يقبرني

Разобьёшься — не беда. Сделаешь себе сердце изо льда.

      Джуён не из стеснительных, но почему-то в данный момент не может посмотреть Ёнхуну в глаза. Слабый порыв ветра колышет задвинутую штору, и пока что это единственный звук в комнате.       Когда молчание затягивается, Джуён прочищает горло и выпрямляется по закрытой двери.       — Почему ты думаешь, что виноват в том, что с тобой сделали?       — Просто так не наказывают.       Джуён переводит взгляд на Ёнхуна, и тот пожимает плечами с опечаленным видом. Он всё ещё где-то в себе, и Джуён не понимает, что ворочается в груди — Очарование или Связь. Он и в обычной ситуации не отличит их, а теперь и вовсе создаётся ощущение, что у него и Ёнхуна одни эмоции на двоих. Это как коридор без конца и начала.       — Ты проказничал, что ли?       — Видимо, — Ёнхун опять пожимает плечами и ловит пальцами торчащую из-под пуговицы ниточку. Не будь этого разговора, глаз Джуён обязательно бы задёргался. Он ненавидит неопрятность. — Нас били и топили за любое неосторожное дело или действие. Наверное, нужно было поступать по-другому.       — Вас топили?       — Ну да. Когда нянечки мыли полы и оставляли вёдра с грязной водой, самых «непослушных» засовывали в них по шею, — поёжившись, Ёнхун резко дёргает за ниточку, и Джуён щёлкает языком. — Извините.       — Отрезать же можно.       — Из-звините.       — Боже.       Вытащив из нижнего ящика стола маникюрные ножницы, Джуён присаживается к Ёнхуну и отодвигает свободными пальцами другие пуговицы. Ёнхун без сопротивления кладёт предплечье на его колени.       — Дёрнешь так неосторожно, и остальные посыпятся. Сам же хвастался, что умеешь шить, неужели не знаешь?       — Я забыл.       Покончив с торчащими ниточками, Джуён собирает их в кулак и неловко замирает. Странно это как-то. С первой встречи они с Ёнхуном только ругались, а сейчас о чём разговаривать? Да и сидеть рядом тоже… странно.       Отодвинувшись к углу, Джуён поправляет край покрывала и прячет ниточки в карман. Ёнхун поднимает колени к груди, накрывая их пиджаком, и Джуён видит это лишь краем глаза, потому что не поворачивается.       — Согрелся?       — А мне не было холодно.       — Почему тогда дрожал?       — Не могу объяснить.       — Ясно.       Ёнхун задирает голову, рассматривая расписанный нарциссами потолок, и переключается на собранный балдахин. Наверное, он впервые видит такую кровать, и Джуён автоматически берётся за столбик, в который вжимается бедром. Больше его комната ничем похвастаться не может: проход в личную ванную, эркерное окно, где Джуён раньше читал и рисовал, стол да шкаф. Здесь нет ничего, что могло бы рассказать о владельце.       Неужели жизнь Джуёна настолько пуста? Когда она стала такой? Когда он бросил всё ради погони за хёном? А чем занимался Ёнхун, кроме шитья? Было ли у него время для себя?       — Тебя часто били?       — Почти каждый день. Иногда за нас с Чону заступалась нуна.       — Понятно.       Насколько жизнь Ёнхуна походила на Ад? Он продолжается и в особняке? Джуён стал тем господином О, которого Ёнхун боится?       — Я хочу…       Джуён не договаривает, хмурясь, и бессознательно ковыряет вырезанный знак «Чхве» на деревянном столбике. Ёнхун смотрит на Джуёна с вопросом, и он чувствует его выжидательный взгляд на коже, но также молчит.       — Я не знаю, какие порядки были в «Миринэ», но вряд ли дети заслуживают подобного. Даже если они плохо себя ведут.       Прервавшись, Джуён облизывает губы и устремляет взгляд на носки своих туфель. Сдвинув колени, Джуён выпрямляется с помощью столбика и не до конца поворачивается. Сложно вспомнить, когда Джуён в последний раз извинялся. Он должен извиниться за многое и начать с той ночи одиннадцать лет назад, но признаваться, что Ёнхун запомнил именно его слова, почему-то не хочется.       — Мне говорили, что после возвращения в особняк я изменился. Это затронуло и тебя. Моё отношение к окружающим, возможно, напоминает тебе о прошлом. Я не знал о нём, иначе…       — Спасибо, Ваше Высочество, — хрупко отвечает Ёнхун, и он понимает, что Джуён пытается извиниться. Разумеется, он понимает. Они ведь чувствуют друг друга. — Я могу кое-что спросить?       — Валяй.       — Вы ненавидите меня, потому что я удерживаю вас в Клане? — продолжая хмуриться, Джуён окончательно поворачивается к Ёнхуну, и тот тут же отводит взгляд. — После нашего с Её Величеством Договора вы сказали, что должны вернуть любимого домой, но вместо этого тратите время на меня. В ваших мыслях постоянно крутится какой-то хён, и я бы не хотел отвлекать вас от-       Любимого? Джуён соскакивает с кровати, не представляя, что пытается сделать, и резко тормозит. Джуён не помнит своих слов, но сам факт их существования бросает его в холодный пот. Возможно, Джуён произнёс это до того, как решил умереть.       — Нет, нет, я уже не смогу вернуть его домой. Он скоро умрёт, — болезненно застонав, Джуён трёт глаза до тех пор, пока перед веками не мелькают золотые точки, и судорожно выдыхает. — Когда он покинет наш мир, я уйду вслед за ним.       — Но… вы же не хотите умирать.       — Откуда ты знаешь? — огрызается Джуён, роняя руки, и смотрит на Ёнхуна сверху вниз. Ёнхун в ответ моргает и слегка подаётся назад, подальше от напора в чужом взгляде.       — Я… вижу вас.       — Как и любой другой зрячий, поздравляю.       — Нет, я вижу вас.       Спонтанный глубокий вздох застревает в горле, и Джуён застывает. Он не хочет, чтобы его видели и понимали. Можёт, хён не захотел его именно поэтому. Он смог разглядеть настоящего Джуёна под всеми масками и… разочаровался.       — Вставай, — подорвавшись к Ёнхуну, Джуён дёргает его за пиджак, уже не так сильно, как раньше, но всё равно ощутимо, и, едва осознав, что хён смотрелся в его одежде таким же маленьким, бойко тянет за лацканы. — Нужно узнать, чем закончилось наказание Сон Ёнджэ, и тренировку никто не отменял.       Ёнхун послушно раздевается, и Джуён торопится к шкафу. По пути заметив на столе бархатный футляр с кольцом, которое он хотел подарить хёну, Джуён прячет раздражающие предметы поглубже в рубашки и захлопывает дверцы. После он бросается к выходу, ожидая, что за ним последует, и так и случается.       Если многие двери в особняке Джуён открывает с ноги, то и перемещается между ними почти также: быстро и не тормозя на поворотах. На первом этаже, однако, всё же приходится приостановиться, потому что расстояние доносит до него знакомые имена.       — Это нечестно. Почему Бора и Даня вместе, а нам нельзя? — возмущается Ким Доён, одна из Охотников, и Джуён бесшумно спускается на последнюю ступеньку. — Даже если они сошлись до этого правила, мне плевать.       — Да, пусть расстаются, — добавляет Кан Соын, второй Охотник, и Джуён слышит протестующее пыхтение Сону. Поразительно, как он различает Новорождённых по звукам.       — Но, сонбэ, возможно, у Её Величества на это есть причины?       — Какие, если это не потакание любимчикам?       — Что за особое отношение к Правящей Элите Клана? Мы делаем всю грязную работу, а они? Никто не выходит в пригород так часто, как мы.       Тут Джуён не может сдержаться. Завернув за угол, он останавливается напротив трёх вампиров, и Сону с писком опускает подбородок к груди. Кан Соын и Ким Доён переглядываются, а затем чуть ли не синхронно закатывают глаза.       — Если у вас есть какие-то претензии к Её Величеству, передайте их через меня.       — Что вы, Ваше Высочество, — театрально отвечает Ким Доён, поправляя висящий на портупее пистолет, и единожды отстукивает тонкой шпилькой по кремовой плитке. — Нас всё устраивает в любимом Клане.       — Кроме того, что кто-то засиделся на тёпленьком месте.       После это Охотники уходят, не удостоив Джуёна поклоном, который положен по этикету, и он провожает их пристальным взглядом. Неблагодарные и невоспитанные суки.       — Фух, господи, — Ёнхун догоняет Джуёна только сейчас. Привалившись к стене, он хватается за грудную клетку и тяжело дышит. Джуён оборачивается через плечо, касаясь языком нижнего клыка. — Вы очень быстро бегаете.       — Используй вампирскую скорость.       — Я не умею.       — Знаю, — усмехнувшись, Джуён возвращается к Сону и тот выглядит так, будто через секунду расплачется. — Ну а ты чего?       — Почему сонбэ столь неблагодарны? — Сону куксится, складывая руки на груди, и Джуён тянется поправить его лохматую чёлку. Сону постоянно выглядит, как взъерошенный ретривер (сравнение Боры, если что, не Джуёна). — Хотя должны быть благодарны! С этого дня начинается Грозовая неделя!       — Что такое Грозовая неделя? — спрашивает Ёнхун, продолжая восстанавливать дыхание, и Джуён дёргает его за рукав футболки, чтобы он не протирал дорогие обои.       — Вся работа, тренировки и посиделки в главной зале отменяются и запрещаются, — с готовностью объясняет Сону и начинает улыбаться ярче солнца. — Нам можно торчать только в своих комнатах, ну и в гости ходить, так что считай это внеплановым отпуском! Круто, да? У тебя есть телик? Готов одолжить пару дисков!       — Нет, спасибо, — Ёнхун перестаёт скрючиваться, убирая с лица длинную чёлку. — А за этим стоит какая-то причина? Или этот, эм, отпуск просто так?       Ёнхун и Сону одновременно поворачиваются к Джуёну, но у него нет ответа. Даже то, что он самый близкий для Её Величества вампир, не позволило ему узнать. Грозовая неделя объявляется в основном летом, весной и в начале осени, когда чаще всего случаются грозы, и в этот период особняк накрывает тишина. Тут и так тихо, несмотря на огромное количество вампиров, а при Грозовой неделе и вовсе можно подумать, что здесь никто не живёт.       — Что с Сон Ёнджэ? — решает поменять тему Джуён, и Сону опять мрачнеет. Выпятив губы, он всплёскивает руками, напоминая ребёнка, и роняет голову. — Её Величество выгнала его?       — Да-а-а… но что поделать, я буду скучать. Её Величество не могла поступить по-другому.       — Могла, — сухо отвечает Ёнхун, и Джуён чувствует, как неожиданно вернувшееся Очарование бурлит мутной водой. — Не обязательно было-       — Йа! У тебя нет права обвинять Её Величество!       — Я не обвиняю, я просто говорю, что-       — Мы же договорились быть братишками! Что ты начинаешь?!       — Так. Прекратили. Оба, — рычит Джуён, хватая Ёнхуна под локоть и разворачивая вместе с собой. С Сону нельзя спорить на такие темы. Он в лепёшку расшибётся, но защитит Её Величество. — Сону-я, марш в комнату. Я провожу Ёнхуна.       На лестничном пролёте Ёнхун вырывается, и Джуён перехватывает указывающие на него пальцы.       — Я не сказал ничего плохого, поэтому-       — Это закрытая для нас тема, понял? — выдавливает сквозь клыки Джуён. — Я больше не хочу ругаться с тобой. Забыл, как просил о перемирии?       Ёнхун, готовый запротестовать, закрывает рот, и его взгляд меняется. Джуён не может сказать точно, что это, но Ёнхун будто смягчается и кротко кивает. Так они и доходят до последнего этажа в тишине. Прощаются тоже молча. Джуён ждёт, пока закроется дверь, и какое-то время прохаживается по коридору. В какой-то момент мимо проскальзывает Сону, но Джуён не обращает внимания и, наконец, набравшись мужества, стучится к Её Величеству. Его ожидаемо не пускают.       Следующую неделю Джуён проводит в компании старых, разваливающихся книг и непрекращающихся дождей. В конце шестого дня к нему заглядывает Ким Минджи и передаёт, что Её Величество пригласила его к себе.       — Ли Джуён, ты можешь войти.       Джуён плавно закрывает двери и осматривается в полумраке. Юджин сидит на полу у открытого балкона, и Джуён, обогнув стол, присаживается рядом на колени. Вне особняка гроза, тонкие деревца на территории Древних безуспешно борются с сильным ветром, и впереди мелькают молнии. Юджин вздрагивает, когда гремит отдалённый гром.       — Мне не нравится твоё поведение, мой принц, — произносит наконец она, смотря перед собой, и её припухшие глаза блестят. Джуён знает, что она плакала не один день, поэтому без слов стягивает с кресла плед и накрывает им хрупкие плечи.       — Мне оно тоже не нравится, — Джуён кривится, перемещаясь на пятую точку, и скрещивает ноги. Классические штаны неприятно натягиваются на коленях и бёдрах. — Так что не надо меня ругать, я и сам знаю.       — Нет, не знаешь. Мой принц, мы не должны причинять боль только потому, что когда-то её причиняли нам, — продолжает Юджин, и Джуён со вздохом закатывает глаза. Портить настроение Её Величества не хочется, но если она сама начала… — Ты выше этого.       — А что насчёт вас? Вы не выше, что ли? Почему продолжаете?       — Потому что не могу остановиться, — похожий на ветер голос Юджин заглушается очередным раскатом грома. Без вампирского слуха Джуён не разобрал бы ни слова. — Да и не обязана.       — В таком случае я тоже не обязан, — Джуён ещё в начале недели решил перестать бросаться на Ёнхуна, поэтому слова Её Величества раздражают. — Вы же не прекращаете.       — Зачем ты смотришь на меня, когда у тебя есть своя жизнь? — с трудом произносит Юджин, и Джуёну мгновенно становится стыдно. Он пришёл не ругаться. Это нужно делать не во время грозы, когда Её Величество по неизвестной причине беззащитнее всего. Джуён уверен, что лишь ему позволено лицезреть такое. — Не смотри ни на кого, кроме себя. Следи только за своими поступками.       — Хорошо… извините.       Джуён вдруг шмыгает носом, и Юджин поворачивается, сквозь полупрозрачный тюль до них долетают крошечные капли дождя. За балконом бушует непогода, и мир Джуёна сокращается до покоев Её Величества. Он не понимает, что так накатывает — то ли вина перед хёном и Ёнхуном, то ли всё сразу, но белое лицо Юджин перед глазами расплывается.       — Почему ты плачешь, Джуённи?       — Я без понятия, — отвечает Джуён изменившимся голосом, зажмуривается, и Юджин хлопает его по плечу. Джуён с готовностью падает в её объятия и утыкается лицом в грудь. — Я устал. Я хочу умереть. Не хочу жить без хёна.       — Поплачь, мой мальчик. Ты заслужил.       Джуён уже не плачет, а постыдно ревёт, глотая сопли и слюни, и Юджин крепко держит его в руках. Юджин тёплая, мнимо живая, и её сердце под щекой Джуёна стучит мирно. Джуён хотел бы обрести похожий покой. Вместо этого тупое пламя, от которого тошнит, выжигает его внутренности.       — Я не хочу быть огнём. Я не хочу разрушать.       Джуёна тянет дальше, и он скрючивается, упираясь лбом в колени Юджин. Она накрывает его пледом, проскальзывает ладонями под пиджак и методично похлопывает по дрожащей спине.       — Я не хочу закончить, как Гроза и Ветер.       — Такого не будет.       — Вы не можете знать.       Юджин позволяет ему выплакаться, и Джуён ощущает себя Новорождённым. Он помнит, каким был после Пробуждения, и эту часть прошлого давно похоронил. Слабым и уязвимым в вампирском мире не выжить. Жестокость и «Каждый сам за себя» — единственные ключи к выживанию. Это Джуён осознал давно, когда сначала зачерствело его сердце, а потом и он сам.       — Огонь — это не только разрушение, но и очищение. Вот почему он всегда горит в храмах. К тому же, вспомни вампирские похороны, — потянув за помявшуюся рубашку, Юджин поднимает Джуёна с колен и обхватывает ладонями его мокрое лицо. На миг их ослепляет далёкая молния, и Джуён зажмуривается. Влажные ресницы склеиваются. — Это был долгий процесс для тебя. Подозреваю, что он закончился прощанием с Хёнджэ-оппой.       — О ч-чём вы?       — Тебя сломало, Джуённи. Знаешь, что здесь самое главное? — отведя с его лба упавшую чёлку, Юджин вытаскивает из внутреннего кармана пиджака шёлковой платок с вышитым «Чхве». — Утри слёзы, и я скажу.       Джуён повинуется, хлюпая носом, и Юджин улыбается. Она смотрит на него с необъяснимой материнской любовью, однако всё прекратится с концом Грозовой недели. Изменился ведь не только Джуён. Сотни лет назад Её Величество тоже была другой.       — Что самое главное-то?       — Когда ты сломан, мой принц, у тебя есть шанс построить себя заново, — устало отвечает Юджин, вздрагивая из-за грома, и поднимается. Джуён чуть не падает, стремясь встать раньше и помочь. Юджин ловит его за плечи. — И то, каким ты станешь, решать только тебе.       — Спасибо, Ваше Величество, — Джуён наклоняется, запоздало оставляя приветственный поцелуй на тыльной стороне ладони Юджин, и она почему-то качает головой. — Я подумаю над вашими словами.       — Иди отдохни. Завтра выход в пригород, да?       — Да. Сразу после окончания Грозовой недели.       — Иди, мой принц, — Джуён не смеет задерживаться и тратить время горести Её Величества, поэтому спешит к двери. Шелестящий голос останавливает его на пороге. — Ким Ёнхун-щи пытался прервать наказание Сон Ёнджэ. Ты объяснил ему, что так делать нельзя?       — Конечно.       — Больше не ругайся с Очарованием, — приглушённо просит Юджин, отходя к футляру из искусственной кожи, и щёлкает замочком. — О, и если ты не знал, я не убила Ёнджэ-я. Я отослала его далеко отсюда со всем необходимым.       — Не к сыну?       — Это было моим первым предложением, но он отказался, — подняв скрипку к челюсти, Юджин кладёт пальцы на гриф и отворачивается. Её тёмный облик вырисовывается на светлом тюле вместе со вспыхивающим изломом молнии. — Наверное, я внушила ему, что быть отцом стыдно.       Следуя за сожалением и разочарованием в тихом голосе Юджин, комнату незаметно наполняет протяжная мелодия, и Джуён закрывает дверь.       На следующий день к нему вновь заглядывает улыбающаяся Минджи.       — Вы готовы, Ваше Высочество?       — Да, — прицепив траншейный нож к портупее, Джуён поправляет чёрный галстук и выходит в коридор. Опустив голову, Джуён осматривает классический костюм Минджи, и она вежливо указывает ему в сторону лестницы. — Почему мы сегодня вместе? Ты же не охотишься.       — Всё верно, Ваше Высочество. Я еду как Миротворец. Кроме того, Её Величество попросила присмотреть за вами.       — Она не доверяет мне?       — Думаю, она доверяет вам больше всех.       Джуён на это не отвечает, застёгивая маленькие пуговицы на рукавах пиджака, и Минджи всё также вежливо проводит его до гаража. Там уже кто-то есть, и, запустив подъёмные ворота, Джуён встречается с Чон Сончаном. Тот соскальзывает с капота машины «Ли» и вприпрыжку приближается к Минджи.       — Здаров! — Джуён закатывает глаза, когда вампиры обнимаются, и Сончан даже пытается приподнять Минджи. Она мягко отстраняется. — Сходим на свиданку? Я принесу вкусной крови.       — Боюсь, вынуждена отказаться, я не голодна, — подойдя к открытой двери, Минджи облокачивается на водительское сидение коленом и наклоняется к навигатору. — Ваше Высочество, Бора-щи передала мне координаты.       — Хорошо.       — Минджи, а чё ты с нами едешь? — Сончан прислоняется рядом, скрещивая руки на груди, и ухмыляется. Минджи бросает на него короткий взгляд через плечо. — Ты ж не вояка.       — Его Высочество и Глава Охотников Бора-щи учили меня некоторым приёмам, так что, полагаю, я всё-таки вояка?       — По тебе и не скажешь. Ты такая аккуратненькая и чистая, точно фарфоровая куколка.       — Пожалуй, приму это за комплимент. Или ты пытаешься унизить меня? Или считаешь, что женщины не умеют делать то же, что и мужчины?       — Не! Ты чё?!       Захихикав, Минджи стучит длинными ногтями по навигатору и вылезает из машины. Сончан возвращается на капот со скрещенными ногами и достаёт из сапога выкидной нож.       — Ваше Высочество, прошу.       Минджи открывает дверь шире, пропуская Джуёна, и поправляет лежащие на груди волнистые волосы. Джуён не торопится, опираясь на чёрную крышу, и его пиджак внезапно поднимается. По гаражу проходит резкий порыв ветра, и Минджи, моргнув, убирает с глаз и накрашенных губ тёмные пряди.       — Джэхён, ты чё?       — Хватит ходить за мной! — восклицает Джэхён, оборачиваясь, и толкает в грудь переместившегося Вон Юкхэя. Тот даже не отступается. — Заебали уже со своими правилами!       — Этот бунт ни к чему не приведёт, Джэхён. Пожалуйста, наденьте крест.       — Отвали!       Сончан тут же делает вид, что ничего не происходит, и наклоняется к лацкану кожаной куртки, которая украшена заклёпками. Джуён передумывает садиться в машину и невольно переглядывается с Минджи. Та поднимает брови, и на её лице написано ожидание. Она поступит так, как прикажет Джуён.       А Джуён не знает, что приказывать. Ссора между Джэхёном и Вон Юкхэем тем временем набирает оборот, но Джуён особо не вслушивается. Во-первых, его не особо волнуют дела «Ли», во-вторых, ему больше интересен внешний вид Джэхёна. Он выглядит растрёпанным, футболка под курткой мятая, и глаза… Что-то не так.       Едва становится понятно, что стригои не собираются останавливаться, Джуён шумно выдыхает.       — Разборки «Ли» не касаются «Чхве», почему мы должны выслушивать это?       — Ваше Высочество, подождите, пожалуйста, — Юкхэй поворачивается к нему с мольбой в голосе, и Джуён склоняет голову. Почему ему должно быть не плевать на то, что Джэхён не носит крест? Сегодня он отвечает только за себя и Минджи. — Вы не понимаете, насколько это серьёзно.       — К чему мне понимать то, что не является проблемой моего Клана? — раздражённо интересуется Джуён. Он знаком с поведением взбесившихся стригоев до мельчайших подробностей, но, опять же, это не его проблемы. Они с Джэхёном не друзья. — Если он сорвётся, я жертвовать собой не буду. Так, предупреждаю на всякий случай.       Дёрнув за ручку, Джуён усаживается на водительское место, скрючивается на нём и ложится руками, а там и лицом, на руль. Как ему всё надоело, это не передать словами. Приближающаяся или уже случившаяся смерть хёна, Очарование, Ёнхун, Разорванный Горлом, Королева, изгнание Сон Ёнджэ — на Джуёна за последние недели навалилось столько всего, что Грозовая неделя не успела подарить ему необходимое спокойствие. Это похоже на снежную лавину или ком.       Освободит ли Джуёна смерть?       Когда справа открывается дверь и Юкхэй рычит, Джуён отвлекается от мыслей. В следующую секунду ему в лицо прилетает самодельный крестик на верёвочке, и Джуён молча прослеживает его падение на колени.       — Чон, это твоё.       — Оставь себе.       Джэхён вжимается в спинку соседнего сидения, держась пальцами за ручку, и Джуён поворачивается. Какое-то время никто ничего не говорит, Джэхён пялится на приборную панель, Джуён пялится на Джэхёна, и вскоре Минджи прочищает горло.       — Джэхён-щи, если помните, я Ким Минджи, Миротворец.       — Да, помню… Здравствуйте, Минджи-щи.       Минджи наклоняется, и Джэхён вяло пожимает её руку. Сончан опускает окно со своей стороны, и Джуён молча посылает ему предупреждение, обернувшись к пространству между подголовником и дверью.       — Возможно, вы в курсе, что Её Величество никогда не покидает территорию Древних. Она попросила меня сделать отчёт о пригороде, — Джэхён заторможенно кивает, и Минджи возвращается на место с прямой осанкой. — Я слышала, что вы сейчас без оружия, то есть не особо полезны для уничтожения стригоев. Если что, поможете с отчётом?       — Как скажете, Минджи-щи.       — Благодарю вас, Джэхён-щи.       После этого Джуён заводит машину и выезжает из гаража, и в салоне становится тихо. Атмосфера разительно отличается, потому что здесь нет Ханёна и Боры, и Джуёну становится легче. Он полностью сосредотачивается на дороге, и остальные мысли испаряются.       Когда до пригорода остаётся совсем ничего, в голове Джуёна начинает свербить одна неприятная мысль.       Джэхён окончательно спятил, иначе зачем он продолжает зачищать стригоев без оружия и отказывается от защиты Истинного Бога? Если Джэхён таким образом пытается потерять все способности и Чутьё, чтобы наказание скорее закончилось, то для Джуёна он полный, абсолютный и настоящий идиот.       — Я чё не понимаю, откуда они все повылазили, — говорит Сончан после того, как Джуён останавливается, и с кряхтением вылезает из машины. — Мы же проводили масштабную зачистку одиннадцать лет назад.       Джуён прогоняет его взмахом ладони, прежде чем он приблизится к их с Минджи стороне, и сам открывает для неё дверь. Оперевшись на его предплечье, Минджи выходит и поправляет свой чёрный галстук.       — Из-за Королевы, наверное.       Джэхён мрачнеет, осматривая знакомую улицу. Джуён оставляет Минджи у машины, чтобы встать рядом, и обменивается с Джэхёном понимающим взглядом. Некоторое время назад они безуспешно искали Ёнхуна среди этих мест.       — Лан, чуваки и дражайшая миледи, почапали. Давайте забьёмся угандошить хотя бы одного.       — Забьёмся, — Джэхён усмехается, но как-то кисло, и Джуён пропускает его перед собой. Минджи и Сончан идут на отдалении, и Джуён вытаскивает траншейный нож.       Лучше бы они сюда не возвращались. Джуён ненавидит эти пустые, затемнённые и грязные улицы. Здесь нет ничего интересного и важного, и та немногочисленная Еда, что ещё проживает в старых и разваливающихся зданиях, не заслуживает спасения. Как хорошо, что Джуён не Охотник.       Неторопливая прогулка затягивается. Минджи идёт первая, что-то записывая в кожаный блокнот, Сончан вертится вокруг с выкидным ножом, слушая каждый подозрительный шорох, а Джэхён шагает с задумчивым видом. Джуён очень хочет спросить, действительно ли он решил потерять много крови для отмены наказания, но передумывает и замедляется для создания дистанции. Вскоре Джэхён останавливается на перекрёстке и поворачивает голову налево.       — Джэ, ты чё застрял?       Приблизившись, Джуён поворачивается вслед за Джэхёном и видит в конце улицы мрачный скелет сгоревшего дома.       — Не надо было сжигать его и обманывать Чону, — шепчет Джэхён, заметив, что Джуён рядом, и кусает нижнюю губу. — Стоило сразу признаться в содеянном Верховному.       — Лучше бы ты изначально нашёл Ким Чоён, — отвечает Джуён также тихо, и Джэхён бросает на него болезненный взгляд. Джуён мигом исправляется. — Лучше бы мы нашли.       — Не, старик, ты здесь не причём. Вся вина на мне.       Похлопав Джуёна по груди и вырвав из него негодующее шипение, Джэхён переходит на бег и догоняет Сончана и Минджи. Джуён смотрит на пепельно-чёрный дом в последний раз и, глубоко вздохнув, присоединяется к остальным.       Спустя полчаса вампиры заходят в ту часть пригорода, где Джуён бывал редко, и улица постепенно сужается из-за расположенных вблизи зданий. Сончан обгоняет Минджи, вытаскивая из ремня на джинсах пистолет, и Джуён вскидывает ладонь.       — Не стрелять.       — Я с глушителем, — Сончан корчит рожицу, вытаскивая из кармана куртки алюминиевый цилиндр, и Джуён понимает, почему он готовится. С правой стороны нарастает знакомое булькание. — Кажись, один. Аль два. Хуйня непонятная.       Минджи прячет блокнот в пиджаке, поднимает предплечья к груди с испуганным выражением лица, и Джуён указывает ей за свою спину. Траншейный нож давно греет его пальцы через перчатку, и Джуён перебирает ими затёртую рукоять.       Они не успевают поменяться местами. На очередном перекрёстке Сончан вдруг прыгает, выдавая непонятное ругательство, напоминающее какую-то «Ляндию» и «Пизду», и грубо пихает Минджи. Она падает к ногам Джэхёна, и вместе с оглушительным воплем раздаётся выстрел. Что-то маленькое и тёмное вбивает Сончана в противоположную стену. Он повторно стреляет, загоняя дуло в щёлкающую пасть, и в его лицо брызжет чернильная плоть.       Джэхён почти поднимает Минджи, когда в их сторону летит второй стригой, и Джуён дёргается. Вжав голову Минджи в твёрдую землю, Джэхён закрывает её собой и чертыхается. В его лопатку впиваются удлинённые клыки, но Джуён сбивает мельтешащее нечто собой и перекатывается к стене. Стригой виснет на нём, и только теперь Джуён понимает, что это девушка. Она Проснулась через пару дней после смерти и, возможно, ещё не забыла человеческую жизнь.       — Какого чёрта ты делаешь?       — Питаюс-сь, — шипит стригой, и Джуён переворачивает их. Вонзив нож по самую рукоять в шею, он вскрывает гнойную кожу, и тело девушки дёргается.       — Йа, Ваше Высочество, зачем поспешили? — со смехом спрашивает Сончан, оттаскивая от Джэхёна первое существо, точно разложившееся и потерявшее разум, и Джуён поднимается, напоследок пнув девушку в живот. — Мы только нашли Джэхёну подходящую подружку.       — Ха-ха, Чон Сончан. Я почти обоссался, — Джэхён цепляется за предплечье Сончана, рывком вставая, и бьёт существо берцем. Это слабый стригой, так что его не обязательно сжигать.       — Вы серьёзно сейчас шутите? Когда на нас уже начали нападать такие, как вы? — чуть не рявкает Джуён, тяжело дыша, и оглядывается. Используя руку Сончана, как поддержку, Джэхён забивает лежащий под ним труп до состояния кровавого месива. — Где М-       Джуён оглядывается, замечая испачканную Минджи в глубине одного из коридоров, и она тревожно двигает губами. Затем поднимает к ним выставленный палец и указывает на верхнюю часть ближайшего здания.       — Йа, йа, йа, Ваше Высочество, вы прервали нашу охоту.       Задрав голову, Джуён обнаруживает цепляющегося за стену Чхве Чанхи, и тот чешет дулом револьвера след от удавки на шее. Сзади Джуёна кто-то грузно падает, и незваным гостем оказывается Чжон Ченлэ. Наклонившись к убитой девушке, он бегло осматривает её труп и показывает Чанхи неизвестный знак.       — За что вы так с Вонён? Она только Проснулась, — Чанхи хнычет, как ребёнок, подтягиваясь, и упирается ногой в деревянный подоконник.       — Ваш Клан не знает, что нападать в мирные времена запрещено? — Джуён выгибает бровь и кивает на держащегося за надплечье Джэхёна. — Это двенадцатое Правило Древнего Ли Шиён.       — Так вы сами свернули мне шею, Ваше Высочество. А мы ещё приглашали вас в гости!       — Ты стрелял в меня.       — Я целился не в вас.       — Ты пытался убить Ким Чону, — выдавливает Джэхён сквозь клыки и с шипением стягивает куртку. Сончан нагло задирает его футболку со спины, разглядывая полученный укус, и неодобрительно цокает языком. — Поэтому иди к чёрту, говнюк.       — Я бы попросил вас не ругаться! Вообще-то, Королева хотела договориться о встрече с вашими Правящими. Вы постоянно убиваете её Покорных.       — А ничё, что они нападают на нас и внеклановых? — фыркнув, Сончан кое-как стирает с поясницы Джэхёна кровь и тянет за футболку обратно. — Совсем стыд потеряли. Кто ваш Миротворец?       — Я, — хрипит Ченлэ, поднимая Вонён на руки. — Когда нам приезжать?       — Чёт Миротворец из тебя хреновый, — Сончан гримасничает, беря Джэхёна под локоть, и подтаскивает его к Джуёну. Тот скрещивает руки на груди, наблюдая, как Ченлэ убирает со лба Вонён короткие прядки.       — Подождите, сначала закроем прежний вопрос! — торжественно объявляет Чанхи, задевая пальцем спусковой крючок, и направляет револьвер на Джуёна. — Я хочу услышать извинения, Ваше Высочество. Я считаю ваши действия крайне оскорбительными.       — Ты планировал убить младшего сына Королевы. Я сделал то, что должен был, — Джуён на провокацию не ведётся. Сончан тоже, пряча пистолет обратно за ремень. — Опусти дуло.       — А вот не опущу! — Чанхи кривляется, и Джуён облизывает пересохшие и покрытые пылью губы. Таким его не проймёшь. После Верховного ни одна клоунада не задевает. — И я имел полное право застрелить Ким Чону. Он собственность Королевы, на минуточку! Тупое мясо, если вы не заметили!       — Чего?! — рычит Джэхён и бросается вперёд. Сончан придерживает его за грудь с успокаивающим тш-ш-ш. — Слабо спуститься ко мне и повторить?!       — Мне не слабо и выстрелить, — чмокнув блестящий корпус револьвера, Чанхи показательно качает им из стороны, и Сончан протяжно стонет.       — Чувак, ты уже всех выебал своим вот этим, серьёзно, — оперевшись на плечо Джэхёна, Сончан поджимает уголок губ и оттягивает уродливый шрам, продолжающий улыбку. — Реально спустись и побазарим нормально. Без дешёвого пафоса.       — Я могу и без пафоса.       Чанхи в миг становится серьёзным, избавляясь от придурковатой насмешки, и Джуёна внезапно дёргают. Джэхён отталкивает их с Сончаном к стене, и выпущенная Чанхи пуля с грохотом прорезает его щёку. Джуён влетает в ледяной камень ладонями и коленями, и затормозивший рядом Сончан рыкает.       — Какого хуя, чувак?!       — Ой. Упс. Это не я, это влияние Ложного Бога. Или как вы там в «Ли» отмазываетесь? — Чанхи ахает, прикрывая розовые губы ладонью, и вдруг срывается со стены.       Джуён вскакивает, принимая кулак Сончана, и Чанхи странным образом отъезжает по земле. Когда он бросает револьвер и цепляется за кожаную петлю на шее рядом со старыми следами от удавки, становится понятно, что происходит.       — Боюсь, вы не до конца понимаете, что такое переговоры Миротворцев и что из себя представляет любой Клан, — мелодично говорит Минджи, с сожалением поджимая губы, и наматывает на руку часть аркана. Чанхи, задыхаясь, хрипит и извивается на спине. — Правящие вампиры, к коим косвенно относится Его Высочество, неприкосновенны. Нападение на них является серьёзным нарушением Правил Древних.       — И поводом развязать войну, — добавляет Сончан, приставляя к виску замеревшего Ченлэ пистолет. Слышится щелчок. — Ну блять, пацаны, что за хуйня. И нас с Минджи вписали.       — Да. Как… красноречиво выразился мой коллега Сончан-щи, Миротворцы творят мир. Они не участвуют в конфликтах, — перестав натягивать аркан и тем самым позволив Чанхи лихорадочно задышать, Минджи наступает на его выпирающий кадык каблуком. В отличие от Боры, своеобразным образом флиртующей с Кан Даниэлем, она настроена серьёзно. — Пожалуйста, господа. Прошу вас забыть о прежних разногласиях. Её Величество с радостью примет у себя Королеву и её Покорных для установления дружеских отношениях.       — Верховный тоже вродь не против, — приобняв Ченлэ за плечи, Сончан с намёком щёлкает клыками, и тот направляет на него безэмоциональный взгляд. — Только давайте без выебонов.       — Не трогай.       — Да не трогаю я тебя! Это так, близкое знакомство. Можем ещё хуями потереться.       — Не обнимай. Отошёл на километр.       Минджи убирает каблук, присаживается на корточки и снимает с поднявшегося на локтях Чанхи петлю. Джуён прекращает наблюдать за ними, чтобы проверить Джэхёна. Тот утирает кровоточащую щёку, и Джуён хлопает его по затылку.       — Совсем сдурел под пули бросаться?       — Лучше уж я, чем ты.       — Сколько лет знакомы, а я так и не понимаю, что творится у тебя в башке, — хлопнув ещё раз, Джуён отряхивается и убеждается, что костюму конец. Что, впрочем, как обычно. — Прекращай страдать хернёй.       — Это благодарность за Чону, — отвечает Джэхён и протягивает ладонь. Джуён, засомневавшись, всё же пожимает её, и Джэхён стучит кулаком по правой стороне его груди. — Спасибо, что не дал ему умереть.       — Ким Минджи-щи! Какая вы прекрасная женщина. Вы случайно не низший вампир?       Среагировав на имя соклановца, Джуён отвлекается от Джэхёна, и видит, как Чанхи прыгает вокруг Минджи. Заметно, что ей неудобно, поэтому Джуён подходит ближе.       — Нет, я высший, господин Чхве. Моим Сиром является Её Величество.       — Какая жалость! Так бы я обязательно позвал вас к нам в Клан!       — Руки убрал, — цедит Джуён, предлагая Минджи локоть, и она с облегчением хватается за него. Сморщившись, Минджи расслабляет пальцы, и внутренняя сторона её бежевой перчатки вспорота в нескольких местах. — Поранилась?       — Ничего опасного, Ваше Высочество. Я успела позабыть, как правильно обращаться с арканом.       — Попроси Бору напомнить.       — Обязательно. А вы в порядке?       — Нормально, не переживай.       Они с Минджи не близки, едва ли общаются не по рабочим вопросам, но она является важной частью Клана, приближённой Её Величества и старшей сестрой его лучшей подруги, поэтому Джуён не скрывает уважения.       Доведя Минджи до Сончана, Джуён перехватывает Джэхёна, и они возвращаются к машине, оставляя Миротворцев в компании Ченлэ. Чанхи тоже уходит с Вонён на руках, и, прежде чем завернуть в нужный коридор, Джуён посылает ему молчаливый, но очень красноречивый взгляд. Сончан в состоянии позаботиться о себе, но если кто-то из «Ким» тронет Минджи…       — Всё, в задницу стригоев, я лежать, — дождавшись снятия блокировки, Джэхён отлипает от Джуёна и забирается на задние сидения. — По приезду домой пойду в Спячку, и пусть все ждут.       — По приезде.       — Не учи меня, Джуён-а, — смеётся Джэхён, и Джуён на водительском месте оборачивается. Джэхён лежит на спине, высунув ноги из салона, и закрывает глаза растопыренными пальцами. — Не пялься, я не экран Sony PlayStation.       — Без понятия, о чём ты.       — Ты хочешь поболтать? — перевернувшись на бок, Джэхён подпирает голову кулаком и поигрывает бровями. — Как у вас там в «Чхве», кстати?       — Херово.       — Пхах, у нас также. Как Ёнхун, осваивается?       — Наверное, — отвернувшись, Джуён развязывает галстук и растекается по сидению с расставленными коленями. Он бы тоже не отказался от долгой спячки. Раньше жизнь была проще. — Я устал. Хён со дня на день умрёт.       — Ты решил не уговаривать его остаться?       — Нет, пусть делает, что хочет, — Джуён закрывает глаза, прокручивая головой, и что-то в шее щёлкает. Джэхён сзади медленно вдыхает и выдыхает, и Джуён внезапно вспоминает о словах Её Величества. — С этого момента я буду следить только за своими поступками.       — А как же вампиры вокруг?       — Заебали меня эти вампиры.       — Понимаю, меня так Верховный заебал. Точнее, он прав, что я должен ответить за Пробуждение и Связь, но эта его подача…       — Ты поэтому снял крест? Правда пытаешься протестовать?       — Угу. Я хочу довести всех до ручки, чтобы Верховный отменил наказание, — Джэхён чем-то шуршит, поднимаясь, и стучит Джуёна по щёке. Джуён дёргает головой, не открывая глаз. — Верни крест.       — Сам забирай. Он в правом кармане.       Джэхён слушается, запуская пальцы в указанное место, и отодвигается на задние места. Джуён промаргивается, а затем застывает взглядом на заброшенной детской площадке за лобовым стеклом. Днём на ней играют дети, но ночью всё выглядит совсем по-другому.       — Сколько ты уже без крови? Хочешь есть?       — Пиздец как, даже клыки чешутся, — толкнув Джуёна в плечо, Джэхён со стоном перелезает на переднее сидение, и Джуён слышит, как к ним приближаются Минджи и Сончан. — Мне кажется, если сейчас передо мной пробежит какая-нибудь вкусно пахнущая Еда, я не сдержусь.       — Давай без этого.       — Да знаю я, Джуён-а. Почему, по-твоему, я бегаю от Чону?       Джуён оставляет реплику Джэхёна без ответа, потому что Минджи забирается в салон и складывает ладони на коленях. Сончан залезает с другой стороны, случайно задевая её бедро, и выпускает гортанный стон.       — Пиздец тугой этот Чжон Ченлэ.       — Всё прошло хорошо?       — Да. Господин Чжон разберётся с останками того… существа, — заправив за уши волнистые прядки, Минджи устало вздыхает, и Джуён, на секунду обернувшись, заводит двигатель. — Странная вышла встреча. Господин Чхве чуть не застрелил вас. Та девочка… она разумный стригой?       — Мне кажется, она немного того, но да, — хлопнув дверью, Сончан откидывается на спинку сидения, и Джуён трогается с места. — Видимо, с «Ким» придётся коммуницировать через кулаки. Ебанаты. Мы ж с тобой нормально базарим о делах Правящих.       — Угу. Может, они наконец поймут, что мир между «Чхве» и «Ли» является и нашей заслугой?       — О да, детка.       Минджи хихикает, и Джуён не видит, но представляет, как она прикрывается соединёнными ладонями. Наклонившись к рулю, он просматривает выплывающий из небольшого подлеска проезд и щурится.       — Кстати, у тебя тут чёт на башке. Песок или листва, хуй знает.       — Ой, правда? Убери, пожалуйста, а то некрасиво.       Вспомнив, что аптечка осталась дома, Джуён наклоняется к перчаточному ящику через колени Джэхёна и вытаскивает две упаковки влажных салфеток. Одну он бросает Джэхёну, а вторая летит к Минджи. После этого разговоры в салоне затихают, и до территории Древних вампиры доезжают в молчании.       Расставшись с «Ли» в гараже, Джуён вновь подаёт локоть хромающей Минджи. Они неторопливо доходят до особняка и продолжают медленно подниматься на третий этаж, где у Минджи комната. Услышав на лестничном пролёте голоса и стук тонких шпилек, Джуён замедляется, и на ступенях появляются Чхве Юджин, Ханён и… Цянь Кун?       — Господин Цянь? — удивляется Минджи, вежливо склоняясь на девяносто градусов, потому что звание Куна выше, и торопливо поправляет распущенные волосы. — Сончан-щи не согласовывал со мной ваш визит… Или, каюсь, я могла забыть.       — Нет, это… — Кун с неловкой улыбкой пожимает плечами, тоже кланяясь, и зачёсывает указательным пальцем прядки у виска. — Верховный приказал мне пригласить к нам Джу Ханёна. Он сказал, что это уже согласованно.       — Наверное, не стоит верить всему, что говорит Ли Донхёк, — равнодушно отвечает Юджин и протягивает руки. Джуён послушно передаёт ей с трудом стоящую на ногах Минджи. — Что случилось, Минджи-я?       — Позвольте рассказать об этом позже. Мне необходимо привести себя в порядок.       — Я провожу тебя, — приподняв лицо Минджи за подбородок, Юджин бегло осматривает крошечные ранки на её щеках и приобнимает свободной рукой за талию. Следующие слова, обращённые к Джуёну, напоминают сталь: — Иди с ними. Ханёна и Верховного наедине не оставлять.       — Ваше Величество, я справлюсь-       — Не смей мне перечить, Джу Ханён, — даже не взглянув на Ханёна, Юджин поворачивается вместе с Минджи и цокает каблуками по направлению к коридору. — Бора!       — Я здесь, Ваше Величество! Он-ни!       Джуён глубоко вдыхает и выдыхает, чтобы не сорваться, и, спрятав кулаки в карманах брюк, круто разворачивается. Меньше всего сейчас ему бы хотелось идти в Клан «Ли», участвовать в каких-то разговорах и слушать Верховного, но ничего не поделать. Такова жизнь. Иногда приходится брать на себя обязанности принца.       — Что нужно вашему Правящему? — спрашивает Джуён на крыльце и осматривает набивший оскомину пейзаж: высокие дубы, обрамляющие территорию, высокая, желтеющая трава и чёрный дом напротив. Небо уже светлеет, превращаясь в белёсую пену на горизонте. — Особенно в это время?       — Не могу сказать, Ваше Высочество, — учтиво отвечает Кун, пропуская Ханёна, и закрывает резные двери. — Но… извините, мы идём?       Джуён не торопится, блуждая взглядом по краснеющим кронам деревьев, и приходит к мысли, что Ёнхун всё-таки не прав. Природа повторяется. Он наблюдал эту осеннюю картину несколько сотен лет подряд. Тут нечем восхищаться и наслаждаться.       — Пойдём, Ваше Высочество.       Ханён едва заметно толкает его в загривок, спускаясь по крыльцу вслед за Куном, и Джуён наконец отмирает. Ему стоит перестать так много думать. После знакомства с Ёнхуном его одолевает слишком много разных мыслей. Годами ранее Джуён думал лишь о хёне, и это было привычно. Не лучше, но обыденно. Ёнхун же заставляет Джуёна ставить вопросы, на которые нет ответов.       Кун заводит их в дом «Ли», и прихожую Джуён проходит с гримасой отвращения. Как можно жить в такой обстановке? Здесь всё грязное, старое, едва ли не разваливающееся, и даже деревянный пол скрипит.       — Кун!       У лестницы их перехватывает Квон-Ли Ынбин. Она выглядит бледной, точно смерть, и до ужаса испуганной. Схватив Куна за куртку, Ынбин тянет его к правой арке и всхлипывает.       — Что такое, Бини?       — Я не знаю! Папа приказал мальчикам разойтись по комнатам, а потом что-то сделал, и Джэхёну стало плохо, и они ушли в подвалы людей! Минхён потащил туда Чону! — затолкав вампиров на кухню, Ынбин дёргает Куна за полы расстёгнутой куртки, затем скулит и лихорадочно цепляется за Джуёна и Ханёна. — Я не знаю, что там! Но я услышала непонятные звуки в комнате Джаин, а сейчас папа смеётся. Кун, мне страшно. Что происходит?       — Блять, — вдруг обозлённо выругивается Ханён и срывается с места. Его крик доносится уже с лестницы. — Ынбин, где аптечка?!       — Секунду! Секунду!       Рухнув на колени, Ынбин пролезает между Куном и Джуёном, перебирается под стол и рывком открывает нижний ящик около холодильника. Когда она в панике и с грохотом выкидает кастрюли и тазы, Кун и Джуён переглядываются, и Кун за вампирскую секунду исчезает.       — Бини, иди к Джемину и Джено!       — Вот-вот, — руки Ынбин крупно дрожат, едва обнимают небольшую сумку с красным крестом. — Держите, Ваше Высочество.       — Не плачь, всё будет хорошо, — на прощание говорит Джуён и, намотав лямки на запястье, торопится вниз по лестнице.       Идти приходится недолго. Искать нужную комнату не приходится вообще. Третья дверь слева приоткрыта, и доносящиеся оттуда звуки пускают по коже Джуёна мурашки. Он слышит истерический смех Донхёка, чьё-то звериное рычание и отголоски борьбы. Дёрнув за ручку, Джуён останавливается на пороге и мигом теряется. Первым, что он замечает, становится бушующий Кун. Он издаёт что-то нечеловеческое, клацая клыками, и Ханён и Минхён пытаются утихомирить его. Джуён бросает аптечку на пол.       — Уведи его, — говорит Ханён Минхёну, когда тот ловит брыкающегося Куна за шею, и до хруста сдавливает её. Минхён мычит, и Ханён подталкивает их к выходу. — Ты сильнее. Уведи.       Кун не успокаивается, поэтому Минхён кидается к стене, врезается в неё вместе с Куном и также за шею поднимает его над полом. Обернувшись к Донхёку на кровати, Минхён играет желваками, и Ханён цыкает.       — Я присмотрю за ним. Блять, иди.       Протащив Куна по осыпающейся светло-голубой краске, Минхён выскальзывает из комнаты, и Ханён захлопывает дверь. Едва он проворачивает ключ, с обратной стороны что-то падает, и Ханён обменивается с Джуёном напряжённым взглядом.       — Я убил их, я убил Джэхёна, — Донхёк заходится новым, безумным смехом, качаясь на кровати, и хватается за всклоченные волосы. — Чем мы теперь будем кормить его?       — Что произошло?       — Я уби-ил их. Я уби-ийца. Я убил их так же, как хёна.       Джуён склоняет голову, медленно приближаясь к кровати, и видит около неё труп девушки. Дальше он замечает второй труп, лежащий лицом вниз, переводит взгляд на третий и-       — Джэхён! — перешагнув через неопознанные тела, Джуён приседает перед Джэхёном и заглядывает в его остекленевшие глаза, прикасается к неестественно выгнутой шее. — Его можно Вернуть? Где Разорванный Горлом?       — Здесь, — тихо отвечает Ханён, и Джуён бережно опускает голову Джэхёна на окровавленный пол. Дождавшись Джуёна, Ханён аккуратно переворачивает второй труп и беззвучно ахает. После вскакивает и наставляет на Донхёка указательный палец. — Что ты натворил, Верховный?       — Ты забрал у меня дневник Ли Тэёна, я хотел проверить Ким Чону, — Донхёк сжимает волосы, скрючиваясь, и выпускает высокий смешок. — Чем нам теперь кормить Джэхённи?       — Это самый тупой способ! Полукровки не бессмертные!       — Что? — Джуён опирается на колено, и Ханён забирает аптечку у двери. — Разорванный Горлом — полукровка?..       — Ёнхун тоже.       — Ты знал? Откуда?..       — Её Величество дала мне попробовать его кровь. У Гахённи была похожая.       — Почему ты не сказал мне?       — А кто говорил, что его не волнует вампирский мир, если в нём нет Древнего Ли Хёнджэ?       Вернувшись, Ханён дёргает за язычок молнии, зарывается в аптечку левой рукой и вытаскивает два одноразовых шприца и спиртовые салфетки. Прокусив клыками упаковку, Ханён достаёт шприц и кидает Джуёну маленькие квадратики.       — Помоги мне.       — Откуда ты и это знаешь?!       — Я не знаю, — Ханён нервно усмехается, встряхивая дрожащие пальцы, и подползает к Разорванному Горлу. — Но кто-то, сука, должен. Подожди, Джу, я- А, протри здесь.       Руки Джуёна вслед за рукой Ханёна начинают дрожать, но он делает всё, что ему приказывают. Очистив ещё тёплую кожу на предплечье Разорванного Горлом, Джуён поднимает его за запястье и зависает.       — Сожми его пальцы в кулак. Несколько раз, чтобы я нашёл, куда втыкать.       Джуён слушается, и Ханён складывается почти пополам, ставя подушечку пальца на невидимую для него точку. Удалив защитный колпачок с иглы клыками, Ханён приказывает Джуёну слегка натянуть кожу над синеватой веной. Дальше Ханён прокалывает предплечье Разорванного Горлом и аккуратно собирает кровь.       — Если это ничего не даст, я не виноват.       Бережно вытащив иглу, Ханён прикладывает к крошечной ранке спиртовую салфетку и переходит на корточках к Джэхёну. Джуён перехватывает руку Разорванного Горлом, удерживая салфетку, и приставляет к его шее три пальца. Не сразу, но он нащупывает совсем-совсем-совсем слабый пульс.       — Он жив.       — Ну и заебись.       Открутив иглу вампирской силой, Ханён поднимает вялую голову Джэхёна и вливает в его рот содержимое шприца. Когда Донхёк в который раз истошно смеётся, Ханён вздрагивает и на мгновение задумывается.       — Джу, иди сюда. Сделаем то же самое с кровью Джэхёна.       Повторив последовательность предыдущих действий вместе с Ханёном, Джуён опускается на пятую точку около Джэхёна и прислоняется к стене. Закрывшись до сих пор трясущимися пальцами, Джуён зажмуривается и задерживает дыхание. Это какой-то пиздец. Верховный превзошёл самого себя.       — Ты так и будешь смеяться?       — А что ещё я м-могу?       — Например, поднять свою наглую задницу и позаботиться о подчинённых?! — рявкает Ханён, и Джуён убирает ладони. — Ты заигрался, Донхёк. Пора завязывать.       Донхёк качается из стороны в сторону с подавленными смешками, и лицо Ханёна искажается. Он морщится, выглядя так, словно ему мучительно находится рядом с Донхёком, но потом опирается коленом о край кровати и хватает его за загривок.       — Всё, Хёк. Я здесь. Ханён здесь, — Донхёк утыкается в место, где его шея переходит в надплечье, и Ханён единожды пробегается пальцами по русым волосам. — Успокаивайся и убирай за собой.       — Я всё разрушил, — Донхёк цепляется за пиджак Ханёна на спине, выдыхая прямо в смуглую кожу. — Я вечно что-то разрушаю.       — Такова твоя натура, — отодвинувшись, Ханён кладёт на щёку Донхёка ладонь и оглаживает созвездие из крошечных родинок. Донхёк перестаёт смеяться. Он смаргивает, и Ханён отворачивается, утирая заблестевшие глаза. — Мы уходим, Верховный. Мне противно находиться в вашем Клане. Поговорим, когда будете готовы. Обязательно позаботьтесь о Чону, иначе убьёте не только его, но и Ёнхуна.       Джуён ловит намёк и со стоном поднимается. Стараясь не смотреть на окружающие его тела, Джуён собирает аптечку и бесшумно отходит к двери. Ханён напоследок проверяет состояние Джэхёна и Разорванного Горлом и покидает комнату неизвестной Еды в тишине вслед за Джуёном.       На лестнице Ханён останавливает Джуёна за руку и опускает голову.       — Пока что мы не будем говорить нашим об этом, — шепчет Ханён, и Джуён кивает. Он и сам думал предложить это. — Знаешь… кто бы что не говорил про Её Величество, а она бы так никогда не поступила.       Ханён имеет в виду не нападение на Чону. Он выглядит измотанным, опечаленным и будто постаревшим на несколько десятков лет, поэтому Джуён привлекает его к себе и крепко обнимает. Ханён в ответ хлопает Джуёна по пояснице, и это мгновение стоит всего.