يقبرني

      Пьяный отец-император.       Публичная порка, почти убившая Минхёна.       Еле живая Юджин-нуна и грубые следы на её теле от рук Древнего Накамото Юты.       Пробуждение.       Донхёк думал, что бояться больше нечего, но безумие Ли Тэёна оказалось страшнее.       — Хён, м-мне страшно.       Донхёк пискнул, когда брошенный горшок под ногами взорвался на миллион неравных обломков.       — Решил отказаться? — усмехнулся Ли Тэён, и Донхёк вздрогнул, наступив на осколок. Тот впился прямо в пятку, разрезая нежную кожу. — Уже поздно, Хёкки. Кто-то должен приумножить моё наследство.       — Ты п-пугаешь меня, хён.       — А кто клялся взять правление на себя? Неужто наследник Чосона не способен принять роль, уготованную ему с рождения?       Стекло, керамика, глина и разломанное дерево — на полу в покоях Древнего «Ли» нельзя было стоять, ни поранив ноги. Ли Тэён разнёс свою комнату в порыве ярости, и Донхёк, наткнувшись поясницей на стол, неуклюже забрался на него. Дрожащие руки он выставил перед лицом, защищаясь.       — Не бойся, Хёкки, ведь ты будешь совершенным Правящим. Хочешь, тебя прозовут «Верховным»? Этот титул твой, — Ли Тэён схватил его за плечо, и Донхёк заметался по гладкой поверхности. Мёртвое сердце грохотало в ушах так, что заглушало скрежет чужих клыков. — Только убей меня.       — Я н-не могу, — прокушенные губы затряслись. Донхёк не мог успокоиться, пока его крепко держал страх. Он заставлял Чутьё кричать предупреждением, и Донхёк заплакал. — Хён, молю. Не ум-мирай.       — Это путь в один конец, Хёк. Едва Связавшись с человеком, ты залезаешь в петлю, — Ли Тэён приблизился, и Донхёк в слабой попытке поднял колено. Его с силой прижали к столу, и Донхёк вскрикнул. — Я не жилец, и количество погибших от моей руки определяешь лишь ты.       — Мы м-можем найти способ как прок-кормить тебя. Всё не должно зак-кончиться таким образом.       — Всё уже закончилось, — рассмеялся Ли Тэён, встряхнув Донхёка так, что он чуть не свалился на пол. Его безумные, грязно-коричневые глаза проедали в Донхёке дыру. — Моя душа ушла вместе с Мун Бином. Отныне я проклят Богами.       — Неужели ничего сделать? Я н-не хочу, чтобы ты умирал. Так ты не найдёшь покой.       — Смерть есть покой.       Ли Тэён внезапно перестал болезненно держать его. Соскользнув на пол, он потянул Донхёка за собой, прямо на осколки, и усадил на колени. Донхёк свернулся на его груди, вцепившись в воротник чогори, и на миг почувствовал объятия погибшей матери.       В конце концов, Донхёк был всего лишь ребёнком.       — Я хочу умереть от твоей руки. Пожалуйста, сверни мне шею, — прошептал Ли Тэён, и Донхёк выпустил невольный вой. Ни разу ни за вампирскую, ни за человеческую жизнь ему не приходилось убивать. — А потом отнеси мою голову остальным Древним. Они убедятся в твоей силе.       — Ты ошибаешься, хён, я не силён.       — Кто ещё способен вызывать Гнев Древних?       — Я не с-смогу.       — Ты моя надежда, Донхёк. Только ты вернёшь наш Клан к свету.       Руки, державшие Донхёка в бережном объятии, мимолётно сжались. Ли Тэён наклонился, уткнувшись носом в его волосы, и Донхёк заревел пуще прежнего. Он не был готов отпускать того, кто заменил ему отца.       — Хён…       — Это не сложно, Хёки. Сожми пальцы, и всё закончится.       Ли Тэён выпрямился, нежно взяв ладони Донхёка в свои, и перенёс их на шею. Донхёк замотал головой, ощущая под чужой кожей неистовый ритм отчаянного сердца, но ему не позволили отодвинуться. Ли Тэён крепко взял Донхёка за бока.       — Пообещай мне, что похоронишь секрет Разорванного Горлом, а если кто-то прознает и привяжет себя к человеку, убей его, — Донхёк вздрогнул, потому что Ли Тэён смотрел на него слишком серьёзно. Прежнее буйство ушло, и сейчас перед Донхёком сидел прежний Древний, раскрывший не один секрет вампирского мира. — Пообещай, что убедишься в особенной крови полукровок-людей.       — О чём ты…       — Найди дневники, это моя последняя воля. А сейчас мы должны поторопиться, пока безумие не вернулось, — вернув ладони на горло, Ли Тэён сжал трясущиеся пальцы Донхёка и склонил голову, чтобы сцеловать его слёзы. — Не бойся, Хёкки, так ты освобождаешь меня.       — Хё-о-он…       — Уж не ведаю, Ложный или Истинный Бог заберёт меня, но обещаю присматривать за тобой и Минхённи.       Ли Тэён мягко улыбнулся, и из-за нежности в его взгляде у Донхёка заболело сердце. Его руки дрогнули, не сумев удержать кольцо на чужой шее.       — Как же я справлюсь без тебя, хён? Д-древние, они…       — Ты силён телом и духом, мой дорогой. Не бойся, — пересохшие, закусанные до крови Ли Тэёна оставили на влажной щеке Донхёка мимолётный поцелуй. — Как только тебя крестят Верховным, не бросайся в омут с головой. Помни, что вампиры и люди не похожи друг на друга, и каждый противостоит демонам, о которых ты даже не подозреваешь. Мы все боремся за выживание. Не чурайся помогать другим. Особенно стригоям.       — Но Д-древние…       — Есть среди них тот единственный, кто истошно желает творить добро, — когда Донхёк сморгнул слёзы и севшим голосом уточнил Ли Шиён?, Ли Тэён хмыкнул и покачал головой. — Я говорю о сыне Ложного Бога.       — Хён, но он… он монстр.       — Знаешь ли ты, что это слово произошло от латинского Monstrum, что переводится как «Знамение» или «Чудо»? — Донхёк промолчал, не зная, что сказать, и Ли Тэён погладил его по голове. — Иногда вещи не те, чем кажутся, и, коснувшись чего-то поистине ужасного, мы способны найти хорошее. Да, мы упыри, Донхёк, но в нас ещё хранится человеческая душа. Ли Хёнджэ не враг тебе.       — Но… он издевается над Юджин-нуной.       — Как и Юта, что свято чтит Истинного Бога. Может, на самом деле Бог один. Может, его не существует, и мы несём в себе сломанный компас. Кто знает, вдруг выбор между добром и злом зависит только от нас?       Ли Тэён неожиданно оскалился, острые скулы его дёрнулись.       — У нас не осталось времени, Хёкки. Убей меня, пока я не потерял себя.       Донхёк всхлипнул, и начавшие было высыхать слёзы вернулись. Он понимал, что медлить нельзя. За последние месяцы Ли Тэён наломал немало дров. Видеть, как он страдает и постепенно умирает, было невыносимо, и лишь насильственная смерть могла спасти его. Донхёк готовился к этому моменту, но его приближение в любом случае принесло боль. А каково было хёну?       — Прости м-меня.       — Ты поступаешь правильно, Донхёк. Ты хороший мальчик, и я верю в тебя. В вас обоих с Минхённи.       — Хё-хён-       — Сделай это, Донхёкки. Когда-нибудь мы обязательно встретимся. Я присмотрю за вами.       — Прости меня, прости, хён.       — Попрощайся за меня с Минхёном, хорошо? Я обещаю, что…       Это был самый ужасающий хруст, который Донхёк когда-либо слышал. В лицо брызнула горячая кровь, несколько капель попало в искривлённые губы и закрытые глаза. Ли Тэён обмяк, завалился вперёд, и Донхёк схватил его дрожащими пальцами. Облитые алым, они соскользнули по шёлковому чогори, и тут Донхёк уже не справился. Он заревел в голос, отчаянно держась за тело хёна, и пообещал ему, что никогда не простит себя.       Так их и нашёл Минхён.       Услышав мычание, Донхёк приподнял голову, и его мокрого лица коснулись огрубевшие подушечки пальцев. Минхён присел на одно колено, с волнением вглядываясь в лицо Донхёка.       — Я не могу быть Правящим, Минхён-а. Я не могу убивать, — присутствие самого близкого вампира немного успокоило Донхёка, но единого взгляда на труп Ли Тэёна хватило, чтобы истерика вернулась. — Я не могу убивать! Не хочу! Я не могу быть жестоким! Я не справлюсь с Древними! Я убил нашего хёна!       Не смотри на него.       Аккуратно расцепив онемевшие пальцы Донхёка, Минхён осторожно перенёс остывший труп на стол, сложил его руки на груди и вернулся. Донхёк ухватился за плечи Минхёна, потому что тонул. Донхёк тонул.       — Я не смогу. Я-я не смогу убивать, чтобы стать Правящим.       Для убийств есть я. Донхёк, я сделаю всё что угодно ради тебя.       — Я убил хёна, Минхён-а. Собственными руками.       Такова цена власти, Хёки. Я уверен, что хён благодарен тебе.       Они обнялись. Минхён считался одним из самых физически сильных вампиров, но сейчас он держал Донхёка, словно иностранный фарфоровый сервиз. Уткнувшись носом в шею Минхёна и вдохнув естественный запах его кожи, Донхёк зажмурился и задышал медленнее. Мерные поглаживания по спине постепенно успокоили его.       Спустя время Минхён отстранился и уверенно сжал холодные ладони Донхёка.       Всё хорошо?       — Когда т-ты рядом, д-да.       Правящие и Древние ждут Правящего «Ли» в доме Девяти.       — Но я же… Ли Тэён-хён…       У Клана «Ли» новый Правящий. Это ты, Хёки.       — Но как я появлюсь там? Мне никто не поверит.       Минхён неожиданно пересел на колени и глубоко поклонился. Донхёк несозанно поднёс пальцы к груди, и, когда Минхён выпрямился, увидел в его взгляде ледяную и непреклонную решимость.       Мы похороним Тэёна-хёна со всеми почестями после Встречи. А прямо сейчас я клянусь служить тебе верой и правдой. Я клянусь исполнять любой приказ и не ставить его под сомнение. Я обещаю, что никогда не оставлю тебя, и, пока земля-матушка не поглотит моё мёртвое тело, буду верен лишь тебе. Донхёк, тебе больше не придётся убивать, потому что я всегда буду рядом. Я разорву каждого, кто причинит тебе вред. Я весь твой.       Донхёк обомлел, но затем Минхён сделал то, что заставило его полностью замереть: он поцеловал его. Минхён придержал Донхёка за шею, нежно и вместе с тем уверенно соединил их губы, и Донхёк почувствовал всю серьёзность чужих слов.       Теперь поднимись, поблагодари Тэёна-хёна и войди в тот чёртов зал как Верховный.       Тем временем в Доме Девяти нарастало недовольство.       — Это не уважать мы, — грозно сказала Ли Шиён, кружась вокруг заколоченного окна, и её чёрные волосы метались по спине. — Мы прийти вовремя, а он? Тэён-щи!       — Спокойнее, сладкая, скоро придёт, — лениво, едва произнося слова, ответил Накамото Юта. Развалившись на циновке, он играл в Понг Хау Ки вместе с Бэ Джунёном, который беспокойно поглядывал на говоривших. — Только не понимаю, кто пригласил этого подонка. Он со дня на день свихнётся.       — Прояви уважения его горя!       — Вечно эти бабищи орут, айщ.       — Выбирай слова, Древний.       Развернувшись, Накамото Юта широко улыбнулся хмурой Чхве Юджин, на что она молча поджала губы. Сидящий за столиком напротив Ли Хёнджэ усмехнулся, не отвлекаясь от ханбока Ли Джуёна. Цепляя пальцами торчащие ниточки, он методично выдирал их.       — Не забывай, с кем разговариваешь, Юджин, — отозвался Ким Донён с подоконника. Со Ёнхо также выразил неодобрение, скрестив руки на груди.       — Друзья, перестаньте обращаться к Её Величеству по имени. Она же Правящий вампир, — это сказал Ли Санён, один из мирных Древних. Чхве Юджин поблагодарила его кивком, и он улыбнулся. — Мы все согласились, что Клан «Чхве» имеет место быть.       — Нет, согласились только ты, Шиён, Тэён и Хёнджэ, это половина, — Ким Донён фыркнул и закатил глаза. Ли Шиён у другого окна топнула и взмахнула широкими рукавами. — Что, разве не так?       — Не сметь обижайте моё Дитё! Тэиль бы согласен, что она достойная!       — Тэиль давно сдох из-за таких, как он, — подняв с игровой доски круглый камушек, Накамото Юта притворился, что смотрит сквозь него на Ли Хёнджэ. Бэ Джунён приоткрыл губы, намереваясь что-то сказать, но не решился и перепуганно опустил подбородок к груди.       — Такие, как я, в разы сильнее тебя, Юта-ачка, — протянул Ли Хёнджэ, выпрямляясь, и ухмылка Накамото Юты померкла. Ли Шиён возмущённо вздохнула. — Вампирский мир на пороге войны, поэтому держи это в своей мёртвой головке и не шути с Кланом «Чхве».       — Войны не будет, — пробасил Со Ёнхо, всё ещё держа скрещенные руки у груди. Ли Хёнджэ на это лишь покивал, не прекращая улыбаться так, словно единственный что-то знал. — Где, чёрт возьми, носит Ли Тэёна?       — Плачется где-нибудь по Мун Бину, — Ли Хёнджэ звонко рассмеялся. Затем наклонился к лицу Ли Джуёна, коснулся его щеки и прошептал: — Ты же не оставишь меня, Джуённи?       — Ни за что, хён.       — Всё. Ждём ещё пять минут, и начинаем, — решил Ким Донён, негласный в то время лидер Древних, и переместился к столику. Присев на подушку, он поднял глиняный чайник и аккуратно наполнил стеклянные стаканы свежей кровью. — Тэён в любом случае не в себе и не в состоянии принимать здравые решения.       — А Ли Тэёна-щи не будет. Его так-то и на свете этом больше нет.       Наполнив последний стакан, Ким Донён опустил чайничек на начищенный столик и развернулся к двери. Там, опираясь бедром о косяк, стоял Донхёк. Ли Шиён ахнула.       — Что сотворяется? — тихо спросила она, заметив что и Донхёк, и его ханбок покрыты засохшей кровью. Со Ёнхо и Ким Донён обменялись вопрошающими взглядами, и тогда Донхёк дёрнул бровью. — Не только говори…       — Пятое правило Древнего Ким Донёна: Правящий вампир сменяется лишь после смерти, — шумно поскребя по плотной корке на кадыке, Донхёк оттолкнулся от косяка и показательно облизнулся. На его верхних клыках что-то темнело. — Полагаю, я теперь Верховный Клана «Ли».       — Что ты сделать-, — начала Ли Шиён, но её перебил оглушительный смех Накамото Юты.       — Доказательства где, малыш?       Пожав плечами, Донхёк зашёл в зал, картинно развернулся боком и пригласил кого-то поклоном. Зашедший следом Минхён что-то бросил на столик, и Ли Шиён пронзительно взвизгнула, закрывшись ладонями.        Когда прокатившаяся голова Ли Тэёна сбила чайничек и несколько стаканов и облила Чхве Юджин, Ли Джуёна и Ли Хёнджэ, последний утёр с ладони человеческую кровь и с усмешкой потянулся к подушке во главе столика.       — Смерть прекрасна, не так ли? Так почему бы не обратить её в зрелище?       Реакция присутствующих разделилась. Кто-то, как Ким Донён и Со Ёнхо, неодобрительно покачали головами. Кто-то, как Ли Шиён и Бэ Джунён, отвернулись и зажали пальцами нос. Чхве Юджин же взглянула на Донхёка с явной тревогой, и лишь Ли Хёнджэ улыбнулся.       — Лишние слова, думаю, здесь ни к чему, — с удивлённой интонацией сказал он, поднял голову Ли Тэёна за волосы и, перевернув подушку чистой стороной, с приглашением постучал по ней. — Добро пожаловать, Верховный.       — Благодарю, Древний Ли Хёнджэ, очень мило с вашей стороны.       Донхёк вежливо и чересчур довольно улыбнулся, указывая Минхёну на место около себя, и продолжил улыбаться сквозь боль, страх и отчаяние, пока Встреча не закончилась.       После той ночи он так и не смог стать собой.