы вампирского бодрствования и спрятанное под тучами небо, но по пути вниз Джуён никого не встречает. Это неудивительно. Хоть Клан «Чхве» и в несколько раз больше Клана «Ли» по количеству участников и размеру жилой площади, стены их особняка никогда не кипят разговорами или смехом. Джуён даже не может вспомнить, когда в последний раз говорил с кем-то, кроме Ханёна, Боры, Минджи, Её Величества или Новорождённых. Помнит ли Джуён их полные имена?       Так ни на кого и не наткнувшись, Джуён спускается в подвалы и внезапно останавливается на развилке. Проснувшись, он единожды почувствовал проявление Связи, однако сейчас в его груди почему-то всё переворачивается, и что-то невидимое начинает толкать в сторону подвалов для Еды. Оттуда же раздаются знакомые голоса, и Джуён, нахмурившись, следует зову.       — Это же приказ Её Величества, — ноет Бора, опираясь на стол у арки в коридор, и демонстрирует глубокое декольте расстёгнутого и большого пиджака. Не сложно догадаться, чей он, ибо сидящий за столом мужчина одет только в рубашку, галстук и штаны, что противоречит дресс-коду Клана. — Ты не слушаешься нашу мамми?       — Приказы Чхве Юджин — это пустой звук, — равнодушно отвечает мужчина, и, когда Джуён входит, пригибая голову, оборачивается через плечо.       Высокий, статный и невероятно действующий на нервы — невозможно найти слов лучше, чтобы описать Кан Даниэля, Кормилицу Клана «Чхве». Достаточно одного взгляда, и у Джуёна сразу чешутся кулаки. Он уверен, не будь Кан Даниэль сыном Древнего, в нём не было бы столько спеси. А что говорить про Квон-Ли Ынбин? Эти полукровки-вампиры всегда считают, что лучше остальных.       — О, малышка, приветик, ты Вернулась, — коварно улыбнувшись, Бора отталкивается от стола Кан Даниэля, и пиджак полностью открывается. Джуён отводит взгляд от её оголённой груди на потолок и терпеливо вздыхает. Первые пять лет это сбивало с толку. Сейчас раздражает. — Ханён тоже.       — Я хотел проведать его перед наказанием, он здесь? А ещё мне нужно поесть, — последнее говорится Кан Даниэлю, и тот незаинтересованно поводит бровью, открывая кожаный журнал с учётом Кормлений.       — Да, учит Ёнхуна кормиться, — Джуён, уже было шагнувший к первой двери, замирает с поднятой ногой и медленно разворачивается. Притворно испугавшись, Бора перескакивает на высоких каблуках за спину Кан Даниэля, но тот лишь морщится и освобождает локоть из хватки цепких ногтей. — Ты так смотришь, будто хочешь то ли убить меня, то ли трахнуть. Надеюсь, второй вариант.       — Что значит «учит Ёнхуна кормиться»? — медленно переспрашивает Джуён изменившимся голосом, и его губы дрогают. Хочется гаркнуть, и Джуён сдерживает себя всеми силами. Обжигающему огню в груди это, однако, не мешает затрещать. — Новорождённый что, ещё у нас? Разорванный Горлом тоже?       — Нет, донсэна забрали «Ли».       — А почему Королева не забрала?       — Не знаю, она просто свалила, — Бора прячется за широкой спиной Кан Даниэля, но затем встаёт на носочки и выглядывает из-за его надплечья. Кан Даниэль цыкает, не отвлекаясь от собственных записей. — Сказала, что никуда не торопится.       — И Её Величество решила оставить его у нас?       — Ну… она решила принять его в Клан, — отвечает Бора и закатывает глаза, стоит из горла Джуёна вырваться непроизвольному рычанию. — Истинный Боже, я надеюсь, что ты реально хочешь трахнуть меня, иначе этот взгляд очень пугающий.       Недовольно рыкнув, Джуён бросается дальше по коридору, и вовремя заигравшая Связь подталкивает его к третьей двери с конца. Джуён распахивает её рывком и выпускает сквозь клыки повторное рычание.       — По Правилу Древнего Накамото Юты мы всегда должны перекрещивать ранки и благодарить Истинного Бога за возможность вечного существо-       Ханён, подающий безымянной Еде стакан апельсинового сока, осекается и, мгновенно сориентировавшись, встречает Джуёна с неодобрительным выражением лица. Проигнорировав Ханёна и бледную, едва соображающую после Кормления девушку, Джуён направляется к Ёнхуну, и тот вскакивает. Джуён, приблизившись, толкает его в грудь.       — Какого чёрта ты здесь забыл?! — Ёнхун спотыкается из-за второго толчка, но вдруг толкается в ответ, и Джуён отлетает на пару метров. Он ожидал неправильного распределения вампирской силы, поэтому вновь кидается вперёд. — Я же отпустил тебя. Я, блять, пропустил тебя и Разорванного Горлом!       — Ты у своего Клана спроси, почему я всё ещё здесь! — Ёнхун пихает Джуёна также в грудь, пытаясь отдалить от себя, но Джуён не отступает, и спустя секунды они оказываются у изножья кровати. — Говорят, что я под покровительством титула принца, однако не отпускают!       — Ты не принц! — рявкает Джуён, и в горле всё клокочет. Когда он особенно сильно пихает Ёнхуна, тот валится на чёрные простыни и неуклюже приподнимается на предплечьях. — Мне плевать, кто твоя мать, но в Клане «Чхве» ты не останешься.       — А ты умеешь нормально разговаривать? Или только рычишь, как ебаное животное? — со смешком интересуется Ёнхун, склоняя голову, и его взгляд снизу пробуждает в Джуёне нечто тёмное. Возможно, жаждущее крови.       Он вскидывает руку, намереваясь не то задушить Ёнхуна одной ладонью, не то дёрнуть за волосы, как внезапно Чутьё обрывает его. Спустя секунду вместе с двумя прогремевшими выстрелами плечо Джуёна пронзает точечным уколом, и Ёнхун и Еда вскрикивают.       Это обычная пуля, поэтому Джуён остаётся на ногах, хоть и пошатывается. Ёнхун перед ним испуганно ощупывает себя за бок и, увидев на бледных пальцах кровь, невоспитанно открывает рот.       — Следующие будут серебряными и в сердце, — невозмутимо предупреждает мягкий голос вместе с характерным звуком перезарядки, и этот звук смешивается с ехидным хихиканьем Боры. — Это моя территория, здесь не дерутся.       Джуён выдыхает через нос, отгоняя пульсацию в простреленной плоти, и аккуратно выковыривает застрявшую пулю. Уронив её на деревянный пол, Джуён одёргивает рукав пиджака и направляет на Кан Даниэля убивающий взгляд. Тот прячет пистолет за спину под кожаный ремень и кивает Ханёну на сжавшуюся Еду.       — Зачем стрелять в малышку? — проскользнув мимо стоящего на пороге Кан Даниэля, Бора подходит ко всё ещё ошарашенному Ёнхуну, забирается на кровать и садится на колени, чтобы осмотреть бордовый цветок на молочной рубашке. Ёнхун крепко держится за место, откуда шла кровь, поэтому Боре приходится ущипнуть его за мизинец. — Убери пальчики, я вытащу пулю.       — Но- подождите… почему? К-как?..       — Ты же мертва, малышка. Так теперь будет всегда, — Ёнхун болезненно кривится, и Джуён звонко цыкает. Благодаря усиливающейся Связи он ощущает всё в два раза сильнее, и не дай Истинный Бог Ёнхун останется в Клане.       Ловко разорвав рубашку, Бора засовывает пальцы в образовавшуюся брешь и что-то делает, что заставляет Ёнхуна подпрыгнуть и ойкнуть. Джуён скрещивает руки на груди, и Ханён, выводя что-то бормочущую Еду, окидывает его осуждающим взглядом.       — Вот и всё. Через полчаса будешь как новенькая, — поднявшись юркими пальцами к груди Ёнхуна и цапнув его пулей за сосок, Бора соскальзывает с кровати и показательно медленно направляется к Кан Даниэлю. Ёнхун же, поправляя рубашку, смотрит на неё огромными глазами и с лёгким румянцем на щеках. — Не советую стрелять в сына Правящего вампира чужого Клана и принца своего.       — Да хоть в саму Чхве Юджин, — Кан Даниэль не ведёт и бровью. Взглянув с полным безразличием сначала на Ёнхуна, а затем на Джуёна, он разворачивается на каблуках классической обуви и покидает комнату. — В подвалах правлю я.       — Слишком дешёвые выебоны для сына Древнего, — Бора закатывает глаза, бесшумно подбросив и поймав пулю, и Джуён решает, что с него хватит. Он поговорит с Её Величеством о Новорождённом после наказания.       Обогнув Бору, Джуён выходит в искусственно освещённый коридор, находит выбранную ранее дверь и заглядывает к Еде. Он кормится без лишних слов и приветствий: сразу проходит к неизвестному парню, прокусывает его шею, забирает кровь и уходит, не дожидаясь Ханёна. Джуён убедился, что он в порядке, а разговор можно и перенести. Особенно из-за взгляда, которым его одарили.       В своей комнате Джуён принимает повторный душ, окончательно восстановившись после Возвращения, и зализывает затягивающее в плече ранение от Кан Даниэля. Наблюдая, как вода смешивается с алым, Джуён по какой-то причине вспоминает о вопросе Разорванного Горлом, и по его влажному загривку бегут мурашки.       Тогда почему ты всё ещё здесь?       Действительно, почему? Если у Джуёна не получится отговорить Хёнджэ-хёна от смерти, в чём будет заключаться смысл его жизни? Может, ему тоже пора уходить?.. Но… как же Её Величество, Ханён и Бора?..       Думать о таком страшно.       После душа Джуён укладывает волосы гелем, сбривает лёгкую щетину и надевает белый костюм с рубашкой из шифона. В другой ситуации он бы не стал так готовиться, но это публичное наказание. Его увидят если не все, то многие члены Клана.       Для этого Джуён должен быть во всей красе.       Прикрыв дверь, он спускается на первый этаж, снова никого не встретив, и пересекает первый открытый зал. Ему нужно в следующий, с белыми стенами, плитами, вычищенным стеклом и полками, полным оружия.       — Не стесняйся, мой принц.       Когда Джуён входит, повинуясь тихому голосу Юджин, к нему мигом обращаются взгляды присутствующих соклановцев. Они смотрят сквозь него, и при иных обстоятельствах Джуён точно также смотрел бы в ответ. В данный момент он не смотрит на них вообще. Единственные, в чьих глаза есть эмоции — это Новорождённые, Ханён, Бора и… Ёнхун?       Что он здесь делает?       Их взгляды пересекаются всего на секунду, но Джуёну достаточно, чтобы увидеть, как Ёнхун нахмурен и напряжён. Эту скованность Джуён чувствует и с помощью Связи, только не может понять, кому по-настоящему она принадлежит. С того момента, как они связались, многое разделилось пополам.       — Теперь вы будете знать, как проходят наказания нашего Клана, — говорит Юджин Новорождённым, стоит Джуёну приблизиться, и Чон Хэрим перепуганно кланяется. Ким Сону крепко держит её за белоснежные пальцы. — Расскажите мне о втором правиле нашего Клана, Хэрим-а.       — Не привязываться, Ваше Величество.       — Нет, дорогая, это первое правило. Дэхви-я?       — Непослушание ведёт к наказанию, Ваше Величество.       Когда Юджин слегка кивает в сторону, Джуён находит знакомый ящик из железа и вытаскивает серебряный кастет. При контакте с проклятым металлом его кожа вспыхивает бурлящей кровью, покрываясь ожогом, однако Джуён отбрасывает неприятное ощущение. Это ещё не больно. Боль едва ли началась.       — И?       — Частые наказания ведут к смерти. Окончательной или временной, в зависимости от обстоятельств.       — Верно, Дэхви-я, вы молодец.       Держа взгляд на Джуёне, Юджин надевает тонкие перчатки из чёрной кожи, забирает кастет и проскальзывает в него маленькими пальцами. Джуён прикрывает глаза, покорно готовясь к первому удару.       Он прилетает ему в бритую щёку. Сила, с которой серебряное оружие врезается в кость и разъедает кожу, заставляет Джуёна отшатнуться. В груди тем временем вскрикивает нечто, похожее на возмущение, и оно не принадлежит Джуёну.       — Не будет порядка, не будет процветания.       Джуён восстанавливает равновесие, всё также не открывая глаз, и Юджин целится в его висок. Кровь пузырится, стекая по скуле и краю челюсти, и Джуён делает глубокий вздох.       — Я не только ваш Правящий вампир, но и Сир.       Следующим кастет рассекает нижнюю губу. Кажется, Джуён случайно прокусывает язык, потому что рот наполняет свежей кровью Еды, и она течет по горлу, возвращаясь в вены.       Иногда это даже приятно.       Когда из него выходит кровь, Джуён представляет, что жив по-настоящему.       Юджин продолжает избивать его, перемещаясь из стороны в сторону, чтобы добавить на раненое лицо и шею как можно больше алых и фиолетовых всплесков, и Джуён не сопротивляется. Он терпит местами пылающую боль, не способную из-за серебра исцелить его сразу, и прячет руки за спиной. Привычный пожар теперь не только внутри, но и снаружи, на сгоревшей коже.       Спустя время, когда Джуён перестаёт успевает глотать кровь и с трудом шмыгает носом, Юджин замахивается издалека. Джуён заранее знает, слышит, как свистит рассекаемый воздух, и готовится отлететь в противоположный угол, как вдруг раздаётся хлопок.       — Отпустите меня.       Джуён, замешкавшись, распахивает слезящиеся глаза, промаргивается и видит перед собой рукав молочной рубашки. Его зрение фокусируется не сразу.       — Хватит молча избивать его!       — Вы пытаетесь диктовать мне правила?       Юджин спокойно выгибает бровь, пытаясь двинуть согнутой в локте рукой, но не может. Ёнхун держит её скрюченными пальцами, придерживая предплечье. Джуён выпрямляется, вытирая кровь рукавом белоснежного пиджака, и с трудом сглатывает вязкую слюну.       — Чего вы добиваетесь?!       — Отпустите меня.       — Даже животное нельзя воспитать с помощью насилия, а Вы нападаете на человека!       — В последний раз предлагаю отпустить меня, — безэмоционально произносит Юджин, смотря на возвышающегося и бушующего Ёнхуна. — Хотите занять его место?       — Я не буду занимать ничьё место! Что за бред с публичным наказанием?! Неужели не понятно, что насилие — плохой вариант для «воспитания»?       Юджин склоняет голову, впериваясь в Ёнхуна тяжёлым взглядом, но тот не отступает. Они смотрят друг на друга несколько мучительных секунд, в течение которых Джуён кое-как восстанавливает дыхание. Он ощущает, как внутри Ёнхуна бушует шторм, и кривится, касаясь груди. Затем Джуён моргает, вампиры перед ним испаряются, и он начинает крутить головой. Когда сзади раздаётся звон стекла, Джуён крупно вздрагивает.       Скорость Чхве Юджин невозможно отследить ни Чутьём, ни глазом.       — То, что вы являетесь сыном Королевы «Ким» и Связаны с моим принцем, не даёт вам право своевольничать, — ровным тоном говорит Юджин, балансируя на носочках. Ёнхун, чуть не выбив прозрачную перегородку, судорожно кашляет, и тонкие пальцы пробивают его шею, пока на ней не появляются первые капли крови. — Будьте послушным Новорождённым, если хотите увидеть своего брата целым и невредимым.       Осознав, что происходит, Джуён против воли отшатывается к полкам с оружием, сглатывает непроходимый ком из крови и страха, и его глаза ни на миг не покидают сброшенных на ковёр лодочек. Её Величество не обута.       — Я- кх-       — Второе правило Древнего Ким Донёна и второе правило Клана «Чхве» — за непослушанием следует наказание.       Юджин и Ёнхун пропадают из поля зрения, и Чутьё Джуёна в повторный раз не может мгновенно сориентироваться. Юджин уже в противоположном углу, а вампирский инстинкт Джуёна только начинает вибрировать, предупреждая о возможной опасности.       — Если он… если он ошибся, объясните словами. Не- не бейте.       — Говорю сразу, Ким Ёнхун-щи. Мы не семья. Мы Клан, а в Кланах обычно каждый занят своим делом, — продолжает безмятежно сообщать Юджин, обнаруживаясь рядом с Новорождёнными, и те испуганной стайкой перебегают к Ханёну и Боре. — Ваша работа не заключается в защите виновных, так что будьте добры избавить нас от моральных изречений.       — Нас-силие ничего не- не решает-       — Это вечный двигатель.       Джуён прищуривается и умудряется разглядеть, как маленькие пальцы Юджин пробираются сквозь продавленную кожу Ёнхуна. Сам Джуён не двигается, оглушённый чужими эмоциями и накатывающей болью регенерации. Хочется что-то сделать, но…       — Знаешь, почему он вступается за тебя, мой принц? — вдруг спрашивает Юджин, вытаскивая пальцы с неприятным звуком, и Ёнхун валится на колени. — Потому что весь огонь, что чувствуешь ты, он чувствует вдвойне.       — Нет, это, кх, неправильно-       — Все свободны.       Юджин не нужно повторять дважды. Вытянув из нагрудного кармана пиджака шёлковый платок с вышитым «Чхве», она грациозно вытирает испачканные перчатки, не оставляя ни капли, и равнодушно наблюдает, как члены Клана покидают стеклянный купол. Джуён глубоко дышит, прогоняя через себя возмущение и недовольство Ёнхуна, и его собственный платок в пальцах трещит.       — Приведите себя в порядок и поднимитесь ко мне, — приказывает Юджин, обувшись. Выпрямившись, она проходит мимо стоящего на коленях Ёнхуна, и Джуёна на мгновение вгоняет в озноб. — Поговорим об Очаровании.       — Что, нахрен, за Очарование, — спрашивает Ёнхун, когда Юджин уходит, сплёвывает кровь, смешанную со слюной, и Джуён зажмуривается, почти отойдя от наказания.       — А я что, ебу?       — Я не знаю, кого вы ебёте, но-, — Ёнхун не договаривает, ойкая и хватаясь за челюсть, и Джуён издаёт рык.       — Завали ебальник и поднимайся.       — И снова грубость, которую я не заслужил.       — Ждёшь, что я буду тебе зад целовать? Я не просил защищать меня, — говорит Джуён, открывая глаза и вытирая висок плечом. Ёнхун переваливается на пятую точку. — Ты не заслуживаешь ничего хорошего.       Ёнхун почему-то разбито хмыкает, и Джуён чувствует горечь на языке.       — Какие знакомые слова, — со смешком говорит Ёнхун, и Джуён хмурится. Что за реакция? — Если собираетесь сказать дальше, что я ничтожество и никому не нужен, то не утруждайтесь. Я и без вас знаю.       Теперь Джуёну хочется сжать в пальцах что-то другое, а не платок. Лучше всего свою голову. Что Разорванный Горлом, что Ёнхун — оба невыносимы. К счастью, Разорванный Горлом отныне относительно далеко, но Ёнхун пока что здесь, и для собственного спокойствия Джуён должен избавиться от него как можно скорее.       — Ты здесь и правда никому не нужен.       Ёнхун терпеливо вздыхает, роняя предплечья на колени, и поднимает глаза к Джуёну. Того охватывает чем-то непонятным, но отдающим солью.       — Как хорошо, что она раскроила ваше лицо в мясо, — вдруг говорит Ёнхун, прищуриваясь, и Джуён склоняет голову. — Теперь оно не так отвлекает от ужасного характера.       — Что? — шипит Джуён, подступая к Ёнхуну, однако тот уже вскакивает на ноги и возвращает преимущество в росте.       — Девочки, никаких брачных игр!       Прежде чем Джуён сделает что-то плохое, из-за чего получит дополнительное наказание, Бора влезает между ним и Ёнхуном и кладёт ладони на его грудь. Рубашка и пиджак под её пальцами окрашены высохшей кровью.       — Её Величество ждёт вас, что вы тут начинаете?       — Почему я вообще трачу время, когда давно мог вернуться к хёну? — недовольствует Джуён, взмахивая рукой в неопределённом направлении, и Бора перед ним поджимает губы. — Я узнал, кто Сир, я завершил задание. Даже получил наказание. Всё. Что ещё?       — Давай ты вернёшься к нему позже? — Бора задирает голову, чтобы заглянуть Джуёну в глаза, и бывалый огонь, возрождающийся всякий раз, стоит кому-то помешать воссоединению с хёном, почему-то не появляется. Вместо него Джуён чувствует привкус песка и грязной воды. — Сначала мы должны разобраться с Королевой стригоев.       — Мне плевать на вампирский мир, если в нём нет хёна, — жёстко отвечает Джуён. Бора смотрит на него с просьбой, и Джуён не может сопротивляться ей.       — Пожалуйста.       — Он умирает, Бора.       — Если начнётся конфликт, от Слова пострадают не только «Ли», — негромко говорит Ханён с прохода, и, когда Джуён оборачивается, крутит между пальцами карандаш.       Джуён знает, о чём говорит Ханён, и изнурённо выдыхает. Он застывает на лучшем друге взглядом на несколько бесконечных секунд, и на бледном лице Ханёна, в отличие от Боры, нет ни просьбы, ни переживания. Лишь непоколебимая уверенность, что Джуён останется. И Джуён останется. Ему придётся. Ради Её Величества.       — Я уйду сразу же, как подвернётся возможность, — вяло отвечает Джуён, и Бора с раздражением закатывает глаза. Отвернувшись к Ёнхуну, она встаёт на носочки и, игнорируя его настороженное выражение лица, осматривает кровоточащую рану на шее. — Зачем ты нянчишься с ним?       Бора не отвечает, приземляясь на каблуки, и Ёнхун ойкает, хватаясь за челюсть. Хихикнув из-за того, на его нижней губе появляются маленькие капли крови, Бора отступает и кладёт ладони на тазовые косточки.       — Эх, малышка. Пока клыки не вырастут, так и будешь колоться, — тут же стерев улыбку, Бора поворачивается к Ханёну вслед за Джуёном и изящно щёлкает пальцами. — Договорись с Минджи-онни насчёт встречи с Цянь Куном.       — Ладно.       Состроив несогласную гримасу, Ханён молча испаряется в мрачной черноте коридора, и Бора, так и не взглянув на Джуёна, уводит Ёнхуна с воркованием о тёплом душе и чистой одежде. Она недовольна, но Джуёну плевать. Всё, что имеет значение — Ли Хёнджэ-хён.       Оставшись в одиночестве, Джуён прибирается, потому что это часть наказания, вытирает свою кровь с плиточного пола, выкидывает акриловый ковёр и в который раз за ночь принимает душ. Джуён не понимает, что происходит с ним. Он списывает тление в груди на спокойствие Ёнхуна, когда одевается, а руки слегка дрожат. Или это заживляющее раны Чутьё. Джуён не уверен.       И зачем он пропустил Ёнхуна и Разорванного Горлом? Это ничего не изменило, но зачем? О чём он думал? Что Связь делает с ним? Почему он продолжает совершать поступки, о которых в последствии жалеет? Откуда воспоминания о Гвинеде, несбыточная мечта о живой воде и накатывающее настоящими волнами спокойствие?       Раньше «жизнь» Джуёна состояла из обречённой погони за хёном и желания стать человеком. В настоящее время внутри него сталкивается и крошится столько всего нового, что это дезориентирует.       Джуён начинает злиться.       На самый верхний этаж он поднимается пылающим эхом. Игнорируя выглянувшую из комнаты для приветствия Хэрим, Джуён подлетает к ожидающему у двери Ёнхуну и, схватив его за грудки, оттаскивает к противоположной стороне.       — Что ты сделал со мной?! — рычит Джуён, скрипя клыками, и Ёнхун с грохотом врезается в кремовую плитку. Вековая стена удар выпирающих лопаток принимает с треском. — Какая к чёрту вода?!       Ёнхун кривится, ударяясь затылком. Его ладони сжимают пиджак Джуёна на предплечьях, и спустя миг Джуёна дёргают. Ёнхун переворачивает их, толкая Джуёна в стену, и его ладони остаются на грудной клетке. Джуён ощущает фальшивое тепло чужих пальцев, нажимающих на ключицы, и выпускает предупреждающее клокотание.       — Почему моё существование вообще заботит тебя? — стальным тоном спрашивает Ёнхун, надавливая, пока Джуён вновь не оказывается у рассыпающейся плитки. Джуён накрывает его запястья всеми пальцами, желая отодрать от себя, но по какой-то причине не имея возможности. — Это я должен спрашивать, какого чёрта здесь столько огня.       Джуён больше не думает о столь любимом море. Ему представляются мутные и потускневшие лужи, стучащий по крышам дождь и серое небо. Те места, где собирается холодная вода.       — Ты не имеешь-       — Достаточно, Ли Джуён.       Джуён замирает. Кожа на запястьях Ёнхуна под его пальцами тонкая и рубцеватая и…       — Я сказала достаточно, мой принц.       Джуён разжимает пальцы, отпуская Ёнхуна, и выглядывает из-за его плеча, чтобы встретиться с предупреждением. Чхве Юджин выглядит так же, как и в зале для наказаний, ничего не изменилось. Она с равнодушием наблюдает, как ладони Ёнхуна перестают собирать рубашку Джуёна в кулаки, и на линии его волос собирается холодный пот. Он достаточно знает Её Величество, чтобы уловить всё, что она говорит без слов.       — Ли Джуён, Ким Ёнхун, вы можете войти.       Джуён заходит в комнату Юджин с напряжением между лопатками. Пылая нерастраченной энергией, он присаживается в одно из кресел перед письменным столом, у которого покоится футляр для скрипки и стопка потрёпанных книг. Ёнхун занимает второе кресло, а Юджин опирается пятой точкой о край стола и скрещивает руки на груди.       — Итак, Очарование, — сразу начинает Юджин, не дожидаясь, пока Джуён и Ёнхун будут готовы. — Это связь двух душ. Воплощение того, чего тебе не хватает-       — Я не согласен, — перебивает Джуён, едва ли услышав. Юджин с издёвкой выгибает бровь, и он рычит. — Мне чего-то не хватает? Брехня.       — Я не могу точно сказать, когда это появилось, и что значит, но на данный момент Очарованием считается переплетение душ, — продолжает Юджин, повернувшись к Ёнхуну, и Джуён уже готов рвать и метать. Ёнхун облокачивается на спинку кресла, тоже скрестив руки на груди, и внимательно слушает. — Мне известно лишь о двух случаях: Новорождённые из Клана «Ли» и две девушки из античного вампирского мира.       — Не слишком ли это фантастично? Как это возможно?       — То есть существование вечной жизни вас не удивляет, — отвечает Юджин с полуулыбкой, и Ёнхун громко фыркает. Джуён, повторяя за вампирами, скрещивает руки на груди и устремляет взгляд на заполненный книжный шкаф. Плевать, Джуён не собирается слушать этот бред. К нему он не относится. — Связь соединяет двух вампиров и делит их ощущения и мысли на двоих. Очарование предоставляет необходимое каждому отдельно. Оно индивидуально.       — Тогда… Жжение в груди, которое против воли злит меня, это Связь или Очарование?       — Я подозреваю, что второе, господин Ким, — мягко журчит Юджин и отталкивается от края стола. Когда Юджин подходит ближе, Ёнхун задирает голову, чтобы не упустить её взгляд, а Джуён шумно выдыхает через нос. Он остаётся проигнорированным. — Верховный «Ли» упоминал, что его Новорождённые ассоциируют Очарование с ветром и горами. Девушки, ставшие первыми Очарованными, также говорили, что одна из них напоминает ветер, а вторая — грозу. Кто знает, что почувствуете вы.       Юджин наклоняется, и Ёнхун выпрямляется, оказываясь с ней лицом к лицу. Как же Джуёну хочется гаркнуть что-нибудь, что остановит этот цирк. Он Очарован? Не смешите. Может, Новорождённые из «Ли» и рады этому идиотизму, но только не Джуён. Он давно существует и знает, что не нуждается ни в ком, кроме хёна. Глупо было создавать Связь. Если бы Джуён хоть раз заподозрил, что Сиром Ёнхуна является Чон Джэхён…       — Я приятно удивлена, что вы не скандалите, — Юджин мельком смотрит на Джуёна, от чего тот мрачнеет и сдавливает клыки, — и не требуете отвести к младшему брату.       — Вы сказали, что я смогу увидеть его целым и невредимым, если буду послушным, — Ёнхун пожимает плечами, разъединяя руки, и проводит ладонями по классическим штанам. К ним прилипла пыль из-за стены в коридоре, и палец Ёнхуна скребёт по светлому пятну. — У меня есть причины не доверять Правящему вампиру?       — Вы умеете слушать и быстро учитесь, это второе приятное удивление, — ещё один взгляд, и Джуён приподнимается, держась за подлокотники. Юджин слабо толкает его в грудь, возвращая внимание на Ёнхуна.       — Что я должен сделать, чтобы и мой Сир остался жив?       Юджин отстраняется, и Джуён может сказать, что она удивлена, но не показывает этого. Подойдя к столу с обратной стороны, Юджин приседает, из-за чего пропадает из виду, но затем поднимается и раскрывает бархатный чехол. Едва заметив декоративный клинок из золота и нефрита, Джуён вскакивает и импульсивно порывается к Её Величеству.       — Вы должны официально отказаться от него и признать меня названным Сиром, — говорит Юджин и, не позволяя Джуёну приблизиться, грациозно ускальзывает в противоположную сторону. Ёнхун склоняет голову, недоверчиво прищуриваясь. Его лицо выражает сомнение. — В Клан «Чхве» могут входить только мои Дитё.       — Нет! — восклицает Джуён, за два шага догоняя Юджин, и, схватив за локоть, грубо разворачивает. Он возвышается над ней, смотря прямо в алые глаза, и чувствует, как грудь обжигает невысказанным возмущением. — Я против! Пусть его и Разорванного Горлом забирает Королева!       — Пока я не выясню, что принесёт бóльшую выгоду, Новорождённый остаётся здесь, — Джуён вновь дёргает Юджин к себе, из-за чего она мелодично смеётся. Осознав, что так ничего не добьётся, Джуён отпускает Её Величество и сжимает пальцы в кулаки. — Мы заключим с господином Кимом Договор, а ты, мой принц, станешь его наставником.       — Ни за что на свете!       — Хватит злиться, мне больно, — вдруг нервно говорит Ёнхун, оставляя кресло, и это вызывает у Юджин ещё один смешок. С явным удовольствием улыбнувшись, она протягивает Ёнхуну ладонь, и её принимают с опаской. — Я правильно понимаю, что в обмен на полное послушание, вы оставите меня здесь и позаботитесь о безопасности Ким Чону и моего… бывшего Сира?       — Всё верно, господин Ким.       — А Королева?..       — Не волнуйтесь, пока что ни я, ни Верховный «Ли» не планируем отпускать вас с младшим братом. Вы согласны на мои условия?       Ёнхун не торопится с ответом, о чём-то размышляя, но потом кивает и уверенно расправляет плечи.       — Я согласен. И отказываюсь от Чон Джэхёна.       Теряя надежду, Джуён отступает и, не имея возможности ничего сделать, молча наблюдает за Юджин. По внутренней стороне ладони Ёнхуна проходится острое лезвие, и большой палец Юджин осторожно оглаживает выступающие вены. Дальше она разрезает свою ладонь, и, когда Договор завершается рукопожатием, Джуён пробует в последний раз.       — Это же против правил, — цедит он, умалчивая о собственной ошибке, закончившейся Связью, и пялится на пальцы Юджин, аккуратные и крошечные, в мозолистых пальцах Ёнхуна. На вычищенный до блеска паркет приземляется первая капля крови. — Вы даже не узнали, согласны ли другие.       — Зачем, если я уже всё решила? — хмыкает Юджин, подчёркивая, что это её решение, и сдавливает ладонь Ёнхуна. Тот вздрагивает, почему-то теряя необычный для вампиров румянец, и округляет и так большие глаза. — Добро пожаловать в Клан «Чхве», господин Ким. Старшие вампиры Чхве Юджин и Ли Джуён рады принять вас.