Без золотой клетки

      В чайном домике Коморе сегодня вечером было сравнительно тихо, хотя это популярное место посещения местных. Обычно люди приходили сюда на переговоры или посмотреть представления для культурного просвещения. Видимо в этот день их не было из-за происшествия на церемонии сотого Глаза Бога, так же как не было Таромару — несменного владельца заведения. Аяка осмотрела всю барную стойку, но не нашла никого и ничего, кроме чайных принадлежностей. Точно, есть еще закуток за стенкой. Как только она туда зашла, кто-то прошмыгнул за ней. Девушка бы не на шутку перепугалась, если бы не почувствовала с детства знакомый запах мондштатских астр и молочного улуна. — О Архонты, Тома, я чуть в обморок не упала от страха. Зачем такие неожиданности? — недоумевала госпожа. — Извините, пожалуйста. Просто вы, знатная особа, так бесцеремонно пришли практически ночью в публичное место. Вас могут увидеть посетители и появятся слухи, домыслы. — старался объясниться молодой человек. — Вам не стоило приходить настолько поздно. — Да, конечно, не подумала. — расстроилась Аяка. Девушка думала, он обрадуется ее приходу или обидеться на ее бездействие, а ее отругали, будто маленького ребенка. Давненько она не слышала нравоучений от старших (все-таки Тома старше ее на два года). Сейчас все только говорят, какая она взрослая и серьезная. — Однако, я все равно рад вас видеть. — Тома, похоже читал мысли госпожи, либо это результат их многолетнего близкого общения. — Вы, пока оставайтесь здесь, я проведую обстановку. Нельзя, чтобы вас заметили. Когда я позову, то идите в самую первую дверь справа.       Они как пресловутые Ромео и Джульетта, куда-то пытались сбежать, да так, чтобы их романтические проделки с балконами, серенадами и остальным не заметили — безумно нелепая ситуация. Два серебристых глаза с густыми ресницами осторожно выглядывали из-за угла, и две бледные руки с розовыми ноготками крепко, несмотря на кажущуюся нежность, держались за стену-прикрытие. Послышались многочисленные шаги, Аяка спряталась в закуток, а Тома в свою очередь сделал вид скрупулёзного заваривания новой порции чая. Компания торговцев между разговорами о поставках, попрощалась с управляющим, даже не заметив, что молодой человек заваривает чай на двух персон. — Это, вроде, были последние посетители, поэтому можете спокойно выходить. — выдохнул Тома. — Нам повезло. Кажется, за продуктами в лавку я уже сходить не успею. Тебе ведь ничего не надо? — вопросительно посмотрела на него девушка. — Тут все есть: еда, матрасы, вода. Я вообще не надеялся увидеться с вами или еще кем-то сегодня. Так много забот из-за меня. — молодому человеку стало стыдно за свою проблемность. — Ты друг нашей семьи, никогда так не говори. — теперь Аяка ругала управляющего. — Хорошо. Чай давно заварился, а мы до сих пор стоим в коридоре. Пойдемте в комнату. Тем более Таромару, наверняка, там заскучал без нас. — Тома взяв поднос, подошел к ближайшей двери и открыл ее спиной, ведь руки были заняты.       Девушка проследовала за ним. Маленькая комнатушка с бежевыми стенами и полукруглой сценой, по середине низкий столик и три фисташковые подушки. На первую подушку села юная госпожа, на вторую управляющий, а на третье располагался сам Таромару, весь такой важный и недовольный, что его высокоинтеллектуальную компанию, променяли на какую-то милашку. Показав свою обиду, песик гордо поднял хвостик трубой и удалился из комнаты. Пустит ли Таромару Тому в чайний домик снова? — Предлагаю вашему вниманию пуэр с вершин Тарасуны. Насыщенный горьковатый вкус и запах петрикора после сильных гроз прекрасно отражают всю сущность суровой родины этих листиков. — обратился он к собеседнице, не обращая внимания на капризы собачки. Молодой человек выбрал явно не ту профессию. Ему бы в рекламу или в писатели, хотя, когда он оказался на улице, без денег, выбирать не приходилось.       Аяка глотнула ароматный напиток. Она почувствовала все прелести его вкуса, глубокого, как его ореховый цвет, но по характеру он был далек от нее. Девушка понимала, что этот чай очень вкусный, однако он ей не нравился. — Спасибо, чай очень вкусный. — поблагодарила она. — Спасибо вам за компанию. — в ответ госпожа лишь улыбнулась. — К слову, я вас, наверное, задержал? — спросил Тома. А ведь точно, она забыла попросить слуг подождать ее у чайного домика, и они похоже, уже уехали. Как ей добраться домой? Придется остаться. — Теперь это не играет роли, так как я забыла предупредить слуг, что сегодня еще буду возвращаться домой. Ох, Аято будет недоволен. — Аяка смотрела на пол, стены, коленки, кружку, сценические барабаны, но не в глаза управляющему. Ее последующая просьба казалась ей стыдной. — Мне неловко о таком просить, но не мог бы ты позволить мне переночевать здесь? — Конечно. Тут есть три комнаты, выбирайте любую. — сказал молодой человек, показав три пальца. — Есть еще один момент. — госпожа сгорала от смущения. — Я боюсь спать одна. Вообще у меня есть мягкая игрушка, дабы не бояться, однако я ее не взяла. — Если вам страшно, вы можете заночевать в моей комнате. — Тома совсем забыл, что внутренне она помнить себя только до пятнадцати. — Я сейчас расстелю матрасы и пойдем спать.       В знак согласия девушка покачала головой. Управляющий направился к занавесу сцены и отодвинул его. Там лежали упаковки белого пастельного белья. Аккуратно открыв две такие упаковки, он положил на пол матрасы, накрыл их простынями, положил подушки и сверху снова накрыл уже одеялом. — Готово! — отряхнул руки молодой человек. — Я понимаю, что у этой кровать нет резной спинки, крепких ножек, да и к тому же она на полу, но мы имеем то, что подарила судьба. — А, по-моему, уютненько и миленько. — старалась утешить Тому Аяка. — Пора спатиньки. Хороших снов. — сказала девушка и с головой зарылась в одеяло. — И вам, спокойной ночи. — пожелал госпоже управляющий.       Он тоже лег на матрас. Наступила тишина. Это была как раз, та ситуация, когда все пошли спать, но на самом деле никто не спал. Оба «спящих» не смели шелохнуться, потому что боялись шуршанием одеяла и волос на подушке пробудить другого. В комнате пахло терпким чаем и книжной бумагой. Аяка лежала под одеялом и грела почему-то мёрзнущие пальцы, ей хотелось высунуть голову, так как без кислорода под одеялом стало душно, но это было бы чересчур шумно и в итоге она сделала только щелочку для носа. Тома же от бессонницы и скуки внимательно рассматривал рисунок темного деревянного пола, который он днем старательно мыл с мылом. — Тома, ты спишь? — прошептала через некоторое время девушка. — Нет, а вы? — откликнулся Тома. — Нет. Пожалуйста, перестань называть меня на «вы». Это слегка режет слух. Я ощущаю себя слишком важной, когда ты так делаешь. — призналась она, высунув голову — Просто Аяка, хорошо? — Хорошо, го… Аяка. — запнулся управляющий. Как только он захотел по привычке сказать госпожа, он почувствовал на себе гневный взгляд той, кого он собирался назвать госпожа. — Ты не обиделся, что я не пришла на церемонию? — спросила она, давно волнующий ее вопрос. — Конечно нет. Я все понимаю. В…ты правильно поступила. — опять запнулся молодой человек. — Фух… Я могу быть спокойна, а то я места в себе не находила весь день. — выдохнула девушка. — О, Архонты, как же неудобно спать с хвостом. — сказала Аяка, перевернувшись на спину. — Пожалуй, я распущу волосы. Хорошо, хотя бы не накрасилась.       Она поднялась, протянула руки к хвосту и аккуратно сняла шелковую ленту, завязанную в бант. Тома никогда не видел распущенные волосы девушки. Такие блестящие, густые и невероятно длинные. В районе шеи из-за ленты образовалась волна, а вообще у Аяки были прямые волосы. Мягкий лунный свет из окна очерчивал хрупкое тело госпожи и отливал на серебристый водопад, начинавшийся с макушки, продолжающийся по спине и заканчивавшийся на полу. Она повернула голову, таким образом, что теперь холодные лучи очерчивали и контуры профиля ее лица: ровные пряди химэ, собранные двумя малиновыми веревочками, глаза, сверкающие двумя бликами от окна, крохотный носик, тонкие слегка улыбающиеся губы, завитые ресницы, как у коллекционной куклы и милые щечки. Неужели вселенная могла создать такое прелестное существо? Это она еще без макияжа. Ради такого шедевра природы стоило оторваться от наиинтереснейших наблюдений чистого пола и поменять бок сна с правого, на левый. — Так намного лучше. Я уже засыпаю. — девушка зевнула, говоря это. Она легла обратно на подушку. — Кстати, пуэр, если я правильно помню, — бодрящий чай, поэтому не удивительно, что нам не удалось сразу заснуть. — А ведь верно, я когда заваривал, не подумал. — ответил Тома, продолжая любоваться подругой. — Я тоже уже засыпаю. Тогда, Спокойной ночи. — молодой человек убрал руку из-под головы и закрыл глаза. — И тебе.       На самом деле, Аяка заметила любующийся ею взгляд управляющего. И как ей это понимать? Предпринимать ответные действия? Девушка испытывала теплые чувства к нему довольно давно, однако не знала нравиться ли ему она. Но его внимание было для нее весьма лестно и давало надежду на взаимность.