يقبرني

Открывающаяся дверь тихо скрипнула. Медленно и словно на казнь, Хёнджэ прошёл к креслу и преклонил колени. — Братец?.. Чан Еын, что сидела на бархатной подушке в комнате, на время предоставленной Чхве Юджин, склонила голову. — Я хочу Исповедаться, сестра. — Ох, Джэхённи. Имя, подаренное матушкой и батюшкой, резануло слух. Хёнджэ сложил ладони на бёдрах, почти уткнувшись носом в паркет и сдаваясь Дочери Истинного Бога. — Ты уверен?.. — Межклановую войну развязал я. — Ты же её и закончил. — Это отказ? — Нет, ох, Джэхённи… Ты точно уверен? — Ты уже Исповедала Цянь Куна, — взглянув на Еын снизу вверх, Хёнджэ постарался совладать с дрожью в голосе. — Пришёл мой черёд. — Будет больно, — Еын всё-таки приняла его просьбу, мягко оттолкнувшись от подлокотников кресла. — Я хочу, чтобы стало больно. Единственное наказание, которого он заслуживал. Хёнджэ не имел права оправдываться влиянием Отца. Хоть он и не владел собой, всегда существовал вариант освободиться. Совсем недавно Хёнджэ нашёл его. — Я поставлю некие условия. Правила, если точнее. Мы заключим Договор, и в таком случае ты получишь то, что так горячо желаешь. — Я согласен на всё. — Тогда начнём. Ножки кресла издали неприятный для Чутья звук, когда Еын отодвинула кресло. Освободив пространство, она близко подошла к Хёнджэ и подняла его голову. Едва кончики её пальцев коснулись ледяной кожи Хёнджэ, вокруг разлилось золотистое сияние. — Истинный Отец, прости меня, я согрешил. Еын не торопила. Готовая подождать, она стояла перед Хёнджэ с ласковой улыбкой и гладила тыльной стороной ладони его бледное лицо. — Меня зовут Ли Хёнджэ. При жизни — Ли Джэхён. Я выбрал другое имя в надежде не загрязнить прежние воспоминания. Мои злодеяния тянутся бесконечной нитью. Я бросил вызов Дьяволу. Я не спас супругу и дочерей. Я- Прервавшись, Хёнджэ закашлялся и почувствовал нечто странное. Он бы назвал это Помешательством, если бы не знал, что рядом с Чан Еын Ложный Бог терял силу. Голова почему-то потяжелела. — Проснувшись, я убивал и обманывал. Я разлучил Очарованных Ли Шиён и Чхве Юджин. Я натравил Накамото Юту и Чхве Юджин друг на друга. Я не спас Ли Тэёна. Я плут и лгун, отчего грехам моим нет конца, — встретившись взглядом с Еын, Хёнджэ выпрямился и сделал глубокий вздох. Даже если он не всегда был в здравом уме, винить кого-то другого не мог. — Я причина, по которой Ли Донхёку пришлось пролить кровь хёна. Я питался болью и злосчастьем тех, кто искренне любил меня. Откровения подходили к концу. Еын и так знала о всех его грехах, но всё равно внимательно слушала, а потом осторожно опустилась на пол подле Хёнджэ. — Я обратил моего возлюблённого в чудовище. — И это будет первым условием. Когда Хёнджэ нахмурился, не понимая, Еын перекрестила его и вдруг надавила большими пальцами на веки. Те мигом обожгло. Хёнджэ вскрикнул, но не отодвинулся. Божественное прикосновение сестры разожгло его глаза. — Я требую, чтобы взор твой больше не падал на господина Ли Джуёна. Отец не позволяет любит, ты знаешь. Кровь залила повреждённую роговицу, облила щёки и подбородок. Перестав видеть, Хёнджэ вцепился в пышную юбку Еын, и она прошептала что-то умиротворяющее. — Следуя второму условию, ты замолчишь. С этой самой секунды твой голос ничего не стоит. У тебя нет прав влиять на вампирский мир. Маленькая ладонь прижалась к кадыку. На этот раз Хёнджэ не стал кричать. Он стиснул клыки, с немым стоном сжав шёлковую ткань. Точно серебро, руки сестры разъели его плоть. — Ты говорил о домике на Чирисан, помнишь? — Д-да, — выдохнул Хёнджэ. Еын тем временем принялась расстёгивать его рубашку. — Я х-хотел уехать туда. — Так отправляйся же скорее и ни за что не возвращайся. Откажись от людской крови, и Отец простит тебя. Больше не тревожься. Я сделаю всё, чтобы твоя душа не досталась Ложному Богу. — Д-душа? — Да, Джэхён. У тебя ещё есть душа. Не оплошай, — Еын положила расстопыренные пальцы на грудь Хёнджэ, где у него неистово билось сердце. — Это моё главное условие. Не возвращайся с Чирисан на территорию Древних. Никогда. Не смей. — Я н-не вернусь, — жарко пообещал Хёнджэ, слепой и с трудом дышащий. — Клянусь, Еын. Я не посмею. — Хорошенько запомни эти слова, братец, ибо того требует Отец. Оставайся на Чирисан до последнего вздоха, — Еын отпустила его, и тогда Хёнджэ смог выдохнуть. Исповедь заканчивалась. — Иначе Ложный Бог окончательно овладеет тобой, и ты потеряешь всё. Следующее Еын произнесла шёпотом: — В том числе и душу.