يقبرني

Моя стихия — огонь, твоя — вода. Значит, мы никогда…

      — Первое, что вы должны знать: ко мне стоит обращаться «Ваше Величество», используя формальный стиль. Ли Джуён носит статус принца, поэтому обычного «Ваше Высочество» вполне достаточно.       Убрав испачканный клинок в тёмный чехол, Юджин хлопает выдвижным ящиком и вытаскивает шёлковый платок нежно-кремового цвета с вышитым «Чхве». Ёнхун забирает его с подозрительным выражением лица, но ничего не говорит и молча вытирает бегущую по ладони кровь.       — Вы же понимаете, что Связь с принцем и родство с Правящим вампиром не предоставляет никаких привилегий? Вы не сможете «жить» здесь и ничего не делать.       — Конечно, в этом мире за всё нужно платить, — Ёнхун хмыкает, скорее печально, чем веселясь, и Юджин приподнимает тонкие брови. — Вы говорили, что в вашем Клане каждый занят каким-то делом. Что должен делать я?       — Пока что учиться у Мастера Новорождённых.       Юджин элегантно взмахивает рукой, указывая на Джуёна, и Ёнхун кротко кивает. Джуён окидывает обоих раздражённым взглядом, но ничего не говорит. К этому моменту жар в груди перестаёт приносить боль и переходит в тление, что грозит скорым взрывом. Джуён кипит.       — Хорошо. Ким Бора-щи говорила, что у меня будет личное пространство, это правда?       — Да, комнаты Новорождённых находятся рядом с моими, — Юджин огибает стол, проходя мимо Ёнхуна и Джуёна, и касается груди последнего. От невинного касания напряжение в лопатках Джуёна ослабевает, и он выдыхает через нос. Юджин открывает дверь и выглядывает в коридор. — Ёнджэ-я, вы освободили покои для господина Кима?       — Всё готово, Ваше Величество, — отвечает звонкий голос, и Юджин приказывает Джуёну и Ёнхуну последовать за ней.       — Благодарю за помощь. Можете вернуться к оставшимся делам.       Когда Джуён выходит, Сон Ёнджэ склоняется перед Юджин и целует тыльную сторону её ладони, а Ёнхун задумчиво прищуривается. После Сон Ёнджэ испаряется с лёгким порывом ветра, и Юджин цокает каблуками по направлению к последней комнате, соседствующей Сону.       — Если понадобятся какие-то вещи, обращайтесь к Кан Даниэлю, — толкнув незапертую дверь мыском туфли, Юджин заходит в неосвещённую гостиную и поправляет ажурные подушки на диване. Ёнхун делает осторожные шаги вслед за ней и, заметив высокие потолки, мрачнеет. — Вам не нравится?       — Слишком много… места.       — О, это только часть, у вас также есть личная ванная и спальня с удобной кроватью, — улыбнувшись, Юджин проходит дальше, к стеклянной перегородке, и открывает вид на каменный балкон. Если выйти на него, внизу покажется чёрный дом Клана «Ли».       — Зачем мне кровать?       — Для спячки и других более заманчивых вещей. Разве не очевидно?       Ёнхун вдруг кашляет, будто подавившись воздухом, и Джуён усмехается. Одернув себя, он отворачивается от Ёнхуна и продолжает разглядывать обстановку вокруг: здесь много кремового, персикового и золотого, как и во всём особняке, два кресла, диван, козетка и телевизор. Комната в два раз больше комнаты Джуёна, но ему столько и не нужно.       Раньше свободное время он проводил у Хёнджэ-хёна.       — Чуть позже Ёнджэ вернётся к вам и сделает замеры для новой одежды, — выглянув на балкон, Юджин возвращается в гостиную и скрещивает руки на груди. Ёнхун отрывается от знакомства с непривычным окружением и хмурится. — Что опять? Ёнджэ прекрасно шьёт.       — Я тоже умею шить.       — Не беспокойтесь, за услуги Ёнджэ платить не придётся.       — Зачем мне полагаться на другого, если я могу сделать это сам?       Юджин щурится, вглядываясь в Ёнхуна. Затем поднимает глаза, неторопливо осматривая его с ног до головы, и её губы трогает насмешливая улыбка.       — Пока что вы нравитесь мне, Ким Ёнхун-щи, — говорит Юджин спустя мгновение, и на лице Ёнхуна проявляется недоверие. Джуён, так и не сказав ни слова, бегает взглядом по светло-розовым обоям и сдавливает клыки. — Вам всего девятнадцать лет, что не является даже третью моего возраста, а вы уже достаточно наблюдателен и пытаетесь заботиться о себе. Не знала, что современные дети ещё учатся шить.       — В детском доме и не такому научишься, — мёртвым тоном отвечает Ёнхун, выпрямляясь. Юджин почему-то смеётся, прикрывая губы кончиками пальцев. — Я сказал что-то забавное, Ваше Величество?       — Отнюдь нет, господин Ким. Просто я угадала.       — Что я из детдома?       — Да, ведь в моём Клане вы не единственный, кто был сиротой, — Юджин подшагивает к Ёнхуну, и Джуён цыкает. Ему не нравится происходящее. Что Её Величество делает? Все кругом словно забыли о правилах Древних и с радостью приняли Ёнхуна. — Вы же очевидно выросли в страшном месте. А знаете, как понять, что перед тобой воспитанник детского дома?       — Как?       Юджин делает ещё один шаг, и Ёнхун отшатывается. Наткнувшись на спинку козетки, он впивается в неё пальцами для опоры, и Юджин поправляет задравшийся рукав его рубашки.       — Воспитанники обычно выглядят так, будто на них наступал весь мир.       — Это какая-то манипуляция? — ноздри Ёнхуна трепещут. Он отодвигается от Юджин, получая в ответ повторный смех, и Джуён только готовится зарычать, как у него неожиданно перехватывает дыхание. Грудь схватывает в тугое кольцо, и так больно ещё не было. — В-ваше Высочество?..       — О, а вот и последствия Связи и Очарования в одно время, — Джуён наклоняется, надавливая на замерзающее тяжестью сердце, и Юджин, за секунду переместившись, берёт его подбородок в ладонь. Голову Джуёна поднимают под неестественным углом. — Тебя отпустит через пару секунд, и, если не хочешь повторения, перестань вести себя как горящая свеча.       Юджин оказывается права. Едва она договаривает, Джуёну становится легче, и он с трудом глотает воздух открытым ртом. Погладив Джуёна по дёрнувшейся щеке, Юджин разворачивается и, так и не ответив Ёнхуну, проходит к двери.       — С этого момента покои принадлежат вам, господин Ким. У меня сейчас прогулка с Верховным «Ли», поэтому осваивайтесь дальше без меня, — задержавшись на пороге, Юджин поправляет ворот отутюженного пиджака и находит взглядом Джуёна. — Скоро рассвет, так что будь добр вернуться к работе. Ответственность за Ким Ёнхуна лежит на Ханёне, Боре и в особенности на тебе, и я надеюсь, что вы не разочаруете меня.       Джуён пытается сказать хоть что-то, но из горла выходит хрип. Отходя от внезапного онемения, Джуён присаживается на корточки, и вместе с щелчком закрывающейся двери перед ним появляется взволнованное лицо Ёнхуна.       — Вы в порядке?       — От-тъебись.       — Да хватит вам уже.       — Я не хочу иметь с тобой ничего общего-       Рычание Джуёна прерывается, когда его щёлкают по лбу. Он настолько удивляется, что на секунду отвлекается от тающего под рёбрами льда и пусто моргает. Ёнхун берёт его за грудки, рывком поднимая, и, не дожидаясь повторных возмущений, грубо усаживает Джуёна в ближайшее кресло.       — Почему даже я понимаю, что с Чхве Юджин лучше не спорить? — Ёнхун опускается на кофейный столик и, игнорируя заскрипевшее стекло, широко расставляет ноги. Уперевшись предплечьями в колени, он наклоняется и заглядывает в лицо Джуёна. — Я не знаю, что сделал, что вы так психуете, но мы можем начать сначала?       — Не хочу я с тобой ничего начинать!       — Вы ведёте себя, как маленький.       — Какой, блять, маленький. Я старший вампир!       — Пиздец, — выдыхает Ёнхун, опуская голову, и зарывается ладонями в тёмные пряди. Джуён застывает взглядом на его длинных пальцах, расчёсывающих густые волосы, и старается глубоко дышать. Злиться после недавней боли немного боязливо. — Это просто пиздец.       — Ну так если пиздец, вали отсюда и брата своего забирай.       — У вас мозг вообще работает? Если бы я мог, я бы ушёл отсюда.       — А ты потребуй у Её Величества, чтобы она отпустила тебя.       — В отличие от вас я понимаю, что иногда сотрясать воздух и ругаться бессмысленно, — не поверив в услышанное, Джуён издаёт приглушённое ха и берётся за подлокотники, чтобы встать. Ёнхун тут же вскакивает с закачавшегося столика и наставляет на него указательный палец. — Так, нет. Никакого рычания и рукоприкладства.       — Не командуй мной, — всё-таки поднявшись, Джуён отталкивает от себя ладонь Ёнхуна и скалится. Ёнхун с вызовом поднимает брови и каким-то образом становится выше. Джуён не привык к этому. Обычно он использует высокий рост как преимущество. — И не беси!       — Хватит орать, я вас прекрасно слышу, — Ёнхун поджимает губы, и Джуён случайно замечает тонкий след от крови на нижней. Ёнхун в который раз порезался растущими клыками. — И что же вас бесит?       — Всё, — шипит Джуён, сокращая расстояние. Его скрюченные пальцы трясутся от желания сдавить шею Ёнхуна. — Твоё юное и непорочное лицо, которого у вампиров не бывает. Твой живой взгляд и то, как ты правдиво краснеешь, хотя после смерти не можешь. То, как ты затыкаешь меня, хотя не имеешь права! Ты- После Связи ты переворачиваешь всё, что я чувствую, и это бесит!       — Так я привлекаю вас?       Джуён теряется, забывая следующие слова. Из всех возможных вариантов этот сбивает с толку, и Джуён реагирует не сразу. Ёнхун растягивает губы в дразнящей улыбке, и почему-то похожие грязные шутки Боры не вызывают столько возмущения.       — У меня уже есть любимый, и я должен вернуть его домой, но вместо этого трачу время на тебя! — восклицает Джуён, взмахивая руками, и Ёнхун вздрагивает, теряя улыбку. — Если я опоздаю, он, блять, уйдёт от меня.       — Когда любят, обычно не уходят.       Джуён плохо осознаёт, что делает. Сначала он стучит клыками, а затем его ладони загребают рубашку Ёнхуна, и вокруг мерцает стеклянный дождь. Ёнхун издаёт жалобный стон, когда приземляется на кофейный столик и, проломив его, ударяется спиной. Джуён падает сверху и трясётся неконтролируемой вспышкой гнева.       — Если ты хоть раз-       Кулак Ёнхуна впечатывается в его щёку, и Джуён заваливается в сторону. Он не успевает ответить, Ёнхун со всей силы пинает его в бок и, тяжело дыша, поднимается. Дальше он встряхивает головой, и на блестящий паркет со стуком падают осколки столика.       — Я тоже умею драться.       — Ты-       — Хватит! — вскрикивает Ёнхун, и Джуён содрогается от неожиданности. Уперевшись в пол, он встаёт, и Ёнхун вновь тычет указательным пальцем, на этот раз держась на расстоянии. — Слушайте, я реально не понимаю, почему вы на всё реагируете так импульсивно, но прекращайте. Думаете, я хотел Связь и Очарование? Нет! Но это случилось, и мы должны смириться и приспособиться.       — Ещё раз наставишь на меня свои пальцы, и я-       — Вы не устали постоянно злиться? — вдруг измученно спрашивает Ёнхун, и Джуён отводит взгляд на пустой книжный шкаф. Ёнхун понижает голос, и, если бы не вампирский слух, Джуён бы не услышал. — Мы Связаны около суток, а я уже не справляюсь. Сколько в вас этого огня?       — Это не твоё дело, — огрызается Джуён, пытаясь отыскать родное пламя. Его нет. Он никогда не перестанет гореть, и Джуён всегда будет сердиться, но сейчас его ничего не подпитывает. Очарование и Связь разделяют его эмоции на неравные части. — Говоришь, что уже не справляешься? Ты хоть представляешь, сколько столетий я живу так?       — Тогда дайте себе передышку. Она необходима вам.       Джуён промаргивается, возвращая взгляд на Ёнхуна, и тот пожимает плечами. Он разводит руками, ожидая ответа, и Джуён морщится.       — Ты не знаешь, что мне нужно.       — Мне не обязательно знать. Достаточно чувствовать, что творится внутри вас.       — Чёрт бы тебя побрал.       Джуён отворачивается, взлохмачивая уложенные волосы, и устремляется к балкону в надежде успокоиться. Ему необходим свежий воздух. Оказавшись на небольшой площадке, Джуён впивается пальцами в каменные перила и, выпрямив руки, направляет взгляд на дальнюю полосу леса. Тот едва заметно светится, пропуская сквозь себя восходящее солнце, и Джуён облизывает пересохшие губы. Где-то там, далеко за территорией Древних, прячется Хёнджэ-хён. Он доживает последние дни, и Джуён ничего не может сделать с этим.       Джуён проигрывает в битве, в которой заинтересован лишь он один.       — Ч-чёрт.       Оторвавшись от перил, Джуён бросается к правой части балкона и начинает ходить из угла в угол. Развязав удушающий галстук, Джуён приглушённо рычит и игнорирует застывшего у перегородки Ёнхуна.       Что же делать? Джуён на распутье: с одной стороны стоит желающий умереть хён, а с другой — работа Мастера. С одной стороны — любовь. С другой — долг и секрет Её Величества, который Джуён, Ханён и Бора поклялись защищать. С одной стороны его ждут безответные чувства и отчаяние. С другой — ненужный вампирский мир и нежеланное Очарование.       Что же делать?       — Ого, — Джуён отвлекается от сводящих с ума размышлений и дёргается в сторону Ёнхуна. Тот смотрит поверх его головы на посветлевшее небо и размытую точку ослепляющего солнца. Джуён оборачивается, невольно щурясь, и закрывается растопыренными пальцами. — Красиво.       — Это просто восход. Он каждый день одинаковый.       — Не-а, — подойдя к перилам, Ёнхун переваливается и поддерживает себя скрещенными предплечьями. Его юное лицо направлено к первым лучам, и Джуён хмурится, забывая о ранних мыслях. — Мне кажется, в природе ничего не повторяется.       — Пф, конечно. Тебе скоро надоест. Проживёшь столько же, сколько я, и перестанешь замечать.       — Не-а, — упрямо гнёт Ёнхун, выворачивая шею. Он пытается рассмотреть что-то на земле, и Джуён поводит плечами. — Разве не прекрасно, что в мире ни одна вещь не похожа на другую?       — А как же близнецы?       — Ай, точно, — Ёнхун хмыкает, и с такого ракурса Джуёну видна лишь часть его улыбки. При виде неё в грудной клетке Джуёна вспыхивает что-то необычное, и это не обжигающее пламя. — О, Бора-щи, здравствуйте.       — Наконец-то!       Словно отрезвляя, снизу раздаётся злорадное хихиканье, и Джуён вздыхает. Остановившись около Ёнхуна, он опасно перекидывается через древний камень и замечает на балконе этажом ниже знакомые фигуры: Бора бесстрашно стоит на перилах на каблуках, игнорируя вероятность падения в любой момент, Ханён же сидит рядом, согнув одну ногу в колене, а второй болтает в воздухе.       — Солнце восстало, Очаровашка, пора заниматься!       — Не зовите меня так.       — Позволишь присесть на твой член, и не буду.       — Не слушай эту шлюшку, она уже Связана с Кан Даниэлем, — усмехнувшись, Ханён нажимает большим пальцем на открытое разрезанной штаниной бедро, и Бора покачивается.       — Я думал, вы ненавидите друг друга, — удивляется Ёнхун, округляя глаза, и Джуён молча смотрит на него. Когда ярко-оранжевое солнце подсвечивает смущённый румянец Ёнхуна, Джуён резко отворачивается. — В подвалах вы дважды пожелали друг другу сдохнуть.       — Ненависть заводит, — Бора ухмыляется, проводя по хрупкой ключице чёрными ногтями. — А что заводит тебя?       — Не знаю. Я девственник-       Не дослушав, Бора громко ахает и с оскорблённым выражением лица прикладывает ладони к выглядывающей из-за лацканов груди. Ханён закатывает глаза, и Джуён сжимает губы, чтобы не улыбнуться.       — А кто избавит Его Высочество от недотраха?       Призрачная улыбка Джуёна меркнет, и он щёлкает языком.       — Я сейчас спущусь и сверну тебе шею.       — Не нужно, я сама.       Раскинув руки, Бора наклоняется назад и неожиданно срывается. Ёнхун вскрикивает, хватаясь за перила, и суматошно осматривается. Ханён при виде этого ухмыляется.       — Ким Бора-щи!       — Она в порядке.       — Да, я в порядке, — щебечет с земли Бора едва слышно и что-то мурлычет. Ёнхун судорожно выдыхает, разжимая напряжённые ладони, и роняет голову. Длинные волосы застилают его лицо, и пальцы Джуёна почему-то дёргаются. — Увидимся в спортивном зале!       — Да, нам всем пора топать, — перевесившись, Ханён показывает какой-то жест и из-за чего-то смеётся. Развернувшись, он сползает с перил и машет Ёнхуну. — Готов к первой тренировке?       — Сейчас?..       — Нам всё равно до заката нужно торчать в особняке, так что беги на первый этаж. Бора найдёт тебе временные шмотки, — присев на покрытой плиткой пол, Ханён упирается предплечьем в выставленное колено. — Если хочешь, сигай вслед за Борой.       — Нет, спасибо, — отказывается Ёнхун и поворачивается. Покачав головой, он расширяет глаза и направляется к балконным перегородкам. — Прыгнуть и не разбиться… Очуметь!       Проводив Ёнхуна взглядом, Джуён возвращает его на Ханёна, и, уловив на чужом лице знакомое выражение, отходит от перил на пару шагов.       — Йа, Ли Джуён! Куда направился? Ну-ка пилюкай сюда.       Ханён не отстанет. Это Джуён знает точно, поэтому притворяется рассерженным, спрыгивает с балкона Ёнхуна и приземляется на мраморную плитку. Джуёну не нужно приглашение, потому что Ханён давно «подарил» свою комнату ему и Боре, как и Джуён в ответ, а Бора тогда отказалась, сославшись на приватность.       — Поговорим? — обречённо кивнув, Джуён присаживается слева от Ханёна, так как тот не любит, когда кто-то находится со стороны отрубленной руки. — Мы с Борой переживаем за тебя. Ты вернулся с задания другим. Как будто изменился.       — Чего? — Джуён фыркает, поправляя сковывающие движения классические штаны, и Ханён кладёт на его ладонь свою. От невинного касания внутри Джуёна скручивается пружина.       — Бора говорит, что тебя нужно хорошенько протрахать, но для меня ты слишком большой, — Джуён морщит нос, на что Ханён толкает его плечом. — Был бы ты парнем моей комплекции с русыми волосами и милыми родинками или крохотной девчонкой, то возможно-       — Ты позвал меня описывать своих бывших? — перебивает Джуён, цыкая, что вызывает у Ханёна радостное ха! — Давай без меня.       Ханён мгновенно становится серьёзнее, сжимая пальцы Джуёна, и тот стыдливо отворачивается. Друзья всегда видят его насквозь, и от них не убежать.       — Что случилось на горе Чирисан? — осторожно спрашивает Ханён, заглядывая в его лицо. Джуён прочищает горло, выдерживая паузу. — Ты же страдаешь, Джу. Это не спрятать. Расскажи мне.       И… Джуён рассказывает. Обо всём. С каждым предложением его голос становится тише, и вскоре Джуён говорит шёпотом. К концу повествования Ханён выглядит печальным, и Джуён гримасничает. Да, он жалок, но его не нужно жалеть.       — Я теряю его, — одними губами произносит Джуён, и пальцы Ханёна обворачиваются вокруг его запястья. Джуён и не заметил, как его рука задрожала. — Он поступает, как эгоист, оставляя меня.       — Разве он эгоист в этой истории?       — А кто, если не он?       — Ты пытаешься удержать того, кто не хочет жить, — говорит Ханён, и Джуён с протестом мычит, отказываясь принимать это. — Если Хёнджэ останется ради тебя, будет ли он счастлив? Ты только заставишь его страдать.       — Я могу сделать его счастливым.       — Нет, Джуён, не можешь. Ты ошибаешься. Почему ты так зациклился на нём? Нет, я понимаю почему, я был здесь всё это время, но что так держит тебя?       Не справляясь со взглядом Ханёна, который будто обнажает его, Джуён поворачивает голову к видимой части комнаты и опускает плечи. Конечно, он много думал об этом. Очень много думал и забывал, ведь вечная жизнь не одаривает превосходной памятью. Некоторые годы сливаются в единое целое, и борьба за хёна превратилась в бесконечную дорогу без места назначения. Джуён… привык к этому.       — Он тоже был здесь всё время до того, как ушёл, — ладонь Ханёна ощущается по-человечески тёплой, а Джуён всегда был охотным до прикосновений, поэтому цепляется за неё. Ему не хватает того, что давал хён. — Я… я не представляю свою жизнь без него.       — Так отвлекись, отдохни. Попробуй что-нибудь новое и перестань мучить его и себя, — Джуён не видит, но слышит, как Ханён улыбается. — Если ты не нужен ему, это не значит, что ты не нужен никому.       — Но это правда. Кто захочет такого, как я?       — Я хочу, Ли Джуён. И Бора тоже. А если ты имеешь в виду другое, то оглянись. Возможно, кто-нибудь захочет принять твой дерьмовый характер. Или, знаешь, для секса обычно другие требования, и ты вроде как горячий, — Джуён кривится от отвращения, и Ханён «играет» бровями. — Хэримми всё ещё планирует залезть к тебе в штаны.       — Фу, блять. Даже не упоминай.       Ханён противно хихикает, вне всякого сомнения подражая Боре, и закидывает на бёдра Джуёна ногу. Немного времени, и он залезет на него полностью. Всё как обычно, и боль Джуёна немного трескается. Быть с Ханёном всегда легко, пока не приходит время возвращаться в реальный мир.       — Если честно, я понимаю, что ты чувствуешь. Мне иногда тоже хочется всей этой херотени с отношениями, и плевать, что Её Величество против, — неожиданно признаётся Ханён, когда они затихают, и солнце начинает освещать особняк полностью. Через пару часов из него не получится выйти до заката. — Правда, это желание испаряется, стоит мне увидеть бывшего. Вот там реально «фу, блять», я за последний день насмотрелся на годы вперёд.       Джуён смеётся из-за выражения на лице Ханёна, но вместе с этим удивляется. В прошлом Ханён встречался и спал со многими, и сейчас вспоминает всех с теплотой (особенно Ли Гахён), но есть в его списке одно имя, которое под строжайшим запретом. Ханён ненавидит того вампира, и даже Бора говорит, что не станет спать с ним, а это показатель.       — Я люблю тебя, Джуён, что бы ты там ни думал, и всегда буду на твоей стороне, — говорит Ханён с колен Джуёна, расположившись, как на шезлонге, и Джуён сжимает в пальцах полы его пиджака. После таких слов он чувствует себя повреждённым. Джуён не спас хёна, он не заслуживает любви. — Поступай так, как считаешь нужным, и мы с Борой не смотря ни на что поддержим тебя.       Джуён не торопится с ответом, повторяя про себя всё, что сказал Ханён. Тот начинает наглеть, ложась на его грудь, и Джуён отклоняется, пока не вдавливается спиной в каменные перила. Дёрнув Ханёна за пирсинг в правой мочке, Джуён устремляет взгляд на нежно-голубое небо, раскрашенное маленькими облаками, и чешет языком нижний клык. В голове, не останавливаясь, крутится одна мысль.       Почему Ханён смог принять смерть Ли Гахён и продолжил жить, а Джуён держится за то, что уже разрушено? Сможет ли он также? Отпустит ли? Ответит лишь время.       — Как считаешь, я идиот?       — Полнейший, как и все из «Чхве». Но идиоты своих не бросают, — обернувшись, Ханён обвивает шею Джуёна, сильно встряхивает, выдавливая из него писклявое ай, и тянет за галстук. — Пошлёпали, Ваше Высочество. О нашем разговоре подумаете на досуге.       Согнав пытающегося поцеловать его в щёку Ханёна, Джуён поднимается и, сбегая от греющего солнца, заходит в комнату. Он спускается на первый этаж вместе с Ханёном, доходит до коридора со спортивным залом и встречает там Ёнхуна и Бору. Оглядев чёрную футболку и просторные штаны на Ёнхуне, Джуён молча проходит мимо него и, кое о чём вспомнив, оборачивается через плечо.       — Не заходи сразу, выжди пару секунд, — предупреждает Джуён, надеясь предотвратить будущий хаос, и рывком открывает металлические двери. Ёнхун, не понимая, соединяет брови и делает большой шаг. — Я же сказал-       — Ба-а-а!       Ёнхун кричит, когда перед его лицом появляется висящая вниз головой фигура, и Хэрим качается из стороны в сторону. Спрыгнув со стены, она без лишних слов хватает Ёнхуна за ворот футболки и втягивает в спортивный зал. Джуён, с тяжёлым вздохом переглянувшись с Борой и Ханёном, заходит следом.       — Мальчики, Ким Ёнхун! — торжественно объявляет Хэрим, вцепившись в руку Ёнхуна бордовыми ногтями, и тот пошатывается. Джуён выпускает сквозь губы усталый стон и трёт нижние веки. — И папка вернулся!       — Я не ваш папка… — начинает Джуён, но замолкает, потому что в отрицании нет смысла. Бесполезно. Сколько на это было потрачено воздуха, времени и сил, знает один Истинный Бог. — Чон Хэрим, отпусти его.       — Хорошо, но тогда взамен я схвачу вас, — коварно обещает Хэрим, сверкая алыми глазами, и Джуён предусмотрительно создаёт между ними дистанцию. Хэрим врать не станет.       Чёрные, блестящие синевой волосы, кукольное лицо, пухлые губы и сексапильная фигура — Чон Хэрим описывает себя так и никак иначе. Если бы спросили Джуёна, он бы ответил, что это Дьявол во плоти. Хитрая, наглая и знающая себе цену Хэрим далеко пойдёт и, возможно, чуть позже займёт чьё-то место в Правящей Элите Клана «Чхве».       — Папка вернулся! — басит второй голос, и у двери в душевые Джуён видит растрёпанного Сону. Тот встряхивает лохматыми волосами и шумно топает в рваных кроссовках к собравшимся. — Ваше Высочество, вас давно не было! Мы скучали!       Ким Сону — отражение всего, чего нет у Хэрим. Он наивный, неуклюжий и невероятно добросердечный, что в один день приведёт его к могиле. Джуён верит в Сону, как и в остальных подопечных, однако знает, что в вампирском мире нет места для человечности. Пока Сону находится под крылом Джуёна, Боры и Ханёна, он в безопасности, но, как только выйдет за пределы территории Древних, им непременно воспользуются. Он падёт, если не научится убивать.       — Привет, Сону, — Джуён крепко пожимает протянутую ладонь, краем глаза следя за тем, как Хэрим юрко трогает грудь и живот Ёнхуна. Тот не сопротивляется, выглядя красным с головы до ног. — Как вы уже знаете, это Новорождённый Ким Ёнхун. Ёнхун, это Ким Сону и Чон Хэрим… Подождите, где Дэхви?       — А вы головку свою поднимите, Ваше Высочество.       Дэхви обнаруживается на потолке. Он сидит, скрестив ноги, с блокнотом и карандашом в руках и лениво машет ими. Поднявшись, Дэхви медленно проходит до стены, затем также медленно спускается и, покачивая бёдрами, приближается.       — У тебя кровь, пора бы переодеться, — бросает он, указав стёркой карандаша на мятую футболку Сону и, обойдя затихшую Хэрим, ухмыляется. — Вы говорите, что это тот загадочный Новорождённый, которого хотели оба Клана? Туше.       Если с Сону и Хэрим понятно всё, то с Ли Дэхви непонятно ничего. Её Величество привела его позже остальных, и первое время он молчал. Дэхви молчит и сейчас, редко высказывается и только наблюдает. Иногда Джуёну кажется, что Дэхви знает многие секреты их Клана.       — Вас теперь четверо в команде, так что не обижайте Очаровашку, — когда Дэхви заканчивает ходить вокруг Ёнхуна, пристально разглядывая, Бора ловит его за капюшон чёрной толстовки и кладёт локоть на надплечье. Дэхви вторжение в личное пространство встречает с презрительно искривлёнными губами. — Лучше подружитесь.       — О-о, мы можем делать мно-ого вещей, — Хэрим многозначительно улыбается, подкрадываясь к Ёнхуну, и тот сбегает к стене. — Не бойся, я просто хочу поближе рассмотреть тебя.       — У вас все девушки… такие? — Ёнхун сжимается, уменьшаясь. Хэрим продолжает наступать, поэтому Джуён хватает её за высокий хвост и останавливает.       — Ты имеешь в виду, все ли мы такие сексуальные? Конечно, — Хэрим трясёт головой, проводя по собранным волосам хрупкими пальцами, и Джуён с осуждением прищёлкивает языком. — Я самая главная секси леди.       — Давай, секси леди, пятьдесят кругов на человеческой скорости, — Джуён подталкивает Хэрим за пятую точку, вынуждая двинуться в противоположную сторону, и кивает Сону и Дэхви. — Ознакомьте Ёнхуна с программой разминки.       Тренировать Ёнхуна прямо сейчас, пока Джуён не понял, что он из себя представляет, бессмысленно. Скрестив руки на груди, Джуён уходит с расчерченной дорожки и внимательно следит за Ёнхуном. Тот мешкает, но быстро подстраивается под скорость Сону, и Джуён склоняет голову с лёгкий прищуром.       Ёнхун пластичный, Джуён подметил это ещё при знакомстве, но вместе с тем высокий и худощавый. Он не сможет использовать рост, как Разорванный Горлом, и проиграет ему по комплекции и весу. Хотя… Джуён вспоминает, как они дрались в подвалах, и тогда Ёнхун показался ему сильным. Ёнхун даже удержал руку Её Величества. Возможно, его ключевые способности заключаются в Чутье. Это следует использовать, чтобы усилить команду. Если Дэхви приманивает, Сону защищает, а Хэрим — главное звено, значит, им нужна поддержка, и у Ёнхуна есть шанс принести пользу.       — Попробуем сделать акцент на вампирских способностях, — окончательно определившись, сообщает Джуён, и Бора справа угукает. Ханён, глянув поверх её головы, приподнимает брови. — Помнишь, как он попытался остановить Её Величество? Кто из Новорождённых ещё так может?       — Давай сначала научим его контролировать Чутьё, — со смехом отвечает Ханён, и в этот момент Ёнхун, случайно ускорившись, врезается в Хэрим. Та ойкает, спотыкаясь, и Джуён возводит глаза к потолку.       Обычно тренировки длятся девять часов и разделены на три блока: физическая подготовка и рукопашный бой, обращение с оружием и контроль вампирских способностей. Ханён отвечает за первую часть занятий, поэтому Джуён замолкает и позволяет ему взять слово.       Бег на короткие дистанции, отжимания, подтягивания и приседания — Ханён гоняет Новорождённых по всему залу, и Джуён сразу замечает, что Ёнхун быстро устаёт.       — Я больше не могу, — хрипит он, опускаясь на колени и тяжело дыша. Ханён машет Сону и Хэрим, чтобы они продолжали приседать, и наклоняется к Ёнхуну. — Слишком много для первого раза.       — Не удивляйся, но мне плевать, — с фальшивым сочувствием отвечает Ханён, толкая плечо Ёнхуна коленом. Лицо Ёнхуна красное, что в который раз напоминает Джуёну о невозможности вернуться к человеческой форме, и длинные прядки липнут ко лбу и вискам. — Ты теперь в Клане «Чхве», Очаровашка. Мы здесь выкладываемся на сто процентов.       — Но, хён, он прав, это его первая тренировка, не будь так строг, — чуть не задыхаясь, просит Сону, двигаясь вверх-вниз. Дэхви, потянувшись, заканчивает приседать и опускается на корточки. — Он догонит нас.       — Если он сейчас не соберётся, дальше будет только хуже.       — А когда мы уже станем Охотниками? — стонет Хэрим и, не сдержавшись, валится на спину. Её тёмный хвост полосует вычищенный паркет и сворачивается около кроссовка Дэхви. Тот, приподняв носок, секундно наступает на гладкие волосы. — Мальчики из «Ли» со дня на день пройдут экзамен у Вон Юкхэя-щи! Чем мы хуже?       — Да, кстати!       — А в чём заключается экзамен? — спрашивает Ёнхун, поднимаясь с гримасой, и, когда он заваливается в сторону, Ханён помогает ему удержаться на ногах.       — Сначала они должны выйти один на один против Ханёна, меня и Его Высочества, — объясняет Бора, двигаясь к центру зала, и останавливается напротив взмыленного Ёнхуна. — Четвертый бой проводит Её Величество. Разрешается выбрать преимущество. Например, я не могу использовать своих любимок.       Стукнув акульими клыками, Бора стягивает с запястья резинку-пружинку, потом поднимается на носочки и собирает часть волос Ёнхуна в небольшой хвостик. Ёнхун смущённо благодарит Бору коротким кивком, и она хлопает его по потной щеке.       — Игнорируй нытьё ребяток, они жалуются, потому что полгода не могут пройти нашего ведущего Охотника.       — Да я хоть сейчас могу, онни, — Хэрим усмехается, с лёгкостью поднимается и наставляет на Ханёна длинный ноготь. — Джу Ханён-оппа, я готова к первому этапу.       — Ты уверена, малыш?       — Более чем! — фыркнув, Хэрим взбивает ослабевший хвост и закатывает рукава футболки до надплечий. Ханён молча приподнимает бровь, и Джуён качает головой. Он знает слабости Хэрим, и вряд ли от них избавились за время его отсутствия. — Я Дитё Её Величества и Его Высочества, я смогу! И да, тебе нельзя использовать руку.       — Хорошо, — спокойно соглашается Ханён, демонстративно пряча левое предплечье за спину, и Сону издаёт боевой клич. Хэрим смеётся, переделывая хвост, и скручивает волосы в тугой пучок.       — Ой, пойдёмте к стене, я не хочу испачкать пиджак, если полетит кровь, — схватив Сону и Ёнхуна за локти, Бора оттаскивает вампиров к Джуёну и встаёт на невысокую скамейку за его спиной. — Дэхви-я, иди сюда.       Дэхви не торопится. Поджав губы, он задерживается взглядом на разминающейся Хэрим, перескакивает им на невозмутимого Ханёна и отталкивается подошвой от скрипящего пола.       — Уклоняйся, — советует Дэхви шёпотом, неторопливо подходя к остальным, и Хэрим тычет в правую ямочку, появляющуюся из-за самовлюблённой улыбки.       — Я справлюсь.       — Будет больно, — предупреждает Ханён, двигаясь к дверям в душевые спиной вперёд. Хэрим семенит за ним, прокручивая плечами.       — Так, как до Пробуждения, точно нет, — хмыкает она, поднимая на уровень лица кулаки. — Ты первый!       Джуён уверен, что драка не продлится дольше десяти минут. Ханён подтверждает это, резко пиная Хэрим в живот. Она по инерции отходит на пару шагов и дёргает руками, но не успевает ответить. Ханён разворачивается, вгоняя в её голову классическую туфлю, и Хэрим отлетает влево.       — Я, кхм, передумала, — кашляет она, восстанавливая равновесие. — Тебе нельзя использовать ноги!       — Поздно, — смеётся Ханён, и, пользуясь вампирской скоростью, перемещается к Хэрим. Он впечатывает её в стену торчащей костью правого плеча и уклоняется от летящего кулака. Хэрим недовольно рычит. — Не забывай о том, что ты меньше.       Ханён отходит, пряча левую ладонь в карман брюк, и Хэрим кивает. Она кидается в сторону, намереваясь, как подозревает Джуён, ударить сзади. Это ошибка. Ханён тут же поворачивается, толкая Хэрим в бедро, после вскидывает ногу, и она вновь получает в лицо. Удар. Удар. Ещё один, от которого Хэрим проезжается спиной по полу, и Ханён ставит на её горло небольшой каблук.       — Ты слишком много думаешь и тормозишь, — Хэрим выпускает сквозь губы расстроенный звук, и Ханён вздыхает. Убрав ступню, он поднимает Хэрим за талию и пробегается пальцами по её покрасневшей щеке. — Это не стрельба, здесь нет времени на прицеливание.       — Я обязана быть, как Верховный и Её Величество, — надувшись, Хэрим отводит голову, и ладонь Ханёна падает. Выражение на его лицо сложно разобрать. — Они крутые, почти как Древние.       — Поверь, Верховный не такой крутой, как ты думаешь, — говорит Ханён, и его голос меняет тон. С мягкого и нежного он понижается, и Бора за спиной Джуёна хмыкает. — Не лучшая ролевая модель для тебя.       — Но он же Правящий вампир, оппа.       — А как вы определяете, кто правит?       Это Ёнхун. Джуён прикусывает верхнюю губу и отводит взгляд на Хэрим, потирающую влажную шею. Сосредоточившись на работе, Джуён и позабыл, что рядом с ним вампир, который раздражает. Они ещё и Связаны, чёрт возьми.       — По правилам Древнего Ким Донёна Правящим может быть только тот, у кого есть несравнимая с другими силами. У Её Величества это скорость, как ты уже знаешь, — Бора улыбается, поправляя задравшуюся футболку Ёнхуна. Джуёну хочется дёрнуть её за руку. Почему все сразу приняли Ёнхуна? — У Верховного Гнев Древних, но он редко использует его.       — А каков он?       — Ты имеешь в виду, каков он в постели? Извращенец, — Бора делает вид, что давится воздухом, и глаза Ёнхуна комично округляются. Он открывает рот, готовый запротестовать, но Бора шлёпает его по груди. — Извини, малышка, но я без понятия. Верховный — единственный вампир, с которым я не собираюсь спать.       — Я тоже, — заявляет Хэрим, подходя вместе с Ханёном, и Бора утягивает её в угрожающе крепкое объятие. — Айщ!       — Ты вся в меня. Я воспитала тебя правильно.       Бора звонко чмокает согнувшуюся Хэрим в лоб, и Джуён закатывает глаза. Те скоро выкатятся из глазниц, так часто он делает это. Хотя с Ким Борой по-другому и не бывает.       — Я имел в виду, каков этот Гнев Древних.       — А, ну это скучный вопрос. Разозли его и узнаешь, — отмахивается Бора, сжимая Хэрим так, что хрустит чья-то кость. Затем она поворачивает голову к дверям. Джуён тоже слышит цоканье в коридоре, и спустя миг на пороге появляется Ким Минджи. — Онни! Ты бы стала спать с Верховным?       — Сначала нужно узнать, что у него под одеждой, — улыбнувшись, Минджи касается кончиками пальцев распущенных волос. Во второй ладони она держит букет полевых цветов, которые, как Джуён слышал, при каждой встрече дарит Чон Сончан.       — Почему вы вечно обсуждаете секс? — возмущается Ёнхун, и Сону, задумавшись, чешет затылок. Дэхви присаживается на угол скамейки и забирает с пола оставленные карандаш и блокнот. Очевидно, что разговор не интересует его.       — Потому что в нашем Клане запрещены отношения и мало парней, а в «Ли» все горячие красавчики вампирского мира, — выпустив помятую Хэрим, Бора вприпрыжку достигает Минджи и наклоняется к букету. — Тебе говорили, что Очаровашка спасла Чон Джэхёна от смерти?       — Да, я как раз встречалась с Её Величеством до… этого, — Минджи качает увядающими цветами, и Бора с неодобрением гримасничает, когда несколько лепестков опадает.— Нам стоит поговорить.       Минджи обводит красноречивым взглядом Бору, Ханёна и Джуёна и кивает в сторону. Приказав Новорождённым передохнуть, Джуён выходит в коридор и с грохотом закрывает двери. Минджи тяжело вздыхает с полуулыбкой, держа паузу, и Джуён, предчувствуя что-то, напрягается.       — Я правильно понимаю, что Её Величество думает, что вы нашли Ким Ёнхуна-щи в пригороде? — вскоре мягко уточняет Минджи, и её голос напоминает успокаивающую мелодию. Бора и Ханён переглядываются, и Джуён улавливает недовольный блеск в глазах Ханёна. Неужели они не сказали? — То есть Её Величество не знает о возращении Семьи Чан?       — Если узнает — расстроится, — Бора пожимает плечами, выглядя так, словно не при делах, и Ханён усмехается. — Что? Я хочу как лучше.       — Я уже говорил тебе, как будет лучше. Мы должны сказать.       — Но не сейчас же.       — Сейчас.       — Почему ты против того, чтобы утаить небольшой кусочек информации?       — Почему? — Ханён фыркает и обнажает клыки. Иногда он заводится с пол-оборота, даже быстрее, чем Джуён, и тот ловит его поднимающуюся руку. — Знаешь, что случилось в последний раз, когда я решил что-то утаить от Её Величества? Мне нахрен конечность отрубили!       — Но не голову же, — Бора снова пожимает плечами, нервно улыбаясь, и Ханён выпускает приглушённый рык. — Эй, я твой старший вампир и Глава Охотников, так что не спорь-       — Не смей разыгрывать со мной эту карточку!       — А ты чего так возбудился? Это из-за того, что Хэримми восхищается Верховным?       — Я тебя сейчас ёбну, Бора.       Вырвавшись из хватки Джуёна, Ханён импульсивно дёргает рукой, но Минджи твёрдо берёт его за ладонь, вкладывает в неё букет цветов и тактично прочищает горло.       — Я тоже считаю, что лучше переждать, — Ханён бросает на Минджи искрящийся взгляд, и она бережно касается рукава его пиджака. — Она сейчас разочарована в поступке Его Высочества, дополнительные волнения ни к чему.       — Ну хорошо. Только, если Её Величество взъярится, отвечаете вы трое. Я всего лишь ведущий Охотник, меня не приплетайте.       — Да, конечно, Ханённи, не тревожься, — уголки губ Минджи приподнимаются, и Ханён мигом успокаивается. Именно поэтому Миротворцем Клана «Чхве» и приближённым вампиром Её Величества является Минджи. В её присутствии сложно держаться за негативные эмоции. — О, и ещё, пока не забыла. Правящие хотят проверить, как наши Охотники работают в команде, поэтому сегодня ночью вы втроём и Чон Джэхён отправляетесь в пригород. Бора-я, ты должна ближе к вечеру встретиться с Цянь Куном-щи и обсудить детали.       — Наконец-то, спустя долгие годы я буду дышать одним воздухом с этим шикарным мужчиной, — Бора ахает, мечтательно улыбаясь, но, заметив, что Ханён опускает голову, выпускает сквозь губы жалобный звук. — Ну что ты, малышка?       — Давайте просто делать свою работу, — утомлённо бормочет Ханён, разворачиваясь, и, осторожно вернув цветы, скрывается в дверях спортивного зала. Те закрываются с грохотом.       — Хорошее предложение, — Минджи кивает, бережно удерживая распадающийся букет. — Её Величество просила привести к ней Ким Ёнхуна-щи, и больше я не буду отвлекать вас.       Всё, надеяться на то, что Ёнхун в любой момент исчезнет из особняка и перестанет портить Джуёну кровь, бессмысленно. После Пробуждения Новорождённые обязаны проводить с Её Величеством по несколько часов в день, и это окончательно подтверждает, что Ёнхуна решили оставить. Джуён не избавится от него. Бесит.       — …а потом мы покажем тебе бассейн, да?       Новорождённые сидят в кругу по середине зала, когда Джуён пропускает перед собой Бору и Минджи и заходит внутрь. Сону протягивает Ёнхуну раскрытую ладонь, и, тот засомневавшись, отбивает по ней.       — Не знал, что здесь есть бассейн.       — О, это подарок Её Величества Его Высочеству, он любит воду, — Хэрим расчёсывает длинные волосы, покрывающие плавной волной её грудь и плечи. Она успела отойти от недавнего столкновения, и Джуён невольно радуется её горящим жизнью глазам. Хэрим хрупкая и маленькая, а Ханён мог перестараться. — Его Высочество убил в межклановой войне Древнего Со Ёнхо. Ты даже не представляешь, насколько наш принц особенный и-       — Так ты ничего не получишь, Хэрим-а, — перебивает Джуён, останавливаясь за спиной Ёнхуна, и Хэрим с невинным выражением лица хлопает ресницами. Джуён тычет носком туфли в поясницу Ёнхуна. — Вставай, тебе пора идти.       Ёнхун молча повинуется, потирая задетый кусочек кожи, и оборачивается. Они встречаются взглядами, и у Джуёна не получается вовремя отвернуться. Он зачем-то вспоминает тот дурацкий бассейн, и скрытая часть в сердце говорит, что Ёнхуну нужно не туда. Ёнхун должен быть ближе к настоящей воде, к жизни, рождающейся из пенистых волн моря, и для Джуёна там места нет. Он мёртв. Ёнхун тоже, однако в его рубиновых глазах таится цунами, и это... поражает.       — Истинный боже, это опять началось.       — Эм, нуна, а почему они так пялятся друг на друга?..       — Знала бы я сама, Сону-я.       Когда Бора тычет в бьющуюся жилку на его шее, Джуён вздрагивает и промаргивается. Где он?.. Что он делает?.. Что происходит?..       — Господин Ким, Её Величество приглашает вас на личную встречу, — мелодичный голос Минджи доносится до него, словно сквозь толщу воду. Джуён проводит трясущимися пальцами по полам пиджака, и Минджи протягивает выпрямленную ладонь. — Нас официально не представляли. Я Ким Минджи, Миротворец «Чхве». Через меня проходит общение с другими Кланами. Приятно познакомиться.       — Д-да. Взаимно, К-ким Минджи-щи.       Сжав пальцы Ёнхуна, Минджи уводит его из спортивного зала, и Джуён оправляется не сразу. Он чувствует себя потерянным, будто хотел что-то сделать, а потом забыл. Когда Ханён хлопает его по плечу, безмолвно спрашивая, что произошло, у Джуёна нет ответа.       Оставшаяся часть тренировки проходит, как в тумане, и к концу Джуён опустошён. Ненавистный огонь в сердце полностью потухает, а спокойствие Ёнхуна не заменяет его, поэтому внутри Джуёна остаётся пустота. Он покидает спортивный зал в компании Сону и Дэхви и на протяжении всего пути ощущает на себе их обеспокоенные взгляды. Если бы Джуён мог, он бы объяснил.       В своей комнате Джуён падает на кровать и, стянув чёрный галстук, поднимает глаза к белому потолку.       Ханён сказал, что Джуён вернулся в особняк другим, и где-то глубоко внутри он знает, что это правда. Слишком много боли и злости, слишком много пустых надежд и желаний. Джуён потратил сотни лет на то, чтобы избавить хёна от скорби по утерянной семье, но не преуспел, хотя никогда не хотел становиться заменой. Нет, он банально недостаточно хорош для этого, и некоторых людей не заменить. Всё, что делал Джуён, оказалось недостаточно.       Совсем скоро Хёнджэ-хён перейдёт в другой мир, и Джуён не сможет помешать ему. Ханён прав, Джуён не осчастливит его, если заставит остаться. Он бесполезный донсэн, который теряет не только хёна, но и главный смысл жизни.       Внезапно потолок перед глазами начинает размываться, и Джуён моргает. Нижние веки непривычно жжёт, и, прикоснувшись к ним подушечками пальцев, Джуён обнаруживает прозрачные капли.       Это что, слёзы?.. Не дай Истинный Бог кто-то увидит или услышит.       Джуён перебирается к противоположной стороне кровати, едва втискивается в пространстве между ней и стеной и сворачивается в неудобную запятую. Джуён не может плакать, он труп, а им недоступны человеческие эмоции, однако всё равно скулит.       Когда Джуён вспоминает, что в последний раз делал это из-за Пробуждения, его губы начинают дрожать. Тот случайный вампир убил Джуёна за несколько часов до дня рождения и навечно оставил девятнадцатилетним. Первый вздох после смерти он сделал уже после полуночи.       Джуён не хотел этого. Он был счастлив, работая в полях и помогая маме с четырьмя сестрёнками, а потом всё изменилось. Сейчас Джуён даже не помнит лица и имена давно ушедших родных. Он забыл о них, сосредоточившись на горе хёна.       Джуён задыхается, прокусив клыками ладонь, чтобы заглушить постыдные звуки, и пытается остановиться. Слёзы так и текут, обливая щёки и подбородок, и он тихонько воет, вжимая голову в плечи. Скрещенные в неудобном положении ноги постепенно затекают.       Может, это действительно конец? Джуён думал об этом и раньше, но сейчас задумывается всерьёз. Может, это единственный способ остановить боль и разрушения, которые он приносит? Почему нет? Едва хён умрёт, Джуён утратит цель. Его ничего не удержит, и, если Джуён уйдёт следом, ему не придётся смиряться со смертью хёна.       По какой-то причине эта мысль приносит неожиданное спокойствие.       Слёзы высыхают к моменту, как Джуён с трудом поднимается, упираясь окровавленной ладонью в матрас. Бессильно рассмеявшись, Джуён сбрасывает тяжёлый пиджак, шмыгает носом и расстёгивает верхние пуговицы рубашки. Точного осознания ещё нет, но где-то внутри себя Джуён чувствует переворачивающие угольки, и наступает затишье.       Джуён ощущает покой, и в этот раз он не связан с Ёнхуном.       Скоро всё закончится.